***
— Волнуешься? — спрашивает Венти, выбирающий, какую кофту надеть поверх футболки. Он стоит у шкафа уже минуты три, и Сяо, сидящий всё это время на своей кровати, терпеливо ждёт, внимательно наблюдая за его действиями. Сам он уже давно собрался: в конце концов, они даже не планируют покидать помещение общежития. Всё, что им нужно сделать — буквально выйти из своей комнаты и пройти чуть дальше кухни. Общая гостиная оказывается гораздо ближе, чем Сяо предполагал, и это несомненный плюс — не придётся шататься по чужим этажам. Тем не менее, Венти для сборов времени нужно больше, и Сяо совсем не против подождать. Он постоянно мёрзнет, а потому сейчас хочет выбрать кофту одновременно тёплую и красивую, дабы не окоченеть во время просмотра фильма, но в то же время не показаться на людях в чём попало. — Немного, — честно признаётся Сяо, сжимая ладони между своими бёдрами. Ему всё ещё неловко обсуждать свои чувства с кем-то, кто не является его отцом или анонимом в интернете, а потому он немного нервничает, открываясь Венти. Тот, конечно же, никогда его не осуждает, и Сяо ценит это, однако ощущение небольшого дискомфорта по-прежнему остаётся где-то глубоко в его сердце, заставляя невольно зажиматься во время подобных разговоров. — Не переживай, — Венти, заметив его метания, поворачивается лицом к Сяо и дарит ему тёплую, подбадривающую улыбку. Сердце в груди у Сяо делает кульбит. — Они все славные. Уверен, вы понравитесь друг другу. Тем более, многих ты уже знаешь, — его слова действуют успокаивающе, и Сяо облегчённо выдыхает, чувствуя, как расслабляются плечи. — Я просто… — он запинается и, на секунду отведя взгляд в сторону, пытается правильно подобрать слова. Кто бы мог подумать, что разговаривать с кем-то о своих чувствах может быть так сложно? — Не привык общаться с ровесниками. Ты мой первый друг, Венти, — когда их взгляды вновь встречаются, Сяо читает в бирюзе искреннее удивление. — Серьёзно? — в его голосе звучит не меньшее изумление, и Сяо не удерживается от слабой улыбки. Кто бы мог подумать, что Венти считал его достаточно социальным, чтобы завести себе друзей ещё в школе. Сяо находит одну мысль о чём-то подобном абсурдной — кому-кому, а ему никогда не удавалось сближаться с одноклассниками. И уж тем более он никогда не становился с ними друзьями. Возможно, будь у него друзья со школьной скамьи, ему бы не пришлось спрашивать советов на форуме и теряться в догадках относительно своих чувств. — Да, — он кивает. — На самом деле, единственный, с кем я могу доверительно общаться — это мой папа, — «и ты», — мысленно добавляет Сяо, однако вслух не произносит. Почему-то делиться чем-то подобным кажется ему чересчур смущающим. Настаёт черёд Венти понимающе кивать. — Ага. Я слышал, как вы общаетесь. Вы довольно близки, — Венти солнечно улыбается: кажется, отношения Сяо с отцом кажутся ему чем-то хорошим, и это не может не радовать. Сяо хочется, чтобы больше людей знало о том, какой Чжун Ли хороший. Было бы замечательно, если бы Венти однажды смог познакомиться с ним по-настоящему. Сяо отчего-то кажется, что они смогли бы найти общий язык. — Это удивительно, на самом деле. Мы с моим отцом… — неожиданно помрачнев, Венти выдерживает небольшую паузу, а затем, тряхнув головой, словно пытаясь отогнать плохие мысли, всё же продолжает говорить. Улыбка же на его губах, однако, кажется уже скорее натянутой. — Мы никогда не были так близки. Услышав слова, произнесённые нехотя и словно с каким-то потаённым негативом: конкретные чувства в чужом голосе Сяо распознать не может, — он моментально ощущает себя виноватым. Возможно, ему не следует поднимать подобные темы при Венти в следующий раз: судя по всему, одно лишь воспоминание о собственном отце причиняет ему