Топь

      Я кинулся к ближайшему кокону и принялся разрывать ветки. Они довольно легко рвались под пальцами, словно успели увянуть. Сначала освободил сына. Он оказался обнажен. Чертов плетеный жгут из прутьев впивался ему в область сердца так же, как и деду. Когда я коснулся отростка пальцами и осторожно попытался оторвать, жгут отпал сам, не оставив и следа на коже ребенка.       Илья открыл глаза. Не сразу его взгляд сфокусировался на мне. Его губы что-то прошептали, но я не понял слов.       — Главное, живой, мой хороший! — обрадовался я, взял сына подмышки и поставил на ноги.       Мальчик пошатнулся и чуть не упал. Я удержал его за плечи. А потом снял свою жилетку и накинул на него. Помог надеть.       Заметил боковым зрением, как большой плетеный шар дрогнул. Увидел внутри движение руки и принялся освобождать жену.       — Мама! — прошептал Илья, когда я уже до половины освободил женщину. На ней тоже не было одежды. Это было странно. Я же помнил, что они были одеты, когда увидел их, впервые выбежав на поляну. Но чем больше напрягал память, тем более нечеткими становились воспоминания.       Плюнул на самокопание и принялся освобождать от ветвей Марью с удвоенной силой. Она и сама пыталась помочь: пришла в себя и открыла глаза. Оторвала жгут от области сердца. Он свалился легко, будто уже не осталось сил, чтобы крепко впиваться в плоть.       — Мариша, как рад, что ты жива! — облегченно улыбнулся я.       Жена стала сползать вниз, когда плетеная опора перестала поддерживать. Прижал ее к себе и помог встать на ноги.       — Ох, дышу, — прошептала она и заозиралась. — Где Алена? Илья?       — Мама! — подошел к ней сын и крепко обнял.       — Ты меня вытащил, да? — внезапно спросила Марья его, игнорируя меня.       Мальчик ничего не ответил.       Я решил, что жена в шоке и не стал обижаться.       — Аленка там! — указал я на последний «кокон».       Свечение столбов и алтаря стало совсем блеклым. Будто магия уходила из этого места или начатый дедом ритуал не удался. Ну, да, я же не вернулся на алтарь.       — Доча, — прошептала жена, а потом оглядела себя. — Почему я голая?       Марья стыдливо попыталась закрыть руками грудь, впервые поглядев на меня осмысленно.       Я расстегнул рубашку, сбросил с плеч и протянул жене:       — Возьми. Не знаю, где твоя одежда, но главное, ты жива.       — Что произошло? — приняла рубашку и неуклюже накинула на себя. Пусть рваная и в потеках крови, но лучше, чем щеголять голышом. Она не обратила внимания, что вещь сомнительного вида. Стыд от наготы, видимо, был сильнее.       — Потом расскажу! — пообещал я, хотя толком сам не знал, как сформулировать доходчиво пережитое.       Внезапно из глубины леса донеслось потрескивание, словно кто-то большой брел меж стволов. Мысль о медведе отмел сразу. По спине пробежал табун мурашек.       Только не Она! Только не повторение того кошмара, что был в Моховке!       Вгляделся в гущу стволов и увидел с ужасом вдали призрачное мерцание покачивающегося шара. Точно такой же был на «голове» Лесной матери.       — Нет, только не это! — выдохнул я в панике и кинулся освобождать из плена ветвей дочку.       Аленка была без сознания. К ее груди так же прилегал жгут из переплетенных веток. Я аккуратно оторвал его и отшвырнул в сторону, как мерзкую пиявку. Взял дочку на руки.       — Кто там? — указала вглубь леса Марья дрожащим пальцем на приближающееся нечто.       — Надо бежать! — поторопил я жену и взял за руку.       Только куда? Я огляделся. Не знал, в какой стороне Моховка. Но, судя по отрицательному опыту, наверняка любой путь из леса приведет в проклятую деревню. Только сейчас я заставлю силой жену и детей уйти со мной. Тогда мы сможем выбраться из заколдованного леса и дойти до поля.       — Что с моей дочкой? — встрепенулась Марья и потянула руку к девочке.       — Она жива, — заверил ее. — Просто спит, наверное.       — Дай, мне ее! — попросила жена.       — Ничего. Я понесу. Она тяжелая, — отказал я и перехватил удобнее ребенка на руке.       