***
В Пекине Саймон не едет к родителям, а сразу отправляется в свою квартиру и запирается там до утра, не отвечая ни на чьи звонки. Он ждёт только одного абонента, и только с ним он согласен разговаривать. Пусть он его будет ругать, кричать, материть или просто молчать в трубку, главное, чтобы он позвонил. На работе, конечно, подошёл отец. Сначала кричал, прочитал нотации, но, не дождавшись от сына каких-либо извинений, принялся расспрашивать. Цзюнь раздражённо плёл про забытые дела в Сеуле, они незначительные, поэтому не стоит сейчас вспоминать. Отец понял, что не сможет добиться от него правды, но так оставлять сына тоже не хочет, и вечером он посылает к нему Иинг. С той Цзюнь делится всеми секретами. Ещё на пороге своей квартиры он предупреждает её, что говорить не о чём, но Иинг другого мнения и поэтому нагло входит внутрь. За несколько часов она выуживает из него всё в подробностях. Утешает, поддерживает, и, конечно, звучит «всё будет хорошо», излюбленная фраза людей в таких ситуациях. Что именно будет хорошо? Точно уж не всё. Хорошо не стало ни на следующий день и ни на последующий. Старший не звонил и не писал. Он забыл про него. Цзюнь уже перестал спать. Он пытался, но не мог. Забывался на полчасика и снова ждал чего-то. Иинг не рассказывала подробности родителям, известила только, что тут замешана любовь, от которой он сейчас страдает. В некоторой степени те обрадовались, что их сын всё-таки может кого-то полюбить. Но его мучения обломали их радость. Отец спрашивает подробности поездки у детектива, которого он посылал вслед за сыном, но тот не замечал никакую постоянную девушку рядом с Цзюнем. Они всегда были вместе с молодым господином Кимом. Отец разорвал все отношения с той компанией, тем более после смерти директора, но сейчас ему нужно было поговорить с этим Ким Джэджуном. Только он мог знать, что произошло с его сыном в Сеуле. Но в компании сказали, что директора нет на месте. Он звонит в резиденцию, и там говорят, что молодой господин пропал без вести три дня назад. Уж не с этим ли связано самоистязания Цзюня? С утра отец входит в кабинет сына, на котором и лица-то нет. Тот совсем расклеился. Конечно, он так же тщательно приводит себя в порядок, причёсывается, одевается, но щёки впали, а тёмные круги под глазами уже даже не замазываются. И в глазах бездонная печаль. — Цзюнь, у меня есть к тебе один разговор. Не о делах. Надеюсь, ты ответишь мне максимально честно, — он глубоко вдыхает. Цзюнь равнодушно собирается выслушать очередную лекцию о том, как важно думать о себе, отмолчаться и забыть про этот разговор. — Вчера я узнал что господин Ким пропал без вести три дня назад и надеюсь, ты к этому не причастен. — Он ожидал, что сын сейчас отмахнётся от этого, скажет, что вообще ничего про это не знает и ни при чём, и тогда он успокоится. Но Цзюнь стал ещё бледнее, лицо просто побелело, а глаза округлились. Отец испугался, что тому станет плохо. — Откуда ты знаешь? Это правда, что он исчез? И куда он исчез? Он вообще жив? — Цзюнь спешно тараторит, стараясь прояснить эту новость. Старший Гун совсем растерялся от такого интереса. — Где он? Кто тебе сказал, что он пропал? Как он пропал? Цзюнь лихорадочно жмёт кнопку селектора, приказывает, чтобы ему срочно заказали билет на ближайший рейс в Сеул. В его голове жужжит пчелиный рой мыслей. — Сынок, подожди, куда ты собрался? Давай поговорим. Ты же не причастен к этому? — тот отрицательно, с напряжённым взглядом, мотает головой. — Ну вот и хорошо. Зачем тебе ехать туда? Полиция его уже ищет. Вы с ним сильно сдружились? Даже если и так, ты ведь всё равно не сможешь там ничем помочь. Цзюнь вдруг вскакивает с кресла, и в глазах появляются бесы. Интересно, почему полиция до сих пор не опрашивает его, ведь он последний, с кем виделся Джун и провёл эти выходные. По ходу дела, его так и ищут, что ничего никому не надо. Может, тоже предполагают, что это мафиозные разборки? Нет, Цзюню точно надо туда ехать и шевелить всю эту полицейскую пиздобратию. Он безумными глазами смотрит на отца. — Я люблю его и не оставлю так просто. Поставлю весь город на уши, но найду, пусть даже и мёртвого, но достану из-под земли. И не стоит меня останавливать. — Цзюнь отправляется в квартиру, оставляя ошарашенного отца. Он нисколько не жалеет, что сказал, наконец, правду. Пусть что хотят, то и думают, но он не может уже изменить