***
— Прости… — в который раз повторяет Чимин и губы заплетаются. — Я должен был уйти сразу… У тебя столько теперь проблем… — Что ты несёшь? — Юнги вжимал пальцы правой руки в кожаный руль Астона. Теперь он был водителем. — Мы с тобой на одной линии. Я такой же убийца, как и ты. Чимин медленно поворачивает тяжелую голову в его сторону и ему так горько, что сводит горло и даже грудь. — Я позвоню Сихвану, — роняет он, в отчаянье и беспробудной растерянности, которая так и не выветрилась из него. — Он найдет его. Должен найти! — Нет, — решительно отзывается Мин, грубо и без промедлений, будто ждал этой фразы от Пака. — Ты не будешь ему звонить. — Сихвану? — Чимин кое-как выгибает бровь и тут же цокает — головная боль всё ещё оставалась с ним, как добротное похмелье после вечеринки. — Сихван — мой работодатель уже много лет. Я знаю его, как облупленного. Почему нет? — Да? Ты так уверен в нем? — теперь Юнги поворачивает голову в сторону лица омеги. — Посмотри-ка, что нарыл я. Юнги достаёт свой телефон и открывает последние 10 сообщений, присланные неким Чон Хосоком. — Ничего не понимаю, — омега выхватывает телефон из рук альфы и судорожно перечитывает каждый абзац по два раза, чтобы убедиться в том, что он понял. — А я понимаю, — Юнги забирает телефон обратно и наконец заводит авто. — Никакой он тебе не начальник и уж тем более друг, Чимин, — Мин снимает пыльный и грязный бронежилет и кидает его на заднее сидение, будто это какая-то обычная вещь в его каждодневной рутине. — Ты перешёл ему дорогу. — Но… мы столько лет работали вместе… Что я ему сделал? Зачем ему это всё? — Чимин оглядывается на тлеющее пепелище, которое когда-то было домом. Сердце снова сжимается до размера песчинки. — Криминальный мир, как хрупкий цветок — тронь один лепесток и пострадает весь неокрепший бутон. Может ты просто стал ему ненужным? Ты ведь наёмник — никто так просто тебя на «пенсию» не отпустит, уж поверь. Парни проезжают знакомый знак, который когда-то совсем недавно служил Юнги ориентиром, чтобы найти Чимина посреди ночной трассы. — Юнги… А вдруг… Ну… Да бред какой-то! У Сихвана не было братьев! Я никогда о них не знал! — А ты вообще многое о нём знаешь? Часто ли он рассказывал о себе? — Мин включает обогрев стекла, чтобы те не потели от конденсата. Белесая дымка тут же растворяется и в салоне становится ощутимо теплее. — Ты и обо мне ничего не знал. Как видишь — я не такой уж святой и прилежный, каким тебе казался. Чимину нечего возразить — Юнги был прав, хоть правда и была горькой. Но с одним он мог поспорить — клеймо убийцы не делало из него кого-то плохого. По крайней мере, для омеги уж точно. — Может… он хотел поставить этого… как там его? — Чонг, — напоминает альфа и в этот момент его челюсть сжимается так, что кажется вот-вот и зубы станут крошиться и превратятся в труху. Оно и понятно — Юнги был в ярости, которая хоть и была под контролем, но всё же бурлила в нём, как овощи в кипящей воде. — Чонг, да… Что если он хотел поставить его на моё место? Так скажем, пригреть для него хорошенькую должность, с хорошей зарплатой. Он ведь его брат получается… — Мне плевать какие мотивы у них двоих. Сейчас меня волнует только одно. Чимин снова сглатывает горький комок и хочет разрыдаться. Он чувствовал себя виноватым во всех смертных грехах. Пальцы омеги пытаются быть занятыми, чтобы скрыть нервную дрожь. Однако, Юнги прекрасно видел, как дрожит сейчас Чимин