Оборотная сторона

      Дюжину дней подряд Шурф был занят чем-то очень увлекательным, и я постарался не очень этому расстраиваться, и вместо этого постарался уделить больше внимания собственной работе. Джуффин был искренне рад моей такой инициативе, и он даже натягивал на свое лицо улыбку, словно несвежие носки. Не обязательно знать о существовании какого-то либо предмета или явления, чтобы следовать установленным традициям, так что на его лице было именно такое выражения лица. Я же старательно делал вид, что все хорошо и все в порядке, и приходить так же в Управление Общего Порядка все так же обязательно и так же для меня приятно, но по большей части я таким образом просто отвлекал сам себя от желания немедленно найти Шурфа и вытрясти из него все его секреты. Его спасло только то, что я мало имел представления, как именно сделаю это. Мелифаро наоборот, искренне рад был меня видеть, и мы частенько несли нашу службу в ближайших трактирах. Я не переставал испытывать легкое любопытно по поводу его таинственных дел, но набрался кое-какого терпения и не тормошил его каждые две минуты, как мне хотелось.       Но в конце концов Шурф сам пригласил меня, и я последовал за ним с поистине священным трепетом. Я ожидал, что он поведет меня в трактир или в другое место, чтобы пожрать, но за пределы Мохнатого Дома он меня не повел. Я следовал за его идеально прямой спиной все дальше и дальше в глубины неисследованного мной дома, как будто он заманивал меня, беззащитного, в глубины собственной берлоги, может даже затем, чтобы сожрать. Однако вопреки моим ожиданиям, он привел меня в большой лекторий. Что-то подобное было в высших учебных учреждениях моего Мира, однако здесь лекторий был полностью круглым, со сходящимися к низу ступенями, где, по задумке, должен был показывать и рассказывать сам преподаватель. Сами же ступени были огромными, и на каждой из них мог с легкостью и с удобством расположиться студент, или даже полежать. Я не отказал себе в удовольствии пройтись по этим огромным ступеням. Шурф наблюдал за мной очень внимательно, снизу вверх, и видеть его таким, спокойным и невозмутимым, в самом центре такого огромного и красивого помещения было приятно.       -Как ты нашел такое помещение? – поинтересовался я.       -Во всех учебных заведениях есть подобное помещение для обучения практическим и распространенным заклинаниям большое количество учеников сразу, – ответил он. – И поэтому здесь мне оставалось только найти его. Мне пришлось потратить некоторое время и прибегнуть к помощи леди Оллы и леди Базилио. Ты же не возражаешь?       -Чему я должен возражать?       -Я хотел удивить тебя и просил помощи твоих учеников без твоего ведома, – уточнил он, и не видя моей реакции, – так обычно не делают.       -Я совершенно не возражаю, – спокойно кивнул я. – А зачем тебе нужно было расчищать его?       -Я хочу, чтобы ты научился некоторым приемам боевой магии, – объявил он. – На всякий случай, чтобы ты был способен защитить себя.       -Олла увидела что-то в будущем? – обеспокоился я.       -Нет, – лаконично бросил он. – Я просто хочу быть уверенным, что ты останешься цел в любом случае, чтобы не случилось.       Я хотел было возразить, что шкура моя гораздо прочнее, чем я мог подозревать, да и добраться до моей шкуры сейчас, с моими уже усвоенными навыками навроде Синего Огня или умения убивать плевком, стало достаточно сложно. Но не стал возражать, понимая четко, что это личный параноидальный бзик Шурфа, подкрепленный не совсем разумным поведением Джуффина и существованием леди Нилы Урилы. Я поднялся с места и не отказал себе в удовольствии прыжками спуститься вниз. Чужую беспочвенную паранойю следует уважать, она может оказаться отлично работающей интуицией.       -И что мне нужно делать? – спросил я, оказавшись рядом с ним.       -Защищайся, – предложил мне Шурф и не давая мне вообще возможности сообразить, попытался хлестнуть меня открытой ладонью.       Удивиться я тоже не успел, только догадался отпрыгнуть назад и выставить простой щит. Впрочем, помогло это мало – с легкостью этот щит Шурф разбил и чуть увел руку назад, и ладонь его пролетела в нескольких миллиметрах от моего лица. Вдержке и собственному контролю Шурфа мне стоит только позавидовать, мне это никогда дано не будет. Продолжая движение, он попытался ударить меня ладонью сбоку, однако я то ли увидел, то ли почувствовал его замах и резво присел на корточки, пропуская его над собой.       -Лучше, чем я ожидал, – сухо констатировал он и я уже хотел было возмутиться, не слишком ли малого от меня он ожидал, и как мои очень посредственные навыки могут быть хоть в чем-то хороши. - Ты можешь двигаться быстро, – соизволил заметить Шурф, – и реакция у тебя замечательная. Однако только это и есть, ты даже защититься должным образом не можешь, и даже не пытаешься меня атаковать.       -Это все разница в уровне подготовки, – попытался оправдаться я. – Пару сотен лет разницы боевого опыта эта такая в сущности малость, да?       -Если ты хочешь выжить и остаться цел, для тебя не должно вызывать это затруднений. Ты должен знать противника, понимать его и знать, как он поступит в следующее мгновение и через минуту, опередить его и нанести удар первым.       -Слишком сложно, – покачал головой я. – Может быть то, что я могу быть убийственен в своем обаянии будет достаточно?       -Не всегда необходимо будет противника убить, – возразил мне Шурф. – Так что ты должен научиться пресекать всякое сопротивление без убийств, – он замолчал, видимо, увидев некий ужас на моем лице, и продолжил уже мягче. – Как ты сражался с сэром Пондховой?       -Честно говоря, я мало что помню, – признался я. – Действовал по большей части по наитию. Какая стратегия, какой анализ? Я и слов таких-то не знаю.       -Хорошо, – чуть склонил голову Шурф. – Я и не ожидал, что будет легко. Попробуй атаковать меня.       -Нет уж, – на всякий случай я отошел от него на пару шагов. – Я не хочу причинить тебя вреда.       Лицом выразив полное несогласие со мной, Шурф между тем сам атаковал меня, даже не удосужившись предупредить об этом. Я уже видел его в деле, когда у его противников совершенно не было шансов, даже надежды не было выжить после столкновения с ним, и совершенно ясно понимал, что он меня щадит. Все его атаки были откровенно слабыми и безопасными для меня. Ну, в том смысле, что голову мне снести не смогут, а вот пару синяков я прямо сейчас себе заработаю.       Через пятнадцать минут интенсивных тренировок я натурально выдохся, лег на одну из ступенек и вставать не пожелал. Шурф подошел ко мне и посмотрел сверху вниз. Я мог ожидать, что он станет меня осуждать, разбирать мои ошибки или вовсе погонит учить новые приемы, но он только стоял и смотрел на меня. Так и лежа, я достал сигарету и прикурил. Кажется, он собирался с духом?       -Я хочу провести с тобой ритуал Обмена Тенями, – заявил мне Шурф совершенно неожиданно. Совершенно спокойно, будто бы предложил сходить в таверну. Что же, я хотел знать, чем был занят Шурф, так вот оно передо мной – разгребал лекторий и раздумывал об этой рисковой затее. Рисковой не в смысле того, что сам ритуал был достаточно опасен, мы с ним проводили его не раз и оба научились получать от этого удовольствие, а в смысле того, что это может быть сейчас опасно для него самого. Вместо ответа я затянулся и выпустил в потолок над собой струю дыма.       -Зачем ты этого хочешь? - спросил я вместо ответа.       Шурф удивленно приподнял брови. Когда мы проводили этот ритуал раньше, я не спрашивал у него таких вопросов, всегда с радостью соглашался и более того, несколько раз предлагал его сам, для того, чтобы прочистить голову, развеется и попросту развлечься.       -Я всегда считал, что подобный ритуал для тебя приятен и полезен, – заметил он. – Что-то теперь изменилось?       Вместо ответа я затянулся еще раз. Раньше я и подумать не мог, мысль такая в голову не приходила, что мне мог нравится Шурф не просто как человек, а в куда более глубоком и романтичном плане, и поэтому этого как будто бы и не было. Сейчас же, когда я осознал это – лучше поздно, чем никогда, и что-то еще про дурака, который под собственным носом ничего не видит – собственные чувства я рассматривал как нечто переносящее несомненное удовольствие и как нечто прекрасное, но в то же время относился к ним несколько настороженно. Как будто у меня в руках была та самая пресловутая взрывчатка. Может и бомбануть, и тогда мало никому не покажется. И много не покажется, и даже совсем может ничего не показаться. Как объяснить это все Шурфу я не знал.       -А что насчет тебя?       -Тот образ мышления и порывистость, которые я обретаю, когда забираю твою Тень, кардинально отличаются от того, что привык использовать я сам, но мне нравится этот опыт, – честно ответил он. Нравится, значит. Интересно, что он ответит, когда раздирающие меня эмоции разорвут его, эмоции эти подавляющие и игнорирующий, на части. – Если ты не хочешь, то я не буду настаивать, – он поднялся на ноги и аккуратно обошел мое тело, направляясь к выходу.       Я перевернулся на живот, все еще не силах встать на ноги.       -Шурф, – окликнул я его, и он тут же остановился и повернулся ко мне. – Почему ты вообще предложил эту идею?       Перед ответом он помедлил несколько секунд, подбирая слова.       -У меня вошло в привычку не поддаваться собственным чувствам, и поэтому я обычно их не показываю. И поэтому я решил, что ты можешь неверно истолковать их и их природу. Следовательно, мне их лучше показать изнутри, проведя этот ритуал. Применение формальной логики к к такому исключительно субъективному предмету сбило меня со смысла, точнее попыталось, но меня таким не проймешь. На собственном смысле я устоял благополучно и основную мысль усвоил.       -А что насчет тебя? С тобой все будет в порядке?       -Как показала практика, твою натуру я переношу спокойно, – удивление проскользнуло в его голосе. – Почему ты спрашиваешь?       Как показала практика, я сам с собственными эмоциями не всегда могу справится. Но если он так уверен, я могу быть спокоен.       -Хорошо, – для верности я еще и кивнул. – Давай сделаем это.       Он кивнул, взялся за ручку двери, но помедлил.       -Почему ты передумал?       -Я вспомнил, насколько приятно это было, – ответил я. Удовлетворенный ответом, Шурф кивнул еще раз и вышел из зала.       Я полежал еще несколько минут. Мой ответ, следуя той же формальной логике, не был ложью, но и не был до конца честным ответом. Предложение этого ритуала разбудило во мне любопытство, восторг от предвкушения совместной деятельности с Шурфом, а так же не совсем здоровое желание урвать себе небольшой кусочек личного внимания Шурфа. Он занятой человек, проговаривал я себе постоянно на протяжении последующих трех дней, на нем сейчас большой и проблемный Орден, потому как единственно действующий, который требует его внимания, на нем множество других проблем, которые не переложишь на чужие плечи и не оставишь без решения. Мне должно быть достаточно, что он приходит в мою спальню и отдыхает рядом со мной. И от этой службы осталось гораздо меньше, чем три дюжины лет, раз он дал слово, то исполнит его чего бы того не стоило. На этой жуткой цифре я каждый раз мысленно содрогался – она была едва ли меньше того, сколько я вообще живу.       В обозначенное время Шурф уже дал меня в моем собственном кабинете, на крыше Мохнатого Дома. Я же, запыхавшийся, поднимался наверх по лестнице, только на самом ее вверху вспомнив о существовании Темного Пути. Сегодня мне пришлось задержаться на работе по нудным и совершенно необязательным для меня служебным делам.       Ввалившись на крышу, я нашел на ней Шурфа, читавшего очередную книгу, совершенно спокойным и невозмутимым.       -Прости еще раз, что задержался, – пробормотал я.       Шурф поднял на меня взгляд.       -Ты предупредил заранее о том, что задержишься, и подождать еще немного для меня труда не составило, – он закрыл книгу и отправил ее во внутренний карман лоохи. – Тебе стоит отдохнуть и выпить кофе, – небрежным жестом руки он снял со стола наложенные чары и под ними оказались горячие еще пирожки на большом подносе и чашка с кофе.       При виде такого великолепия я только сдавленно застонал и плюхнулся в низкое кресло. Это именно то, что нужно человеку, чтобы прийти в себя после долгих часов работы, чтобы в него кинули хорошим кофе и едой. Я и сам не знал, не додумался до того, что это мне нужно, и Шурф вдвойне молодец, если подумал об этом вперед меня. Заглотнув первый пирожок, я попробовал кофе и поправил сам себя. Идеальным кофе, меньшим оно и не было, оценил я, только попробовав его. Ярко выраженная горечь кофе, оттененная сладкой патокой и разбавленная только лишь намеком на душистость перца. Никогда не пил такого кофе да и сварить такого не смогу. Шурф наблюдал, как я цежу кофе, взглядом пристальным и заинтересованным.       -Это ты кофе мне сварил, – понял я неожиданно. Он только коротко кивнул. – У тебя получилось потрясающе, – признался я. – Даже у меня так хорошо не получилось бы.       -На меньшее я и не рассчитывал, – серьезно согласился Шурф, и только сейчас я заметил, как напряженно были стиснуты в замок пальцы. Он нервничает сейчас не меньше, чем я. Нервничает и в это же время способен сидеть на месте и спокойно смотреть, как я пью кофе. Я бы так не смог, честное слово. Растормошил бы, заговорил бы, потянул за руку за собой и пить такой хороший кофе пришлось бы на ходу.       -Давай уже приступать, – решил я, отставляя кофе.       -Торопиться совершенно некуда, – возразил Лонли-Локли. – Лучше допей и доешь все.       Спорить я с ним не стал, только доел подкушенный пирожок и в два больших глотка допил кофе. Оставшееся блюдо с пирожками я хитрым движением спрятал в пригоршню, оставляя стол абсолютно пустым. Разумный компромисс между моим собственным нетерпением и желанием выпить кофе, и в итоге все остались довольны.       Ни слова не говоря и торопясь, он достал из кармана лоохи толстую свечу в низеньком подсвечнике, больше напоминающем маленькую кастрюльку, и прикосновением ногтя к фитилю поджег свечу. Свеча была ожидаемо короткой, намного короче того, какой она была с самого начала – ритуал Обмена Тенями мы с ним проводили достаточно часто, чтобы свеча прогорела. Согласно нему, аромат дыма этой свечи привлекает Тени, а специальное заклинание позволяет совершить обмен. В теории, да, но не на практике. Шурф начал читать заклинание, но почти сразу же замолчал, уставившись в одну точку перед собой. Я же сам никакого запаха не почувствовал, только лишь коротко закружилась голова, на полминуты, а после почувствовал себя неудобно в мягком низком кресле.       