Напарники?..

Френки был похож на самую заядлую сплетницу, да такую, что может составить неплохую конкуренцию самым любопытным бабкам подъезда. Неясно, каким образом, он нашёл Сумрака, когда тот выгуливал на следующий день Бонда в собачьем парке. Выпустив пса побегать по окрестностям, Сумрак сидел на лавке и читал новый недавно вышедший томик «Шпионских войн», в сюжет которых пришлось вникнуть из-за Ани. Саму мангу, собственно, он для той же Ани и прикупил по пути, а теперь впитывал оттуда информацию с расчётом, что когда-нибудь это может пригодиться. Для Ани, естественно. Шёл Френки едва ли не вприпрыжку с самым ехидным и любопытным видом, и на него с подозрением косились чинные старушки с болонками на руках. Сам же Френки внимания ни на кого не обращал и с размаху внезапно умостил свой зад на ту же лавку, где сидел Сумрак, заставив его моментально подобраться для отражения атаки. Френки никого атаковать, впрочем, не собирался. Разве что не физически, а морально. — Чтоб тебя перекосило, — нахмурился Сумрак, увидев рядом с собой информатора. Но, всмотревшись оценивающе в его довольную морду, он только вздохнул с иронией: — Хотя ты и так... — Завали хлеборезку, — любезно посоветовал ему Френки. Круглые глазки его по-шальному блестели, а сам он смотрел с хитрым прищуром на своего друга через стëкла очков. — Как тебя сюда принесло? — спросил Сумрак. Не то чтобы ему было столь интересно, просто никакую встречу он здесь не назначал. Собирался выгулять Бонда в тишине и спокойствии. А тут вылез доставучий Френки хуже чëрта из табакерки. Ещё и задницу свою он уронил сюда так, что бедная лавочка под ними с хрустом дрогнула и на секунду, кажется, прогнулась, заставив Сумрака едва ли не подпрыгнуть на месте. — Я тебя не звал. — Меня не зовут, я сам прихожу, — всё с той же откровенно дебильной улыбочкой ответил Френки. — Ну-у-у? Он пододвинулся к Сумраку ближе, положив руку на спинку лавки. Тот такой жест не оценил, выгнул одну бровь и упëрся ладонью в чужую наглую физиономию. — Эй! У меня ж очки! — тут же развонялся Френки, отшатываясь назад и раздражённо снимая свои окуляры. — Ты мне все стëкла залапал! — Сам виноват. Зачем пришёл? Дело есть? — Дело? Ещё какое! — осклабился Френки, протирая линзы краем рубахи. — Я-то всё думал, когда ж ты мне расскажешь всё, а ты, говнюк, молчишь. Поэтому я тебя сам нашёл. Выкладывай! — Что выкладывать? — прикинулся Сумрак недалëким, быстро найдя взглядом бегающего по кустам Бонда и удостоверившись, что с ним всё в порядке. — Карты, гадать мне будешь. Не идиотничай! Знаю, что Йор тебе согласием ответила. Рассказывай! Заядлая сплетница нуждалась в новой информации. — Ты ж уже всё знаешь. Откуда, кстати? Сильвия рассказала? — Я ж информатор, — гордо и ехидно сказал Френки, эффектно, как ему казалось, напялив вновь очки. — Ну, и как ты уломал свою принцессу? А, пардон, она твоя королева. Госпожа сердца твоего, хозяйка твоей души. Если у тебя есть душа и сердце, конечно. В чëм я порой сомневаюсь... — Не городи бред, — поморщил нос Сумрак. — А, точно, не госпожа и не хозяйка, а повелительница. Владычица! Аха-ха-ха! Он гаденько заржал, довольный своей блестящей шуткой. И в конце концов так присел на уши Сумраку, с удовольствием выжирая ему мозг чайной ложечкой, что тот был вынужден для собственного же блага рассказать о том, что случилось в полшестого утра предыдущего дня. Френки информацией был очень доволен и тут же расплылся в отвратной улыбке. — Ну какая женщина, — со знанием дела сказал он так, будто расхваливал какое-нибудь вино. — Ах, ну какая женщина! Повезло тебе с ней, товарищ, ой как повезло. Неясно, правда, на кой ты ей сдался, аха-ха! Подколами своими он Сумрака