Одарённый

      Акияма с закрытыми глазами стоял в просторной комнате. Как бы он ни пытался, раскрыть их не удавалось. Холодный воздух, циркулировавший по пространству помещения, уже успел вызвать гусиную кожу на оголённых частях рук детектива. Зубы ритмично постукивались друг о друга то ли от холода, то ли от нервозности, то ли от всего сразу. Безымянный палец левой руки подвергся яростному тремору, от чего спасало только сжатие руки в кулак.       До обонятельных рецепторов в носу донёсся прочный запах тухнущего мяса, когда глаза всё-таки открылись. Об этом, правда, Кадзуми быстро пожалел — иногда лучше оставаться слепым, чем видеть окружающее тебя.       Вокруг парня висело множество изуродованных людских тел. Скрипучие — видимо, начавшие ржаветь — металлические крюки медленно покачивались, заставляя висящие туши повторять движения за собой, что лишь ухудшало ситуацию для Акиямы.       Немного походя по комнате, он пришёл к очевидному для себя выводу о том, что находится в морозильной камере какого-то мясокомбината. Сразу всплывающий в голове вопрос: "Какого чёрта роль свиней здесь выполняют люди?" волновал детектива, но был яростно отложен, когда тот заметил знакомое лицо среди тел. Нет. Лица.       В отдельности от остальных, будто бы компания изгоев-старшеклассников, в подсвеченном столь же одинокой лампочкой на потолке углу висел десяток тел. Вместе они образовывали два ряда по пять ещё более изуродованных людей. Встав между ними, Кадзуми внимательно разглядел каждое лицо, но на своё удивление сумел узнать не всех.       С левой от него стороны висели Асука и Акио, — детские друзья, до сих пор приходящие к нему во снах — женщина и молодая девушка — их он так и не сумел узнать — и… Пятым телом был он сам. Вернее — Масаши Исикава, обычный школьник с типичными проблемами переходного возраста, которым он был в прошлой жизни. Может, тело и оставалось тем же, но не человек. Масаши действительно был мёртв уже 8 лет, что и не позволило Кадзуми испытать удивления при его виде. Чего нельзя сказать о второй стороне.       Всех висящих справа он знал, за исключением одного человека, но и о его личности были серьёзные догадки. Догадки эти были основаны лишь на деревянном кресте на груди немолодого мужчины, но был всего один человек, подходивший — священник, к которому Акияма собирался отправиться за информацией о своих родителях. От этой идеи он, конечно, не отказался, но по понятным причинам её пришлось отложить на неопределённый срок.       Также справа висели тела Йошито, Акихиро и Аямэ. Кадзуми долго рассматривал грустное лицо каждого из них прежде чем перейти к последнему висящему человеку. Кадзуми Акияма — вот он, настоящий источник всех бед и смертей остальных девяти людей. Убийца, не постеснявшийся выбрать своей первой жертвой себя самого. Социопат, опасный для общества. Лицемер, получивший второй шанс построить полезную жизнь. Ублюдок, продолжающий рисковать близкими людьми ради… Ради чего?       Ради правосудия? Действительно ли он спасает кого-то? Ведь даже его дар применяется лишь после смерти жертвы. Так действительно ли он способен спасти хоть кого-то и стоит ли оно тех рисков?       Вот он — Одарённый.       Герой, коим его сделали японские СМИ и телеканалы. Герой, не знающий, на самом ли деле он спасает и если спасает, то какова в этом причина. Неужели все те герои из манги, аниме и фильмов были такими же? Нет. У них были цели и уверенность в них.       "Почему именно я получил эту сверхсилу?" — такой вопрос ежедневно держался в мозгу Кадзуми, не платя ни йены за аренду. Сейчас же у него появился ответ на этот вопрос. Вернее, возможный ответ, но из всего, что он придумал за восемь лет только этот имеет в себе логику: "А что, если даже свой дар я украл у кого-то, действительно заслуживавшего его?"       Веки подвешенного Акиямы поднялись, обнажая залитые кровью глазные яблоки. Следом открылся рот; хриплый голос мёртвым тоном разносился по комнате, возвращаясь назад громким эхо: — Убей меня. Убей себя. Убей нас. — губы говорившего сжались в слабой улыбке, наблюдая за Акиямой.       Раздался хлёсткий звук. Кулак Кадзуми встретился с щекой подвешенного, отбросив того назад. Тело тут же прилетело обратно, словно боксёрская груша, за новым ударом. Из раскрытого в форме улыбки рта тонкой струёй потекла тёплая кровь. Тело беззвучно просило продолжать. И Акияма продолжал. Продолжал столько, сколько мог до тех пор, пока не упал обессиленный на колени. Улыбка с лица его соперника не исчезла, но сама тушь перестала напоминать человеческую. — Слабак. — послышался тихий голос Масаши, висящего за спиной детектива. Кадзуми, вздрогнув, обернулся.       Усталые глаза мальчика поднялись, разглядывая своего убийцу, заляпанного пятнами крови. — Сдохни. — едва слышно произнёс Масаши, вновь закрывая глаза.

