За дверью спальной комнаты

В ночь перед тем, как узнать результаты, Сяо не может уснуть. Он крутится не в силах найти удобное положение, и Чжун Ли, лежащий рядом, успокаивающе прижимает того к себе, всю ночь гладя сына по напряжённой спине. Сяо по-прежнему не может спать, но, по крайней мере, нежные прикосновения родного человека позволяют ему успокоиться и отвлечься на нечто более приятное. В ту ночь в гостиничном номере стояла уютная тишина, прерываемая лишь дыханием двух возлюбленных, трепетно прижимающихся друг к другу. Кажется, под утро Сяо всё же удаётся вздремнуть — Чжун Ли же не смеет смыкать глаз, старательно оберегая сына от кошмаров. Само собой, на следующий день парень чувствует себя так, будто бы его пропустили через мясорубку, а затем попытались слепить в нечто, напоминающее человека — он не высыпается от слова совсем. Чжун Ли, как по-настоящему заботливый отец и любовник, видит это и незаметно заботится о сыне: оставляет его одежду на стуле, пока Сяо умывается в ванной; делает за него заказ, когда тот залипает на окно в кафе, едва не впадая в дрёму; открывает перед ним двери в университет, когда любимый, задумавшись, практически врезается в стекло перед собой. Чжун Ли мысленно вздыхает — после того, как они вернутся домой, он обязательно заставит Сяо отдохнуть перед учебным семестром как следует. Мысль о том, что сын может не пройти отбор, совершенно не приходит ему на ум. Уверенность мужчины в Сяо непоколебима, ведь его мальчик — самый лучший на свете. Пожалуй, таковы мысли любого родителя, искренне любящего и заботящегося о собственном чаде. Когда они доходят до главного зала, в который их направляют для того, чтобы узнать результаты творческого экзамена, в помещении уже собирается приличная толпа из студентов, их родителей, друзей и других сопровождающих. От такого большого количества людей вокруг Сяо начинает нервничать лишь сильнее. Он не глядя тянется за рукой Чжун Ли, и отец без лишних вопросов сжимает его ладошку в своей. Внутренний шторм немного успокаивается. Сяо прикрывает глаза. — Всё будет хорошо, дорогой, — мужчина, стоящий достаточно близко к сыну, наклоняется к его уху и шепчет слова поддержки, от чего по коже юноши бегут мурашки. Он немного поворачивает голову в сторону отца и тихо вздыхает. — А если нет? — его голос, и без того тихий, срывается, становясь практически неразличимым в окружающем шуме. Однако Чжун Ли, находящийся к Сяо на оптимальном расстоянии, чтобы увидеть следы от прошедшего акне у виска, слышит каждое слово так чётко, будто бы сын кричит во всё горло. Образно, конечно. — А вдруг я провалился? Завалил экзамен? — в его тоне проскальзывает нечто отчаянное, надломленное, и Чжун Ли начинает поглаживать кожу Сяо большим пальцем, стараясь привнести в его душу покой и умиротворение. — Я буду любить тебя, несмотря ни на что, — отвечает отец, оставляя на виске Сяо мягкий поцелуй. Кажется, слова и действия производят нужный эффект, и дрожь сына понемногу начинает сходить на нет, что не может не радовать Чжун Ли. — Обещаешь? — робко спрашивает он, разворачиваясь к папе всем корпусом. Теперь их взгляды встречаются: в пронзительном янтаре читается непоколебимая уверенность, которой Сяо очень хочет вверить себя. Раз уж отец говорит подобные вещи от всей души, как он может не довериться ему? Чжун Ли для верности сжимает ладошку Сяо чуть сильнее и кивает, стараясь донести этими небольшими жестами всю глубину своих чувств. — Обещаю, — они стоят так ещё какое-то время, прежде чем сын, окончательно успокоившись, не поворачивает голову в сторону стендов с результатами. Во взгляде уже нет того испуга, что раньше, и Чжун Ли понимает: теперь его мальчик готов узнать свои баллы. — Идём? — мягко спрашивает он, немного отходя от Сяо. В его глазах плещется отчаянная нежность, от которой у сына сердце начинает биться сильнее, а улыбка, на этот раз по-настоящему искренняя, сама собой налезает на губы. — Идём. Подойдя поближе к доскам, они дожидаются, пока часть людей, сверившись с результатами, отойдёт в сторону, и приближаются сами. Кто-то уходит расстроенный, кто-то, напротив, счастливый, и Сяо правда не знает, чего ожидать: балл может кардинально отличаться от ожидаемого — он должен быть готов принять любой результат. По крайней мере, Сяо сделал всё возможное, чтобы добиться поставленной цели, и это главное. Листов на доске оказывается много, однако здесь всё предусмотрено — фамилии располагаются в алфавитном порядке. В табличках же представляется следующая информация: фамилия, имя, балл, а также информация о том, поступил абитуриент или нет, и на каких условиях — одобрена ли заявка на грант и общежитие. — Предлагаю разделиться. Здесь довольно много фамилий на «М», — предлагает Чжун Ли, задумчиво смотрящий на нужный список. — Давай ты будешь смотреть снизу, а я — сверху, — данный вариант кажется наиболее оптимальным, и Сяо быстро кивает, понимая логику отца. Так действительно будет проще. Условившись двигаться с разных сторон, они приступают к делу. Глаза Сяо