Я решил идти прочь движению преследовательницы.       — Туда! — указал я свободной рукой в противоположную сторону. — Скорее.       Раны побаливали, но я не обращал на боль внимания. Адреналин и страх неплохо обезболивали.       Марья не сопротивлялась и пошла следом. Илью держала за руку. Только быстро идти не получалось. Дети и жена были босыми и передвигались осторожно по подлеску.       Когда мы покинули капище и углубились в лес, среди гаснущих столбов мелькнула темная большая фигура с шевелящимися то ли руками, то ли щупальцами.       Я бы закричал, поддавшись ужасу, но в последний миг сумел сдержаться, чтобы не привлекать Ее внимания.       Поглотительница нас догонит, если мы не ускорим темп.       — Надо бежать! — запаниковал я и поторопил родных. — Ну?       — Ветки колются, — пожаловалась жена.       — Где ваша одежда? Обувь? — спросил я.       Попытался вспомнить видел ли у алтаря их вещи и не смог припомнить. Если Григорий раздел Марью и детей, то одежда должна быть где-то рядом. Но возвращаться и искать сейчас стало бы смертельной затеей.       — Не знаю, — ответила жена.       Илья сосредоточенно молчал.       Мы сделали еще несколько шагов, как мальчик произнес:       — Тропа! Тропа в деревню! Я уже ходил по ней.       — Когда? — спросила Марья.       — Сюда, — Илья потянул маму за руку левее нашего пути.       Я всмотрелся и вообще не заметил тропы: ночь и кругом трава. На ствол бы не наткнуться в такой темноте!       За спиной снова раздался зловещий треск сломанной ветки или молодого деревца. Я оглянулся. Силуэт чудища уже маячил среди стволов перед капищем.       Черт! Мы не успеем.       Пришла шальная идея.       — Марья! — повернул жену к себе за плечо. — Если тропа ведет в деревню, то бегите по ней! Я отвлеку преследовательницу! Ждите меня у дома! Если через полчаса не вернусь, бегите из Моховки одни, все поняла?       Женщина кивнула:       — Домой, да, пойдем. Хорошо.       — Донесешь? — снял с плеча Аленку и передал Марье.       — Да, — кивнула она и взяла малышку на руки. — Доченька моя бедная. Живая! Я уж думала, ты утопла…       «Утопла?» — не понял я, но расспрашивать времени не было.       Остро ощутил вину, что не смог уберечь свою семью от чудища и культистов.       Треск сучьев за спиной нарастал.       — Бегите! — крикнул родным напоследок и отбежал в противоположную от них сторону.       Жена заспешила за Ильей по только им видимой тропе, прижимая к груди Аленку. На меня, даже не оглянулась.       Я с вызовом повернулся к Поглотительнице, которая одним своим видом внушала первобытный ужас. Существо шло, не таясь, или с такими размерами красться было попросту невозможно.       Лесная мать оказалась раза в четыре меньше той, что я видел в деревне. Это другой монстр или тот же, только меньше? Все равно Поглотительница была в высоту несколько метров и напоминала шагающее дерево. Нельзя, чтобы догнала Маришу и детишек!       — Эй! — закричал я, преодолевая страх и желая отвлечь внимание на себя. — Я здесь! Ты же меня догнать хочешь? Эй, чучело!       Лесная мать замерла и светящийся шар на щупальце с Ее макушки засиял ярче. А потом я увидел, как в конусообразном подобии головы открылись десятки разноцветных светящихся глаз.       Я вскрикнул и побежал в сторону, стараясь не врезаться в стволы. Плечи и руки царапали ветки встречных кустов и деревьев, но это была сущая мелочь. Пару раз споткнулся в темноте, падал, поднимался и бежал дальше, уводя чудище в другую от жены и детей сторону. Я не знал точно, смогу ли выйти к Моховке или нет. Но сейчас это было не важно. Я даже не думал о том, что будет, когда выбьюсь из сил. Главное, чтобы родные были живы и сумели спастись.       Треща ломаемыми сучьями Поглотительница шагала следом за мной, как заведенная кукла, ведомая злой волей. С одной стороны, это приводило в ужас, с другой — радовало, что мне удалось Ее отвлечь от семьи.       Только бы чудище было одно!       