ужасную боль. Сяо бы хотел по возможности оградить Венти от подобных чувств — видеть отрицательные эмоции на его лице оказывается действительно неприятно. — Хм. Извини, — Сяо хмурится, стараясь вложить в голос как можно больше сочувствия и сожаления, и Венти, явно не понявший, почему он вдруг начал извиняться, смотрит на Сяо в недоумении. — За что ты извиняешься? — уточняет он. — Не хотел поднимать неприятную для тебя тему, — объясняет Сяо. Венти же на это лишь с улыбкой качает головой. Ещё раз посмотрев в шкаф, он вытягивает из него бирюзовую кофту: «Прямо в цвет своих глаз», — и, закрыв дверцы, подходит к Сяо. — Ты тут не при чём, — его тёплая улыбка моментально отгоняет все плохие ассоциации, а ладонь, неожиданно растрепавшая тёмные волосы Сяо, ощущается так приятно, что он на мгновение теряется в собственных ощущениях. По телу проходится странная дрожь, однако Сяо, списав всё на переживания перед общей встречей, стойко игнорирует её, решая разобраться в своих чувствах чуть позже. — Идём. Нас уже заждались. Кивнув, Сяо встаёт со своего места и, подхватив пачку орешков, которую они купили специально для сегодняшнего вечера, направляется за Венти на выход из комнаты.***
— Вы только посмотрите, кто решил присоединиться к нам! Сам Сяо, — хмыкает Синь Янь, моментально заставляя всех присутствующих в комнате обернуться на вошедших: не то чтобы никто на их этаже не знаком с Сяо — в конце концов, с начала учебного года прошло достаточно времени, и все они так или иначе знают друг друга — пусть и не всегда лично, — однако именно Сяо среди прочих вызывал на этаже больше всего пересудов. И дело было не в том, что он как-то отличился или сделал что-то не так — вовсе нет. Просто Венти — большой любитель поговорить именно о Сяо, и каждый из присутствующих в связи с этим успел не просто узнать того лучше любого другого жителя их этажа, но и сделать кое-какие интересные выводы, касаемые его взаимоотношений с Венти. К примеру, несмотря на то, что Сяо не любит большие сборища людей, ради Венти он пришёл на их вечерние пятничные посиделки, где они обычно смотрят фильмы и кушают разные снеки, и один лишь только этот факт уже наталкивает на кое-какие мысли в их отношении. Заслышав слова Синь Янь о неожиданном госте, все собравшиеся, конечно же, переключают всё своё внимание на него, заставляя Сяо, внезапно оказавшегося в центре чужих взглядов, ощутить некую скованность: в конце концов, не каждый день на тебя пялится такое огромное количество людей разом. Видит Бог, в это мгновение он был до ужаса близок к тому, чтобы тупо развернуться на сто восемьдесят градусов и сбежать в свою комнату, однако Венти, так вовремя приобнявший его за плечи, не даёт ему этого сделать, и Сяо в какой-то степени ему даже благодарен. Всё-таки он сам захотел сюда прийти. И нет, Венти здесь совершенно не при чём. И плевать, что он почти две недели ходил за ним хвостиком, практически умоляя пойти на эту встречу. Никакого влияния со стороны. Абсолютно. — Привет! — Синь Янь приветливо машет Сяо рукой, заставляя его сделать полшага назад, при этом скинув руку Венти с себя. Венти на этот жест не обижается: Сяо всего лишь встал за его спину, словно пытаясь обезопасить себя от лишнего взаимодействия. Это не может не умилять — сколько бы времени не прошло, Сяо по-прежнему очень настороженно относится к особенно активным людям, которых мало знает. Венти является скорее исключением из этого правила. Тепло улыбнувшись, он позволяет Сяо оказаться немного позади, дабы принять удар социализации на себя. — Я рада, что ты, наконец, решил привести своего парня на общую встречу, Венти! — дразнится Синь Янь, игриво шевеля бровями, из-за чего Венти закатывает глаза: знает же, что она шутит, чертовка. Однако, краем