своего отношения к Джуну. Он возвращается в Сеул, едет в резиденцию, где его встречает Хан Джимин со слезами на глазах. Она забыла все правила приличия и манеры, обнимает Цзюня и просит найти её внука. Готова умолять и на коленях стоять, лишь бы он нашёл его. Цзюнь едет в местное отделение полиции и удостоверяется, что дело вяло висит в воздухе никому не нужное. Он подключает всех своих хорошо и не очень, знакомых, нанимает самого лучшего детектива. Вместе с ним они выбирают две наиболее актуальные причины — мафия и старый брошенный дружок. Больше Джун особо ни с кем не общался. Мелкие недоброжелатели вряд ли стали бы связываться с директором крупной компании. Они совместно начинают работать по этим направлениям. Цзюнь просматривает данные на недвижимость, принадлежащую Чон Юнхо и его семье. Многие участки они уже проверили с детективом, но ничего не нашли. Он потихоньку теряет надежду найти старшего живым и спасти. Его знакомые рыщут в кругах мафии, стараются найти какие-нибудь зацепки, но информация пока только одна: Кимов сбросили с семьи. Что значит — сбросили? Всех Кимов или именно ограничились папашей? Цзюнь устало проводит ладонью по лицу, сегодня ему удалось поспать лишь три часа. Он старался выспаться, чтобы иметь ясные мозги, но не получалось. Тревожное чувство, что его ждут, почти тут же будило. Без Джуна он вообще плохо спит. Он снова и снова просматривал документы и отмечал точки на карте. Завибрировал телефон. Неизвестный номер. Цзюнь берёт трубку, но в ответ тишина. Он слышит какие-то шорохи, но больше ничего. Никто ничего не говорит, но и не отключается: «Джуни? Это ты, Джуни?» Цзюнь с какой-то странной надеждой всматривается в экран телефона. Это он, это точно он. Это не может быть просто ошибкой. Цзюнь не разрывал связь, надеясь, что телефон просто уронили и скоро найдут. Через полчаса связь прервалась автоматически. За эти полчаса так и не было никакого звука. Неужели просто ошибка и чей-то телефон просто нечаянно набрал не тот номер, не в то время и не выключился, завалившись в сумке? Цзюнь звонит детективу, скидывает ему определившийся номер телефона, чтобы тот пробил обладателя. И только через сутки удаётся узнать хозяина. Незнакомый мужчина, совсем простой, без криминального прошлого, семейный человек. Работает в охранном бюро уже несколько лет, числится на хорошем счету у работодателей. Абсолютно ничего подозрительного, но Цзюнь чувствует своей зефирной попой, что нужно к нему цепляться. Детектив ищет более подробную информацию о нынешней работе, а Саймон едет к тому домой и наблюдает в течении суток за квартирой. Но хозяина нет, только семья. Цзюнь не подходит, не расспрашивает, боится, что спугнёт. Сидит, спит и ест в машине, наблюдает и ждёт. Проходят сутки, и мужчина появляется. Цзюнь следит за ним, но тот весь день проводит с семьёй. Вечером детектив сообщает новость, что сейчас этот человек нанят Чон Юнхо. И вот тут уже не остаётся сомнений, что звонил действительно Джуни. Таких совпадений не бывает точно. Значит, он всё-таки жив. Цзюнь не выдерживает и ночью подходит к машине мужчины. Переднее стекло выбито, в машине чисто, нет каких-либо следов крови или грязи. Он просматривает машину, но ничего не находит, долго смотрел на грязь на колёсах, но это ему тоже ничего не дало. Он мог быть просто на охоте или рыбалке. Может, с хозяином ездили за город. Рано утром мужчина уезжает. Цзюнь, скрываясь, следует за ним. Детектив в это время следит за Юнхо, и вечером они встречаются возле поворота с основного пути. Цзюнь побоялся быть замеченным на пустой дороге. По карте он нашёл эту трассу, она вела к охотничьему домику Чонов. Но в этом нет ничего странного, ведь мужчина работает на Юнхо. А вечером и сам он прогнал в ту же сторону, за ним подъехал и детектив. — Скорее всего, если это он, то держит твоего друга в этом домике, — детектив тоже тычет пальцем в эту точку. — Нужно будет вернуться завтра, когда он будет на работе. — Почему не сейчас? — Цзюнь не хочет ждать, они так близко и снова надо ждать, возможно, именно сейчас там нужна медицинская помощь. — Нам сейчас главное всё продумать, если даже он там, и мы вытащим его, засудить Чона не удастся. Нужно много сильных доказательств. Если только нас самих не засудят за проникновение на частную территорию. Завтра мы проследим за домом и осмотримся. Надо перво-наперво найти твоего друга, потом известить полицию и продолжать следить, чтобы он никуда не перевёз его, если узнает про полицию. Нам нужно всё сделать правильно, — Цзюнь только обречённо вздохнул и согласился.***