раздражал. — Она тебе шкуру спасла, — захихикал Френки. — Если б она отказала и с тобой развелась, Сильвия тебя бы в окно выкинула. И летел бы ты, дорогой, как чайка с утëса. Сумрак устало вздохнул. Вот ведь принесло на его голову. Ещё минут десять Френки расхваливал Йор, сравнил её с ангелом и святой девой, а потом интереса ради выхватил у Сумрака томик манги из рук. — Детским чтивом балуетесь? — спросил он, листая разрисованные страницы. — Способ разгрузить мозги? — Это для Ани. — Ой, да не оправдывайся, — ехидно прищурился информатор. — Я всё понимаю. И Бондмэн явно твой кумир. Но Френки оценил, что Сумрак всё ещё пытается вникнуть в увлечения дочки. — Что ж, значит, вы теперь работаете вместе? — задал скорее риторический вопрос Френки, ещё больше взлохматив и без того лохматую шевелюру. — Она теперь твоя напарница. Рад? — Думаю, так мне будет легче, — на секунду задумался Сумрак. — Хотя бы дома врать не придётся. — А что, совестно было? — вопрос этот прозвучал уж слишком ехидно, и Сумрак только нахмурился. — Нет, утомляло. Неясно, был ли он честен или соврал. Правда ли ему не было совестно обманывать женщину, которую он затащил в фиктивный брак? Вернее нет, нужна другая формулировка, к чёрту этот фиктивный брак: не было ли ему совестно обманывать женщину, к которой он прикипел? Даже для Френки порой чудной разум Сумрака был тëмным лесом. Франклин и сам был мастером своего дела и башковитее многих других, но даже он порой признавал некоторую гениальность шпионского ума. Но Френки знал, что Сумраку чувства не были чужды, хотя тот и утверждал когда-то обратное. Стало быть, любить Сумрак тоже может. Хотя упирается. Ай-да Йор, Френки готов её восхвалять подобно фанату, который восторгается своим кумиром. Ведь именно благодаря ей он видит в Сумраке эти чудесные метаморфозы — более десятка лет он и не надеялся, что его дружище, вечно находящийся в стадии отрицания всего касающегося чувств, вдруг словит такую встряску из-за женщины. Что уж там — этот чëрт рогатый до сих пор вслух признать не может, что они с Френки друзья, а не просто коллеги с взаимовыгодным сотрудничеством! — Выглядишь, как жаба, — сказал Сумрак, вырывая Френки из его ехидных раздумий. — А сам-то! — не понравилось тому такое сравнение. — А теперь скажи-ка мне, дорогой, одну вещь. Френки придвинулся к Сумраку ближе и совершенно серьёзным тоном вкрадчиво поинтересовался: — Ты ей хоть цветы-то купил? — А? — моргнул Сумрак, который ожидал, что Френки с такой серьёзной мордой сейчас ему поведает о новой миссии. — Цветы! — рявкнул Френки. — Женщины любят цветы! Ну, большинство, по крайней мере... Не мне тебе объяснять, ловелас драный! Она почти твоя спасительница, так притащи ей хотя бы цветов, что ли. Порадуй свою принцессу. — Я и так собирался, — огрызнулся тут же Сумрак. — Без тебя разберусь. Информатор радостно хлопнул себя по колену. — Тогда погнали в цветочный! — подскочил он на месте. — Зачем ты мне сдался? Я предпочту сходить туда без тебя. — Мне до балды, что ты там предпочтëшь. Как я могу пропустить такое событие? Наконец ты подаришь цветы своей даме сердца! С каждым его словом мрачнеющий Сумрак уже был готов хватануть назойливого друга за шкирку, но Френки птичкой взлетел со скамейки с противным залихватским хохотом. — Я и раньше женщинам цветы дарил, — напомнил Сумрак недовольно, вставая следом с лавки. Свистнул бегающему в стороне Бонду и похлопал себя ладонью по бедру, подзывая пса. — А с Йор ситуация отличается, — хмыкнул Френки, но, наткнувшись на странный взгляд Сумрака, с таинственной улыбкой всё-таки замолчал. Он мог бы, конечно, продолжить шутить на тему того, что каменное сердечко лучшего шпиона оказалось занято отнюдь не работой, но