Капитанское сердце

Тучи сгущаются, каменная дорога стелется обманчиво мягкими лепестками сакуры. Корабль задерживается в порту всего несколько дней. Находится в гавани с полным трюмом контрабанды себе дороже. Каждый час стоит денег. Люмин не теряет времени зря. Каждую минуту, проведённую на острове, она старается заполнить чем-то интересным, бегает по городу словно маленький зайчик, старающийся быстрее найти убежище в пургу. Поход в местный чайный дом Коморэ, прогулка до маленькой деревушки Конда и даже посещение издательского дома Яэ. Кадзуха решает составить ей компанию и наставляющее комментирует местные достопримечательности. Девушка умудряется собрать местных диковинок с собой. «Девчуля, тебе зачем этот ящик?» - Чайльд выгибает бровь и смотрит в сторону запыхавшейся. Люмин останавливается и выдыхает. «Я тут собрала кое-чего, хочу взять с собой» - девушка выпрямляется во весь рост и серьезно смотрит в ответ. «А спросить капитана?» - Тарталья смотрит строго, но не выдерживает и секунды невинного похлопывания ресницами. Маска серьёзности трескается от легкой улыбки, огонёк тепла разливается внутри. Чайльд разворачивается и неопределенным жестом в воздухе указывает: «Валяй. Но чтобы много места не занимало.» «Ть, тоже мне»,- девушка продолжает путь в порт. К моменту отплытия, деревянный ящик наполнен самыми разными предметами: цветы наку, аккуратно завёрнутые в пожелтевшую бумагу, старый мешочек, наполненный листьями сакуры, странный «костный мозг» и кроваво-красные бутоны. «Бутоны... э-э-э»,- девушка запинается и вертит в руках бархатные лепестки. Кадзуха подходит ближе и помогает: «Кровоцвет» «Да, точно, спасибо!» - Люмин благодарно улыбается в ответ. Все эти объяснения были донельзя умиляющими. Капитан позволяет себе засмотреться в увлечённые искрой глаза напротив. Слишком личную атмосферу разрывает приход Каэдехары. Тарталью определенно раздражает этот тип.

***

Дни на корабле тянутся своим чередом. Свежий морской ветер бьет в лицо и игриво треплет волосы. Чайльд жадно вдыхает полной грудью, пропуская прохладный воздух через лёгкие. За столько лет море действительно стало его домом. Бескрайним и холодным, но все ещё домом. И вот в эту своеобразную рутину ворвался бриз перемен, который сейчас легко мотает ножками, сидя на деревянном борту. Представить быт на корабле без неё стало физически тяжело. Вихрь играет с пшеничными волосами, устраивая беспорядок на голове девушки. Светлые глаза внимательно изучают собеседника. Парень из Инадзумы, которого фактически согласились провести зайцем. Рубиновые глаза щурятся. Сладкая улыбка украшает лицо музыканта. От его приторности капитана начинает тошнить. Отвернувшись, Чайльд продолжил следить за горизонтом. Паруса со скрипом покачиваются, в небе кричат птицы. Из-за недавнего дождя в воздухе витает запах мокрой древесины. Пираты активно переговариваются и потирают руки, мечтая о том, как будут делить награбленное «честным» трудом. Вот кто-то понёс канат, другой моряк спустился в трюм. Казалось бы, можно позволить себе мгновение спокойствия. Отбросить тревоги не даёт образ из сна, привидевшегося ночью. Девушка под руку со своим братом идёт в сторону города. Огни неизвестного города сверкают особенно ярко, отражаясь в золотых глазах Люмин. Счастье буквально искриться в воздухе и остаётся на кончиках пальцев легкой пылью. Два светлых образа уходят дальше от причала. Свет тускнеет, оставляя после себя морозящее чувство холода. Словно последнюю горящую свечу по неосторожности задул морозный поток ветра через щель старого окна. Золотая пыльца радости на пальцах кажется темной грязью, мерзкой и склизкой. Воздух холодными ладонями забирается под пиджак, оглаживает затылок и резко сжимает горло. Приказ, который капитан пытается отдать кораблю, вырывается хрипом и скрежетом. Стеклянное сердце вновь пустует, в полой поверхности отражается тьма морской бездны. Осталось одно чувство - брошенности. Судьбой? Семьей? Своей родиной? Тарталья жмурится и отгоняет неприятное видение. Сон больше состоит из чувств, таких ненужных и нежеланных. Капитан старается убедить себя, что ничего