Лес казался бесконечным, а тьма — абсолютной. Конечно, это было не так. С ночного неба от звезд падали крохи света, вяло просачивались через густые кроны. Но глазам этого было мало, поэтому выставил предплечья перед собой, чтобы не врезаться в ствол лицом.       Я решил бежать, пока не упаду от усталости.       Дыхание вырывалось с хрипом, в боку кололо, но я не сбавлял темпа.       Не сразу понял, что за спиной стало тихо. Оглянулся: Поглотительница отстала. Может, Ее замедляли деревья, которые Она была вынуждена обходить или ломать. Интересно, как Лесная мать вообще по лесу ходит с такими габаритами?! Или стоит где-нибудь, притворившись деревом, пока Ее не призовут или не заметит постороннего в своих владениях?       Рассуждать сил не осталось.       Внезапно впереди возник просвет среди стволов, деревья стали расти реже и стало светлее.       Поляна?       Я уже не мог бежать и перешел на быстрый шаг.       Вскоре деревья кончились, и я вздохнул с облегчением.       Я стоял на опушке. Впереди различались темные силуэты домов Моховки. Даже в темноте, сумел различить чертов флюгер с петушком на одной из крыш, так что сомнений быть не могло. Впервые был рад деревеньке, потому что семья ждала где-то рядом, и я не заплутал в лесу.       То, что Поглотительница придет сюда, сомнений не было. Если я и выиграл время, то немного. Надо найти Марью с детьми и убираться из проклятой деревни.       Когда уже спустился в Моховку, внезапно вспомнил, что здесь спалил все к чертям! Откуда дома?! Почему я вижу перед собой не пепелище?! Это точно та деревня?..       Но улица была до отвращения знакома и ошибки быть не могло.       Я спешил по дороге между изб, озираясь по сторонам. Дома выглядели совсем плохо. Окна многих были заколочены или выбиты. Крыши сильно просели, заборы покосились. Огороды заросли. Ни одного огонька не горело вокруг. Здесь никто не живет, понял я. Моховка давно заброшена. Но вот недавно я был здесь и жизнь, если не кипела, то теплилась вполне ощутимо.       Черт возьми, что тут происходит?! Мозг понимать отказывался.       Собравшись с силами, я побежал к дому деда.       Какого же было мое удивление увидеть его целым! Часть забора упала. Я прошел через открытую и повисшую на одной петле калитку. Во дворе стоял мой автомобиль. Целый! Это потрясло еще больше, ведь я думал, что придется уходить пешком, а теперь есть возможность уехать! Даже улыбнулся, как подарку.       Машина стояла под окнами покосившейся избы рядом со старой кадкой клумбы.       Зато, как припарковался сюда, понял сразу: забор со стороны пустыря был повален и зарос травой — по нему я и проехал. А вот в деревне с культистами — был цел. Но в возрожденной Моховке ни в одном окне не горел свет и намеков на обжитость не осталось. Ставни почти во всех окнах дома деда оказались закрыты.       Я понял, что изба выглядит в точности так, как на снимках моего телефона.       Я в растерянности хлопнул по карману джинсов, проверяя на месте ли сотовый. На удивление, он был там. Но сравнивать фото и реальность времени не было.       Так где я был все это время? В какой Моховке? Или лежал на алтаре и мне все почудилось? Но тогда бы Григорий не упоминал имя Аксиньи… Как все странно. Или Моховки на самом деле две? Одна с культистами, другая — заброшенная?..       Там же все жители были мертвы! Вдруг, я побывал на том свете?!       Передернуло от жуткой догадки.       Жену звать не стал, чтобы не привлекать внимание преследовательницы. Просто осмотрелся, но семьи не увидел.       Проснулась тревога: а смогли ли родные выбежать из леса? Или не пришли еще, вдруг, я прибежал раньше?       Мучительно несколько секунд раздумывал, как незаметно позвать родных, как скрипнула дверь и на пороге дома возникла жена, кутаясь в старое пальто темного цвета, похоже, нашла в избе. Вид ее был растерянный. Женщина стояла босиком и ноги были грязные. Следом высунулся Илья в моей жилетке.       Я подошел ближе. Они увидели меня.       — Что с домом? — спросила Марья дрожащим от волнения голосом. — Где мебель? Где мои вещи? Почему изба так выглядит?! Кто все это сделал?       Жена всхлипнула и вытерла рукой щеку, явно, сбежавшую слезу. Мне сделалось ее жаль.       — Не знаю, — ответил я. — Может, разграбили уже. Когда прибыли, дом и выглядел так!       — Ужас какой! — выкрикнула она. — Надо в милицию… Это же…       — Мама, а где папа? — спросил внезапно Илья. — Может, он знает, что с нашим домом стряслось?       У меня округлились глаза от удивления.       — Да, — кивнула жена сыну. — Не верю, что Гриша мог нас бросить. Собрать все и уехать. Он не такой. Он в нас души не чаял.       — Кто?! — не понял я и заледенел.       — Гриша — мой муж, — пояснила жена. — Где он? Что с ним? У меня сердце уже все изболелось.       На миг я не нашелся, что ответить. А потом выпалил:       — Я же твой муж! Посмотри на меня, Мариша, неужели, не узнаешь?!       Илья спрятался за мать в испуге.       — Сынок, а ты? — в отчаянии спросил я, но мальчик ничего не ответил.       — Извините, но я вас не знаю, — ответила Марья. — Мы, конечно, бесконечно благодарны вам, что вы из топи нам помогли выбраться и из чащи дорогу указали. Но я вас вижу впервые. Или Григорий вас за нами послал?       Неужели, она имеет ввиду моего деда?! Какой кошмар! Он не может быть ее мужем и отцом моих детей! Я аж возненавидел его в этот миг так, что до боли сжал кулаки.       — Никто не посылал! Я сам вас нашел, — пояснил я и разжал пальцы. — Меня Олег зовут, помните? Марья? Илюшка? А Аленка где?..       — В доме, — нехотя отозвалась жена. — Что же нам теперь делать-то? Где мужа искать? И куда вы дели нашу одежду? Я бы ее выстирала, коли промокла. Вы нас раздели, чтобы мы согрелись быстрее?       — Я вас не раздевал! — выпалил я. — Это все Григорий! Точно он! И околдовал вас он! Это я твой муж! Марья, посмотри на меня! — я подошел еще ближе, но жена попятилась в испуге.       Не знаю, чем бы завершилась сцена, если бы где-то за деревней не раздался протяжный скрип, будто что-то упало.       Я оглянулся и в ужасе увидел, что Поглотительница вошла в Моховку. Ее многорукое из сучьев тело возвышалось над домами. Светящийся кончик конусообразного подобия головы светился на фоне ночного неба, как упавшая звезда.       Из-за туч внезапно выглянула луна, осветив отвратительное чудище. Теперь, казалось, я снова вижу в переплетении ветвей на Ее теле кости и черепа. Глаза твари завораживающе мерцали.       Тошнота подступила к горлу, сердце сжали ледяные тиски страха.       — Надо бежать! — прохрипел я жене. — Не важно, кто и где Григорий. Нельзя оставаться в деревне! Она идет за нами! — указал я на Поглотительницу.       Марья подняла взгляд и закрыла ладошкой рот от немого крика, когда увидела чудовище. Напуганный взгляд женщины с надеждой скользнул на меня, ища спасения.       Уже лучше, чем ничего.       — Я вам помогу! — ободряюще ответил я, окончательно решив, что жену околдовал сумасшедший дед, решив присвоить себе мою семью, а меня скормить чудовищу. — Вывезу отсюда. Только доверься, Мариша, прошу!       Жена кивнула.       — Бери Аленку и иди в машину, — скомандовал я, но она растеряно не сдвинулась с места. — Хорошо, я сам принесу дочку.       Взлетел на крыльцо, взял напуганную до полусмерти жену за плечи и отвел с Ильей к машине. Они как-то странно посмотрели на автомобиль, но я не предал этому значения. Открыл заднюю дверцу — машина была не заперта — и указал забраться в салон.       — А Аленка? — растеряно спросила женщина, забираясь за Ильей в автомобиль. — Она на кровати лежит. Так и не проснулась.       — Я принесу! Забирайтесь! — приказал я, а сам побежал к дому. — И сидите тихо.       На крыльце оглянулся в сторону преследовательницы. Лесная мать ходила между домами, явно отыскивая нас. Хорошо, что дедов дом стоял крайним. Внезапно вспомнил про ружье.       Если Моховка снова цела, то что, если оружие и патроны до сих пор лежат в сундуке?! Надо срочно проверить.