Ангел и аптекарь

      Азирафаэль открыл глаза и первым делом посмотрел на часы, что стояли на столике. Циферблат показывал восемь часов утра, мужчина вздохнул и перевернулся на спину. Уставившись в потолок, он зевнул и протёр заспанные глаза. Вставать не хотелось, за окном было пасмурно, а кровать, как на зло, была слишком удобной. Поборов приступ лени, мужчина выбрался из-под одеяла и сел на кровати. Ещё раз зевнув и как следует потянувшись, он наконец проснулся.       Утренняя рутина заняла намного меньше времени, чем обычно. Поэтому из дома он вышел раньше, чем планировал. Поймав такси, букинист отправился на вокзал. Уже стоя на перроне, мужчина предвкушал предстоящее приключение. Ветер колыхал подол кремового пальто, а поезд приближался. Оповестив вокзал о своём прибытии, вагоны распахнули двери, а проводники вышли встречать пассажиров. Букинист отдал свой билет и прошёл внутрь, выбрав удобное место возле окна. Усевшись как можно удобней, мужчина стал ждать отправления. Через пятнадцать минут гудок оповестил о конце посадки, и поезд тронулся.       Азирафаэль прислонился головой к стеклу, оно было холодным, и это заставило неприятно поёжиться. Поезд мчался через поля и редкие перелески, стук колёс успокаивал и расслаблял. Мужчина смотрел в окно и постепенно погружался в свои мысли, пока вовсе не уснул.       На родине святого ему предстояло провести целое расследование, а также осмотреть местные красоты. Но самым желанным для посещения местом была поляна с незабудками. Азирафаэль очень надеялся, что за несколько столетий город не разросся настолько, чтобы поглотить ту часть леса. Неведение заставляло его нервничать.       — Сэр, просыпайтесь, поезд дальше не идёт.       Азирафаэль поёжился и нехотя открыл глаза. Над ним склонился проводник, который всё ещё держал руку на его плече.       — Какая это станция? — сонно пролепетал букинист.       — Это Родниковые сады, сэр.       Азирафаэль несколько секунд сидел молча, а потом его лицо вытянулось. Он проехал свою станцию. Осознав это, мужчина вскочил на ноги, чем сильно напугал проводника. Он схватил пальто с чемоданом и галопом помчался к выходу. Почти вывалившись из поезда, он поставил чемодан на платформу и, надевая пальто, огляделся по сторонам.       Родниковые сады — это маленькая деревушка на севере провинции, она была знаменита своими бьющими ключами. Некоторые даже говорили, что вода из них способна исцелять, но это так и оставалось словами. Деревушка находилась в шестидесяти километрах от города, который был нужен Азирафаэлю. В деревне не было гостиницы, а местные славились своей гостеприимностью в плохом ключе. Печальным был и тот факт, что обратно он сможет отправиться только на следующие сутки.       Мужчина взял чемодан и направился в здание вокзала, где в билетной кассе ему любезно показали на расписание и закрыли окошко. От такого хамского поведения у букиниста встрепенулись волосы на голове. Он высказал несколько нелицеприятных слов и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. На улице он облюбовал обшарпанную скамейку и, усевшись на неё, стал думать. Переждать ночь ему было негде, а ночевать на вокзале не позволит охрана. Идти пешком по рельсам? На преодоление такого расстояния у него уйдёт не меньше четырнадцати часов, и это при условии, что он не будет останавливаться. Азирафаэль посмотрел на свой багаж, в который он любезно не положил достаточно еды и воды. Зато положил карту. Карта! Мужчина кинулся открывать чемодан и рыться в вещах, через две минуты в его руках была нужная вещь. Развернув карту, букинист принялся изучать местность. Он внимательно водил взглядом по бумаге, изучая все дороги, тропы и пометки.       — Вот! — сам себе почти прокричал мужчина.       