***

      Кадзуми очнулся на жёстком, местами желтоватом, матрасе в углу комнаты. На шее у него был металлический ошейник, цепь с которого была закреплена к ближайшей стене. Дальше трёх-четырёх метров от неё было не отойти. Нос и челюсть побаливали до сих пор, но не с такой силой, с какой должны были бы — вводили обезболивающее. И один дьявол знает, что ещё ему могли вколоть за это время.       Стоило Акияме вытащить из ноздрей пропитавшиеся кровью ватные затычке, как он почувствовал резкий рыбный запах. Источника разглядеть не удалось — то ли из-за отсутствия света, то ли его уже не было в комнате.       Из коридора доносился диалог двух мужчин. Общались они, правда, не на японском, так что детективу это ничего не дало. Разве что он теперь удостоверился в том, что здание не пустое.       Вдруг дверь открылась. Двое мужчины вошли; у одного из них был фонарь, сразу направленный в угол Кадзуми проверить, проснулся ли тот. Машинально сжав глаза, детектив закрылся руками от яркого света. — Доброе утро. — заговорил мужчина на японском, не пытаясь скрыть факта неродного языка — Надеюсь, не сильно болит. — проговорив, он скинул с головы капюшон и провёл рукой по лысине. — Терпимо. — недружелюбно ответил детектив — Зачем я вам? — Ты нужен многим, Кадзуми. Даже если и не понимаешь этого. — мужчина подошёл и сел рядом с детективом. — Вы не сможете получить денег с моего похищения — их просто некому платить. — к этому моменту глаза Акиямы успели привыкнуть к свету, что позволило ему разглядеть своего собеседника. Одет он был в длинное пальто, из под конца которого торчала рукоятка пистолета(очевидно, сделано это умышленно) и широкие брюки с коричневыми мокасинами под ними. — Либо меня обманули, когда назвали тебя лучшим детективом Японии, либо ты блефуешь и прекрасно всё понимаешь. — в ответ Кадзуми горько улыбнулся. — Конечно, я блефую. Также как и ты, правда? Правда я не понимаю — пистолет незаряжен или муляж? — мужчина усмехнулся — Тем не менее, я действительно не понимаю, зачем я здесь. Я знаю двух потенциальных заказчиков, но мотива я не не вижу ни у одного из них. — Целых два? Интересно. — на секунду он замолчал — Впрочем, не важно. Отвечать на вопросы — не в моих задачах, так что тебе придётся подождать, пока придёт сам, как ты высказался, заказчик. — Чем же он занят, что не может навестить своего же заложника? — О, тебе лучше не знать. — Что это значит? — услышав последнюю фразу, Акияма напрягся. — Высыпайся, Кадзуми. — проигнорировал его мужчина — В комнате без окон тяжело следить за этим, но сейчас глубокая ночь. Утром ты и встретишься с ним. — не обращая внимания на вопросы детектива, он встал и вместе со вторым человеком покинул комнату.