улавливал границу, которую не стоило переходить. Шутить он любил, но гадить в чужую душу не хотелось. Френки увязался следом за Сумраком и Бондом. — В округе имеется четыре цветочных магазина, — никак не мог он заткнуться, заставляя Сумрака тяжело вздыхать и закатывать глаза. — «Флëр», «Розетта»... Ехе-хе, «Пестик» и «Цветы любви». Вот последний прям для тебя, чуешь? Пошли туда, он как раз недалеко. — Отвали от меня, — никак не смог отвязаться от него Сумрак. До прихода Френки он собирался как раз зайти в те самые «Цветы любви», просто потому что этот магазин был ближе прочих, но из чувства противоречия теперь пошёл не туда, а во «Флëр», который располагался дальше на три квартала. — Душнила. А чего не в «Пестик»? — заржал Френки, которого Сумраку хотелось засунуть головой в ближайшую мусорку. «Флëр» был неплохо оформленным, довольно просторным магазином и изнутри казался каким-то особенным царством. В прохладе пестрели самые разные цветы, вились на выбор красочные ленты. Френки не отстал от Сумрака и там, с видом знатока оценивая готовые букеты. И постоянно пихал Сумраку розы — сначала все виды красных, затем и всех других оттенков. — Чем тебе розы не нравятся-то? — недоумевал Френки, в который раз получая отказ. Сам же Сумрак рассматривал вовсе не розы, а букеты с ромашками и другими светлыми и нежными цветами. — Она ведь... — оглянувшись, информатор приблизился к его уху и шëпотом настоящего конспиратора продолжил: — Она ведь Принцесса шипов. Розы, можно сказать, для неё созданы! — Отцепись ты от меня со своими розами, — раздражался всё больше на него Сумрак, отстраняя от своего носа очередной предложенный другом букет. — У меня другое виденье Йор, не лезь. И букеты, которые ты предлагаешь, страшные. У Френки в изумлении вытянулось лицо. Виденье у него, оказывается, есть, гляньте-ка! Последнюю фразу про страшные букеты он даже не услышал от удивления. Хмыкнув себе под нос, он отошёл в сторонку и больше Сумрака не доставал. Только с любопытством наблюдал. Он не знал, что и думать, увидев по итогу красивый, но какой-то воздушный, нежный и невинный букет, который Сумрак по-особому бережно вынес из магазина. — Да ты у нас само целомудрие, — в недоумении почесал Френки затылок и хохотнул. — Я и не знал, какая у тебя трогательная и нежная натура. — Говорят, если не молоть языком, можно сойти за умного, — красноречиво метнул на него острый взгляд Сумрак через плечо. Френки умолк, но задумчиво отметил, что с цветами друг стал казаться каким-то другим. Он с такой аккуратностью нёс этот букет, такой светлый и нежный, трепетный и чистый — разве что жёлтые серединки ромашек пестрели среди белых лепестков. Момент этот казался особенным, редким и... каким-то личным? Да, определённо личным. Будто он и не цветы нëс вовсе, а нечто более ценное. Опять-таки, Френки много раз видел его со всякими подарками для женщин — в ходе миссий лучшему шпиону периодически приходилось за кем-то ухлëстывать, а Френки наблюдал и комментировал. Но тогда, даже с самыми красивыми цветами в руках, Сумрак продолжал быть просто агентом — просто тем, кто делал свою работу. Напоминал скорее бездушного робота, а в женщинах тех и женщин-то не видел вовсе. Поэтому и цветы те, хоть и были всегда превосходными и со вкусом подобранными, порой излишне помпезными и показушными, казались пустыми в его руках и такими же искусственными, как и он сам. А сейчас этот трогательный, утончённый белый букет словно светился, сотканный из солнечного света — и то сияли вовсе не цветы. Сумрак и правда так бережно нёс в своих руках даже не их, а собственные чувства, которых не было никогда ранее. И сам того не осознавал. Он вообще много чего не осознаёт, даже