Он нашёл обходной путь, который был в длину всего сорок километров. Железная дорога огибала огромный древний лес, а тропа шла напрямик. Поэтому мужчина принял решение выдвигаться. Он встал со скамейки, закрыл чемодан, поправил своё кремовое пальто и, бросив взгляд на здание вокзала, отправился в путь.       Дорога была на удивление прямой и лёгкой, мужчина уверенно шёл уже несколько часов. За это время он делал только одну остановку с целью справить нужду и перекусить. Лес был прекрасным в это время года, птицы пели во всеуслышание, кроны деревьев запускали солнечных зайчиков, а августовская прохлада заставляла дышать полной грудью. Так, наслаждаясь пением птиц и прекрасным лесным воздухом, Азирафаэль потерял счёт времени. Он остановился, чтобы отдохнуть, ботинки начали натирать ноги, а мошки кусались куда ощутимее. Он поставил чемодан на землю, огляделся, по правую сторону от дороги стоял пень. Несказанно обрадовавшись такой находке, букинист тут же присел на него. По ногам разлилось блаженное ощущение, от этого он даже прикрыл глаза. Затем, подняв голову вверх, он увидел розовые облака, скоро наступят сумерки. Осознание этого заставило его занервничать, ведь ночевать в лесу было ужасной идеей. По своим подсчётам, Азирафаэль прошёл ни много ни мало около двадцати километров. Мужчина достал из внутреннего кармана пальто часы, они показали восемь тридцать вечера. Перспектива ночевать в лесу совершенно его не радовала, поэтому он должен был продолжить путь. Спрятав часы обратно, мужчина встал с пня, взял чемодан и, размяв ноги, направился дальше.       В лесу начинало темнеть раньше, сумерки опускались на кроны деревьев, подобно вуали. Сверчки заиграли на своих импровизированных скрипках, наполняя лес чарующими звуками. Азирафаэль шёл очень медленно, усталость уговаривала бросить всё и прилечь прямо на листву. Но мужчина не поддавался внутреннему голосу и из последних сил шёл вперёд. Через два часа стемнело окончательно, и лес начал пугать букиниста своими звуками и обитателями. Примерно через полкилометра на пути мужчины возникло непреодолимое препятствие. Огромное вековое дерево лежало посреди дороги. Азирафаэль осмотрел его по всей длине и остановился на корнях. В его голове промелькнула мысль: «Какой силы должен был быть ветер, чтобы повалить такое большое дерево?»       Ствол дерева перегородил дорогу и не давал пройти, поэтому мужчина вздохнул и направился к корням. Земля была рыхлой, и идти по ней было нелегко, стопы проскальзывали, от этого мужчина неуклюже качался. Наконец обогнув корневище, букинист посмотрел на дорогу и замер. Песчаная тропа была размыта от дождей, которые прошли не так давно. Идти дальше было нельзя, Азирафаэль громко выругался и бросил чемодан на землю. В нём закипала ярость от всей абсурдности ситуации. Он пнул чемодан ногой и, горя от злости, решил выпустить пар. Он отошёл от дороги и поднял голову, чтобы увидеть ночное небо. Этот вид завораживал, мужчина, не глядя под ноги, сделал шаг вперёд. Раздался звук схлопывающегося механизма, а затем по ноге потекло что-то тёплое. Букинист не сразу понял, в чём дело, а когда посмотрел вниз, на него накатил ужас. На его правой ноге сомкнулся капкан, кремовые штаны стремительно багровели. Затем боль наконец пронзила его, словно стрела. Крик разнёсся на многие километры, с крон деревьев сорвались птицы.       Азирафаэль быстро и порывисто дышал, его руки тряслись, пытаясь раскрыть капкан. Механизм был слишком тугим и намертво впился в ногу. Каждая попытка приоткрыть дуги отдавала немыслимой болью. От этого Азирафаэль каждый раз останавливался, чтобы передохнуть. По прошествии двадцати минут безуспешных попыток букинист сел на землю и от безысходности заплакал.       «Это какая-то ужасная несправедливость! Почему всё случилось именно со мной? Если бы я не проспал, то сейчас был бы в тёплой постели в гостинице. Будь ты проклят, грёбаный святой Рафаэль, со своими чёртовыми снами!»       