глаза заметив, что Сяо начинает чувствовать себя ещё более неловко, чем прежде, решает не подыгрывать, а, наоборот, ответить серьёзно. Всё же их уровень близости для него слишком ценен, чтобы вот так им пренебрегать. — Мы не встречаемся, и, пожалуйста, перестань смущать Сяо, — кажется, после его слов Сяо становится чуть легче: он громко выдыхает через нос, а его плечи заметно расслабляются. Что ж, по крайней мере, Венти в состоянии защитить его от подколов Синь Янь. А значит, в этой комнате ему бояться нечего. По крайней мере, Венти хочется верить, что Сяо будет чувствовать себя подобным образом в его присутствии. — В самом деле? А разве это не Мона предсказала тебе любовь-морковь с ним? — или нет. Эту битву Венти определённо проиграл. Почувствовав, как щёки начинают неумолимо загораться, Венти скрещивает руки на груди и громко фыркает, стараясь скрыть собственное смущение. Он совершенно не хотел, чтобы Сяо узнавал о таких подробностях его жизни от кого-то вроде Синь Янь. Это ужасно! Что же он о нём теперь подумает? Наверно то, что Венти какой-то помешанный или вроде того. — Не было такого! — он отрицательно мотает головой, заставляя ухмылку Синь Янь стать шире. Собственными словами Венти загоняет себя в эту яму всё сильнее — теперь-то Синь Янь от него точно не отцепится. — А вот и было, — легко парирует она, на что Венти посылает ей убийственный взгляд. Вот не может подыграть, когда нужно! Он ей это ещё припомнит! На самом деле, Венти прекрасно помнит тот вечер. Тогда он был немного пьян и умудрился прожужжать все уши о Сяо своим соседям по этажу — уже раз в пятый в том месяце. Мона же, их местный таролог, подверглась его планомерной атаке постоянными просьбами сделать расклад на их отношения и, конечно же, сдалась под его безжалостным натиском. Тот диалог Венти будет помнить ещё очень долго. — Ну, что там, Мона? Сяо свободен? Мы будем вместе? — он задавал вопрос за вопросом: само собой, ему было ужасно интересно узнать своё будущее с человеком, который ему сильно симпатичен. И может, кто-то и не верил в таро, но напившийся Венти определённо не входил в число таких людей, а потому раз за разом приставал к Моне, уже готовой гадать ему на что угодно, лишь бы тот оставил её, наконец, в покое. Мона, пристально вглядывающаяся в расклад на протяжении десяти минут точно, прошептала себе под нос: — Ну и пиздец, — а затем, выдержав паузу, всё же подняла на него взгляд и с нечитаемой интонацией сказала уже громче. — Вместе будете. Венти тогда, конечно, не понял, к чему была первая часть и должен ли он был её вообще слышать, однако вторая его определённо порадовала. Несмотря на отсутствие каких-то других пояснений, Венти от Моны всё же отстал и, решив больше никого не терроризировать, уплёлся в их с Сяо комнату. Той ночью он спал особенно сладко. Но вот проходит две недели, а они с Сяо всё ещё не вместе, и потому Венти, придерживаясь намеченного плана, старается быть ему хорошим другом, постепенно приближаясь к его сердцу всё сильнее. В конце концов, он даже не уверен, свободен ли тот вообще. Порой ему кажется, что тот день, когда Сяо поцеловался со своим привлекательным спутником возле доски результатов вступительных, ему лишь приснился или привиделся в пьяном бреду. Уж слишком часто Сяо настаивает на том, что у него никого нет. И всё, что остаётся делать Венти в этой ситуации — ждать, когда обстановка начнет развиваться. В его ли пользу это будет происходить — вопрос другой. — В общем, — Венти откашливается, чтобы скрыть неловкость, и моментально переводит тему, решая, что если у Сяо и возникнут какие-то вопросы, то пусть он лучше задаст их после этой встречи, когда они останутся наедине. Иначе он рискует сгореть от стыда. — Все, это