и, наверняка, ощущал, что он не в нормальном состоянии: как в физическом, так и в моральном плане. — Слушай, — начинает вдруг Мин и голос его сливается с мерным и даже приятным звуком работающих дворников. — Я не виню тебя, Чимин. Я хочу, чтобы ты это понимал. — Но… как же не винить? — Чимин смотрит на свои разгоряченные, красные ладони, на которых кое-где были мелкие царапины от падений и ударов. — Я перевернул твою жизнь с ног на голову… и не в самом хорошем смысле, как ты понимаешь. — Я, в любом случае, не оставил бы тебя в твоей квартире после того, что случилось. Это было моим долгом. Я считаю так. — Ты знал, да? Ты… как ты вообще узнал, что это я? Что я — это… наёмный убийца? — Твой сталкер. Он заявился ко мне с неделю назад, чтобы напугать или… позлить. Уж не знаю, в чем был его сакральный замысел, но со вторым он справился. — Правда? Так значит выходит, что ты знаешь, как он выглядит? — Чимин чуть ли не подпрыгивает на месте. Хотя что ему давала эта информация? Так он его не найдёт уж точно. — Да. Смутно, но всё-таки помню его наглую рожу. Худощавый, волосы отросшие, как у бульдога, каштановые; наглый и улыбка такая… — Какая? — Самонадеянная. — Оно и понятно, — выдыхает Пак. Снова звук дворников. Среди этого хаоса, он кажется чем-то мелодичным, правильным и связывающим с прошлой «нормальной» реальностью. Чимин жадно цеплялся за этот звук, пытаясь обмануть психику и вменить ей совершенно иное, нежели сейчас происходило с ними. Дождь усиливался, как усиливались и чувства Чимина. Он тонул в них. Однако, рядом с Юнги, тонуть было куда легче, чем одному. — Мне стыдно, — совсем тихо, почти шепотом, произносит омега, а дождь за окном будто растворяет его слова и они не сразу доходят до адресата. — Мне стыдно, что я такой. — Какой? — Юнги мельком поворачивает голову в сторону собеседника и старается выцепить эмоцию на лице парня. Однако, Чимин был закрыт: на его голову был натянут черный капюшон от большого свитшота, который альфа ему любезно одолжил; Пак был практически отвернут в сторону своего окна и совсем не хотел показывать своих чувств, пусть те и вырывались наружу сами. — Убийца, со шлейфом из врагов и с ноющим чувством разбитости от собственной никчемности за грудиной. За столько лет… кто я? Смогу ли я быть нормальным? Я так долго гордился тем, что не такой, как все эти омеги: сильный, расправляюсь с недоброжелателями, как заправская хозяйка с супом на кухне, ни к кому не привязан, и вообще… — А разве это не повод для гордости? — спокойно отвечает Мин, набирая скорость где-то за 150. — Кажется, ты действительно не такой, как все. Омега с катаной — гроза всех маргиналов Мэйдона. Даже я не могу похвастаться такой славой. Чимин резко оборачивается в сторону альфы и смотрит так, будто увидел в нём что-то сверхнеординарное. — И чего ты так смотришь? — смеется Юнги, но смех этот скорее нервный, чем радостный. — Что я сказал не так? — Для тебя это не отвратительно? — То, какой ты? Чимин кивает и приоткрывает рот от удивления. — Нет. Я бы сказал… — Мин облизывает пересохшие губы и впервые делает паузу в ответе. — Впрочем, не важно. — Но… — Алло, — Юнги невольно перебивает Чимина и берёт трубку. Смартфон показывал, что звонит некий Чон Хосок. — Да, Хо, я еду в том направлении. Между 2 и 4 кварталом? Здание на углу? Да… Я кажется знаю его… Ты уверен, что они там? Камеры говоришь… Ладно, мы едем туда. Кто мы? Ну… я и Чимин. Да. Да. Да. Да. ДА! Хо, не