Вечером Юнхо опять припёрся. Джун сидел в кресле, поджав ноги. Он даже не посмотрел на него, уперевшись подбородком в колени. — Джуни, ты опять ничего не ешь? Я же говорил, что мне придётся силой тебя кормить, — пригрозил Юнхо, но парень молчал. На столе стоял очередной поднос с остывшей едой. — Охрана сказала, что ты не прикасался к еде. — Чон открывает коробку с десертом, но тот тоже не тронут. — В чём дело, Джуни? Что опять за выкрутасы? Он зовёт охранника. Джун сопротивляется хватке амбала, который зажимает его в кресле, давит на челюсть, заставляя разжаться. Чон накладывает лапши в раскрытый рот, продвигая пальцем внутрь, и челюсти сжимают. Джун давится, пытается выкашлять, уже через нос выбрасывая долбанную лапшу. Охранник его отпускает, тот всё выплёвывает на пол и кашляет. Охранник снова его зажимает, на этот раз Чон заливает бульон, но Джун сжимает горло. Охранник перекрывает ему нос, воздуха не хватает, и он вынужден глотать и давиться. — Ну, вот и молодец. Я же говорил, что впихнём, — Чон довольный, заливал бульон, добавляя лапши. Напичкав младшего всем подряд, он отправил охранника восвояси. Достал из пакета новую одежду и подал Джуну, который до сих пор пытался откашляться. — Иди умойся. Как ни странно, парень покорно берёт одежду и идёт в ванную. Чон расслабляется, расправляет пока кровать, снимает куртку и готовится к сладкому вечеру. Из ванной слышатся непривычные звуки, и он вбегает туда. Джун с пальцами во рту, на коленях возле унитаза выблёвывает всю еду, что в него запихали. — Ах ты, уёбыш, обхитрить решил? — Чон хватает его за волосы и тащит под душ. Он включает воду, срывает с того одежду, смывает остатки еды. Заставляет открыть рот, заполняя водой, чтобы прополоскал. — Я покажу тебе, кто кого обхитрил. Он вытирает его полотенцем и тащит за волосы в кровать. Цепляет одну манжету от кровати за его руку, поднимая над головой. А сам усаживается сверху. — Ну что, Джуни, поиграем? Чон берёт в руки его член и начинает мастурбировать, заставляя подняться. Ослабленное тело Джуни не сразу отзывается, и Чон берёт его в рот, облизывая и обсасывая, добиваясь полного возбуждения. Джун начинает рычать от кайфа, млеет от его ласк, нисколько не желая этого. Чон ползёт пальцами внутрь, щекочет простату, заставляя парня изгибаться всем телом. Он уже готов взорваться, и тут старший достаёт кольцо на член для задержки эякуляции. Он, довольнехонький от своей выдумки, надевает его на Джуна. Улыбаясь, смотрит на мученическое выражение лица младшего. Уходит в ванную за смазкой и презервативами. Парень пытается встать, подтягивается ближе к углу, где манжета. Юнхо застаёт его за попытками снять кольцо, глаза наливаются кровью от того, что его снова хотели обыграть. — Какого хуя ты делаешь? — он хватает его за лодыжки и тянет к себе. Джун ещё пытается отпнуть его, но он ловко вписывается между разведённых ног и наваливается всем весом на него. Чон склонился над красивым лицом своего мальчика, читает в его глазах страдания и гладит по пепельным волосам. — Сегодня, малыш, у меня побольше времени, и я буду ебать тебя, пока мозоли не пойдут. А это кольцо не даст тебе кончить на протяжении всего времени. Тогда ты начнёшь меня умолять, чтобы я простил тебя. — Чон, убей меня просто. Ведь всё к этому идёт. Если ты действительно меня любишь, просто убей сейчас, не мучай меня. — Джун уже готов молить, но не о прощении, а о смерти. — Я так больше не могу. — Не беспокойся, малыш, — Чон поцеловал в персиковые губы. — Ты всё выдержишь, я знаю. — Он раздвигает его ноги, смазывает дырочку и вдалбливается. Весь вечер он измывался над ним, не давая кончить, разбивая всё нутро и заставляя принимать разные позы истасканное тело. Любовь это или просто безумие? Что делает с людьми власть? Что побуждает их издеваться над любимыми? Юнхо действительно наслаждался мучениями своего мальчика, надеясь таким образом добиться полного покорения. Ему уже не так нужна была его любовь, как просто подчинение. Он опять довёл его до полуобморочного состояния. Когда наконец кольцо было снято оргазм добил Джуна, и Чон дотрахивал уже бесчувственное тело. Насытившись, он оставил парня в покое.***