со своим хвалëным гениальным умом. Френки был рад за него. Сумраку идëт быть влюблëнным. Эта мысль оказалась внезапной, и Френки даже вздрогнул, когда она пришла к нему. Знал бы об этом Сумрак — открутил бы ему голову, чтобы больше туда такие мысли не лезли. — Хах, — усмехнулся Френки, идя позади и задумчиво смотря другу в спину. — А ты действительно... Он с улыбкой качнул головой, не продолжив фразу. — Что ты там бухтишь? — обернулся Сумрак, и Френки тут же подобрался и задорно подскочил ближе. — А Йор в твоём представлении такая же светлая? — ехидно поинтересовался он. — Даже после того как ты узнал, что она... — его голос стал тише, — машина для убийств? Как романтично! Да ладно тебе, что ты так смотришь на меня? Можешь всё рассказать, дядюшка Френки с удовольствием выслушает! — Дядюшке Френки следует закрыться, пока я не помог ему это сделать, — мрачно сказал Сумрак и отвечать на его вопросы не пожелал. Затем по пути они зашли в лавку со всякой выпечкой, и Френки узнал, что Сумрак, оказывается, довольно часто тут закупается. — С каких пор ты любишь сладкое? — в недоумении почесал он небритую щëку, наблюдая, как друг покупает что-то ореховое, яблочное и вишнëвое. И тут же, подскочив ближе, с мальчишеским видом заявил: — И мне возьми. С малиной. — Иди ты, — отмахнулся Сумрак. — Аня любит. Да и Йор нравится, — и, вздохнув, всё-таки обратился к улыбчивой продавщице: — И с малиной, да. Френки такой щедрости удивился, но подарок в виде выпечки с малиной принял охотно и с удовольствием, не ожидая, что Сумрак воспримет его слова всерьёз. А потом, идя с ним по тротуару и уплетая какую-то слойку за обе щеки, пришёл к выводу, что, во-первых, его гениальный друг вжился в роль семьянина настолько, словно это его призвание, а во-вторых — определённо надо сказать спасибо Йор за его благодушное настроение. Ведь, как бы Сумрак ни упирался, а Френки видит, что настроение его зависит по бóльшей части от этой женщины. — Нет, всё-таки она волшебница, — хмыкнул информатор с набитым ртом. — Ты даже так не затыкаешься? — Эй! Ты что, купил мне это, чтоб я ел и молчал? Френки забрал назад свои слова о его благодушности. Никакой он не добрый, а просто хитрый гусь лапчатый. Впрочем, слойка с малиной была вкусная, хоть за это спасибо. В квартиру всё ещё целого и невредимого семейства Форджеров, которое недавно едва не распалось, Сумрак зашёл с головной болью. Встретить Френки было настоящей трагедией для его относительно спокойного расположения духа. Хорошо, что он всё-таки отвязался, напоследок с ехидной рожей посоветовав теперь носить Йор на руках. — Папа пришёл! — привычно вылетела Аня в коридор, раскинув руки самолëтиком. — И Бо-о-нд! Сумрак уже даже перестал удивляться тому, насколько привык, что его встречают подобным образом. Неосознанно он едва заметно улыбнулся, когда Аня вцепилась ему в ногу. Нет, даже Френки не смог испортить ему настроение — в конце концов, Сумрак ощущал себя пережившим шторм счастливчиком после вчерашнего разговора с Йор. Если на душе может настать весна, то, быть может, она сейчас вполне себе настала в душе Сумрака. Ощущение неожиданной гармонии было приятным и успокаивало и без того вымотанные нервы. А ещё этой ночью он наконец смог нормально поспать даже чуть больше обычного — целое достижение. — Ого, какие цветочки! — с огромным интересом уставилась Аня снизу вверх на букет. — Это маме? — Да, — ответил Сумрак и слегка нахмурился, недоумевая, откуда вдруг у него в этот момент появился отголосок смущения. Да дарил он уже цветы женщинам, дарил, причём не раз! Тогда почему ощущение такое, будто он впервые в жизни это делает? Он опустил руку с букетом, чтобы Аня смогла его получше