нервируй меня сейчас. До связи и спасибо. Я перезвоню, — альфа кладёт смартфон обратно в нишу рядом с коробкой передач и вздыхает. — Кто такой Хо? — Друг мой. Единственный. И единственный, кто может взломать все базы данных мира за печеньки и пару литров хорошего вишневого сока. — Серьёзно? — Чимин впервые за всю поездку искренне улыбается и ему ни чуть не стыдно за этот жест. — Да. Кому-то не нужны несметные богатства. Кому-то — просто сок и еда. Наверное поэтому мы с ним так долго дружим. Я уверен, что Хо — не меркантильная заноза в заднице, которая будет из меня соки пить. Ну, кроме вишневого разве что. — Значит ты богач? — снова улыбается Чимин. Он испытывал противоречивые чувства сейчас. Ему было одновременно страшно, мрачно и плохо, и, одновременно, тепло, уютно и спокойно. Эти полярные ощущения будто бились против друг друга не на жизнь, а на смерть. Альфа лишь ухмыляется в ответ, но ничего не отвечает. Впрочем, Чимину было этого достаточно. — Приехали, — оповещает Юнги спустя 15 минут довольно быстрой езды. Мин паркуется чуть дальше, чем то самое здание на углу квартала. — Тут. — Выглядит не как место, где могут держать заложников, — Чимин смотрит на оживленную улицу Мейдона, где даже в 4 утра было шумно и весело. Как никак, это квартал баров и ресторанчиков — тут всегда была соответствующая аудитория. — Наоборот, — возражает альфа и отстегивает ремень безопасности. — Больше людей — меньше подозрений. Кто подумает, в здравом уме, что тут происходит что-то неладно? — Знаешь, Гук бы тут точно что-то учудил, — омега смотрит на яркую вывеску бара и невольно вспоминает друга, который и свёл Юнги и Чимина, если так посудить. — Одевай экипировку, — командует Мин. — А чего мне прятаться теперь? — Будем в образе до конца, — холодно отвечает Юнги и надевает бронежилет. — Будем играть по их правилам.***
— Я же просил тебя без лишних трупов, — Сихван смахивает пепел прямо на пол и недовольно щурится от едкого дыма. — Какой же ты бестолковый. Боже… — Иди на хуй, — резко отвечает худощавый и уставший Чонг. Он ходил из стороны в сторону и нервно щелкал костяшками.— Я её и пальцем не тронул. Ты видел её вообще? Последний понедельник доживала и так. — Ты знаешь, что я не люблю бессмысленный смертей, — Сихван смотрит на бездыханное тело старушки и снова стряхивает пепел, который падет на её подол, а затем развивается по комнате. — Как ты вообще понял, что она откинулась? — Перестала верещать резко. Пульса нет — всё как обычно, — Чонг пожимает плечами и смотрит по сторонам, стараясь понять, где его пачка сигарет, которую он недавно притащил из машины. — А девчонка? — А что она? Торчит в соседней комнате, трясётся и ноет, когда я подхожу. Пусть сидит там — достала. — Чонг, нахер тебе это? Я бы просто выгнал Чимина. Нашел бы причину. — Нет! — резко орёт брюнет в ответ. — НЕТ! — на его висках проступают вены. — Ты столько лет рассказывал, как он хорош! Вот пусть теперь покажет мне на что он способен! — А что дальше? Победит сильнейший или как там? — Ты и так знаешь, что я убью его. Как и этого наглого Юнги, который почему-то считает, что он умнее всех. — И тебе действительно будет от этого легче, Чонг? Я ведь нанимаю тебя не для того, чтобы ты сеял смуту в нашем доме. Мы убиваем по заказу, а не потому что у нас тараканы в голове. Понимаешь разницу? — Блять! Да как ты достал меня! Я — гениален! А такая гениальность без должной оплаты — ничто! Ветер