***
— И я снова здесь, — нараспев протянул Чимин, засунув руки в карманы и в назначенный день снова стоя на мрачной стоянке в заброшенном здании. На сей раз не было никакого телефона или красного огонька камеры в углу, горели несколько жёлтых лампочек по периметру, слабо освещая часть площадки. Это вселяло в Пака уверенность, что шантажист наконец выйдет из тени и тогда он сумеет наконец-то перерезать тому глотку, как и спланировал сегодня, засунув пистолет под пиджак и спрятав нож в рукаве. — Не то что бы я был рад тебя видеть, ублюдок. Чимин, чьи глаза расширились при медленном осознании, кому именно принадлежал голос, повернулся на сто восемьдесят градусов. С другого конца стоянки к нему спокойным твёрдым шагом направлялся мужчина. — Ты? — вырвалось неверяще. — Удивительно, ты меня узнал, — в полной тишине раздалась издевательская насмешка. — С каких пор подобные тебе стали заниматься чёртовым шантажом и начали возиться с другой структурой? — прошипел Чимин, сузив от злости глаза. Он не понимал ровным счётом ничего. Альфа напрягся, одним только видом выражая всё больше недружелюбия по мере приближения человека. — С тех пор, когда ты совершил непростительную ошибку, ублюдок. Став практически вплотную, шантажист внезапно замахнулся, и Чимин, совсем не ожидавший драки с самого начала встречи, получил отлично поставленный и вместе с тем болезненный удар в скулу. Пока он, отшатнувшись на добрые полметра и схватившись правой рукой за пульсирующую часть, сдерживал рвущийся наружу стон боли, его противник продолжил: — Старина Тэмин отдал абсолютно всё, стоило мне вежливо попросить и затем помочь ему свалить из страны. А ты так усердно искал его, да? Это такая тупая ошибка – свалить на острова, не позаботившись о последствиях в виде свидетелей, — голос сочился ядом и ничем не прикрытой насмешкой. — Или ты был так напуган до кирпичей в штанах господином Намджуном, что укатил при первой же возможности, ублюдок? — Что ты, блять, творишь?! — Чимин становился яростнее с каждым словом и под конец бросился на ожидавшего этого действия соперника. Они, рухнув на грязный и пыльный асфальт, перекатывались в попытке спихнуть друг друга да ударить побольнее до тех пор, пока не отдалились от жёлтых лампочек, оставаясь наполовину в темноте. Пользуясь заминкой шантажиста перед потерей зрительного ориентира, Пак выхватил из рукава нож и приставил к чужому горлу, придавливая холодный металл к горячей коже. — С чего ты, Ким Тэхён, взял, что можешь тягаться со мной? В серых глазах напротив Чимин, как и прежде, не увидел ничего. Пустота. Альфы были знакомы с давних времен. Может быть, не очень хорошо лично в силу работы в разных сферах их криминального сообщества, но всё же достаточно со слухов и сплетен. Пак знал, человек перед ним – безэмоциональная машина, такие и шли в ищейки. Он полагал, что за счёт неспособности на что-то помимо угроз и добычи информации. Но чего Чимин, явно ощущавший превосходство с помощью оружия, не ожидал, так это насмешки во взгляде напротив. — Мальчик решил поиграть грязно? — Тэхён словно не обращал никакого внимания на лезвие у горла и говорил свободно, без всякого страха. — Ножик взял и, я уверен, пистолет тоже с собой. А ведь фото и другие доказательства твоего предательства всё ещё у меня. Как думаешь, что сделают мои люди в случае моей смерти? Затем Ким, не дав опомниться, обхватил рукой острую сторону ножа, игнорируя боль от врезавшегося в кожу острого металла, и ударил своим лбом чужое лицо, нанося точный болезненный удар. Оружие оказалось откинутым куда-то в сторону. — Как я, блять, тебе мог перейти дорогу? — Чимин, чей нос теперь кровоточил, прижал ладонь к лицу. — Мы нигде не пересекались. Тэхён хмыкнул, поднялся на ноги, чтобы затем наклониться ко всё ещё сидящему сопернику и проговорить: — Не перешёл бы, если бы четыре года назад не тронул его. Глаза Пака расширились от удивления и даже неверия. Впрочем, его шок быстро сменился истерическим смешком, что был сопровожден покачиванием головы из стороны в