разглядеть. — Красивый? — Очень! — честно ответила Аня, смотря на цветы так, будто это были вручную собранные с неба звëзды. — Папа подарит маме букет, прямо как Бондмэн — принцессе! Лишь бы дочь не стала трещать дальше о Бондмэне и принцессе, между которыми в определённых сериях проглядываются какие-то романтические намëки, Сумрак отдал ей купленный томик манги, вызвав у неё бурю ещё большего восторга. С радостными воплями Аня вместе с Бондом унеслась в гостиную, а Сумрак прошёл за ними, на стол складывая приобретённую выпечку. Йор нашлась тут же — на гладильной доске выглаживала утюгом одежду. Шумел телевизор: по экрану мелькали новости о накрытой группировке «Зенит», и Йор смотрела эфир с особой внимательностью. — Осторожнее с утюгом, — негромко напомнил ей подошедший ближе Сумрак, видя, что её внимание полностью обращено на телевизор. Йор вздрогнула и встрепенулась. — Ой, — дëрнулась она и подняла утюг, который слишком долго держала на мужской постиранной рубашке. Тут же она подхватила эту рубашку и озабоченно всмотрелась в ткань, проверяя, не подпалила ли она ничего. — Фух, пронесло... И-извини, я отвлеклась. — Ничего страшного, — поднял Сумрак уголки губ, понимая, что пусть она хоть все его рубашки сожжëт, он ей и слова против не скажет. — Что в новостях? Они вместе вновь уставились в телевизор, где мелькали кадры очень даже знакомого места — снимали снаружи взорванную базу. Там же случился затем и обвал камней, который захоронил под собой стоящий у горы домишко. Листающая мангу Аня навострила уши и принялась слушать мысли родителей. «Вау, мама с папой вместе там работали! — у неё аж глаза засияли. — Вместе разбирались с плохишами! Как два супергероя!» — Выставили так, будто с ними разобралась Тайная Полиция, — сказала Йор. — И нарастающий конфликт по поводу подрыва техники уладили. — А о причастности других стран сказали? — Нет, пока молчат, — качнула Йор головой. Естественно в новостях о многом умолчали. Но Сумрак с долей ехидства хмыкнул, представив, как недовольны сейчас полицаи — на самом-то деле они мало того что в этом не участвовали, они об этой базе даже не знали. И уж они-то в курсе, что к урегулированию этого вопроса приложили руку ненавистные вестальские агенты — пусть теперь с этим живут. Когда на экране появилась реклама, Йор потеряла к телевизору всякий интерес и вновь опустила голову к гладильной доске. Белую рубашку Сумрака она особо аккуратно сложила и уже хотела взяться за Анину школьную форму, как в непонимании подняла брови — фиктивный муж и по совместительству лучший шпион всё ещё стоял рядом неясно зачем. Сначала Йор даже подумала, что он контролирует, чтобы она не прожгла вновь одежду, как уже произошло не так давно, и с грустью поджала губы. Но Сумрак, впрочем, тут же её переживания развеял. — Я бы хотел поблагодарить тебя, Йор, — услышала она его отчего-то стихший голос и в удивлении подняла брови. Он за поглаженную рубашку благодарит, что ли? — Ты чего?.. — растерялась она, но увидела вдруг в его руках светлый и нежный букет, который до этого он скрывал за спиной. Вряд ли за глажку одежды дарят цветы, да?.. Но Йор обомлела. И даже не от этих цветов. Сумрак с букетом в эти мгновения выглядел так кротко и смиренно — Йор и не помнит, видела ли она его таким? Если бы видела, наверняка запомнила бы. Она растерянно моргает, ощущая вдруг, как внутри заворочалось нечто большое-большое — казалось, такому чувству очень тесно в её узкой грудной клетке, оно переполнило её и приятно нагрело. А ещё оно было очень пушистым и словно изнутри щекоталось. Нормальна ли такая её реакция на этого человека? Он был очень красив, но в это мгновение показался прекраснее обычного. Словно это был и не Лойд