быстро скользят по строчкам фамилий других людей в попытках найти собственную, и с каждым мгновением стук сердца в груди становится сильнее, заглушая все остальные окружающие парня звуки. «Моракс… Моракс… — вертится навязчивой мыслью в голове, пока взгляд, наконец, не останавливается на нужной. Сердце заходится лишь сильнее, будто норовя пробить рёбра, а ком в горле не даёт даже нормально вздохнуть. — Состояние… зачислен. И обе заявки одобрены», — радость, охватившая его в это мгновение, проходится по всему телу сразу, заставляя губы растянуться в широкой улыбке, а глаза засверкать. — Пап, — от волнения голос дрожит, практически срываясь на шёпот. Сяо оказывается настолько переполнен эмоциями, что даже не замечает собственной оплошности — с другой стороны, поблизости нет других людей, которые могли бы услышать обращение. Чжун Ли же решает не акцентировать на этом внимание: услышав, как взволнован сын, он начинает переживать и переводит на того тревожный взгляд, однако, заметив неподдельный восторг в глазах сына, расслабляется. У них всё получилось. — Я прошёл! — Сяо, будто бы вторя мыслям Чжун Ли, теперь говорит на порядок громче обычного, поскольку буквально не может сдержать счастья. Чжун Ли радуется не меньше Сяо: дело даже не столько в положительном результате, сколько в искренней реакции сына, его настоящем счастье, вызванном полученными баллами. Всё, чего хочется мужчине — чтобы юноша был доволен. И, кажется, он все делает правильно. Благополучие ребёнка для Чжун Ли всегда было превыше всего, несмотря на все изменения, происходящие в их взаимоотношениях. — Я так тобой горжусь, солнышко, — отец тепло улыбается сыну, вызывая в нём ещё больший прилив щенячьего восторга, от которого разве что не трясутся руки. В какой-то момент эмоции настолько переполняют Сяо, что тот, не удержавшись, поддаётся порыву и бросается к отцу на шею прямо возле доски с результатами, чтобы крепко обнять. Почувствовав ладони на своей талии, Сяо поднимает голову, заглядывая в глубокий янтарь, по-прежнему смотрящий на него с откровенной нежностью, и, встав на носочки, порывисто целует мягкие губы на глазах у толпы. Всем, в целом, всё равно на парочку — окружающие прекрасно знают, что каждый по-разному реагирует на свои результаты в силу их разнообразия и отношения абитуриентов к самому процессу поступления. Поцелуй практически оставляют без внимания. Пожалуй, лишь одному человеку в этом помещении действительно есть дело до внезапной реакции Сяо. Парень, носящий две косички в качестве причёски и вновь надевший джинсовый комбинезон, не сводит с влюбленных пытливого взгляда — по бирюзовым глазам и нейтральному лицу нельзя сделать каких-то определённых выводов о его мыслях. Да те некому делать — ни Сяо, ни Чжун Ли не замечают чужого внимания, полностью погружаясь в поцелуй. Первым в себя приходит Чжун Ли. Поняв, что они занимают лишнее место, мешая остальным проверить свои результаты, он аккуратно отстраняет от себя Сяо: благо, поцелуй был не настолько глубоким, — и, кивнув ему, предлагает отойти в сторону, чтобы нормально поговорить. Сын понимает без лишних слов, и уже через несколько мгновений они оказываются чуть поодаль от информационных стендов. — Поверить не могу, что я и правда прошёл, — Сяо мотает головой, будто в самом деле сомневаясь в только что увиденных результатах. На его щеках всё ещё тлеет остаток румянца, возникшего после поцелуя, а в глазах плещется ничем не скрываемая радость. Первые яркие эмоции немного притупляются, однако тот по-прежнему едва может удержаться от восторженного визга, и Чжун Ли может его понять. Его сын столько месяцев — даже лет — усердно учился, чтобы достичь своей цели. Было бы странно, если бы тот не радовался своим результатам. — Я даже не сомневался в тебе, Сяо. Ты большой молодец, — улыбнувшись, Чжун Ли нежно проводит ладонью по щеке любимого, после убирая прядь за ухо, от чего тот рдеет лишь сильнее, отводя взгляд в сторону. Какой же у него всё-таки замечательный сын. — Пойдем куда-нибудь сегодня, чтобы отпраздновать? Думаю, такое достижение стоит отметить, — он немного склоняет голову к плечу. — Тем более, завтра мы уже вернёмся обратно. Такого шанса нам больше может и не представиться. А ведь правда. Их время, отведённое на посещение Нью-Йорка, постепенно подходит к концу, и Сяо от осознания данного факта становится как-то грустно. Вернувшись в родной город, они больше не смогут открыто проявлять свои чувства друг к другу, ходить на свидания и делать все те вещи, что обычно делают типичные парочки. Они вновь останутся лишь отцом и сыном. А по окончании лета ему и вовсе придётся вернуться сюда уже в одиночку, чтобы практически самостоятельно начать свой путь взрослого. Поскольку его заявку на общежитие и грант одобрили, Сяо поселится в довольно людном месте, узнает много новых личностей и даже научится делить с кем-то одну комнату. Конечно, в последнее время он делил кровать с отцом. К тому же, они живут в одном доме, деля между собой бытовые обязанности. Однако это все