сторону. — Ты не можешь махать кулаками ради какой-то суки, — он усмехнулся, утерев костяшками стекающую по губам кровь. — По крайней мере, не с таким, как я. Но ответом ему был лишь горящий твёрдой решимостью взгляд. — Ты так и не понял, Чимин. Я ради него перебью миллион. Тэхён отступил в темноту и завёл руку назад, медленно отодвинув полы чёрного пиджака. — Изначально я хотел просто заманить тебя и сдать Намджуну со всеми доказательствами, — продолжил он. — Но твоей главной ошибкой было то, что ты снова потревожил Чонгука. Я не смог этого предугадать. Не думал, что спустя годы тебе будет до него дело. Расширившиеся глаза Чимина слишком поздно заметили блеснувший в полумраке пистолет. Он было спохватился и выхватил свое оружие, но не успел. Раздался выстрел, и Пак взревел раненым животным, ощущая боль в правом плече. Это была как раз таки его рабочая рука. Задрожавшие пальцы неловко выронили оружие, оно с глухим стуком упало на асфальт. — Если ты ещё хоть раз посмеешь приблизиться к Чонгуку, то следующая пуля будет прямо в твою пустую голову. Ким опустился на корточки и окинул горящим взглядом хнычущего ублюдка. Этого было недостаточно для внутреннего удовлетворения, но альфа знал, что в этом случае чужие страдания никогда не утолят его гнев и боль за Чонгука полностью. Чимин ещё не подозревал, что его мучения только начались. Тэхён уже знал это. — Тягаться с тобой? — альфа оскалился, напоследок глядя прямо в чужие пылающие гневом и уже не сбыточным отмщением глаза. — Я и есть тот, кто уничтожит тебя. Ты, блять, станешь козлом отпущения для Намджуна. Ким замахнулся рукой, в которой держал пистолет, и нанёс последний удар, отправляя противника в нокаут.***
Три дня спустя
— На самом деле я надеялся на более жестокую смерть для него. Господин Намджун на такие слова усмехнулся. Затем струсил пепел с сигареты прямо в стеклянную вазочку и потянулся к чашке кофе, смакуя горький привкус на языке. — Удивительно слышать от тебя такое. Обычно ты более холоден, — он приподнял бровь, глядя на подчинённого, что разместился рядом на кожаном диване. С виду альфы вполне могли походить на двух старых друзей, что встретились после разлуки. Во французском окне виднелось заходящее вечернее солнце. Кабинет был наполнен запахом от дорогих сигарет, что раскуривал Намджун. — Вы ведь знали, что Чимин предал вас, — утверждал Тэхён. — Ещё год назад, когда я принёс вам все доказательства связи Пака с Шу, вы уже были в курсе о многих его делах. — Сокджин с виду одуванчик, но этот парень не хуже тебя в выискивании гнили, — ответил с неким оттенком гордости Джун. — Мои люди думают, что раз ты за ними не идёшь, значит, можно делать из меня дурака, — Тэхён слышал эту фразу совсем недавно. — А я терпеть не могу проигрывать. Чимин должен был понять и урезать свои аппетиты, но вместо того пару лет назад мне доложили, что на островах начались волнения, о которых я ни сном ни духом. И не в первый раз, как оказалось. Вот и подослал своего мальчика туда. Намджун отложил сигарету и повернул голову в сторону собеседника. — Не знаю, зачем ты впутался в дело Пака и попросил позволить сначала самому с ним разобраться. Впрочем, меня это не интересует, — отрезал он. — Что касается замены, я ведь часто говорил тебе слушать свою интуицию? От Тэхёна последовал кивок. Да, господина часто развозило на философские беседы с ним. — Вот я и слушаю. Она подсказывает мне, что ты изменился. Что-то в тебе, а может и всё целиком. Не пойму, в чем дело, но люблю перестраховываться. Бизнес, сам понимаешь. Намджуна никак нельзя было назвать добрым или хорошим человеком. Впрочем, никто из них не являлся таковым. Однако его проницательность, проявлявшаяся в глубоком пронзительном взгляде, позволяла мужчине оставаться у власти долгие годы. Тэхён, попрощавшись, покинул дорого обставленную комнату и вновь поехал к загородному дому. Его машину провожали последние лучи солнца этого дня, а по приезде встретила по обыкновению не запертая дверь. На душе царило необычайное ощущение лёгкости. Своё