Форджер, и не Сумрак, а некто третий. Новая маска? Но может ли маска быть такой... такой живой?.. Была в его взгляде уязвимая благодарность. А ещё нечто схожее с её эмоциями, или ей показалось? На секунду она почувствовала себя экспонатом в картинной галерее — так, как смотрел на неё он сейчас, смотрят на произведения искусства. И от взгляда такого по телу мурашки, и лёгкая дрожь в пальцах. — Это... мне?.. — растерянно опустила Йор взгляд с его лица на букет. Она просто больше не могла поддерживать с ним зрительный контакт. Казалось, сгорит на месте. Ей дарили цветы — не столь часто, но бывало. Половину из тех букетов ей дарил Юрий: помнится, с первой в его жизни зарплаты он приволок ей такой огромный букетище, что в несколько ваз не поместился. В руках Сумрака был букет не столь большой, но со вкусом подобранный. И такой чистый, нежный, немного простой, но воздушный и утончённый. И лепестки будто сотканы из света, который держали сейчас так бережно, словно цветы рассыпятся на мелкие частицы от любого неосторожного движения. Таким был Сумрак сейчас — бережным, осторожным, аккуратным и даже каким-то несмелым. Йор очень надеется, что это не маска — ну не может быть маска столь искренней. — На самом деле, это самое меньшее из того, чего ты достойна, — всё так же негромко сказал Сумрак, не отводя от неё глаз. Видеть, как она приняла этот букет, было приятно, но ещё приятнее — видеть, как у неё глаза засветились. Никакие цветы по красоте не сравнятся с таким зрелищем. Господи, неужели именно это чувство имел в виду Френки, когда говорил, что ради женщин влюблённые мужчины готовы горы сворачивать? Сумрак считал такое чистой воды дуростью, но в какой же ужас пришёл сейчас, когда почувствовал неожиданный душевный порыв. Нет, не сворачивать горы. Для начала — засы́пать Йор такими цветами по уши, если они ей так нравятся. Не знал, правда, что сам он понравился ей даже больших этих цветов. Кажется, это страшнейшая из катастроф, способных произойти со шпионом — быть влюблённым. Хотя нет, страшнее — быть влюблённым и жить с объектом своей влюблённости в одном доме и, более того, состоять с ним в браке. И какая разница, что он фиктивный. Поэтому Сумрак, как обычно, застрял в стадии отрицания, но почему-то это не помогало. — Я очень тебе благодарен, — на выдохе сказал он, будто объявив себе приговор. В голове у него всё смешалось, а внутри, в груди, шла война — страшная, сильная, ядерная. Шпионский разум боролся с тысячи раз раненым сердцем. И, вероятно, впервые проигрывал — настолько это больное сердце, будь оно неладно, тянулось к стоящей напротив женщине. Он чувствовал себя поражëнным, повергнутым на колени. Все его эмоции, которые он по собственной глупости сохранил внутри себя, сыграли с ним злую шутку, обернулись против. Интересно, так выглядит начало его гибели? Самому Сумраку ничего не было нужно — ни семья, ни признание, ни, прости господи, любовь — ни своя к кому-то, ни чужая к нему. Сумрак всего лишь шпион, всего лишь профессиональное, сильное и эффективное оружие. Но кто-то внутри него отчаянно во всём этом нуждался — и в семье, и в признании, и, как оказалось, в любви тоже, как и все люди. И впервые за долгие-долгие годы этот кто-то смог наконец прорваться ненадолго наружу, потому что Сумрак ослаб. У кого-то были забытое имя, добрый нрав и ранимая душа. Именно его и видела сейчас перед собой Йор — и он ей так понравился. Однако даже Сумрак ещё не осознал, что с ним творится. У Йор покраснели щëки. А у него, судя по ощущениям, уши — ну как обычно. Возможно, это был очередной из переломных моментов. — А мама с папой любятся! — совершенно внезапно раздался звонкий девчачий голосок в сторонке. Только после этого