Эта и другие мысли роились в его голове, заставляя слёзы литься всё сильнее. Он не пытался сдерживаться и не скрывал своей агонии.       Нога уже не отдавала острой болью, а просто пульсировала. Кровь запеклась, окутывая мужчину запахом железа, что привлекло огромное количество насекомых. Азирафаэль обнял ноги и положил на них голову. Он потерял счёт времени, может быть, прошло десять минут, а может, и два часа. Он закрыл глаза и не заметил, как провалился в свои мысли.       — Эй, проснись, — грубый голос вырвал его из небытия.       Азирафаэль нехотя открыл глаза, поднял голову и ужаснулся. Прямо ему в лицо смотрело дуло двуствольного ружья. Букинист попытался подскочить, боль пронзила ногу с новой силой. Это заставило его схватиться за ногу и, стиснув зубы, завыть.       — Как ты тут оказался? — всё так же холодно спросил хозяин ружья.       — Убери своё ружьё, — прошептал он, держась за ногу.       — Что ты там бормочешь? — дуло упёрлось ему в макушку.       — Я сказал, убери своё грёбаное ружьё! — рявкнул Азирафаэль, подняв глаза и посмотрев в лицо незнакомца.       Мужчина, облачённый в тёмно-зелёную жилетку, тёмные ботинки, штаны из грубой ткани и тёмную шапку, вздрогнул от неожиданности. Что-то нечеловеческое было в голосе этого человека, что-то, что заставило послушно опустить ружьё и сделать два шага назад.       — Я хотел попасть в город по дороге, что проходит через лес, там у дерева стоит мой чемодан, можешь сам убедиться, — почти прошипел ему в лицо букинист.       Незнакомец посмотрел в сторону дороги, затем на него, а потом направился к поваленному дереву. Его не было около десяти минут, затем охотник вернулся с чемоданом и поставил его рядом с букинистом. Мужчина сел рядом с ногой в капкане и, посмотрев на него, сказал:       — Будет больно.       — Что? — не успел договорить Азирафаэль.       Охотник одной рукой до упора нажал на рычаг, приоткрывая дуги, а второй помог Азирафаэлю вытащить ногу. Боль была не такой сильной, однако и её хватило, чтобы букинист закричал снова. Рана начала кровоточить, охотник отбросил капкан в сторону и принялся осматривать раненую ногу. Рана оказалась глубокой, но, к счастью, обошлось без перелома, однако нужно было остановить кровь.       — Ну ты и громкий, — с некой издёвкой в голосе сказал мужчина.       — Заткнись, — прошипел Азирафаэль.       — Я спас тебе ногу, можно быть и повежливей, — не унимался мужчина.       — Пожалуйста, замолчи, мне нужно остановить кровь, — Азирафаэль полез в чемодан и выудил оттуда аптечку. — У тебя есть свет?       — Газовая лампа, — сухо ответил охотник.       — Годится, посвети.       Мужчина достал из кармана спички, чиркнул и зажёг свет в лампе, затем взял её в руку и держал над ногой букиниста. Азирафаэль быстро достал бинт, спирт и перекись водорода. Промыв рану перекисью, он оторвал кусок бинта, смочил его спиртом и приложил к ноге. Зашипев от боли и зажмурив глаза, он просидел так несколько долгих секунд.       — Поставь лампу и помоги мне, пожалуйста.       Охотник послушно исполнил просьбу, букинист дал ему бинт и велел сделать перевязку. Мужчина аккуратно забинтовал ногу и, оторвав бинт, завязал его.       — Теперь давай вставай, ты не будешь ночевать в лесу, — сказал охотник.       Он встал и затушил огонь, повесил лампу на крючок пояса и перекинул через плечо ружьё. Подав Азирафаэлю руку, он помог ему подняться, букинист держал свой чемодан, а свободную руку перекинул через шею охотника. Так в обнимку они направились в чащу, шли неспеша и аккуратно, Азирафаэль втайне пытался рассмотреть лицо незнакомца, однако в темноте ничего нельзя было разглядеть, кроме силуэта. У незнакомца был точёный профиль с острым подбородком и носом с горбинкой. Они шли молча и, как казалось букинисту, бесконечно долго, но вот на горизонте между деревьев показался огонёк. И через несколько десятков минут, они вышли к домику. Двухэтажное здание из дерева, выкрашенного в коричневый цвет, оконные рамы чуть темнее, а входная дверь была светлой. Крыша из шифера, над ней высилась печная труба, выпуская из своего ствола струйку дыма. Они подошли ко входу, и охотник отпустил его, открыл дверь и помог пройти внутрь.       