сокровище альфа нашёл на кухне. Чонгук сидел прямо на столешнице с большой кружкой чая в руках. При виде столь привычного гостя он вынул наушники из ушей и отложил те к телефону. — Привет, — тихо произнёс Ким, оставаясь в дверях и совсем не желая нарушать такой волшебный миг. Гук казался столь умиротворенным и спокойным, что Тэхён понял: ради покоя омеги он действительно был готов сделать ещё больше. — Привет, — отозвалось эхом. Они застыли на своих местах, принявшись разглядывать друг друга и начинать несмело, робко, словно подростки улыбаться. Обоих затопило чувство правильности драгоценного момента, осознание того, что всё случившееся в их болезненном и страшном прошлом стоило того, чтобы в итоге оказаться наедине в этой маленькой кухне. — Можешь подойти? — внезапно нарушил молчание Чонгук. — Зачем? — Хочу тебя. Можно? «Не спрашивай. Тебе можно всё». И Ким повиновался. По ощущениям ватное тело, будто одеревеневшее от произнесенной фразы, само двинулось к омеге, встав вплотную меж разведенных ног. Гук пододвинулся ближе, просунул свои ладошки под чужие руки и положил их на спину, через черную водолазку почувствовав крепкие мышцы. Затем он прильнул щекой к груди и прикрыл глаза. Тэхён от такого жеста даже забыл, как дышать. Уже после, опомнившись, альфа одной ладонью зарылся пальцами в мягкие волосы, слегка массируя кожу головы, а второй принялся гладить спину. — Ты ведь и есть тот, кто шантажировал Чимина, верно? Чон не дал мужчине отстраниться, наоборот, крепче прижал к себе. — Как ты узнал? — Юнги сказал мне, что три дня назад у Чимина должна была быть встреча с шантажистом. Этот же вечер был единственным за все годы, когда ты не приехал. — Прости, — потерянно прошептал Ким. Действительно, не приехал. Он подумал, что прийти с перебинтованной рукой после схватки с Паком и его ножом будет слишком подозрительно, и остался дома. — Я бы никогда не смог простить ему то, что с тобой сотворили, — словно в оправдание продолжил альфа, перебирая подушечками пальцев чужие прядки волос. Чонгук лишь потерся носом о его грудь, этим жестом говоря не извиняться. — Мне плевать, что случилось с Чимином, — омега поднял голову, чтобы встретиться своими глазами с серыми радужками и почти что умоляюще прошептать: — Главное возвращайся ко мне целым и невредимым, хорошо? Пораженный откровенностью Тэхён поцеловал его в макушку, пока внутри всё пробрало от незнакомой приятной и до одури сладкой дрожи. Впервые за двадцать семь лет жизни Кима сделали выбор в его пользу. Его, а не кого-то другого. А Чон всё продолжал так доверчиво жаться ближе, безмолвно обещая, что и впредь он всегда будет выбирать альфу. Они долго стояли вот так, обнявшись и застыв в своём измерении. Яркое солнце успело окончательно спрятаться, на небо взошел бледный полумесяц. Чонгук первый потянулся к чужим губам, опаляя своим горячим дыханием, вовлекая в нежный почти что целомудренный поцелуй. Положив ладошки на крепкие плечи, чуть сжав их от головокружительных чувств, он старался передать все свои чувства прикосновением. Пальцы Тэхёна мягко придерживали его за щеки, поглаживая. Альфа не сдержал едва заметной улыбки, когда они оторвались друг от друга. Их второй поцелуй получился более взрослым, наполненным отчаянной тоской по человеческим прикосновениям. Чон обвил талию партнёра своими ногами, чтобы прижаться сильнее, в то время как Тэхён переместил свои ладони под округлые ягодицы. И Гуку совсем не было страшно. Только чуточку волнительно и трепетно. — Останови меня, — попросил Тэхён. — Останови. Прикажи отстраниться, и я сделаю это. — Нет, — мотнул головой омега и сам отправился за новой порцией ласок, недвусмысленно выдыхая прямо в губы: — Я слишком долго был один. Так долго. Пожалуйста, Тэхён, пожалуйста. Сдавшийся альфа аккуратно подхватил его на весу и понёс в сторону спальни, периодически даря короткие поцелуи по всему лицу и в то же время следя за тем, чтобы они ничего не задели. Он осторожно сел со своей драгоценной ношей на кровать и двинулся спиной к изголовью, размещая