Сяо. Сяо, часть людей ты знаешь, а с некоторыми видишься впервые, так что я быстренько пробегусь по всем, — Венти начинает показывать на людей по мере того, как называет их имена, и приятели машут Сяо в ответ, тогда как тот кивает им в проявлении сдержанной вежливости. — Синь Янь и Тому ты уже знаешь. А это Ёимия, Мона, Синобу, Нилу и… — он растерянно замолкает и, осмотрев всех присутствующих еще раз, задумчиво спрашивает: — А где Лайла? — Она сегодня отсыпается, — отвечает Мона, нынешняя соседка Лайлы, и Венти понятливо кивает. В целом, очень похоже на Лайлу: не спать в судорожной попытке доделать все до дедлайна, а затем отсыпаться трое суток кряду. Насколько он помнит, не так давно она закончила какой-то важный астрономический проект и буквально на днях защитила его на «отлично». Кто-кто, а Лайла определённо заслужила хороший отдых. — Окей, — кивнув, Венти не задумываясь тянется к Сяо и берёт его за руку так, словно они ходят подобным образом постоянно, а после выдвигается к единственным свободным местам на диване, которые, судя по всему, оставили специально для них. Для этого им приходится преодолеть вытянутые ноги сидящего на полу Томы и перешагнуть чью-то открытую пачку чипсов, однако поход всё же оказывается удачным, и они-таки плюхаются на своё место, садясь практически вплотную друг к другу. Когда Сяо запоздало одёргивает свою руку, Венти устремляет на него удивлённый взгляд, а затем, наткнувшись на лицо, полное неподдельного смущения, едва ли не открывает рот в искреннем изумлении: он никогда не видел Сяо настолько красным. Венти даже не был уверен, возможно ли довести Сяо до столь глубокого чувства смущения — судя по всему, возможно. Нужно просто знать, на какие точки давить. И вот, он, весь такой безразличный и почти всегда безэмоциональный, застеснялся того, что Венти взял его за руку. Венти — сам по себе довольно тактильный человек, из-за чего его друзьям, старающимся избегать лишних прикосновений, приходится несладко. Он и приобнять может, и волосы растрепать, и по заднице в шутку шлепнуть. Конечно же, к Сяо Венти относится не совсем как к своему другу, однако это практически никак не проявляется внешне. Может, он чуть более навязчив, чем обычно, и к заднице его старается лишний раз не прикасаться, но в целом Венти пытается относиться к Сяо как к другу, дабы не спугнуть его лишним напором. Пока что ему следует действовать аккуратнее: в конце концов, неизвестно, как он отреагирует на более откровенные попытки Венти сблизиться. Однако смущение Сяо о многом говорит, и, возможно, ему стоит немного ускорить процесс их сближения. — Что мы смотрим сегодня? — спрашивает Венти, как ни в чём не бывало приобнимая Сяо за плечи. Тот под его рукой напрягается, однако не отстраняется. Венти считает это положительным знаком, а потому начинает ненавязчиво поглаживать того сквозь ткань футболки большим пальцем, делая вид, словно в его жестах нет ничего особенного. — Ужасы! — восторженная Ёимия вклинивается в их диалог, и Венти непроизвольно морщится. Только не ужасы… — А это обязательно? Я их ненавижу, — со вздохом признаётся он. Когда Сяо, немного расслабившийся в объятиях Венти, неожиданно поворачивает голову в его сторону и обжигает чувствительное ухо своим тихим шёпотом, по позвоночнику Венти будто бы проходится электрический разряд, оседая чем-то приятным в районе копчика. И как Сяо умудряется действовать на него так пьяняще, даже не прикладывая особых усилий? — Ты боишься? — спрашивает он, и Венти приходится громко прокашляться, дабы не быть столь очевидным в собственном смущении от настолько интимной близости. Сам устроил — самому и расхлёбывать. — Не боюсь, но, — начинает отвечать Венти, не поворачивая головы, однако оказывается прерван