равно не одно и то же. Предстоящий опыт кажется ему волнующим и интригующим: ему предстоит научиться действительно большому количеству новых вещей, — но, несмотря на предвкушение от скорого поступления, он также осознаёт, что будет безумно скучать по папе. Как хорошо, что в современных реалиях можно регулярно созваниваться и списываться, даже находясь в разных странах. Да и он сможет приезжать домой на выходных… И всё же уезжать из родного дома будет безумно грустно. От подобного роя мыслей улыбка Сяо постепенно сходит с лица, а его выражение становится задумчиво-грустным. Чжун Ли, конечно же, замечает эту внезапную перемену и несильно хмурится, пытаясь понять, что такого произошло в голове Сяо за эти минуты, раз его настроение так быстро сменилось с радости на практически откровенную тоску. — Солнце, всё в порядке? — с небольшой толикой волнения в голосе спрашивает Чжун Ли, внимательно взглядываясь в янтарь напротив. Сяо взгляд отводит и губы поджимает, как бы пытаясь скрыть своё истинное состояние от отца. Вот только его, знающего сына как свои пять пальцев, таким не проведешь. — Что-то случилось? — Нет, па… Чжун Ли, — он вновь оговаривается, однако быстро исправляет себя, от чего мужчина хмурится лишь сильнее: подобное обращение вырывается у Сяо лишь в минуты настоящей слабости, и это не может не беспокоить его. Если в прошлый раз слова сына были обоснованы радостью, то сейчас… Чжун Ли сложно представить, о чём таком подумал Сяо, чтобы так неожиданно загрустить и практически нарушить их договорённость. — Я в порядке. Просто устал, — сын пытается натянуть на лицо как можно более спокойное выражение, однако Чжун Ли ему не особо верит и уже хочет продолжить свой расспрос, когда Сяо пребегает к тактическому отступлению: — Подождёшь меня, пока я схожу в туалет? А потом можем сходить в то кафе с котами, — Чжун Ли видит, что тот просто съезжает с темы, но не хочет давить, и позволяет уйти от ответа. — Конечно, — Чжун Ли улыбается уголком губ, пытаясь донести сыну собственное спокойствие, и кивает, однако серьёзный взгляд прямо говорит: они вернутся к этому разговору позже. Что ж, по крайней мере, у Сяо будет немного времени, дабы морально подготовиться. — Я буду ждать прямо здесь. — Хорошо, я быстро, — не дав отцу сказать что-то в ответ, Сяо разворачивается и скрывается в стороне уборных, оставляя Чжун Ли наедине с собой. Мужчина прослеживает путь сына и тихо вздыхает, когда теряет того из виду. Возможно, им действительно стоило обсудить сложившуюся ситуацию здесь и сейчас. Чжун Ли догадывается о том, что беспокоит Сяо, однако ему всё же следует дать тому рассказать о своих чувствах самостоятельно. Так сыну, возможно, станет легче. Чжун Ли настолько погружается в собственные мысли о переживаниях Сяо, что не сразу замечает, как к нему кто-то подходит. Он вздрагивает и переводит взгляд вниз, только когда подошедший довольно беспардонно тыкает в него пальцем. Обнаружив возле себя волонтёра, на днях пытавшегося подкатить к нему совершенно несуразным способом, Чжун Ли даже не удивляется. Почему-то нахождение парня где-то поблизости до странного успокаивает, заставляя улыбнуться уголком губ. Чжун Ли в самом деле не хочет разбираться, чем именно волонтёр его зацепил. Ему кажется, что рефлексия, направленная в сторону этого по сути незнакомого ему человека, сделает хуже. Почему и как — не знает и не особо желает узнавать. — Вижу, твой парень прошёл. Будем учиться на одном факультете, значит, — ухмыляется волонтёр, и Чжун Ли автоматически делает пометку в голове: этот паренёк в самом деле будет видеться с Сяо чаще него самого. Возможно, у них даже будут совместные занятия. Странно, но мужчина не испытывает ревности — лишь небольшой укол зависти. Как бы ему хотелось уехать в Нью-Йорк вместе с сыном, дабы совсем не разлучаться, однако ему по-прежнему нужно работать: на благо Сяо и их семьи. А самому Сяо наверняка хочется почувствовать ту самую свободу, которая окружает детей его возраста. — Как ты понял, что он прошёл? — а вот это второй момент, на который Чжун Ли обращает внимание. Как бы там ни было, странно, что простой волонтёр осведомлён о подобных вещах. Другое дело, если он увидел их поцелуй… Это может стать проблемой. Чжун Ли напрягается — в зависимости от ответа парня им с Сяо, возможно, придётся избрать определённую тактику поведения и построения отношений, которую тот будет преподносить окружающим в дальнейшем. Представят его как отца или как любовника — ощущение, будто в руках этого практически незнакомого паренька находится власть, определяющая то, что должен был решить сам Сяо. — Посмотрел результаты на доске. Я же помню его фамилию, — Венти беспечно пожимает плечами, стараясь выглядеть естественно и не выдать самого себя раньше времени. Своими словами он не раскрывает всей правды: этому привлекательному мужчине необязательно знать, что он видел, как они с Сяо целуются. Тот слишком усердно пытался скрыть природу их отношений во время их прошлой встречи, и сейчас напряжение, проступившее