в поле! Твой всратый умник Джиён почему-то решает, кто достоин брать задания, а кто нет. Какого черта? — Джиён справедлив, в отличии от тебя. Джиён дал мне кров — не забывай. — Я не пойму, ты не на моей стороне, Сихван? Ты хочешь, чтобы и ты сам пулю в лоб словил? Я могу тебе это обеспечить, — парень показывает на наполированный ствол и заливисто смеется так, что звенит в ушах. — Я хочу, чтобы ты зарубил себе на носу, — высокорослый альфа, хватает брата за ворот футболки и притягивает к себе. — На моей работе платят хорошо тем, кто слушается, а не тем, кто хочет творить беспредел, как в твоём второсортном клане. — Что ты сказал? Второсортный?! — Чонг вырывается из «объятий» и наставляет пушку на Сихвана. — Джиён дал тебе приказ его вырезать! Людей, которые были ближе мне, чем ты! Чем родная мать! А ты смеешь говорить, что они второсортные? КАК ТЫ СМЕЕШЬ! — Однако твой клан толкал наркоту даже детям. Твой клан утопал в море крови невинных людей. Твой клан когда-то сам напал на наш дом, Чонг. Забыл? — Я всегда знал, что ты слабак… Чимина своего защищаешь… Конечно… повелся на симпатичного омегу, да? — Я хотел, чтобы он ушёл сам, — Сихван сжимает челюсть и почти рычит. — Он и сам был готов к этому. Как ты этого понять не можешь? — ТАК ПРОСТО ОН НЕ УЙДЁТ! ОН ПОЛУЧИТ СВОЁ! ЗА КЛАН! Я… — Чонг дёргается и они оба слышат странные звуки где-то за стеной. — Что это? — Девочка? — предполагает Сихван. — Ты же оставил её одну, идиот. — Пойду проверю, — Чонг выставляет ствол вперёд и двигается в соседнюю комнату. Она была закрыта на замок средних размеров, будто это не комната, а гараж. — Ну, мелкая падаль… — бубнит про себя сталкер. — Только попробуй там что-то натво… Выстрел. — Ах ты, мразь! Сихван не понимает, что происходит. Он быстро разворачивается на пятках в сторону брата и открытой двери, но ему перегораживают путь. Точнее, отвлекают. — Ку-ку, — доносится с потолка и снова выстрел, но, на этот раз, Чонг уже кричит от боли. — Какого? — Сихван завороженно смотрит на нависшую над ним омегу. Чимин расслабляет хватку острых когтей-присосок и спрыгивает вниз, подобно быстрой и грациозной кошке где-то в песках Саванны. — Не ожидал увидеть, начальник? — омега замахивается, но его удар перехватывает проворный альфа. — Ты забыл у кого учился, — Сихван, за одно движение, валит Чимина на пол, прямо на спину. — А ты, кажется, тоже кое-что забыл, — омега пинает того в колено и альфа грузно падает на пол, нависая прямо над Паком. Чимин быстро выбирается из-под тучного тела и снова становится на ноги, превозмогая боль от недавних ран. — Забыл, что я превзошёл учителя, — добавляет омега и устремляет лезвие катаны прямо к сонной артерии старшего. — Прощай. — Нет! — Сихван хрипит. Он растерян и впервые выглядит перед ним таким беспомощным, маленьким и слабым. — Это Чонг! Он… он просто хотел занять твоё место, но… — Хватит, — Юнги выходит из комнаты резкими шагами и смиряет его суровым и даже стальным взглядом. На нём нет привычной балаклавы, но зато в руках привычный пистолет M1911, который он сжимал с такой силой, что казалось он сейчас взорвется. — Но… — противится Чимин, смотря альфе в след. Юнги направлялся к телу Лиен, которая всё это время лежала, как ненужная вещь здесь. — Черт… — Пак оборачивается и наконец-то понимает, что, всё это время, он находился в одной комнате с трупом. — О нет-нет-нет… — Чимин ослабевает хватку и спускает лезвие с артерии