Синь Янь, которая, видимо, услышала их перешёптывания и посчитала нужным вмешаться. — До усрачки боится, — со смехом заявляет она, заслуживая очередной убийственный взгляд со стороны Венти. Он обиженно поджимает губы, мысленно передавая Синь Янь, как сильно её осуждает, на что та лишь пожимает плечами, мол, она же правду сказала — ничего такого. И чего она сегодня к нему прицепилась вообще? — В этом нет ничего такого, — так же тихо отвечает Сяо и, чуть подумав, добавляет. — Ты можешь держать меня за руку, если тебе будет легче, — судя по всему, предложение даётся ему непросто, поэтому, когда Венти переводит на него изумлённый взгляд, Сяо выглядит так, будто прямо сейчас сгорит от румянца к чертям. Сердце в груди заходится так, словно он только что пробежал целый марафон. «Боже мой! Он сам предложил нам держаться за руки во время фильма! Я же с ума сойду за этот вечер», — восторженные мысли в голове Венти сменяют друг друга, и он, не доверяя голосу, быстро кивает, пока Сяо не передумал. В конце концов, когда у него ещё появится шанс подержаться за руки с Сяо целых два часа подряд? Когда их пальцы переплетаются, Венти чувствует себя самым счастливым человеком на планете. Сяо же, сжимающий ладонь Венти в своей, не понимает, почему сердце стучит так сильно, а ладони нещадно потеют, заставляя испытывать лёгкое чувство стыда. Может, всё дело в том, что Венти — его первый настоящий друг? Так ли люди чувствуют себя рядом с друзьями? Как жаль, что ему не с чем сравнить. В такие мгновения он как никогда жалеет об отсутствии нормального социального опыта в прошлом. Они смотрят фильм, прижавшись друг к другу, и Сяо даже забывает про пакетик с орешками, который принёс с собой. Тёплое тело под боком, жмущееся к нему особенно сильно, когда на экране появляются скримеры, тихое дыхание где-то под ухом и собственное громкое сердцебиение, отдающееся где-то в ушах, заставляют Сяо пропустить, наверно, практически весь фильм мимо ушей. Он много размышляет о чём-то своём, однако чаще спотыкается об иррациональное желание стать к Венти ещё ближе. Но, даже несмотря на это, вечер оставляет после себя лишь приятные воспоминания. Возможно, ему стоит соглашаться на подобные предложения Венти почаще.***
После того вечера что-то в сознании Сяо меняется, и он начинает воспринимать Венти немного иначе. Та разница не бьёт по нему и не воспринимается как нечто совершенно новое, однако ощущается настолько остро, что игнорировать подобные изменения оказывается просто невозможно. Сяо не совсем понимает, с чем это связано: в конце концов, они всего лишь проводят время так, как делали это раньше, — но почему-то смех Венти кажется ему самым красивым на свете, его лицо — самым привлекательным, а улыбка — самой прекрасной. Он не понимает, откуда вообще такое странное восприятие кого-то другого — нечто подобное он испытывал только по отношению к Чжун Ли до того, как они прояснили свои отношения. Но не может же быть такого, что Сяо влюблён сразу в двух людей, правда? «Нужно будет уточнить у Кая, все ли друзья чувствуют подобное друг к другу», — вздыхает Сяо. Как же всё-таки тяжело, когда твой социальный опыт ограничивается отцом и его коллегами. С другой стороны, Сяо, наконец, стал выходить за рамки, которые он сам же для себя и установил, и это определённо идёт ему на пользу. Рано или поздно он разберётся. Ему просто нужно чуть больше времени на рефлексию. Тем временем, они с Венти продолжают проводить огромное количество времени вместе, по возможности ужинать наедине друг с другом и даже ещё пару раз ходят на совместные просмотры фильмов, однако Сяо не может отделаться от мысли, что что-то в их отношениях стремительно меняется. И эта навязчивая мысль не оставляет его в покое ни на