на привлекательном лице, слишком очевидно, а значит, ему может быть неприятно услышать подобное замечание со стороны Венти. Быть может, они больше и не увидятся никогда и его слова совершенно ничего не изменят. Но отчего-то ему не хочется доставлять этому мужчине неудобства. Вероятно, личная симпатия играет здесь решающую роль. Как Венти и предполагал, мужчина, услышав его ответ, расслабляется и перестаёт выглядеть таким же враждебно настроенным. Парень, решив воспользоваться шансом, продолжает говорить, дабы попытаться вывести того на полноценный диалог. — Кстати, поздравляю! Уверен, он сильно постарался для поступления сюда, — Венти не понаслышке знает, как тяжело пройти в их университет — да ещё и с грантом и с местом в общежитии в придачу. Так что сомнений в таланте Сяо и его упорном труде у Венти не возникает. Судя по всему, его слова воспринимаются мужчиной в позитивном ключе, потому что в янтарных глазах мелькает нечто, похожее на искреннюю родительскую гордость вперемешку с нежностью. «Какая интересная реакция, — думает Венти, внимательно наблюдая за мужчиной. Не каждый день можно увидеть столько чувств одного человека по отношению к другому — тем более, к простому любовнику. — Их наверняка связывает долгая история. Хотел бы я знать, какая именно, — интерес к этому мужчине и его парню почему-то никак не может отпустить Венти, заставляя мысли постоянно возвращаться к ним. — Ладно, возможно, у меня ещё будет шанс». — Спасибо. Ты прав, — он мягко улыбается, и Венти видит — мужчине доставляет искреннее удовольствие делиться успехами возблюбленного. — Сяо действительно усердно готовился к экзамену. Он полностью заслуживает своё место здесь, — гордость, с которой звучат его слова, заставляют мысленно вздохнуть: как бы ему хотелось иметь человека, который бы отзывался о нём точно так же. — Ты прав, — только и отвечает Венти, не ставя слова мужчины под сомнение. Он хочет как-то продолжить их разговор, дабы постоять с собеседником ещё немного, когда замечает Сяо, вышедшего из туалета и направляющегося прямо к ним. У него на лице написана очевидная ревность и недоумение ребёнка, которому родитель пообещал купить игрушку, а затем резко передумал. Венти от подобного сравнения едва удерживается от смешка. «Такой милашка», — судя по всему, ему нужно уходить: кто бы что не говорил, а Венти совершенно не хочется портить чьё-то намечающееся свидание. То, что эти двое наверняка собираются именно на свидание, он почему-то даже не подвергает сомнению. — Ох, уже вернулся, — он восклицает это так, будто бы они с Сяо — давние друзья, не меньше. Подошедший парень от количества энтузиазма и дружелюбия в голосе Венти оказывается в замешательстве, моментально теряя свой негативный настрой и начавшую копиться внутри агрессию. Это Венти только на руку — успеет сбежать, пока его не вовлекли в какую-то не очень приятную сцену. Проблемы с абитуриентами и деканатом — не совсем то, чего бы ему сейчас хотелось. — Тогда оставляю вас наедине. Удачи! — помахав рукой им обоим на прощание, Венти разворачивается и, не дожидаясь ответа, уходит в сторону небольшой группки неподалёку. Ему по-прежнему нужно выполнять свою работу и курировать пришедших людей. Чжун Ли, растерянный внезапным уходом волонтёра, задумчиво провожает того взглядом, пытаясь понять, что это вообще было. Решив подумать об этом позже, он опускает взгляд на Сяо и, заметив, как тот сжимает кулаки и немного хмурит брови, непроизвольно улыбается уголком губ. Похоже ему сейчас сделают самый настоящий выговор — иногда Сяо ведёт себя то ли как ужасно ревнивая жена, то ли как маленький ребёнок, не желающий делить своего родителя с кем бы то ни было. С другой стороны, одно другому не мешает. — Кто это был? — в голосе Сяо предсказуемо звучит небольшая обида, и Чжун Ли, по-прежнему сдерживая широкую улыбку, ласково проводит по его щеке ладонью. Однако сын не ластится, как делает это обычно, а продолжает сверлить спину волонтёра, будто бы намереваясь просверлить в ней дырку. Он переводит взгляд на отца, только когда пауза немного затягивается — судя по всему, Сяо ждёт ответ прямо здесь и сейчас. — Тот волонтёр, который показал мне кофейню. Помнишь, я тебе рассказывал? — Чжун Ли хочет добавить, что тот, вообще-то, понравился сыну с первого взгляда ещё в первый день их пребывания здесь, однако вовремя удерживается. Едва ли поддразнивание будет уместным в данной ситуации. К тому же, Сяо уже мог позабыть о той неловкой ситуации у столика для регистрации. Сяо же, в противовес мыслям Чжун Ли, помнит этого волонтёра, помнит, как приревновал отца к тому же человеку после вступительного экзамена, но ничего не может с собой поделать. Почему-то странное чувство, гложущее его изнутри, никак не хочет успокаиваться, сколько бы Сяо не приказывал ему исчезнуть. И хуже всего то, что Чжун Ли отлично осознаёт, что сейчас испытывает сын. Ах, как бы ему хотелось научиться скрывать свои эмоции от отца — тогда всё было бы гораздо проще. По крайней мере, для него точно. Тяжело вздохнув, Сяо