не происходит. Что он совсем не пытается выцепить крупицу чужого внимания, что не бросает внимательных взглядов на девушку, когда та старательно пытается освоить основы корабельного дела; когда забавно чешет нос и пытается уложить растрепанные волосы; когда подняв одну бровь, смотрит вопросительно на него в ответ. Рядом раздаётся мелодичное пение флейты. Звук струится, огибает каждый уголок судна и норовит забраться глубже, пройтись по запутанным лабиринтам души. Юный музыкант заканчивает выступление и пытливо вглядывается в золотые глаза. Люмин, приоткрыв губы от удивления, начинает тихо хлопать. Парень польщенно прикладывает руку к груди и делает театральный поклон. «Это было прекрасно! Единственное - дворцовая мелодия отличалась большей...» Девушка задумывается. «Энергичностью!» - поднимет она вверх палец со знанием дела. Личико светится от радости. Кадзуха примеряет пальцы на инструменте: «Хорошо, я учту.» Девушка легким движением спускается с места и делает пару вихрящихся шагов. Руки парят в воздухе словно придерживают невидимого партнера. Потрепанные от приключений туфли стучат маленьким каблучком в ритм музыке. Танец безусловно завораживает. Мелодия начинается плавно, зазывает двигаться за собой. Словно легкими мазками кисти, звук обретает яркие солнечные краски. Слышится игривое щебетание птиц, звон маленького ручейка. Девушка движется в такт музыке и отдаётся потоку. Движения наполнены жизненной энергией, выглядят легко, но одновременно слаженно, образуя танец под стать королевскому двору. Люмин отпускает руку воображаемого партнера и делает пару хлопков, присаживается и продолжает кружить. Казалось даже старые доски под ногами сговорились не скрипеть, дабы не нарушать атмосферу. Каждое движение - белоснежный сверкающий цветок, распустившийся под лучами нежного солнца. Люмин делает последние шаги и мелодия завершается. Отдышавшись, девушка поворачивается к капитану: «Нравится?» Тарталья ведет бровями в немом вопросе. «Ты пялился на меня всё это время, если не нравилось мог бы для приличия отвести взгляд.» Девушка наигранно дуется и возвращается к музыканту. Чайльд делает подзывающие движения пальцем в сторону Скарамуччи: «Следи за штурвалом.» Скептический взгляд помощника красноречивее тысячи слов. Тарталья подходит ближе. «Девчуля, ты делала эти движения в воздухе»,- капитан изображает постановку рук рядом с партнером. «Этот танец на двоих, так?» Девушка с прищуром оглядывается. Кадзуха кажется уже понял в чем дело и издал короткий смешок в сжатый кулак. Чайльд игнорирует его и продолжает: «Ты можешь меня научить?» В этот момент Люмин совсем выпадает из реальности. Пират только что попросил её научить танцу? Раздумье не длится долго. «Хорошо»,- девушка вновь спрыгивает с места и подходит почти плотную. «Я научу тебя.» Чайльду требуется усилий сдержать улыбку, которая норовить расползтись по лицу. Девушка поднимает руку в попытке уложить её на чужое плечо. Ладонь едва достаёт до цели. Вторую ладонь девушка вытягивает в сторону, намекая взять её. Тарталья выполняет инструкции. Широкая ладонь ложится чуть выше талии, на спину. «Кадзуха, можешь подыграть нам? Частями, пожалуйста.» Каэдехара откровенно наслаждаемы зрелищем: пират выглядит деревянно, словно никогда не касался девушки ранее. «Конечно, я помогу.» Люмин благодарно кивает и возвращается к горе-ученику. Движения даются тяжело, Тарталья едва передвигает ноги. После пары попыток, Люмин останавливается. «Так не пойдёт. Тебе нужно расслабится.» Чайльд глупо пялится. «Или без вина ты не умеешь?» «О чем ты, конечно умею.» Чайльд глубоко вздыхает. Позволяет себе разжать напряженную руку и взять чужую мягкую ладонь иначе. Пододвигается чуть ближе. Настало время краснеть Люмин. Музыка больше не звучит, слышны лишь наставления новоиспеченного учителя. Пока пара пытается разобраться в запутавшихся ногах, Кадзуха заинтересованно наблюдает. Голос первым подаёт Скарамучча. «Как она?» Каэдэхара двигает головой в сторону звука. «Ты про Райден? Как всегда настолько верна своим традициям, что упустила переворот на пристани. Она теперь совсем не контролируется