***

      Акихиро понимал, что это — конец. Дальше только увольнение и наказание за превышение полномочий. Помогла бы ему поимка или хотя бы распутывание всего происходящего? Определённо нет, ведь к тому моменту в глазах обычных граждан он усилиями СМИ будет выглядеть оборзевшим копом. А будут ли они не правы? Этот вопрос вновь и вновь попадал в голову к детективу, — грехов даже за последние пару дней у него было немало даже если и сам не считал свои действия ошибочными — но тот сразу выбрасыввл их настолько далеко, насколько это возможно. Даже если предполагаемые санкции и будут справедливыми, сейчас важно было лишь расследование.       К сожалению, на помощь кого-либо из полиции он рассчитывать не мог и приходилось действовать самому. Всю ближайшую ночь после встречи со странным человеком на набережной он провёл в попытках найти информацию о баре, ставшем их будущим местом встречи. Но и тут многого узнать не удалось: лишь то, что нынешним владельцем заведения и одним из членов совета директоров компании, отвечавшей за его постройку, был Кунайо Мацуура — вероятно, наиболее влиятельный бизнесмен в Токио.       Замешан ли он в этом? Если да, то всё хуже, чем казалось — Кунайо не стесняется и не пытается скрыть своего влияния на местных чиновников. Стоит Сато лишь зайти в одно болото со столь важными людьми, как его засосёт на дно. Но волновало детектива не это — ему в любом случае падать на дне и времени попытаться изменить это оставалось всё меньше. — Если представить, — тихо заговорил Акихиро сам с собой — что он действительно связан с происходящим… Но зачем ему сдались русские? — с каждым словом голос парня становился всё громче, пока тот, договорив, не вернулся к ноутбуку к очевидным поискам.       Поискам чего? Он не знал. Он просто пытался найти что-либо, самую маленькую вещь, связывавшую бизнесмена с русскими — общие компании, контракты или строительства в России, личных знакомых или знакомых знакомых, что-угодно. Но всё безрезультатно.       Неужели он мог что-то пропустить? Или тут действительно нет никакой связи? Но почему тогда Сато пригласили именно в это место? Уверенный ответ детектив мог дать только на последний вопрос — приглашавший не сомневается в своей безопасности в этом баре. И должна быть причиной этому.       Акихиро откинулся на спинку стула и поддался раздумьям. Он уже дважды перепроверил все возможные пересечения, но в результате — ничего. Вдруг в мыслях появился Кадзуми. Каким бы мудаком тот ни был, он — лучший детектив в полиции. Нет, сейчас звонить ему Сато не собирался и не стал бы даже под дулом нескольких пистолетов.       Но всё-таки, если его действительно затопит в этом болоте, то Акияма — лучший выбор для продолжения расследования. Не сомневаясь в своих действиях, парень взял лист бумаги, на который переписал все мысли и факты, уже известные ему. Закончив, он встал со стула и вложил листок в одну из немногих книг в доме. "Ворота Расёмон" Рюноскэ Акутагавы давно были его любимой книгой; идеальное место в нынешних условиях. Кадзуми сможет догадаться, остальные — нет. Теперь Сато мог спокойно отправиться спать и попытаться выспаться: уже было решено, что сразу утром он поедет в бар.       "Волшебный дракон" снаружи выглядел обычным заведением, похожим на множество других в Токио. Неоновые вывески, которые, впрочем, не работали в утреннее время, с названием бара и изображением Рюдзина украшали вход внутрь. Массивная стеклянная дверь отворилась, пропуская Акихиро, сразу привлёкшего внимание, внутрь.       Очевидно, в зале было слишком много людей для десяти утра в будний день, из-за чего детектив и пришёл к выводу о том, что большинство, если не все, присутствующих здесь людей ожидали его прихода и работали на того же человека, что и мужчина, пригласивший Акихиро. Сам же мужчина сидел за барной стойкой с рюмкой в руке. Второй он подозвал Сато.       Акихиро подошёл и сел на стул между крупным парнем лет двадцати подзывавшим его. — Налей ему. — сухо заговорил мужчина, обращаясь к бармену. — Я не пью. — возразил Сато, впрочем, неудачно. — Ты пьёшь. — перед детективом уже стояла рюмка водки — Теперь можешь спрашивать. — Кто ты? — взяв рюмку, спросил. Пить он действительно не хотел, но если только так можно получить ответы, то невелика цена. — Я не знаю, что ты хочешь услышать, задавая такой вопрос. — Имя. — Жажа. — ответив, он замолчал на секунду — Если сумеешь выговорить. — Как-нибудь справлюсь. На кого работаешь? — На благо человечества. — Прости? — Я работаю ради человеческого будущего. — И как ты это делаешь? — Почти также, как и полицейские, одним из которых ты являешься. Правда, есть одно отличие — ты и твои коллеги защищаете закон вне зависимости от того, справедлив ли он. Вас это просто не волнует. — Это не правда. — перебил Акихиро. — Заткнись и дослушай, раз пришёл за ответами. — Жажа продолжил предыдущую фразу — Мы же защищаем справедливость. Мы избавляемся от корня проблемы — прогнившей системы. — Только нимба над головой не хватает. — саркастично добавил Сато. Своего отношения к собеседнику он скрывать и не думал. — Я не говорил этого. Каждый из нас делал много спорных или плохих вещей, но это не важно. Цель важнее средств. — Не продолжай дальше. Скажи лишь то, зачем ты позвал меня сюда и имя человека, которому ты подчиняешься. — Я позвал тебя, чтобы ответить на твои вопросы. Зачем мне это? Ответ прост — завербовать тебя. Я действительно считаю, что ты умён и мог бы нам пригодиться. Видимо, не вышло. — Акихиро усмехнулся — А по поводу второго вопроса… — игнорируя смешок, продолжал говорить мужчина — Я не могу сказать тебе его имени. Извини, но это так. — Ясно. Да, ты прав — я не собираюсь присоединяться к вам. — Грустно. — произнесся, через секунду он дополнил. — Яков.       Сидевший слева парень ударил Сато кулаком с разворота. Детектив, отлетев назад, взялся за нос, принявший основной урон на себя. Попытка встать, но безуспешная — позади Акихиро уже стоял ещё один мужчина с очевидными намерениями.

***

      Евгений сделал последнее движение рукой, после чего пальцы ослабели и позволили кисти опуститься на пол со звуком, прервавшим часовую тишину. За всё это время художник не проронил ни слова, одним взглядом попутно лишая возможности говорить и свою натурщицу, нервно ожидающую конца.       Маршаллов, тяжело вздохнув, поднял глаза к потолку. — Всё. — едва слышно произнёс мужчина через несколько секунд.       Аямэ, прикрываясь руками, встала с дивана и подошла к мольберту. Будь она в одежде, то схватилась бы за лицо от удивления. Девушка не ждала, что картина с ней будет столь… Идеальной? — Всё дело в музе. — будто бы читая мысли Аямэ, сказал Евгений, глядя на неё. — Или в художнике… — несмотря на покрывший щёки румянец, девушка попыталась возразить. — Нет. — мужчина приобнял собеседницу за плечо, отчего та вздрогнула. — Ты великолепна. Через несколько молчаливых секунд Аямэ решилась развернуться лицом к собеседнику. Встав на цыпочки, она прижалась к его губам своими.