Я ощутил себя необыкновенно ясно, все мои мысли и рассуждения стали необыкновенно чистыми и простыми, гладкими, как вытянутые металлические нити металла. И эти мысли находились во мне самом, и я ощущал себя необыкновенно большим и понятным. Запаха свечи и не должно быть, она имела запах не для нас, колдунов, а только для наших Теней, и запах для них был очень притягательный. Не в первый раз я это понимал, и каждый раз бы как в первый раз. Я мог чувствовать ток собственной крови, этой драгоценной жидкости, по собственным венам, и в этой крови пела магическая мощь, столь древняя, что даже осознавать было сложно. И эта магия давало мне обоснованное ощущение собственной вседозволенности. Как бы намекала «не дрейфь, все будет» и мне нравилась эта песня. Я мог слышать ток воздуха в собственных легких и недовольное бурчание собственного желудка, которому одного кофе было недостаточно.       А еще я успел увидеть, как искажается до этого спокойное и невозмутимое лицо Шурфа, искаженное чем-то вроде боли или невыносимых страданий. Он наклонился вперед и попытался обхватить себя руками, но руки его мало слушались. Это было для него мало того, что необычным поведением, так еще я узнал в этом собственное поведение, когда я пытался отгородиться от бури, бушующей во мне самом. В два широких, четких шага я подлетел к дивану, подхватил его за плечи и сдернул на пол, заставляя подогнуть ноги и подтянуть их к груди. Шурф задышал, очень шумно и всхлипывая, а я придерживал его за плечи, помогая оставаться в чуть согнутом положении. Кажется, он что-то сказал, кажется, это был вопрос, но я едва ли слышал его, я слышал только звон в собственной голове. Оглушающий звон, можно было выразиться точнее, заглушающий все остальные мысли. Звенящая во всю мысль о том, что Шурф должен быть моим, полностью и до последней капли, до последнего своего дыхания, не смотря ни на что. Это была моя мысль или вместе с Тенью его я чувствую и его мысли? Прямо сейчас мне было даже наплевать на источник - желание обладать захлестнуло меня с головой, накрыло оглушающим, отдающим в ушах легким звоном ураганом. Сказать честно, собственные порывы я никогда не считал нужным сдерживать, особенно когда меня одолевали такие сильные эмоции, и не стал этого делать и сейчас. Все еще продолжая держать Шурфа в объятиях, прижимая к своей груди его спиной, я наклонился к его шее, небольшой полоске кожи между тюрбаном, намереваясь погрузить зубы в эту желанную плоть, но вместо этого прихватил зубами край воротника. Обманутый собой же таким способом, я поуспокоился немного и обрел способность ясно мыслить. Отставить в сторону ненужную сейчас мысль, я наклонился вперед, необычайно остро почувствовав тепло тела подо мной, и поддался вперед, почти коснувшись губами уха.       -Ты не сможешь справиться с этими эмоциями, – сухо констатировал я. – Это намного больше тебя и подавить, попробовать игнорировать их ты не сможешь. Шурф с ужасающим всхлипом втянул в себя воздух. Это было мне знакомо – когда захлестывает так, что даже дышать получается с трудом.       -Не держи их в себе, – продолжил я. – Позволь им захлестнуть тебя с головой.       Это было против всех личных правил Шурфа, против всего того, что он десятилетиями так педантично соблюдал, но моя сущность, особенно сейчас, позволяет некоторым правила нарушить в обязательном порядке. Я мог бы перечислить их прямо сейчас, для пущего его успокоения, но вряд ли сейчас он их услышит. Лучше я их запишу, так даже будет для него удобнее.       На минуту тело подо мной задеревенело сведенными до боли мышцами, а потом Шурф запрокинул голову, прямо мне на плечо, распахнул рот и закричал, высоко, страшно и без единого звука. Он только и мог сейчас кричать, от силы распирающих его эмоций, с огромной силой и интенсивностью бушующих сейчас внутри него, я это знаю, помню вернее. Я это предвидел и за мгновение до этого сомкнул ладонь в кулак, смыкая над нами и вокруг нас плотный, видимый даже щит. Меня обдало свирепой волной сокрушающей в своей моще магии, но даже не поморщился, потому что сам состоял из сходственной силы. Однако мой щит не выдержал, разбился со стеклянным звуком, и так же не выдержали наложенные на мою крышу заклинания, расползаясь рваной тканью. Крик перерос в гудение крепкого штормового ветра, и Шурфа буквально разметало в моих объятиях на молодой крепкий ветер и вознесло ввысь.       Я остался на крыше один. Не торопясь, я распрямился, отряхнул одежду и подошел к краю крыши, окидывая хозяйским тяжелым взглядом весь город. Ветер рвал полы моей одежды, задувал в шею и пытался сорвать с меня тюрбан. Я знал, что мой щит не выдержит, и использовал его только затем, что мне все еще очень нравится этот кабинет и этот город, который Шурф по неосторожности мог разметать своей магией. С высоты я видел, как бешено крутятся флюгера на крышах домов, расправляется и разувается оставленное сушиться белье, как гнутся от продуваемого ветра ветви деревьев, как спокойные прежде легкие облака рассеиваются по небу. Пусть развлекается, пусть наслаждается своей новой сущностью, ему это будет в пользу. Сегодня и в ближайшие дни в столице будет ветрено. Я мог бы пуститься в пляс вместе с ним, обернувшись черным ветром, но желания в себе этого так и не нашел. Так я же я ощущал связь с ним, и прямо сейчас, и от связи этой никуда не уйти и не разорвать ее. Для человека, всю свою сознательную жизнь проведший в одиночестве, отстраненный от всех остальных людей собственной инаковостью, это понимание было новым и очень свежим по своей сути. Мысленно я отстранил его от себя и посмотрел несколько со стороны, и оно мне понравилось. Хотя раньше я и практиковал с Шурфом Обмен Тенями, сейчас ощущалось по-иному, и для меня это тоже был новый и полезный опыт.       Достав из пригоршни заранее заготовленною тетрадь с толстой обложкой, я записал все то, что пожелала заиметь записанным прямо сейчас, спрятал тетрадь, еще раз оглядел город и так же не торопясь, спустился с крыши по лестнице и спустился вниз, в гостиную. Первым делом, устроившись с комфортом на диване, я послал Зов в ближайшую таверну с заказом на плотный обед, и, пока не прибыл курьер, методично поговорил Безмолвной Речью с собственными учениками. Теперь сосредоточится в достаточной степени, чтобы Безмолвная Речь не стала мне казаться пыткой, оказалось достаточно легко. Нумминорих оказался занят прямо сейчас, и, заверив его, что ничего нет срочного, пригласил его к себе на завтра. Базилио проводила время в таверне со своей подругой, и я займусь с ней, когда она вернется. Олла же была здесь и я попросил ее спуститься в лекторий через час. Пока не доставили заказ, я достал тетрадь и еще раз записал собственные рассуждения. Не только мои собственные мысли стали иного вида, но и собственное ощущение тела теперь стало другим. Я мог понять, где в моем теле кости и как мышцы обвивают их гладкой и эластичной защитой и как приводят в движение. Я мог чувствовать изнутри, как клокочет изнутри мой голодный желудок и сколько времени я останусь функциональным, если не поем прямо сейчас.       «Собственная личность не определяется телом, которое лишь сосуд и оружие нас самих. Личность не определяется собственными мыслями и чувствами, потому что они изменчивы и непостоянны. Можно ли определить себя как собственные воспоминания и что останется, когда эти воспоминания будут утрачены? Если возникнут воспоминания, которые не были пережиты?» Вопрос, интересующий меня более всего, потому что заполучив Тень Шурфа, я остался самим собой, изменилась только лишь мое собственное восприятие тела и окружения. Восприятия Шурфа тоже изменилось, иначе он не парил бы сейчас под небесами в иной форме. По поводу его безопасности я мог бы прямо сейчас обеспокоиться, закатить панику и начать бегать, нарезая круги подобно курице с отрубленной головой, но его сердце в моей груди билось спокойно и размеренно, и древняя мощь в моей крови бушевала все так же, напоминая, что та же мощь сейчас есть и в Шурфе, защищая его и давая возможность обрести новую форму. В минуты собственного безумия я всегда обращался к Шурфу, мысленно или Безмолвной Речью, и он для меня всегда был незыблемым оплотом разумения и стабильности, опорным якорем для корабля в штормовом море. Сейчас же я сам был для него таким якорем, и мне необходимо не разводить панику хотя бы ради него, чтобы он продолжал чувствовать нашу связь, и чтобы смог вернуться. Я записал и это. Когда в гостиную явился курьер с плотным обедом, я тут же заплатил ему и взглядом отослал прочь, что явно не требовалось – моя собственная репутация не располагала к тесным знакомствам. Спрятав тетрадь, я взглядом очистил ладони и принялся за еду, которая показалась мне вкуснее и насыщенней, чем когда-либо вообще. Я наслаждался едой может даже больше, чем необходимо, и из этого вывел еще одно наблюдение. Восприятие Шурфа таково, что он получает наслаждение от даже самых простых вещей, от простого физического ощущения еды даже, и из-за этого со стороны мог казаться чокнутым сибаритом и придирчивым занудой. Я и сам так мысленно его называл, но меньше от этого он мне не переставал нравиться.       Олла явилась в бывший лекторий в обозначенное время, когда я уже стоял посередине нее и вдумчиво прислушивался к собственному организму. Сейчас я был сыт, и собственное отяжелевшее брюхо добавляло жизни оптимизма, но нужно было еще, больше таких славных сытых обедов, чтобы восстановиться. А еще лучше, поймать и сожрать что-нибудь большое и опасное, магические сильное.       -Макс, – позвала от дверей Олла. – Что-то случилось?       -Случилось то, что я неоправданно долго пренебрегал собственными обязанностями как учителя, и сейчас спешу исправить это. Подойди ко мне.       Она послушно подошла, но с видом обеспокоенным и отчасти подозрительным.       -Что-то в тебе изменилось, – заявила она. – Я не могу понять только что именно.       Олла медленно обошла вокруг меня, внимательно оглядев с головы до ног. Пока она кружила вокруг меня в поисках компрометирующих улик, я с полуприкрытыми глазами следил за ней. Съесть я ее не съем, но вот магии в ней было много, признать это стоило.       -Ты сам на себя не похож, – решила она. – Начиная с того, что решил озаботится моим обучением. Книги мне дали, как использовать собственную силу я вспомнила, карты Таро всегда при мне. Что еще от меня требуется?       -И что ты можешь сказать обо мне?       -Ты по-прежнему излучаешь огромную силу, но она стала восприниматься по-другому. Не неоформленное нечто, без малейшего контроля расстилающееся вокруг тебя, а что-то наподобие оформленного, закручивающегося урагана. Я не знаю, как еще это объяснить, я таких-то слов и не знаю. Ты стоишь ровно и вот уже как десять минут не шевелишься и не ерзаешь. Одежда твоя в порядке, и кажешься как будто старше, – перечислила она.       -Выводы? – скупо обронил я.       -Ты находишься под заклятием, довольно сильным, но довольно тебе известным, чтобы ты оставался спокойным. Если закрыть глаза и не слушать твой голос, то можно подумать, что рядом со мной стоит сэр Лонли-Локли.       -Этот ритуал называется «Обмен Тенями» или обмен собственным восприятием и сущностью с другим человеком, – коротко объяснил я. - Как ты уже верно догадалась, я провел этот ритуал с Шурфом.       -Зачем?       -Мы проводили его уже много раз, и сейчас он просто меня попросил. Это называется дружба.       -Я бы назвала это по-другому, – многозначительно и совсем не-по женски хмыкнула она. – Однако ты здесь не затем, чтобы выслушивать мои умозаключения.       -Верно, – кивнул я. – Я хочу посмотреть чего ты умеешь.       Следующие пару часов женщина демонстрировала мне довольно широкое разнообразие заклинаний, которые она успела изучить. Для такого небольшого промежутка времени, что она провела здесь, она уже успела научиться гораздо большему количеству заклинаний и чар, потому что я в первое время. Но у нас были разные условия, так что ничего удивительного. Пока она рассказывала и показывала, чему она успела научиться за такой короткий промежуток времени и чего интересного успела узнать, я внимательно наблюдал за ней, поправлял и уточнял, показывал пару новых полезных заклинаний, уделил некоторое время заклинаниям, позволяющих соблюсти собственную сохранность. Девочка никогда прежде среди сильных мира сего не вращалась, и ей стоит себя поберечь. Одновременно с этим я успевал еще с не меньшим интересом узнавать кое-что новое о себе самом. Например, что я могу сосредоточится и кончикам пальцев ощутить неразличимые глазу детали. Отличить всего лишь на ощупь текстуры различных тканей и материалов, определить их свойства и качества. Так же для меня большим сюрпризом стало то, что ощущая себя, свои руки до малейшей частицы, я мог с ювелирной точностью направлять магию сквозь них, низкая нужную форму и свойства самим заклинаниям. Ничего особо сложного в этом не было, только лишь в должной степени высокая степень сосредоточенности и собственного контроля. Будучи самим собой, только лишь этого мне хватало, чтобы творить магию на одном уровне с Шарфом, будь то бытовые заклинания или боевые. "Контроль должной степени качества себя самого позволяет управлять собой в той степени, что позволяет создавать или преобразовывать желаемое. Контроль себя ведёт к контролю над собой, над своими действиями, над своими мыслями и судьбой." Я снова вспомнил Шурфа и, внутренне обмирая от любви к нему, дописал "Но контроль не есть универсальное решение, некоторые вещи, происходящие вопреки контролю, рождённые хаосом или вовсе случайностью, несут гораздо больше блага, чем жёсткий контроль сознанием." Широко отчеркнув дополнение, на полях я сделал пометку "Ш". Таких пометок за это утро и за множество записей, которые я успел сделать, набралось предостаточно, что наглядно свидетельствовало о моей серьезной увлечённости им.       -Тебе не интересно? - спросила Олла. - Ты на меня почти не смотришь.       -Сейчас я в состоянии сосредоточится на нескольких делах одновременно, - заявил я, в порыве необъяснимого чудачества пририсовывая к этой заглавной буквы пару маленьких сердечек. - Расскажи о своих впечатлениях об этом Мире. Ты здесь уже достаточно долго,чтобы составить о нем полное впечатление.       -Этот Мир очень легкий, - тут же ответила она, видимо, уже давно ответив для себя на этот вопрос. - Здесь легко колдовать и легко гадать по картам, ответы как будто ждут, чтобы их раскрыли. Вообще все по большей части лёгкое, - призналась она. - Легко общаться с людьми, легко дышать. И люди здесь по большей части очень приятные и простые. Леди Сотофа как-то утащила меня на пару дней на природу, чтобы посмотреть и послушать, ты только не смейся, как растет трава и цветы.       -Какая интересная практика, - подумав немного,заключил я. - По такому же принципу можно строить заклинания и чары.       -Такое ощущение, что здесь притяжения и вовсе нет, - поделилась она. - Они прорастают легко и просто. Так же и все остальное. Не нужно преодолевать, - она замаялась, - сопротивление? - усомнилась она и, дождавшись моего кивка, продолжила, - чтобы просыпаться по утрам и просто жить, дышать этим воздухом и заниматься любимым делом. Так просто, - изумилась она, - по сравнению с тем Миром. Почему так?       -А ты как думаешь?       -Не в обиду тебе будет сказано, но такое ощущение, будто тот Мир нещадно и несколько раз проклинали твои коллеги-Вершители.       -Вершителей в Мире Паука намного больше, чем здесь, - в ответ на ее вопросительный взгляд я ответил. - Так принято называть наш с тобой родной Мир, так же как этот - Мир Стержня. Я дам тебе книги, почитаешь, чем они заслужили такое определение.       -На мой вкус, названия подходят, - решила она. - Сейчас ты хочешь поговорить о чем то другом?       В зал вбежала запыхавшаяся Базилио и начала многословно извиняться и объяснятся, но я прервал ее монолог движением руки.       -Ты успела как раз вовремя. Сейчас отдышись и успокойся. Девочки, вы знаете про Темную Сторону?       -Я читала о таком в книгах, – осторожно ответила Олла. – Изнаночная часть Мира, его та часть, где проявляются чары и легче их творить.       -Мне рассказывал сэр Мелифаро, когда я спросила у его, - пояснил Базилио.       -Прежде всего Темная Сторона это не место, а состояние сознания, - пояснил я. - Да, там заклинания и чары становятся видимы и осязаемы, и с ними проще работать, создавать и разрушать. Владение переходом туда это большое преимущество, потому что мало кто из способных колдовать может там существовать и тем более работать. И называется «Темной» не из-за ее цвета, а из понятия «неизведанная» Сейчас я проведу вас обеих туда,чтобы запомнили, как туда надо появляться, потом понадобиться только несколько раз туда вас провести, чтобы вы запомнили, как надо правильно отправляться и возвращаться.       -А мы сможем? - усомнилась Олла. - В книгах говорилось, что не всякий может до нее добраться.       -Не беспокойтесь, обе сможете, - непререкаемо ответил я, сунул руку в карман лоохи и вытащил оттуда песочные часы в ярком красном пластике. - Первое. Уходя на Темную Сторону, позаботьтесь о возвращении, - я поднял часы чуть выше. - Иначе можно запросто вернуться не через пять минут, а через пять лет. Когда песок весь пересыпается вниз, мы вернёмся обратно.       Перевернув часы и поставив их на пол, я взял обоих девочек за руки и потянул за собой, утаскивая за собой на Темную Сторону. Базилио привычно завизжала, Олла обратилась к истокам ненормативной лексики. Мы оказались на просторном выступе скалы матового черного цвета, и над нами возвышалась ещё громадина скалы этого цвета. Чуть в отдалении слышался шум воды. Я окинул эту скалу взглядом, полным понимания фразы "гранит науки", а так же того, как эта самая древняя мощь в моей крови может преобразовывать и менять материю. Делать из кирпичного, увитого вьюном бывшего здания университета неприступную крепость и резиденцию могущественного существа, коим я и являлся. Шквальный порыв ветра попытался сбить нас с выступа, но я едва ли покачнулся от его сокрушающих объятий.       -Второе. Нужно аккуратнее со словами, - посоветовал я. - Здесь они могут стать могущественными заклинаниями.       Мне потребовалось одного лишь взгляда, чтобы осадить матерящуюся провидицу. Она выглядела точно так же, только волосы блестели ярче, да вместо зрачков и радужки у нее было сплошное белое. Базилио так же осталась человеком,только лишь глаза стали переливаться всеми цветами, да ногти стали острее и длиннее - химера, и так понятно. Обе девушки задышали часто, пытаясь прийти в себя, а я цепко следил за их состоянием. Олла покачнулась и упала на колени, уперевшись ладонями в скалу у нас под ногами. Я нагнулся к ней, собираясь помочь встать, но это не нужно было. Она сидела на полу вполне осознанно, и так же осознанно погружала пальцы в камень. Пространство вокруг нас начало меняться, выцветать. На всякий случай я придвинул к себе поближе Базилио, оставаясь рядом с Олле. Сквозь бесцветие стали проступать очертания, прямоугольные формы стали длинными, бесконечными стеллажами неизвестной мне библиотеки, и я сообразил прикрыть глаза прежде чем мог разглядеть что-то еще помимо милых сердцу рядов с книгами. Коротко хмыкнула Олла, как-то чересчур понимающе, потрясенно ахнула впечатлительная Базилио.       -Мне не настолько интересно свое собственное будущее, чтобы любоваться на него прямо сейчас, – я наклонился и поднял с земли девушку, прерывая ее контакт с землей, и только потом открыл глаза. – Мне интереснее озаботиться настоящим. Что вы можете сделать с этим прямо сейчас?       Я взмахнул рукой снизу вверх, и вслед за движением руки взвилась лента черная широкая лента дыма. Базилио восхищенно взвизгнула, рассыпая вокруг себя серебристые осколки смеха, и протянула к нему руки, извлекая из дыма широкую, алую и искрящуюся ленту. Мы провели на Темной Стороне достаточно количество времени, чтобы девочки смогли научиться существовать спокойно и свободно в этом месте, и вернулись ровно в тот момент, когда упала последняя песчинка в песочных часах.       Оставив моих учениц приходить в себя, я направился в Управление Общего порядка. Свежеобретеное чувство долга гнало меня на работу, на ночное дежурство в кабинет Джуффина. Мне было проще последовать ему, чем пытаться понять, почему я не могу поспать дома. В Зале Общей Работы меня ждал полный аншлаг из своих дорогих коллег. Сэр Кофа сидел в своем, да и в моем любимом кресле, и оживленно беседовал с Мелифаро. Так же присутствовал Нумминорих, с которым я перекинулся несколькими словами по Безмолвной Речи насчет грядущей тренировки. Потом привычно, но без огонька немного поперебрасывался шутками с Мелифаро и перекинулся парой слов с Кофой. Я уже хотел поинтересоваться про последние происшествия, как в дверь проскользнул курьер, гружёный несколькими подносами с едой и балансируя подносом с несколькими кувшинами. Несмело глянув на присутствующих колдунов, он поставил поднос на стол и расположил все остальные рядом. Как только вся снедь оказалась на столе курьер поспешил уйти, больше не поднимая взгляда. Что-то в нем было неправильным, как будто бы опасным. Не для меня, конечно, но в любом случае он мне не понравился.       "Нумминорих" позвал я своего ученика, поднимая на него взгляд. "Попроси курьера задержаться."       "А если он не захочет?" уточнил тот, уже направляла вслед за ним.       "Тогда тащи за шиворот" великодушно разрешил я.       