Цзюнь очень нервничал, смотрел на часы и ещё больше начинал нервничать от того, что время так медленно идёт. Детектив же довольно спокойно реагировал, хотя его внимание сейчас было приковано не к часам, а к охраннику. Вчера они обследовали весь дом снаружи и нашли панорамные окна. Никакого движения, но в глубине комнаты, в сумраке, на кровати Цзюнь заметил обнажённое тело Джуни, узнал только по пепельному окрасу, так как тот лежал спиной к окну. Детектив сразу потащил Цзюня от дома, чтобы тот не наделал глупостей. И тут же позвонил своим знакомым в верхах, навёл в полиции кипиш, кинул адресок и имена. Вот сейчас они дожидались хоть какой-то реакции с их стороны. Но раньше их приехал взъерошенный хозяин дома. Похоже, он всё-таки узнал про намечающуюся операцию и приехал заметать следы. Детектив потащил Цзюня во двор. Им нужно было задержать хозяина здесь и не дать убить пленника. Они обходят дом с заднего фасада и заглядывают в окна. Чон стремительно влетает в комнату, а за ним и охранник. Джун испуганно жмётся к изголовью кровати, не ожидая ничего хорошего от такой порывистости. Но ему только наручники снимают. — Сейчас мы прокатимся, Джуни, и не вздумай делать глупости. Веди себя хорошо, — Чон натягивает на него футболку, достаёт пистолет и тычет им в голову парня. — Идём. Оглушительный звон стёкол сеет панику. В комнату врывается незнакомый мужчина с направленным на Чона пистолетом. Юнхо ответно целится в незнакомца. Джэджун инстинктивно поднимает руки вверх, но видит, как охранник тоже тянется к оружию, пристально глядя на гостя. Ким собирает все свои силы и прыть, выхватывает пистолет у охранника и наставляет на него, хотя знает, что выстрелить ни за что не сможет. — Положи пистолет, вам всё равно не уйти, — спокойным голосом говорит мужчина. — Вокруг полно полиции. — Юнхо колеблется, смотрит то на Джуна, то на незнакомца. За стенами слышится вой сирен. Похоже, что это всё. Чон наконец закрывает обречённо глаза и опускает руку. — Отбрось пистолет в сторону и подними руки, — детектив потихоньку подходит. Юнхо поднимает страдальческий взгляд на Джуна. — Прости, Джуни. За всё, прости, я так хотел любить тебя, — он поднимает руку к виску и нажимает на курок. Джун резко выдыхает, а сердце замирает. Всё произошло так быстро. Его хён мёртв, решился сделать это. Человек, который столько лет был рядом, вдруг исчез. Его родное лицо обезображено кровью, которая растекается лужей вокруг тела. Вместе с выстрелом в комнату вбегают полицейские с пистолетами наготове. Осматривают комнату. Из-за их спин проталкивается Цзюнь. Джэджун шокировано смотрит на окровавленное тело Юнхо на полу, а детектив аккуратно забирает у него оружие, охранника арестовывают полицейские. — Джуни, Джуни? — Цзюнь бежит к своему старшему. Джэджун ничего не понимает, смотрит в щенячьи глазки миника, такие любимые им глаза, которые он так давно не видел. Шок от всего происходящего запутал все мысли, и он совсем не может отличить реальность это или сон. Ладони Цзюня ложатся на его плечи. — Гэ… Ты слышишь меня? — он гладит его по шее, подхватывает под челюсть, пытаясь привести в чувства. Глаза старшего зависают на его глазах, и он молчит, начинает задыхаться от счастья. Цзюнь прижимает его к себе и обнимает. Джун утыкается носом в его шею и морщит напрашивающиеся слёзы. Родные руки гладят по голове, губы шепчут успокаивающие слова. Джэджун обвивается вокруг миника и его прорывает. Саймон опять его спасает, он не забыл про него. Цзюнь уводит его в свою машину и там, на заднем сидении целует солёное от слез лицо, утешая истерику старшего. Жмёт к себе и сам готов уже взвыть от вида его в таком состоянии. Сердце разрывается на мелкие кусочки, руки трясутся от переживаний, но он радуется, радуется, что всё закончилось, и Джун с ним, главное, что живой. Он так и не сказал ни слова, просто рыдал, выплёскивал эмоции слезами и прижимался к минику. Тот качает его, как ребёнка, обнимает и гладит. Истерика потихоньку стихает, а всхлипы слышатся реже, и дыхание выравнивается. Цзюнь кладёт его голову на свои колени, укрывает задремавшего Джуна курткой. Продолжает гладить его волосы, оберегая спокойный сон своего любимого. Больше он его не оставит, не променяет на свободу, лучше задохнётся в его руках, чем сгинет в одиночестве. Тот улыбнулся во сне, и Цзюнь в ответ улыбается, будто знает, что сон про него и что улыбаются именно ему.