Чонгука на своих бёдрах. Омега сжимал пальцами чёрные мягкие волосы партнёра, пока Тэхён выцеловывал его шею. Мягко прикусывал у ключицы и тут же прижимался губами. Никакой грубости, никаких фиолетовых засосов, в первый раз только сладкая нега. Чон и сам не медлил. Спустившись к торсу альфы, он собрал руками ткань водолазки в гармошку и приподнял. Вскоре та оказалась вовсе откинутой в сторону. Гук ощутил ладонями жар чужого тела и прижался ближе, ягодицами ощущая возбуждение своего партнёра. Затем разместил одну руку на пресс, слегка царапая ногтями, а вторую – на щеке, вновь увлекая в поцелуй. — Я должен убедиться, — отстранился Тэхён, невесомо оглаживая ключицы. — Ты уверен? Я остановлюсь, если ты чувствуешь себя некомфортно. — Я хочу этого, — уверил его омега. — Я хочу тебя. Пожалуйста. Ким не сдержал довольную ухмылку и пробрался к подолу толстовки, чтобы затем стянуть ту с желанного тела. Первый тихий стон сорвался с губ Чонгука, когда горячий рот коснулся его груди, медленно лаская сосок своим языком, обводя им по кругу и несильно прикусывая, в то время как правая рука игралась с другим. — Не против, если я переверну нас? Несмотря на внушительное возбуждение, Тэхён не забывал об их положении и оставался чуток к каждой реакции омеги. — Нет, — выдохнул тот, разомлев от такой нежности. Тэ поменял их местами, чуть раздвинув длинные и ставшие голыми ноги, поглаживая пальцами в районе коленной чашечки в успокоительном жесте. Он никуда не торопился, смакуя этот момент. Его человек лежал перед ним полностью открытый и такой доверчивый, уже не шипящий раненый котенок, каким был в начале их тернистого пути. Альфа припал губами к нежной коже, не отрывая взгляда от того, как Гук запрокинул голову в немом стоне удовольствия. Раздвинув его бедра шире и не встретив никакого сопротивления, Тэхён схватился сразу за кромку нижнего белья, стягивая. Слегка нервничающий омега начал ерзать с непривычки и, пока длинные пальцы ласкали нежными движениями внутреннюю сторону бёдер и невесомо касались места меж ягодиц, припал губами к шее Кима, притягивая к себе. Чонгук медленно провел языком по его коже, прикусывая за подбородок, чтобы тут же подарить новый поцелуй-бабочку. На эти резвые игры только усмехнулись, позволяя абсолютно всё. Тэхён не напрягся даже в момент, когда его шрама в нежном касании дотронулись сначала пальцы, а затем и губы. Вся побелевшая со временем неровная полоска удостоилась дорожки поцелуев. Не стоит и говорить о том, как много для омеги означали это доверие, полная отдача, позволение дотронуться до самого личного. Его подрагивающие руки взялись за ремень альфы под внимательный и даже смущающий взгляд последнего, расстегивая пуговицу и вжикая молнией. Чувствуя небольшое замешательство, Тэхён всё же помог снять с себя джинсы и боксеры, болезненно сдавливающие возбужденный член. Альфа вернулся руками к ягодицам Гука, одновременно целуя и проникая первой фалангой внутрь. Чон был достаточно возбужден, естественная смазка выделялась в обильном количестве, однако это не помешало Киму замедлить процесс растягивания пальцами. Удивительно, как легко можно было возбудиться от простых касаний, если их дарил самый желанный человек. — Пожалуйста... — уже на пике возбуждения просяще прохрипел изнемогающий Чонгук, давая знак, что готов зайти дальше. Альфа поцеловал его в голое плечо, усыпанное родинками, и плавным толчком заполнил растянутое податливое нутро, тут же остановившись. Он понимал, что партнёру как эмоционально, так и физически требовалось время, чтобы привыкнуть к его размеру и чувству растянутости. Тэхён вновь приник к шее, даруя успокаивающие поцелуи и шепча о том, что всё в порядке. — Ты можешь начать двигаться, — наконец произнес омега, с первыми толчками начиная новый поцелуй. Стоны заполнили комнату вместе со звуками шлепков влажных тел и разгоряченного дыхания. Ким, уткнувшись носом в шею Гука, подмахивал бёдрами, получая не менее сильную отдачу. Это было неторопливо и вместе с тем запредельно глубоко. Два человека сумели оторваться друг друга после накатившей волны удовольствия от оргазма. Но вот две тонкие нити судьбы уже не разъединятся. Будучи обессиленными и уставшими, пара сжала друг друга в объятиях, наслаждаясь общим тёплом. Омега, думавший уже никогда снова не познать тепло прикосновений, и альфа, чье сердце оставалось одиноким слишком долго. Впервые за четыре года наушники Гука во время сна остались на кухне.***