сегунатом.» Моряк цыкает. «Кстати, я рад, что ты помнишь свой долг и позволил мне добраться до каменного леса на этом судне. Корабль недурён, признаю»,- парень похлопывает место рядом с собой и оценивающе пробегается по окружению. Скарамучча закатывает глаза, но на колкости не отвечает. Спустя некоторое время, странные телодвижения начинают складываться в достаточно осмысленный танец. Ноги больше не кажутся каменными, не способными на большее. Чайльд вливается в ритм и позволяет себе немного импровизации. Люмин легко кружится в воздухе, танец дарит ей ощущение домашнего тепла. Музыка вновь заполняет пустоту. Вихрящиеся движения звуков задают свой ритм. Становится чуть сложнее, но Люмин вполне уверенно ведёт за собой. Оторвав взгляд от ног, чтобы проверить, что Чайльд не оступится вновь, девушка позволяет себе взглянуть на капитана. Глаза цвета бездонной морской пучины с несвойственной нежностью смотрят в ответ. Тарталья совсем не глядит вниз, лишь на неё, пытается уловить в солнечных глазах напротив одному ему известные тайны. Складка меж бровей разгладилась, лицо выражало спокойную заботу. Ужасно горячими вдруг стали ощущаться прикосновения чужих сухих, немного шершавых пальцев. Музыка откровенно отошла на второй план. Странный прилив нежности сбивает с ног, каблуки будто запутываются и девушка летит вниз. Чайльд быстро подхватывает её и мягко смеётся куда-то в плечо. «Я думаю на сегодня достаточно.» Люмин усердно пытается справится с мгновенно багровеющим лицом. По телу разливается жар чужого дыхания, ещё секунда и она обратится в пепел прямо здесь. Тарталья убеждается, что девушка стоит на ногах и возвращается к штурвалу. Кадзуха умиленно наблюдает за картиной, спрыгивает с места и уходит в трюм. Закатное солнце окрашивает морскую гладь нежным алым кровоцветом и уходит за горизонт. Странные ощущения начинают преследовать девушку сразу после танца. Легкое покалывание на кончиках пальцев, словно окутанные инеем ладони резко столкнулись с жаром пламени. Несмотря на это, огонь совсем не обжигает, лишь мягко дарит разливающееся в груди тепло. В голове по кругу играют моменты, проведённые вблизи капитана. Сладковато-древесный, теплый, сухой и пряный запах мускатного ореха, объятиями засевший в памяти. Едва заметные, практически бесцветные веснушки, поляной рассыпавшиеся по мягкой коже. Тонкие полосы под глазами, как следствие недосыпа, совсем не вредили внешнему виду. Хотелось запомнить каждый шрамик, каждую морщинку и складку на этом сосредоточенном лице, каждый изгиб, словно вышедший из под кисти умелого художника. И даже эту бездушную улыбку, которую он старался давить при возможности. Безусловно, было бы лучше, будь она хоть каплей искренней. Взгляду, впрочем, её тоже не хватало. Глаза, словно зеркальные шкатулки, заточившие лазоревую бездну внутри, были пустыми. Кажется, взгляни в них чуть дольше мгновения и утонешь. Морской дьявол самолично заберёт тебя за собой. Совсем юношеские яркие брови из последних сил пытались придать взгляду больше эмоций и выразительности. Девушка поймала себя на мысли, что в такой бездне и утонуть не жалко. Подметила она это, когда закончила с ужином моряков. Пираты привычно громыхали кто чем, в ход шли все приборы, сохранённые на корабле: тарелки, кривые чашки и прочая посуда. Когда шум затих, и каждый из ужинающий побрел по своим делам, девушка подметила ещё кое-что. Причина её довольно поэтичных раздумий не соизволил появиться. Люмин полагала, что Тарталья ужинает самостоятельно, в своей каюте. Но наблюдая за ним в течении пары дней, поняла что тот в принципе игнорирует приём пищи. Заедает голод тем, что попадётся под руку. «Так дела не делаются»,- пыхтя, Люмин нашла еды ещё на одну тарелку, подхватила её с собой и направилась наверх. Одинокий силуэт стоял за штурвалом. Девушку всё ещё не отпускало восхищение слаженности жизни на борту. Каждый знал своё дело. Тарталья словно красными нитями сплетал быт на корабле в единое полотно, холодным взглядом следил за всем и каждым. И одновременно не следил за собой. «Капитан»,- девушка окликнула, подходя сзади. Чайльд скучающе перевёл на