секунду. Когда Венти спрашивает: — Тебе нужна помощь с историей изобразительных искусств? Я знаю, что профессор Кавех бывает весьма строгим, когда дело касается его предметов. А у меня остались конспекты с первого курса. Можем позаниматься вместе. Сяо незамедлительно соглашается, и тогда они зависают в библиотеке после пар: Венти задаёт Сяо вопросы для рубежного контроля, пока Сяо старательно на них отвечает, стараясь игнорировать не на шутку разыгравшуюся тахикардию. Особенно на грани он оказывается, когда Венти поправляет его выпавший из-за уха локон волос, пока Сяо сосредоточенно корпит над очередным открытым вопросом. Он так и замирает с приставленным к губам карандашом, не находя в себе сил пошевелиться. Сяо честно не знает, как реагировать на подобные действия со стороны Венти: стоит ему пресечь это на корню или следует поддаться своему желанию оставить всё, как есть? Поступают ли друзья подобным образом? Сяо честно не знает ответ на данный вопрос, но что-то в подсознании гнусно шепчет ему: нет, — и в груди поселяется отравляющее его сомнение. Когда Венти предлагает: — Хочешь поработать над проектом по улучшению внешнего вида универского уголка отдыха нашего факультета вместе со мной и Скарой? Это внеурочка, но она отлично впишется в твоё портфолио. Сяо, конечно же, соглашается без задней мысли и теперь, кажется, обзаводится вторым другом: пока приятелем? — в лице Скарамуччи. Тот почему-то странно косится на Сяо в течение всех их совместных посиделок, а на одной из последних встреч ни с того ни с сего выдаёт: — Ну, ты вроде нормальный, — чем вгоняет Сяо в ещё большее недоумение. Если друг Венти считает его нормальным, это, наверно, здорово. Можно сказать, его одобрили, приняли в их небольшой компании и дали шанс на нечто большее. Возможно, в скором времени Сяо сможет завести даже больше друзей. «Папа бы мной гордился», — с удовольствием думает он, чувствуя, как в груди расползается приятная радость. Чжун Ли всегда прикладывал огромное количество усилий, дабы социализировать Сяо всеми возможными способами: он записывал его на разные секции, водил к психологу и даже несколько раз брал на себя организацию его детских дней рождения, приглашая на празднование почти весь его, Сяо, класс. Сейчас, уже будучи взрослым, Сяо вспоминает о заботе отца с улыбкой: тот действительно старался сделать всё возможное, дабы вырастить его полноценно развитой личностью. Возможно, ему стоило поблагодарить его перед отъездом. Вспомнив их последнюю с Чжун Ли встречу, Сяо моментально чувствует, как на смену радости приходит небольшая удручённость. Он так и не рассказал отцу о своём страхе, который обуял его во время их секса тем днём. Несмотря на то, что Сяо практически не вспоминает о своём вранье, моментами на него всё же накатывает стыд за откровенную ложь, заставляющий всё внутри сжиматься, а уши — гореть. Новые впечатления, конечно же, не дают ему загоняться слишком часто: Сяо, наконец-то ощутив свободу, не может перестать наслаждаться этим окрыляющим чувством. Не сказать, что папа когда-то ограничивал его в чём-то, однако, побыв с Чжун Ли на расстоянии, Сяо со временем перестал ощущать тоску так же остро, как прежде. И это, признаться честно, его по-настоящему напрягает. Разве так он должен ощущать себя по отношению к любимому человеку? Из-за того, что теперь Сяо проводит с Венти всё больше времени, занимая им и их общими проектами все свои выходные, он совсем перестаёт ездить домой и, что самое ужасное, даже не испытывает нужды в том, чтобы навещать Чжун Ли так же часто, как прежде. Если раньше Сяо регулярно приезжал домой раз в одну-две недели, то сейчас, по прошествии почти месяца, всё ещё не собирается назад. Это осознаётся чем-то неправильным, но Сяо