Йор и Сумрак вспомнили, что находятся в помещении не одни, и синхронно дëрнулись от неожиданности. Какой-то накалëнный воздух между ними тут же разрядился и мгновенно стал остывать. — Нет! — в один голос выкрикнули они, повернувшись к Ане. Она с самым ехидным видом выглядывала из-за спинки дивана и хихикала. Вместе с ней выглядывал и Бонд, беспрерывно виляющий хвостом. — С-спасибо, Лойд, — заикаясь, сказала Йор, бережно держа букет. От смущения ей было трудно контролировать силу, но повредить стебли она себе не могла позволить. — Эти цветы чудесные. Это имя — Лойд — казалось теперь и его, и чужим одновременно. А тот самый кто-то вдруг исчез вместе с горячим воздухом между ними, словно время его пребывания истекло. Или его, будто опомнившись, вновь куда-то спрятали, и всё, что он после себя оставил — красные от смущения уши и какое-то странное изумление в голубых глазах Сумрака. «Я что, чокнулся?» — даже как-то опешил Сумрак, не зная, куда себя деть. Эмоции, которые он испытал в эти пару минут, напрочь отличались от всех предыдущих — они были чистыми и сильными, не замутнëнными. И самое страшное — он даже не пытался их подавить, как делал обычно. Какая чертовщина! Он ведь шпион, он ведь профессионал. Что за внезапные помутнения? Ему не свойственно такое безрассудство. Проблема его заключалась в том, что сам он искренне считал, что является исключительно Сумраком, а тот кто-то — давно мëртв и забыт. И пока что он даже мысли не допускал, что тот самый кто-то никогда и не умирал, а просто был с силой задавлен на долгое время. И этому кому-то Йор очень нравилась. Быть может, он в неё влюблён. Даже любит. Как и всю эту семью — она очень маленькая, всего лишь крошка на фоне всего мира, всего человечества. Но всё то человеческое, что в нём было, — тот самый кто-то, — стремилось к этой жалкой крошке. Раньше это казалось лишь наваждением, чем-то неясным и странным — Сумрак долго всё в себе подавлял. Но вода камень точит. Теперь эти чувства ощущаются яснее и его пугают — да, Сумрак страшится таких изменений. И ничего не может с ними поделать, потому что за годы работы уже выдохся и сил, как раньше, у него не хватало. Аня слушала его хаотичные мысли, сливающиеся в один какой-то бредовый поток, и у неё голова кружилась. — Лойд?.. — услышал он растерянный голос Йор рядом и понял, что стоял всё это время, прижав к голове руку, будто ему было больно. — С тобой всё в порядке? — Да, да, я в норме, — натянул он тут же кривую улыбку, выпрямляясь. И лицо приняло извиняющееся выражение. — Просто мигрень. Йор встрепенулась и унеслась на кухню за таблетками и чаем, а ещё заявила на удивление решительно, что готовить Сумрак этим вечером ничего не будет. Аня и Бонд тут же ужаснулись, но оказалось, Йор имела в виду доставку, а не то, что собирается готовить самостоятельно. Сам же Сумрак пребывал весь оставшийся вечер в странной растерянности. А нежный букет был аккуратно поставлен на стол, где простоял потом ещё несколько дней, пока, к сожалению Йор, не завял. Впрочем, с того момента подобные букеты стали появляться в их квартире часто, и приносил их вовсе не Юрий. Наивный Сумрак думал, что всё не так уж и плохо. Хоть его стало тянуть к Йор сильнее, да и привязанность к семье крепла, но он считал, что справится с этим. Он же Сумрак, он со всем справлялся — и с этим справится! В его голове вновь возникали десятки вариантов решений проблемы. Надо всего-то не пересекать нынешние границы. Правда вот он не ожидал, что планы его, к удивлению, будет неосознанно рушить Йор. Кто ж знал, что её слова о прилюдном тактильном контакте будут серьёзны... Сумраку давно уже стоило привыкнуть, что в последнее время всё у него идёт не по плану.