Мелифаро тем временем потянулся за кувшином, продолжая говорить о чем-то безусловно занятном, намереваясь налить себе в кружку камры из ближайшего кувшина. Стоя справа от него, я пару бесконечно долгих секунд с холодным любопытством смотрел на него, ожидая его реакции или что он хотя бы озаботиться тем,что собирается пить, но он был поразительно беспечен. Вздернув локоть левой руки, я вытянул ладонь и предплечье в идеальную ровную линию ногтями вперед, напряг мышцы до состояния каменной твердости, замер на секунду, направляя мысленно руку и ударил в глиняное округлое пузо кувшина, одним точным, быстрым ударом пробивая его насквозь. Красивая дуга темной камры окатила практически весь стол, заливая и принесенные яства, и сам стол.       Мелифаро заткнулся на полуслове, продолжая держать в руках пустую кружку и ручку от кувшина. Потянувшийся было за пирогом Кофа замер на месте. Дверь, ведущая в кабинет Джуффина, с грохотом распахнулась. Конечно, он сам слышал все,что происходило в Зале Общей Работы. Некоторые звуки могут быть даже красноречивее всех слов. Особенно когда бесконечный говор Мелифаро прерывается со звуком разбитого кувшина. В следующую секунду вернулся Нумминорих, таща с собой за шкирку курьера, с бесконечно радостным выражением лица. Все так же не обращая внимания на застывшего Мелифаро, я подошёл к столу и коснулся кончикам пальцев разлитой по столу камре.       -Все самое лучшее для Тайного Сыска, правильно, Джуффин? - предположил я. - В том числе и убийственные яды?       Кончики пальцев начало жечь, и я пассом другой руки убрал остатки яда с руки. Мелифаро с коротким вскриком отодвинулся от стола.       -Я уже было подумал, что ты окончательно чокнулся, дружище, - облегчённо завопил он. - А на самом деле ты мне жизнь спас!       Места, куда попала отравленная камра, начала дымиться и обугливаться. Джуффин подошёл к столу, снял несколько капель со столешницы, слизнул и тут же сплюнул на пол.       -Парализующее и удушающее, - с отвращением констатировал он. - Гадость. Хотя бы что-нибудь получше подобрали. Макс, - Джуффин понимающе оглядел меня с ног до головы, на что я реагировать не захотел, - новое лоохи тебе к лицу, - заявил он, хотя было понятно, то не об одежде речь. - Давай этого деятеля в мой кабинет, - попросил он Нумминориха.       Я коротко кивнул и мой ученик поволок простофилю-курьера в кабинет Чиффы. Мелифаро перестал выплевывает проклятия в адрес неизвестного отравителя, вскочил и стал пытался меня придушить, по крайней мере пока можно назвать его чересчур тесные объятия.       -Макс, ты мой незабвенный Ночной Кошмар! - взвопил он мне на самое ухо. - Пошли в таверну! Я хочу отпраздновать то, что мы остались в живых!       По правде говоря, у меня пропало всякое желание таскаться по трактирам, особенно после того,как нас пытались отравить едой оттуда. Но я только коротко кивнул, и в подтверждении собственных добрых намерений закинул руку на шею своему другу. Так бы я и поступил, будь я в собственном разуме, но сейчас я поступил так, исходя из своего собственного поведения, а не исходящее из сердца. И так, как два уже успевших набраться закадычных друга, вышли вместе из Управления.       Вид я имел праздного гуляки и искренне наслаждался обществом не умеющего заткнуться Мелифаро, в то же время поглощая необходимую мне еду и в то же время я бдительно отслеживал реакции собственного тела. Раньше я не смог бы так, без подготовки и действуя на одних только инстинктах, рукой пробить кувшин. Мне бы в голову просто это не пришло, и тем более ударить так сильно, чтобы разбить глину. На такое я был точно не способен, но я бы нисколько не удивился, сделай такое Шурф. Значит, с помощью его восприятия могу не только воспринимать окружающий мир и собственное тело, но и менять их. Кости, заключенные в мягкую эластичную массу мыщц, с помощью нервов и эластичных суставов направляемые точно в цель, прикладывая всю силу в единственно уязвимую точку, попадание в которую выведет из строя все остальное? Звучит достаточно... умно и смертоносно. Еще один способ убивать? Не то, чтобы мне доставляло удовольствие эта мысль, мне больше нравилось то, что я узнал еще один способ мыслить как Шурф. Вряд ли в своем обычном состоянии я смогу повторить этот занимательный фокус, я теперь знал, что может крыться за обманчивой хрупкостью и его мягкими движениями. Я записал и это.       Вопреки собственным ожиданиям, эту ночь в удобном для сна кресле Джуффина я провел не предаваясь сладким грезам, а читая книжку. Вытащил из Щели Меду Мирами, чтобы благополучно расслабиться и захрапеть, но неожиданно увлекся и прочитал всю книгу до конца и до самого рассвета. Что закономерно, бессонная ночь никак не сказалась на мне, я так же был бодр и внимателен. Приняв этот факт во внимание, я перекинулся парой дежурных фраз с Джуффином и отправился домой.       Несколько дней подряд я был плотно занят, и прежде всего свое внимание я посвятил собственным ученикам. Как-то однажды я так же наскоком и очень плотно учил их, только это было во сне и как будто бы не со мной. Тогда и учить их было не в пример легче - всё-таки материи сна и реальности различаются, и заниматься, особенно со всеми ними троими одновременно оказалось достаточно сложно. Ничего не невыполнимого, однако пришлось потратить достаточно времени и собственного внимания на них. У меня снова как будто бы было мало времени, но теперь я не умирал, только пользовался быстро уходящей возможностью самому фокусироваться в достаточной степени, чтобы правильно сформулировать и объяснить нужное. В своем обычном состоянии духа у меня вряд ли это получится, поэтому сейчас я и спешил.       У меня легко получалось игнорировать собственную потребность во сне, несколько дней подряд я даже не ложился, не только занимаясь ребятами и наведавшись пару раз к Кириллу, но так же я прочитал несколько книг, которые давно отложил для чтения, и не счел нужным игнорировать собственные рабочие обязанности. Несколько раз выбирался в центр города, на Гребень Эхо, Левый Берег и на самые широкие улицы в пристальном и целенаправленном поиске сновидцев. Работать у меня получалось легко и просто, и я даже находил некоторое удовольствие быть постоянно занятым полезным делом. Я бы сказал даже, глубокое моральное удовлетворение.       Каждую минуту, каждый миг такого состояния я ощущал достаточно остро, как будто бы каждая такая минута тянулась бесконечно резиной и конца и края этому не видать. Я такое чувствовал потому, что хранил при себе Тень Шурфа, потому что был сейчас с ним в разлуке и только ждал, когда он вернётся, или потому что любил его всей своей сущностью, или все вместе? Если такая короткая разлука с ним так выматывала мне душу, то что было с ним, когда меня не было и не было у него ни малейшей надежды, что я отвечу ему взаимностью? В голову вновь полезли разного рода сомнения.       