прикрывает глаза и всё же позволяет себе немного поластиться к ладони, по-прежнему ласкающей его щеку. Чжун Ли нежно улыбается, оглаживая ту большим пальцем. — Не ревнуй, солнце. Ты ведь знаешь, что я только твой, — папа будто читает его мысли и говорит Сяо слова, в которых он больше всего сейчас нуждается. Устное подтверждение чувств Чжун Ли немного успокаивает парня, и он позволяет внутреннему напряжению ослабнуть. Ну, подумаешь, какой-то парень подходил. Он тоже наверняка будет общаться с разными людьми, пока будет учиться в университете. Вряд ли же отец будет ревновать его к каждому встречному. Сяо стоит брать с Чжун Ли пример. — Ну, что? Готов пойти в кафе? — судя по всему, мужчина решает сменить тему, дабы не портить настроение перед предстоящей прогулкой. И Сяо позволяет себе отпустить ситуацию. Возможно, это будет их последнее открытое свидание. Сейчас не время забивать голову глупостями. — Да. Идем. Взявшись за руки, они покидают здание учебного заведения и отправляются праздновать маленькую победу Сяо. Солнце лишь достигает зенита — у них ещё есть целый день, дабы насладиться компанией друг друга и хорошенько отдохнуть.

***

Вернувшись после свидания в номер гостиницы, Сяо чувствует моральное удовлетворение. На самом деле, время, проведенное с отцом в Нью-Йорке, навсегда займет в его сердце отдельное место. Они уже давно не гуляли вдвоем так часто, не боясь осуждения и косых взглядов прохожих, которые поймали бы их с поличным, уличив в чём-то ужасном. Наверно, подобной свободы Сяо не ощущал с тех пор, как их отношения вышли за рамки дозволенного. С другой стороны, он не жалеет о выбранном пути — даже несмотря на постоянную скрытность и страх попасться на глаза кому-то из знакомых, они, по крайней мере, могут быть полностью искренними по отношению друг к другу. Глубоко вздохнув, Сяо роняет свой рюкзак на пол и потягивается, дабы немного размять плечи — те довольно часто затекают, когда он слишком долго носит на себе что-то. Прикрыв глаза, Сяо совершенно не замечает, как сзади подходит Чжун Ли, быстро разувшийся вслед за ним. Тот приобнимает сына за талию и несильно прижимает к себе, утыкаясь носом где-то за ухом. Сяо замирает на месте, ощущая, как от дыхания, мягко касающегося его кожи в чувствительном месте, по рукам бегут мурашки, а внизу живота приятно тянет. С начала их путешествия не было ни дня, когда бы они не ласкали друг друга, однако организму Сяо будто бы всегда оказывается мало. Возможно, всё дело в том, что сам он ещё молод, а нутро его — порывисто и страстно. — Пойдёшь в душ первым? — над ухом доносится низкий мужской голос, заставляющий парня сдавленно промычать. Тон, с которым Чжун Ли задаёт этот, казалось бы, невинный вопрос, доставляет какое-то особое наслаждение, заставляя подаваться назад всем телом. Сяо всегда хочется быть ближе к отцу, и подобные интонации совершенно не помогают держать себя в руках. — М-м, да, пожалуй, — всё-таки отвечает Сяо, чувствуя, как растворяется в том, как ласково отец оглаживает его бока, заставляя плавиться от волнами поступающего удовольствия. Такая ненавязчивая ласка вынуждает Сяо непроизвольно задуматься о большем. — Тогда будь хорошим мальчиком, — на этих словах парень вздрагивает, предвкушая нечто интересное: как правило, Чжун Ли редко употребляет подобные слова в контексте, отличном от сексуального, а это значит, что сейчас начнётся самая интересная часть их свидания, — и продолжает слушать, — хорошенько вымой себя сзади. Я приготовил для тебя сюрприз, для которого это может понадобиться, — добавляет Чжун Ли горячим шёпотом, опережая возникшие в голове у Сяо вопросы. Сказав, что хотел, мужчина оставляет за ушком сына нежный поцелуй, от которого тот крупно вздрагивает и заливается краской, когда осознаёт суть просьбы отца. Неужели в честь его поступления Чжун Ли, наконец, займётся с ним анальным сексом? Сяо долго размышлял о том, как и когда это произойдет, но не думал, что оно настигнет их так скоро. С другой стороны, отступился бы Чжун Ли от собственных принципов, просто чтобы наградить его? Интуиция подсказывает ему, что нет. Принципиальность — одно из тех качеств, за которое Сяо в первую очередь и полюбил отца. Оно вряд ли пропадёт из-за желания наградить сына. В любом случае, даже если они не займутся сегодня аналом, он не расстроится: Чжун Ли подготовил для него нечто в качестве сюрприза: наверняка особенное, — и от одного лишь этого знания ему хочется тихо простонать. — Хорошо, — открыв глаза, Сяо немного отстраняется от отца и, развернувшись к нему лицом, получает быстрый поцелуй в губы, от которого ведёт похлеще всех предыдущих ласк вместе взятых. И всё же он слишком падок на подобные нежности. — Не торопись, малыш, — заботливо произносит Чжун Ли, заправляя волосы за алое ушко. Он смотрит на него с настолько откровенной любовью и желанием, что у Сяо перехватывает дыхание, а румянец, кажется, перебирается даже на шею, с потрохами сдавая настоящий уровень его застенчивости. Смущённо кивнув, парень дожидается, пока