Дом был уютным и светлым, на первом этаже — кухня, гостиная и одна спальня с туалетной комнатой. Охотник провёл Азирафаэля в спальню, посадил на кровать и вышел. Букинист блаженно закатил глаза, затем стянул ботинки и, не обращая внимания на боль в ноге, лёг на кровати. Хозяина дома не было больше двадцати минут, поэтому букинист почти уснул.       — Ты ещё не уснул? — приоткрыв дверь комнаты, спросил мужчина. — Рану нужно обработать получше.       — Нет-нет, — аккуратно поднимаясь на локтях, сказал мужчина. — Заходи.       — Отлично, сейчас всё быстренько сделаем и попьём чая.       — Ты очень любезен для того, кто ещё недавно угрожал мне ружьём, — съязвил букинист, наконец посмотрев в лицо охотника.       Он застыл, на него смотрел мужчина, что снился ему уже несколько лет, вот только глаза у него были не зелёные, а карие. Медно-рыжие волосы собраны в короткий хвостик, крохотные веснушки рассыпаны по бледной коже. Азирафаэль молчал и просто пялился на лицо мужчины, тот не оставил это без внимания.       — У тебя, что, столбняк? — усмехнулся он.       Это заставило букиниста выйти из транса.       — В-всё хорошо, я просто слишком устал.       — Хорошо, давай снимай своё рваньё.       Азирафаэль немного смутился, но, обратив внимание на большую аптечку в руках хозяина дома, успокоился.       После всех проделанных манипуляций с медикаментами и раненой ногой перевязка была окончена. Мужчина собрал все вещи в аптечку и вышел из комнаты, затем вернулся с костылями, чем шокировал букиниста. Охотник успокоил его и помог подняться с кровати, затем они прошли на кухню, где уже закипал чайник. Азирафаэль не без помощи сел за стол и, отставив костыли, начал наблюдать за мужчиной. Тот достал две чашки, быстро наполнил их каким-то сбором и залил кипятком, затем кружки оказались на столе. Мужчина сел напротив Азирафаэля и, взяв кружку в руки, наконец спросил:       — Я даже не знаю твоего имени.       — Азирафаэль Майкл Фелл.       — Так официально.       — Что насчёт тебя?       — Энтони Кроули.       И снова Азирафаэль был удивлён, фамилия Энтони такая же, как и у святого, с разницей лишь в одну букву. Это точно не совпадение.       — Ты опять завис.       — Ах, да, прости, — букинист взял чашку в руки. — А что это за сбор?       — Липа с айвой, сам собирал.       Азирафаэль вдохнул приятный аромат, прикрыл глаза и отпил напиток. Он оказался невероятно вкусным, а ещё помог расслабиться. За чаем они просидели ещё полчаса, разговаривая о жизни, о друг друге в частности. Когда кружки были вымыты, Энтони проводил букиниста до спальни, где тот лёг в кровать и наконец смог закрыть глаза. Как только погас свет и дверь спальни на втором этаже закрылась, Азирафаэль подскочил на кровати. Его била мелкая дрожь. Тогда за столом, когда он сделал глоток этого чая, в его голове словно из ниоткуда всплыла картина, где он в старинных одеяниях стоит в каком-то помещении и смотрит в такие знакомые изумрудные глаза, которые знал всю жизнь.       — Боже, что здесь, вообще, происходит? — прошептал Азирафаэль, держась за голову. — Я не могу это помнить! Этого никогда не было!       Сидя на кровати, мужчина задавал себе тысячи вопросов, ответы на которые не мог знать никто. Лес окружал домик со всех сторон, мирно покачивая ночь на своих верхушках. Азирафаэль же надеялся, что утро принесёт ответы на ещё большее количество вопросов.