Поймав себя на мысли, что начинаю сомневаться, отвечает ли мне Шурф взаимностью, я выгнал всех из лектория и, усевшись прямо на пол, открыл чистую страницу и прямо на бумагу начал выписывать все факты. Все случаи поведения Шурфа, когда он выделял меня из всего своего окружения. Начиная с того, что меня единственным они назвал собственным другом и заканчивая тем, что сейчас проводил все свое свободное время рядом со мной, чем бы я не занимался. Факты самая упрямая и самая честная в мире вещь, потому что факт есть и ничего с этим не сделаешь. Таких фактов набралось предостаточно, и мне пришлось прямо здесь прикурить, чтобы справиться с охватившими меня эмоциями. К роли простодушного дурака я привык, это было мое амплуа, но вот быть абсолютно слепым идиотом я не привык. Как я мог не замечать, например, что практически всегда, когда я вляпывался в крупные неприятности, рядом со мной всегда оказывался именно Шурф, что я сам всегда, едва начинаю сходить с ума, всегда зову Шурфа? Не в силах больше усидеть на месте, я выскочил из лектория, а потом и вовсе из Мохнатого Дома, и устремился в первом попавшемся направлении вглубь города. Теплый ветер поздней весны бил мне в лицо, остужая пот и принося некоторое, весьма относительное облегчение, а открывающиеся мне красивые виды города, особенно с Гребня Ехо, отвлекали меня достаточно сильно, чтобы прямо сейчас не поддаться собственным эмоциям. Только это меня сейчас и спасло, если не учитывать приобретенного хладнокровия и собственного ровно бьющего сердца. Мы с Шурфом были на самом деле очень разными людьми. Настолько разными, что можно было нас поставить на разных концах полюсов или в разных частях бесконечной вселенной. Рожденные в разных Мирах, с ранних лет воспитывавшиеся в разных мировоззрениях, уже эти обстоятельства должны были стать для нас непреодолимым препятствием. Я всегда был в достаточной степени импульсивным и в то же время трусоватым парнем без царя в голове, в то же время как Шурф просчитывал с поразительным хладнокровием каждый свой шаг, каждое движение, в равной степени не ведающий ни страха, ни стеснения. Я не знаю большую часть того, что мне нужно знать, с моей силой и с моими возможностями, и прекрасно обхожусь без этих знаний, действуя по большей части импульсивно и познавая через непосредственную практику. Шурф по сути своей наблюдатель, зануда и книжный червь, в теории знающий даже то, о чем я не имею представления. Но эти различия позволяют нам подходить друг к другу даже лучше, чем я мог себе вообразить, потому что на этом моменте воображение у меня заканчивалось. Как показало дело, теоретик и практик отлично дополняю друг друга.       Даже, как оказалось, мы отлично дополняли темные стороны друг друга. Не недостатки, как мне показалось на первый взгляд, а именно спрятанные, уязвимые части друг друга. У меня самого никогда не было проблем с собственными эмоциями, как с их осознанием, так и с выражением. Я мог как и вспылить, так и в порыве страсти поступить в должной степени необдуманно. Шурф же собственные эмоции душил в зародыше, что не очень хорошо, и с собственной неконтролируемой эмоциональной реакцией был не в состоянии справиться. Я же все время отпинывался, руками и ногами, от всякой реальной власти, что судьба предлагала мне, подносила, как говориться, все готовенькое, подсознательно только предполагая, что может случиться, возьми я реальную власть в свои руки. Шурфу же власть была безразлична, даже управление Орденом Семилистника он взял в свое время только потому что в Ордене находится обширная библиотека и потому что некому больше было. Так что мы дополняем друг друга так же и в этом вопросе. В одно из таких занятий с девочками со мной с помощью Безмолвной Речи связалась леди Сотофа Ханемар. Мы едва вернулись с Темной Стороны, и они обе были в достаточной степени вымотаны, чтобы я спокойно отпустил их сразу же. Не то, чтобы я скрывал свое общение с леди Сотофой, но она обычно без повода не связывается со мной, и я мог предполагать, что ей необходима моя помощь.       "Я слушаю тебя внимательно" заявил я, усаживаясь на пол.       "Могу ли я узнать, где сейчас находится сэр Шурф?" интонации голоса Безмолвная Речь обычно не передавала, однако она обычно так сразу к сути дела не переходила. Вперед прежде шли беспечная беседа, сытный пирог и отличная камра. Отсутствие этого означало, что первая ведьма Ордена Семилистника встревожена всерьез.       "Могу предположить, что случилось что-то серьезное, в достаточной степени для того, чтобы беспокоить вашего собственного Великого Магистра в то время, когда он взял Дни Отдыха от Забот" заявил я. "Человека, который, на мой предвзятый взгляд, и так слишком много времени уделяет делам Ордена, заботу о котором он взял из собственной милости"       "Все верно" коротко подтвердила она. "Требуется его вмешательство, однако связаться с ним с помощью Безмолвной Речи я не смогла."       "Вам там заняться больше нечем?" перефразировал я менее популярное в этих местах выражение.       "Макс, почему я не могу связаться с ним?" потребовала от меня ответа Сотофа.       Я достаточно невежливо прервал связь с ней, открыл глаза, встал на ноги и с чувством, глубокомысленно и многословно выматерился. Раздался звук бьющегося стекла, где-то загалдели испуганные птицы. Выместив таким образом собственную злость, я глубоко вдохнул и выдохнул, как будто перед прыжком в холодную воду, и в один шаг переместился Темным Путем в Иафах.       Я оказался в просторном светлом зале, с высоким потолком и стенами, украшенными бело-голубыми гобеленами и искусными узорами. В центре стоял изящный журнальный столик и с десяток кресел вокруг него. Комната для переговоров, понял я, и прямо сейчас в этом зале переговаривались леди Сотофа и неизвестный мне полноватый мужчина в бело-голубом лоохи, которые поднялись при моем появлении.       -Вижу вас как наяву, - заявил я, прикладывая ладонь к глазам. - Сэр Макс.       -Магистр Рейпе Аскель, - он отзеркалил мой жест, только сделал это небрежно и быстро. - Зачем ты здесь, сэр Макс? Мне нужен сэр Лонли-Локли. При всей его репутации, мне нужна его помощь, - его лицо побагровело. - Где он?       -Ваш Великий Магистр сейчас отдыхает, - заявил я, намеренно пропустив мимо ушей его слова о репутации. - Если вам нужна помощь, то я могу вам помочь.       Лицо сэра Аскеля побагровело, от злости ли, или просто у человека поднялось давление, но выглядело это в высшей степени забавно, особенно в свете того, что этот Магистр не был в состоянии причинить мне ни малейшего вреда.       -Я наслышан о тебе, сэр Макс, - несколько агрессивно выступил он. - Ты Ночное Лицо Почтейнешего Начальника Тайного Сыска, человек, которому убить гораздо проще, чем кому-либо еще. Твоя помощь это последнее, что мне нужно сейчас. Или моему сыну.       -Его сын, сэр Демис Аскель, сейчас стремительно теряет Искру, - вмешалась леди Сотофа. - Если Великий Магистр сейчас не сможет сейчас вмешаться, то сможет сэр Макс.       -Нет, я не доверяю этому человеку, особенно после всех тех слухов, что ходят в городе, - категорично заявил он.       -Если вы верите слухам, - вкрадчиво заметил я, - то ты должно знать, что еще обо мне говорят. Так что я могу как и убить, так и вернуть к жизни одним своим желанием. Я же не только Ночное Лицо, но и Вершитель, - сэр Аскель сразу же проняло и он даже отшатнулся от меня. - Так что не пытайся отговорить помочь твоему сыну, - я повернулся к ведьме, которая даже не скрывала удовольствия от нашей перебранки. - Где его сын?       -Прошу за мной, сэр Макс, - проговорил она и повернулась в сторону двери.       Я отправился за ней.       "Могу предположить, что сэр Шурф сейчас в здравии" заметила она. "Просто сейчас отдыхает, предположим, в другом Мире. У него же Дни Свободы от Забот"       "Все верно" откликнулся я. "Я даю свое слово" Слово здесь, в полном магии мире, имеет веса больше, чем все подкрепленные бумажными заверениями договора.       