неё взгляд. Бровь вопросительно выгнулась, стоило взгляду упасть на еду. «Я видела, что ты не ел.» Тарталья развернулся корпусом и немигающе уставился. «Не ел ничего на ужин последние несколько дней минимум. Я уверена, что есть кому заменить тебя у штурвала на несколько минут.» Девушка настаивала на своём. Краешек губ Тартальи изогнулся в немом подобии улыбке. Корабль оглушил звучный голос: «Скарамуш!» Где-то с другого конца корабля побрел знакомый моряк. Тёмная аура так и вилась над ним клубками, оставаясь и в тот момент, когда руки коснулись управления. Нечитаемым взглядом парень проводил странную парочку. Место нашлось на верхней палубе. Пары ящиков хватило, чтобы устроится двоим. Чайльд с неразборчивыми эмоциями поглядывал на Люмин, но в слух ничего не говорил - был занят едой. «Воин не должен быть разборчивым в еде, поэтому я могу ограничится. Ты меня, девчуля, как всегда удивила»,- на лице красовалась лукавая улыбка. «Следила, да?» «Не положено кораблю без капитана»,- Люмин отмахнулась от странных вопросов. Воцарилась тишина. Совсем не давящая, напротив, тихая и спокойная. Словно между двумя абсолютно разными людьми возникла безмолвная связь. Девушка бегала взглядом по волнам, внимательно выискивая что-то в дали. Синие массивные плески набегали друг на друга, пытаясь занять главное место в мимолетном взлёте вверх. Жемчужная кромка каждого потока воды расплывалась в небытие за пару мгновений, разбиваясь о ближайшие темные скалы. За этим определенно можно наблюдать вечно. «Знаешь»,- Люмин опомнилась и перевела взгляд на собеседника. «У меня ведь тоже есть родственники»,- Чайльд мечтающе подпер голову рукой. Девушка с прищуром уставилась. «Не смотри так, девчуля. Я заметил как ты пялилась на фотографию в моей каюте»,- капитан рассыпался в мягком перезвоне смеха. «У меня есть маленький братик, его зовут Тевкр. А ещё есть сестричка - Тоня, моя принцесса. И есть старший брат - Антон.» Пират, с несвойственной ему ранее взволнованностью, начинает жестикулировать руками. «У меня на родине, когда мы были маленькими, любили играть около реки. Снега всегда очень много и все водоемы покрыты морозной коркой. Можно прыгать и бегать, а лёд все равно не раскалывается. Наши соседи занимались создание скульптур из этого льда. Выходило невероятно. Отец как-то хотел нас с Антоном научить этому, но дело не сладилось.» Люмин, затаив дыхание, слушала рассказ. Капитан на удивление был болтлив этим вечером, но для девушки это было только в радость. С замиранием, не дыша, казалось, что слушаешь самую важную тайну сердца для человека. В тусклых сапфировых глазах заиграли огоньки. Не те, которые вспыхивают во время битвы, а другие - нежные и тёплые. Те, что способны согреть в самый суровый снегопад и дикий шторм. Те, что словно маяк направляют на верный путь в тёмном, густом тумане неопределённости. Безумно захотелось прикоснуться к этому призрачному теплу. Бархатный, обнимающий каждую клеточку тела голос всё продолжал свой рассказ. «Снега у нас в достатке почти весь год. Мои братья и сестра очень любили играть в снежки. Мы с Тевкром часто побеждали Антона с Тоней. Было... весело. А ещё стужа, а то как мы всей семьей готовились к праздникам, пока за окном бушевала метель.» Тарталья медленно затих. Слова не озвученными видениями стояли в воздухе. Голос сник, и синие глаза уставились куда-то в даль. «А ещё?» - Люмин робко потрогала чужую руку, не доходя до ладони. Лишь чуть-чуть тронула плотную багряную ткань. «Я думаю вместо рассказов, тебе бы стоило увидеть это лично»,- сдержанный, но не перестающий гореть мягким пламенем взгляд, обратил взор на девушку. Жар прильнул к щекам, яркий румянец озарил бледную кожу. Девушка ещё пару секунд выдерживала чужой взгляд и склонила голову. «Да о чем ты вообще думаешь? Он смотрит так только из-за воспоминаний о семье»,- неприятная мысль кольнула в сердце и Люмин поспешила оправдать эмоции ею. Осторожными движениями широкая ладонь похлопала по пшеничной макушке. «Думаю тебе пора спать, вон уже носом клюёшь»,- уголок губ капитана приподнялся. Девушка растерянно перебрала прядь волос. «Да, наверное.»