папа уберёт руку от его лица, как бы давая своё разрешение пойти, наконец, в ванную, и всё-таки направляется в соседнюю комнату для того, чтобы заняться водными процедурами. Спиной он чувствует обжигающий взгляд янтарных глаз до тех пор, пока не скрывается из поля зрения Чжун Ли. Оставшись наедине с собой, Сяо облокачивается на дверь с обратной стороны и судорожно выдыхает через рот, пытаясь прийти в себя. Щёки нещадно горят, а уже вставший член пульсирует в штанах. Удивительно, как легко он возбудился от одного лишь невинного поцелуя и нескольких нежных прикосновений, даже не намекающих на сексуальную близость. Отец в самом деле оказывает на него огромное влияние. Во всех смыслах. Потрогать себя хочется безумно, но Сяо держится до последнего, старательно избегая член, оттягивающий ткань трусов, когда раздевается. Оставшись же окончательно обнажённым, он даже не смотрит на себя в зеркало, сразу забираясь в душевую кабину. Папа сказал, что подготовил для него сюрприз, и он не должен портить его из-за простого желания подрочить. Придётся немножко потерпеть и заняться своей тщательной подготовкой. В ином случае, Сяо рискует испортить вечер не только Чжун Ли, но и себе. Включив воду на оптимальной температуре, парень прикрывает глаза и пытается немного расслабиться, однако ему кажется, будто струи воды не снимают, а, напротив, сильнее разжигают возбуждение. Немного постояв без дела, Сяо, наконец, решается начать подготовку — тело не омоет себя само. Старательно вымывая себя сзади, Сяо не может сдержать сдавленного стона не только от разных ощущений, окруживших его, но и от мысли о том, для кого он всё это делает, для чьего довольного взгляда так старается. Держаться на ногах, одновременно выгибаясь в спине и заводя руку за спину — очень сложное предприятие, однако Сяо продолжает свою миссию, между делом прикрывая глаза и как бы невзначай касаясь простаты, от чего по всему телу проходится дрожь, заставляющая юношу заскулить, а кулак свободной руки сжаться. Ему следует сконцентрироваться на своей подготовке, а не бессмысленно ласкать себя, но удержаться от соблазна оказывается слишком сложно. Тем не менее, Сяо, сделав несколько вдохов-выдохов, переступает через своё желание кончить и всё же сосредотачивается на первоначальной цели. Чжун Ли по-прежнему ждёт его снаружи — это напоминание помогает ему ненадолго сосредоточиться. «Интересно, чем он сейчас занимается?» — от мыслей о папе, который мог бы сейчас заниматься вообще чем угодно, узел внизу скручивается лишь сильнее, и Сяо резко выдыхает, вновь отвлекаясь от подготовки. Кажется, пора закругляться, иначе он кончит, даже не прикасаясь к себе. Закрыв воду, Сяо аккуратно выходит из кабинки и, взяв полотенце с крючка, быстро обтирается. Следует ли ему одеться или можно выйти прямо в полотенце? Что-то подсказывает Сяо, что, даже если он оденется, его довольно скоро разденут вновь. «Думаю, нам стоит экономить время. Папа вряд ли будет против, если я появлюсь прямо в таком виде», — несмотря на собственные рассуждения и уверенность в правильности своих действий, парень все равно смущается от одной мысли, как Чжун Ли посмотрит на него, когда он выйдет из ванной, а после прижмёт к себе и… Сяо быстро мотает головой — размышления снова уносят его не в ту степь. Нельзя заставлять отца ждать. Обернув полотенце вокруг бёдер, он выходит из ванной комнаты и проходит в сторону кровати, на которой обнаруживается Чжун Ли. За время отсутствия сына он подворачивает рукава своей рубашки и теперь выглядит, словно настоящее божество — возможно, у Сяо внезапно появился странный кинк на руки и силу, но одна лишь мысль о том, что этими руками отец может поднять его и трахнуть прямо на весу, заставляет дыхание сбиться, а член дёрнуться. По всей видимости, Чжун Ли немного заскучал и решил посидеть в телефоне: Сяо знает, что тот любит читать новостные каналы, если ждёт кого-то или чего-то и не знает, чем себя занять. В целом, неплохой способ убить время, которым отец сейчас и пользуется. Услышав звук открывшейся двери, Чжун Ли отвлекается от своего занятия и поднимает голову. От того, каким взглядом тот останавливается на сыне, у Сяо спирает дыхание, и смущение возвращается с новой силой. Его будто бы хотят сожрать, полностью овладеть прямо здесь и сейчас — подобное одновременно пугает и возбуждает, заставляя сердце в груди прийти в смятение. Сяо давно должен был привыкнуть к этой стороне отца, однако ему всё же больше нравится приятная нежность с отголосками жадности и власти, а не наоборот, и Чжун Ли прислушивается к его желаниям, постоянно осыпая сына любовью и лаской. Возможно, однажды Сяо решится и попросит отца быть немного жёстче, но пока что он определённо не готов к подобным переменам. Папа же его не торопит, за что он искренне благодарен. — Иди сюда, красивый, — отложив телефон на прикроватную тумбу, Чжун Ли немного откидывается назад и хлопает себя по коленке одной из ладоней. Сяо ненадолго залипает на руки отца, а после, сглотнув скопившуюся во рту слюну, робко