начальника. Сихван вдыхает полной грудью. — Это сделал Чонг, — он потирает шею и нелепо встаёт с пола. — Я не… — Заткнись, — рычит альфа. Юнги сидел на корточках и поглаживал седые волосы беты. Они всё ещё пахли кунжутным маслом и смесью трав, которые она сама лично выращивала в их саду, который теперь был выжжен до тла. — Лиен… — Чимин плетется к Мину. Ноги не слушались, впрочем, как и голова. — Бедная Лиен… — Мне жаль, — роняет Сихван. — Оставь свою жалость при себе, — Юнги не оборачивался. Весь остаток его энергии сейчас был направлен на бездыханное тело старушки, которую он знал больше 10 лет. Чимин подходит сзади. Он кладёт горячие руки на плечи альфы и замирает. Он не знал, как помочь справиться с горем, не знал, как просить прощения и стоит ли вообще. Чимин вообще ничего не знал, кроме одной вещи — сейчас он нужен Юнги, как никто другой. Он — его спасание. Пак стекает на пол и касается плитки коленями. Холод распространяется через ткань, но это не так важно. Важно то, как это переживёт Юнги и Ия. Чимин сжимает ладони на плечах альфы и тихо плачет. Осторожно, ненавязчиво и будто про себя. Он знал, что его слёзы никому и ничему не помогут. Он знал, что сейчас стойкость духа — его оружие. Он должен оберегать их. Это — его истинное задание. Сихван был неподвижен. В мрачной атмосфере, его грузное тело выглядело не так устрашающе. Он будто сжался до одной маленькой точки, превратившись во мгновение ока в безобразную и беспомощную массу. — Ты убил Чонга? — нарушает тишину альфа позади. — Да, — так же холодно и отстранённо, отвечает Юнги. — Пуля в лоб. — Я тебя понял, — Сихван делает тяжелый вдох. — Этого… не должно было быть. — Как ты мог, Сихван? — Чимин делает полуоборот головы. — Ты всё это время знал о нём?! — Нет. Я не думал, что Чонг способен на это. Я… я надеялся, что моё предложение его устроит. — Предложение? — Чимин встаёт с колен и поворачивается всем корпусом в сторону старшего. — То есть, у тебя еще и торги были с ним? — Я должен был тебя уволить. Джиён пообещал взять его на твоё место, но… — Ещё и Джиён… Хах… Как удивительно, что я сразу не догадался… — Он бы не стал, — добавляет Сихван. — Чонг слишком изуродован кланом и тем миром. Он не такой, как мы с тобой. Он не смог бы стать Омегой с катаной или хотя бы быть ему подобием. — Мы? — чуть громче произносит Пак. — Мы с тобой одинаковые, хочешь сказать? — омега издаёт неоднозначный звук и берётся за голову. — Ты и я — полярные люди, параллельные прямые, огонь и вода, небо и земля. Мы никогда не были похожи! Ты похож на своего брата! Поэтому… — Чимин берёт с пола оставленный Юнги M1911 и направляет на начальника. — Прощай. Пусть и ваша смерть будет похожей. — Стой, — Юнги резко встаёт с корточек и наконец-то поворачивается к остальным участникам сцены лицом. — Довольно. — Юнги? — Пора прекратить бессмысленные смерти. То, что нас по истине отличает от вас, — Мин указывает взглядом на Сихвана, — так это то, что мы можем остановиться. Тот факт, что мы попали в эту среду, не делает из нас с Чимином зверей. Сихван наклоняет голову в бок и долго и внимательно смотрит на альфу. — Тогда… — начальник опускает руки вдоль тела и обмякает. — Ты уволен, Чимин. Надеюсь, что ты никогда не вернёшься сюда… Никогда. Омега медленно, трясущимися руками, опускает ствол и приоткрывает рот. Пару ручейков слёз всё-таки срываются с глаз. — Никакой слежки? — тихо спрашивает Чимин. — Может быть я