упорно старается игнорировать это странное чувство, сосущее под ложечкой, и концентрируется на положительных эмоциях. — Прости, пап, у меня много проектов. Не смогу приехать на этих выходных, — с сожалением вздыхает Сяо, почему-то ощущая, будто врёт, хотя в его словах нет и грамма лжи. Он ведь правда все выходные учится вместе с Венти. Иногда к ним даже присоединяется Скара, и тогда это становится полноценной учебной сессией, во время которой Сяо чувствует себя по-настоящему живым. Вот только Чжун Ли почему-то смотрит так понимающе и тоскливо, что Сяо, не осознающий, к чему конкретно этот взгляд относится, заочно ощущает себя виноватым. Он ведь не обижается, правда? — Всё хорошо, малыш. Я рад, что ты, наконец, влился в студенческую жизнь, — папа улыбается, но Сяо слышит в его голосе затаённую грусть, и это действительно рвёт его сердце на части. Он тоже скучает по Чжун Ли, хочет его поскорее обнять, прижаться посильнее и никуда его не отпускать, однако пока что не может себе этого позволить. Вот сдаст все рубежки, защитит проект с Венти и Скарой — и поедет к отцу обязательно! Именно так убеждает Сяо себя в собственных мыслях. Вот только по факту он даже не смотрит билеты назад, всё чаще поддаваясь соблазну побыть с Венти, послушать его смешные рассказы и погулять вместе, если погода позволяет. Сяо знает: папа никогда не осудит его за желание провести время с друзьями, однако не находит в себе моральных сил признаться, что даже если бы у них с Венти не было никаких совместных дел, он бы всё равно остался в Нью-Йорке на выходных, чтобы провести с ним время. И почему-то Сяо кажется, словно Чжун Ли понял это и без его слов. А еще он понял что-то еще — что-то, чего еще не понял сам Сяо. — Правда извини, — Сяо старается вложить в голос как можно больше сожаления, дабы показать: ему не всё равно; он любит Чжун Ли и хочет к нему вернуться. И папа со слабой улыбкой качает головой. — Всё в порядке, малыш. Я всё понимаю, — и прежде, чем Сяо успевает вновь извиниться, переводит тему: — Вижу, ты решил покрасить волосы, — замечает он, и Сяо, уже позабывший об изменениях в собственном имидже, сначала ненадолго подвисает, а затем с благодарностью ухватывается за ниточку новой темы, так любезно протянутую Чжун Ли. — Да, — Сяо кивает. — У Венти оставалась лишняя краска, и он предложил покрасить меня, а я согласился, — при упоминании Венти в разговоре Сяо ощущает настоящий моральный подъём, и Чжун Ли, видимо почувствовав это, ободряюще улыбается шире. — Я правда не уверен, мой ли это стиль, но попробовать решился. — Тебе очень идёт, — комплименты со стороны отца всегда заставляют его смущаться, и этот раз не становится исключением. Когда щёки Сяо вспыхивают с новой силой, в глазах Чжун Ли мелькает та самая нежность, с которой он смотрит на Сяо каждый раз, когда тот совершает нечто, по его мнению, милое. В конце концов, что-то между ними остаётся прежним. — Спасибо, — шепчет он на грани слышимости в ответ, чувствуя, как пропадает в этом приятном чувстве взаимной любви. Возможно, Сяо зря надумывал лишнего, и у них с отцом всё в порядке, даже несмотря на недомолвки, его наглую ложь и долгую разлуку? Но почему же тогда в янтарных глазах Чжун Ли читается столь явная тоска, а в сердце поселяется неприятное предчувствие надвигающейся бури? Сяо мотает головой, стараясь отогнать дурные мысли подальше. Он просто надумывает лишнего. Они с Чжун Ли говорят ещё некоторое время: папа вспоминает, как сам впервые осветлил волосы примерно в том же возрасте, и напоминанием об этом являются по-прежнему светлые кончики. Они беззаботно общаются обо всём на свете, и странное чувство в сердце Сяо отходит на второй план. В конце концов, если что-то случится, Чжун Ли ему скажет. Так ведь?