делает первый шаг навстречу. — Можешь убрать полотенце. Не думаю, что оно тебе пригодится, — Чжун Ли хмыкает, когда Сяо, послушавшись отца, смущённо снимает с себя полотенце и, решив не ходить далеко, кладет его на ближайшую плоскую поверхность, которой оказывается тумба у порога, продолжая подходить к Чжун Ли уже полностью обнажённым. — Умничка. От похвалы ниточка возбуждения внутри Сяо натягивается сильнее, заставляя судорожно выдохнуть и поджать пальцы на ногах. Член, больше ничем не скрытый, вновь дёргается под внимательным мужским взглядом, и он видит — замеченное нравится отцу: в янтарных глазах начинает плескаться искреннее довольство, а улыбка становится настолько сытой, будто бы они уже вовсю занимаются сексом. — Не стой столбом, малыш. Замёрзнешь, — на этот раз Чжун Ли манит Сяо пальцем, на что тот смущается ещё сильнее и выглядит, словно олень в свете фар. Мужчину забавляет подобное сравнение — глаза у сына и правда становятся настолько огромными, будто бы тот — лесной зверёк, попавшийся охотнику или хищнику на глаза. Впрочем, их ситуация примерно схожая с его сравнением: Чжун Ли хочется сожрать Сяо — не меньше. Немного помешкав, парень всё-таки доходит до отца и, стараясь не задумываться о собственной наготе и возбуждении, садится к нему на колени, лицом к лицу. Обняв Чжун Ли за шею, Сяо, недолго думая, поддаётся порыву и накрывает его губы своими, сразу же приоткрывая рот. От ощущения горячего языка, не принадлежащего ему самому, хочется простонать, и Сяо не сдерживает себя, зарываясь ладонью в тёмные волосы отца и немного приподнимаясь на коленях, дабы стать к нему ближе, углубить поцелуй, сделав тот ещё более страстным. От нежных прикосновений к бокам, спине, заднице, переходящих в поглаживания у Сяо срывает крышу: тело будто бы сгорает изнутри, несмотря на несильную прохладу в номере из-за включённого кондиционера; кожа плавится под умелыми движениями мужских ладоней, а к горлу то и дело подкатывают негромкие стоны, когда отец прикасается к его особенно чувствительным местечкам. Чжун Ли знает каждый сантиметр его тела — всё-таки у него было достаточно времени для его изучения, — и бессовестно пользуется собственным знанием, заставляя Сяо теряться в приятных ощущениях. У самого мужчины в штанах тоже становится до ужаса узко: Чжун Ли безумно хочется расстегнуть ширинку, провести по всей длине члена, довести себя до разрядки, наблюдая за тем, как Сяо будет трахать себя пальцами только для него. Однако он сдерживает себя, держа в голове собственные слова по поводу сюрприза. Эта идея пришла к нему на ум довольно давно: когда их отношения с Сяо только начинались, Чжун Ли подолгу задумывался о том, какими альтернативными способами можно ублажить сына, не прибегая к сексу с проникновением. Конечно же, на ум приходили вполне банальные вещи вроде стимуляции руками, минета и межбедренного секса, однако где-то на подсознании Чжун Ли задумывался ещё об одном варианте. Когда-то давно, ещё во времена полицейской академии Чжун Ли встречался с одним парнем, который в силу своего стремления к разнообразию, постоянно рассказывал — и не только рассказывал — ему о каких-то весьма интересных способах сексуального удовлетворения. Одним из таких был римминг. С тем парнем они уже давно не общаются, однако опыт у Чжун Ли сохранился, и сейчас он собирается использовать свои навыки для того, чтобы не просто заставить Сяо кончить, но еще и удивить его чем-то новеньким. — Малыш, — прервав поцелуй, Чжун Ли окликает сына. Прежде чем приступать к основному действу, им нужно условиться о некоторых вещах, дабы дальше у них не возникло каких-либо недоразумений. Сяо соображает, что обращаются к нему, не сразу, однако спустя пару мгновений, всё же собрав мысли в кучку, концентрирует взгляд на отце и смотрит вопросительно, как бы призывая того продолжить. — Сейчас тебе нужно будет лечь на живот и поднять бёдра. — Зачем? — Сяо несильно хмурится, пытаясь осознать, для чего ему нужно менять вполне удобную сейчас позицию на ту, в которой больше будет невозможно поцеловать отца. Одно из его любимых занятий с Чжун Ли, кроме свиданий — это поцелуи. Те бывают совершенно разные: нежные, практически невесомые, и страстные, срывающие тормоза. Сяо нравится целоваться с папой, и прямо сейчас он не понимает, почему в его сюрприз не входят поцелуи. Вряд ли Чжун Ли не в курсе его любви к ним. — Узнаешь, — загадочно улыбается тот, оставляя на подбородке сына мягкий поцелуй. Поняв, что не дождётся нормального ответа, Сяо, притворно недовольно вздохнув, неторопливо сползает с колен отца прямо на кровать, а затем, наслаждаясь мужским вниманием, грациозно, как ему кажется, ползёт в сторону изголовья кровати и укладывается в ту позицию, на которую ему указал Чжун Ли. Чжун Ли же, внимательно следящий за сыном, едва сдерживается от того, чтобы резко прижать Сяо к кровати и, войдя в него, трахать, трахать, трахать. «А ведь он подготовил себя лично для меня, — от этой мысли желание овладеть прелестным сыном увеличивается сразу в