и не похож на тебя, Чимин. Но тот факт, что с Чонгом у меня не было ничего общего — неоспорим. Мне жаль, — старший разворачивается в сторону выхода. — Никакой слежки. Клянусь. — Уходи, — Юнги указывает на деревянную дверь, покрытую толстым слоем пыли. — И не возвращайся. Никогда. Сихван не заставляет себя долго ждать. Тучное тело альфы быстро растворяется в дверном проёме так, будто его здесь никогда и не было. Остаётся лишь боль и неизгладимый отпечаток в душе, который нарывал и ныл, словно это гнойная рана. — Ия? — тихо спрашивает Чимин. — В отключке. Хорошо, что она иногда крепко спит… — Юнги хмурится, а затем устремляет взгляд в пол. — Чимин… — Да? — омега делает поворот головы и смотрит на потерянного альфу. Юнги изменился. Может быть, не так заметно, не так явно, но Пак ощущал это даже на расстоянии, в тёмном помещении бывшего бизнес центра. Юнги рассыпался на части и пытался снова собрать себя. Он выглядел иначе. Его малый спектр эмоций сошелся к одной, главной — тоска. Непреодолимая тоска, которая читалась на его лице, как оставленный от большого зверя шрам. Юнги уже никогда не станет прежним. — Лиен говорила, что, — Мин не поднимал головы. Он продолжал смотреть под ноги и стоять, как солдат, с широко расправленными плечами, — мне нужна омега. Она так часто говорила, что скоро умрёт и что я… один не справлюсь. Она так хотела, чтобы я был счастлив, — брюнет наконец поднимает голову и смотрит прямо в душу Чимину. — Как думаешь, после такого, я смогу быть счастливым в память о ней? Чимин умирает. Долго и мучительно, будто его тело протыкает тысячи мечей. Он ощущает каждый из них, да так, что хочется выть от боли, орать и биться в конвульсиях, валяясь на полу. А затем, он возрождается, так же ярко, вспыхивая, как самая первая звезда на небе. Он смотрит в эти черные, словно угольки, глаза и видит в них надежду. Надежда на то, что когда-то всё будет хорошо. — Безусловно, — привычное слово настолько привычное, что уже не вызывает улыбку. Оно вылетает изо рта так, будто всегда ждало этого момента. — Я не брошу тебя. Обещаю. Чимин рассекает воздух и набрасывается на альфу. Ему плевать, правильно он поступает или нет. Ему плевать, что на это скажет сам Юнги. Важно одно — он более не хочет таить свои чувства. Смерть Лиен дала ему понять одну важную вещь — ничто не вечно: будь то счастье или несчастье. Мы все в центрифуге, бесконечном круге, который, казалось бы, вертится без смысла, но всё же, в этих порывах есть то, ради чего стоит жить. Для Чимина это — любовь. К Юнги, Ие, Лиен, даже Чонгуку и, конечно же, к Мэй и Ен. Любовь, которую он всё это долгое время так чурался и обходил стороной, теперь его спасание, как и спасание для Юнги. Объятия долгие. Чимин вжимается в тело альфы, будто хочет слиться с ним воедино. Он обвивает его шею и сопит в ключицу, роняя солёные слёзы. Юнги не уходил, не возражал. Он, долгое время, даже не шевелится и не поднимает рук, чтобы обнять Чимина в ответ. — Спасибо, — тихонько и осторожно вырывается с уст альфы. Его ладони ложатся на талию Чимина и остаются там, словно это их законное место. Пальцы брюнета перебирают ткань костюма омеги и это похоже на игру на фортепьяно: длинные, холодные пальцы гуляют по белым клавишам и здесь не хватает лишь музыки. — Она знала, когда уйти, — добавляет Мин. Чимин наконец-то отлипает от тела альфы, от которого у него вся голова в дурмане. — Она знала, на кого меня оставить.