Тэхён проснулся первым, жмурясь от лучей солнца, что шли из не зашторенного окна и мешали спать. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы осознать: всё случившееся вчера не было сном или сладким воображением. Это было лучшей реальностью, в которой все барьеры рухнули. Он немного откинул одеяло, чтобы открыть себе обзор на спящего Чонгука, что прижался к его боку и сопел. — Я раньше думал, что чувства к кому-то делают тебя слабым, — признался он, глядя на умиротворенное лицо. — После встречи с тобой я понял, насколько ошибался. Омега сонно заворочался и неосознанно подтянулся ближе к чужой горячей груди, утыкаясь прямо в шею. — Я никогда не оставлю тебя. Это ещё одно моё обещание. Ким провел пальцами по светлым прядкам, затем уложил руку на затылок Чона и вновь прикрыл глаза. Чтобы проснуться вновь, двумя часами позже, когда место рядом опустело, забрав с собой ощущение тепла другого человека. Через приоткрытые веки альфа наблюдал за тем, как Гук натянул на себя шорты и мятую футболку, а затем вернулся к нему. — Доброе утро, — Тэхён коснулся его виска губами, получая в ответ смазанный поцелуй в щеку. Мужчина подумал о том, что все эти годы он жил только для того, чтобы один раз проснуться вот так: абсолютно счастливым и как никогда ощущающим себя живым. Чтобы иметь возможность притянуть в объятия свое личное сокровище и жить с осознанием, что у него отныне есть дом. — Тебе больше не о чем волноваться, слышишь? — родные руки обвили шею до сих пор молчавшего Чонгука. — Чимин или кто-либо иной больше никогда тебя не побеспокоит. Чон улыбнулся. И улыбка эта больше не была разбитой или вынужденной. Она была искренней и чистой, предназначенной любимому человеку. — Ты спас меня. Не только от Чимина. Ты вытащил меня из этого кошмара, — сказал омега прежде, чем поцеловал своего мужчину в уголок губ. — Пока я здесь, никто не сможет тебя ранить, — поклялся Тэхён, сжимая Гука в своих объятиях. Тот кивнул, вновь утыкаясь носом в родную шею, чтобы не было видно заслезившихся глаз. От осознания себя нужным, ценным для кого-то не в качестве сексуального объекта, а просто из-за его существования захотелось плакать и вместе с тем смеяться. — Ты выйдешь на улицу, слышишь? — продолжил Ким. — Так же, как научился без боязни открывать окна. Как вновь разрешил себе что-то чувствовать. Ответа не последовало. Альфа был не особо этим доволен, ему не хотелось думать, что Чонгук всё ещё сомневался в себе и своих силах, а потому не прекратил продолжать твёрдо убеждать: — Ты снова постоишь под дождём. Мы вместе съездим в магазин за продуктами для ужина. Ты выйдешь из этого дома. Я даю тебе слово. Гук отрывисто кивнул. Ким Тэхён не был хорошим человеком, напротив, одним из самых страшных людей. Но кое в чем господин Намджун со своей чуткой интуицией оказался прав. Сердце, душа и тело альфы целиком и полностью изменили свой курс, отныне они принадлежали Чон Чонгуку, который мог делать с ним всё, что только пожелает. Не было нужды в словах «я люблю тебя». Было только осознание себя родственными душами, чьим предназначением стало найти друг друга в пучине страха и серости, чтобы вцепиться крепкой хваткой и больше никогда не отпускать. Оба знали одну жестокую истину: они никогда не будут полностью в порядке после того, что пришлось пережить. Никогда не станут полностью нормальными. Никогда не исцелятся полностью. Но у Чонгука был Тэхён. У Тэхёна был Чонгук. И это стало достаточным для того, чтобы быть готовыми драться и каждый раз одерживать победу в схватке со внешними монстрами и в изнурительной борьбе с собственными демонами.