несколько раз, однако Чжун Ли, сделав быстрый вдох-выдох, приказывает себе успокоиться. — Сейчас я должен буду сосредоточиться на его удовольствиии. Да, сейчас Сяо — мой главный приоритет, — немного усмирив внутренних демонов, Чжун Ли, наконец, приближается к уже занявшему свою позицию сыну и по-доброму хмыкает на его ёрзанья. — Устал, наверно». — Так, что? — нетерпеливо уточняет Сяо, пытаясь посмотреть на отца через плечо. Получается не очень. Несмотря на природную гибкость, совсем в разные стороны тот гнуться не умеет, и поэтому выглядят попытки сына весьма комично. Будь они немного в иной ситуации, отец, возможно, даже позабавился. Однако, будучи поглощённым собственным возбуждением, Чжун Ли не чувствует даже намека на веселье. — Лежи спокойно, солнце. Я всё сделаю сам, — Сяо, кажется, хочет что-то сказать в ответ — возможно, съязвить или возмутиться, — когда Чжун Ли, тихо вздохнув, кладёт ладонь на затылок сына и несильно вдавливает его лицом в подушку. — Лежи. Спокойно, — голос отца звучит спокойно, однако Сяо может услышать те самые нотки холодной власти, от которых ему хочется то ли скулить, то ли стонать, то ли забиться в дальний угол комнаты и умолять сделать с ним всё, что Чжун Ли захочется. Сяо не страшно — он знает, что папа не причинит ему вреда, — однако подсознательно он будто бы в самом деле опасается Чжун Ли. Это на удивление не сбивает внутреннего возбуждения, а лишь подстёгивает его, заставляя парня постепенно теряться в собственных ощущениях. Так и не решив, как реагировать на подобное, Сяо просто делает, как ему было велено, больше не шевелясь. Это, судя по всему, удовлетворяет отца, потому что тот перемещает руку с затылка на одну из ягодиц и несильно оттягивает её, заставляя щёки Сяо пылать с двойной силой. — Раз уж ты так постарался для меня, я не могу оставить твои труды без внимания, — парень не знает, что Чжун Ли имеет в виду, однако, когда тот приступает к исполнению своего плана, практически задыхается от стона, подкатившего к горлу. — Приятного мне аппетита. Сяо сразу же понимает, к чему была сказана последняя фраза, и моментально тонет в приятном наслаждении, окружившем его будто бы со всех сторон сразу. Чжун Ли никогда до этого не вытворял с ним ничего подобного, и сейчас Сяо плавится от мягких прикосновений губами и влажных — языком. Это совершенно не похоже на пальцы — всё ощущается нежнее и развратнее одновременно. Возможно, дело в открытой позе и полном контроле со стороны Чжун Ли, но в какой-то момент Сяо становится тяжело сдерживаться. Сладкие стоны сына и влажное хлюпанье, заполнившее комнату, заставляет Чжун Ли несдержанно промычать и, немного отстранившись, укусить Сяо в одну из ягодиц. Наградой ему становится очередной прелестный звук, похожий на скулёж, от которого всё внутри Чжун Ли переворачивается вверх дном. Тёмные желания, сидящие внутри собственной порочной души, пугают даже его самого, но он усердно сдерживает себя, продолжая ласкать сына языком. Челюсть предсказуемо быстро устает — всё-таки у него давненько не было подобной практики, так что он подключает к делу пальцы, начиная умело массировать простату. Сяо практически подбрасывает на кровати от приятного импульса, прошедшегося по всему телу, и он ощущает, что оказывается на грани. Вот только теперь одной лишь ласки сзади — мало. Темп, в котором движется Чжун Ли, уж слишком медленный, и Сяо чувствует, как член, не в силах полноценно излиться, пачкает его самого и простыни, за которые он отчаянно цепляется. — Папочка, я, ах-х, позволь мне кончить, пожалуйста, — сдавленно просит Сяо, зная, что этот способ обязательно сработает. Чжун Ли никогда не мог ему отказать. Не тогда, когда он просит об этом подобным образом. — Ты такой нетерпеливый. Я ведь ещё даже не успел насладиться тобой в полной мере, — хмыкает он в ответ, однако, прежде чем сын успевает возмутиться, неторопливо продолжает: — Но раз уж этот сюрприз изначально был для тебя, так и быть. Я помогу тебе, — и, не дожидаясь какой-то либо реакции со стороны Сяо, накрывает его член ладонью, начиная умело дрочить. Его выдержки хватает буквально на несколько минут, прежде чем настоящее блаженство накрывает его с головой, заставляя пальцы на ногах поджиматься, а тело замереть, отдаваясь этому страстному импульсу. Приятная пустота опускается на Сяо вслед за яркой разрядкой, и, прикрыв глаза, он ненадолго погружается в дрёму. «Совсем устал, бедный, — нежно улыбнувшись, Чжун Ли укладывает сына в более удобное положение и, немного обтерев его тело, накрывает одеялом. Прежде, чем ложиться рядом, ему явно стоит позаботиться и о себе. Пожалуй, он займётся этим в ванной, чтобы не мешать Сяо отдыхать. — Просить клининг менять бельё смысла нет», — рассуждает он, вспоминая, что жить здесь им остаётся меньше суток. Оставив на лбу сына нежный поцелуй, Чжун Ли поднимается со своего места и уходит в уборную. Уже завтра им предстоит вернуться обратно домой, и через пару недель Сяо поедет в Нью-Йорк самостоятельно. Новая глава его жизни вот-вот начнётся.