Удовлетворенная ответом, она остановилась возле одной из дверей и открыла ее передо мной, пропуская меня вперед. Внутри комнаты было темно, и я потер пальцами, вызывая небольшой лепесток пламени. Комната была пуста, на первый взгляд, но в глубине, на кровати, я чувствовал присутствие человека. Ступая бесшумно и осторожно, я подошел к кровати и опустился на корточки, освещая лицо человека. В темноте, мучаясь в агонии сжигающей изнутри его болезни, лежал круглолицый любитель выпить, тот молодой Послушник, чью бутылку я так по неосторожно разбил не так давно. Тот молодой парень, что бил меня из-за того, что у меня не оказалось при себе корон.       Я застыл на месте, борясь с самим собой и нахлынувшими на меня теми старыми чувствами. Беспомощность, растерянность, обида, неприязнь именно к этому человеку охватили меня разом. Я мог его вылечить, мне для этого ничего не стоило, только щелчок пальцев и несколько нужных слов, но мне хотелось просто заставить этого человека не существовать. Случись мне встретиться с этим человеком несколькими днями раньше, я бы не задумываясь позволил собственным чувствам взять верх и не задумываясь, уничтожил его. Но сейчас я с легкостью отставил свои собственные чувства в сторону, не позволяя им управлять собой и тем более не позволяя совершить непоправимое. Не позволяя себе убить юного мальчишку, который никаких грехов за собой не имел, кроме как чрезмерную борзость и пристрастие к выпивке. Тем более, после случившегося он наверняка осознал и раскаялся о содеянном, когда проспался и протрезвел. Возможно даже пытался отыскать того человека, которому по пьяни расквасил лицо. Не стоит мне мерить всех людей мерками, которыми привык мерить всех людей. Не все люди плохие, не все люди злонамеренны и отъявленные сволочи, некоторые просто ошибаются. Неправильно убивать других хороших людей только потому, что они выпили чуть больше нужного, каждый может ошибиться.       Несколько минут я просто сидел рядом, дыша глубоко и спокойно. Я мог помочь этому умирающему мальчику, мог спасти его жизнь, но только если мои собственные желания и помыслы будут чисты, если я буду желать этому мальчику жить. Я прикрыл глаза и снова, как наяву, увидел, как снова этот парень бил меня в живот. Не самые лучшие воспоминания и не самые лучшие мои собственные намерения. Шурф умеет с легкостью отстраниться от собственных эмоций и негативных воспоминаний, я же не такой, совершенно не такой, как он. Но сейчас, с его Тенью, я был на это способен, даже если об этом не знал. Это уже была привычная для меня практика.       Я отвернулся от него и достал сигареты. Несколько минут я только дымил, не обращая внимание на лежащего рядом со мной парня. Все мои чувства это внутри себя, только мое собственное восприятие мира, но только сейчас это мое восприятие было изменено. Я мог перестать злиться на этого молодого и ни в чем не повинного парня, вся вина которого только состояла в том, что он оказался не в том месте и не в то время - именно в тот момент несчастье способствовало ему оказаться на моем пути. Возможно и скорее всего его состоянию поспособствовал именно я, неосознанно может быть проклянув его за причиненное им по неведению и по пьяному делу зло. Я не оправдывал его и не извинял его поведение крепким вином, может этот случай его ничему не научил, но в любом случае этот парень не заслуживал смерти, тем более такой нелегкой, как от потери Искры. Когда имеешь возможность убить любое живое существо собственными руками, то поневоле начинаешь ценить каждую жизнь и пытаешься ее сохранить.       Испепелив в руке последний окурок, я повернулся и вновь посмотрел на сэра Демиса Аскеля. Несколько выкуренных сигарет и долгие размышления позволили мне взглянуть на него не как на собственного мучителя, а как на несчастную жертву. Можно сказать, я перестал воспринимать на свой счет сделанную им ошибку и даже можно сказать, простил его. Поэтому я мог спокойно прищелкнуть пальцами, выпуская изумрудную искру, выслушать уже набившее оскомину "Я с тобой, хозяин".       -Когда я закончу говорить, ты заснешь и проснешься полностью исцеленным и живым, со своей собственной Искрой, и ты избавишься от моей власти, – тихо, на грани слышимости, произнес я.       Сэр Демис глубоко вздохнул, не просыпаясь, и успокоенно замер на месте, больше не мечась в постели и не исходя болезненным потом, и даже цвет лица как будто улучшился, не был уже таким болезненно-бледным. Я мог бы даже проверить его состояние заклинанием, но не видел в этом особой нужды. Встав на ноги, я бесшумно прошел к двери и вышел из комнаты, прямо к его обеспокоенному отцу и показательно-спокойной леди Сотофе.       -Он поспит еще и проснется здоровым, - коротко заявил я.       Не поверив моим словам, сэр Рейпе Аскель ринулся в комнату, видимо, самостоятельно намереваясь проверить состояние своего сына. Я остался с Сотофой наедине.       -Где сэр Шурф? - с некоторой настороженностью спросила она.       -Он отдыхает, - отрезал я, осененный еще одной неожиданной идеей.       -Мне кажется, наш Великий Магистр пропал, - внесла предложение она. - Пожалуйста, Макс, найди его. Мы без него не справимся.       -Он не пропал, с ним все в порядке, я точно знаю, где он, - медленно повторил я, начиная терять терпение. - Сейчас я вместо него и мне нужно кое-что сделать.       -Что именно тебе нужно сделать? - еще более насторожилась главная ведьма Ордена.       -Кое-что важное на Темной Стороне Иафаха, - я достал из кармана лоохи песочные часы. - Проследи пожалуйста, за песком.       -Ты не можешь что-либо делать на Темной Стороне здесь, - заявила она бескомпромиссно. - Это может делать только Великий Магистр.       Я позволил проявиться на своем лице удивлению и терпению.       -Смею напомнить, что Великий Магистр Нуфлин Мони Мах проявил великодушие и оставил весь Орден мне лично в распоряжение, - педантично напомнил я. - К тому же леди Олла догадалась о второй вещи быстрее тебя, что ставит под сомнение то, на сколько хорошо ты знаешь Великого Магистра Шурфа Лонли-Локли.       -Ты с ним обменялись Тенями! - ахнула она.       -Поэтому я имею полное право помочь ему на Темной Стороне в том, что он увидеть не сможет. Поэтому я и прошу тебя помочь мне и проследить за песком, чтобы я вернулся не через несколько десятков лет, что в твоих же интересах.       И ставя точку в нашем непродуктивном споре, я перевернул часы, поставил их на ближайший декоративный столик и в один шаг ушел на Темную Сторону Иафаха. Я не был на Темной Стороне Иафаха до этого момента, не было желании и не не было необходимости мне здесь появляться. Однако подспудно я ожидал что Темная Сторона Иафаха, как официальной резиденции единственно действующего и единственно законного Ордена будет приблизительно похож на свою собственную лицевую сторону. Все-таки общество сильных колдунов, приумножающих свою мощь, собираясь вместе, обучающих новое поколение одаренных чародеев, да к тому же возложившие на себя обязанность добровольной защиты обычных жителей столицы. Конечно, не было без серьезных недостатков, и я имел в виду Великого Магистра Нуфлина Мони Маха, но в целом и общем Орден выполнял свое благое дело. И это отразилось на Теневой Стороне резиденции. Я оказался в широком коридоре, с высоким потолком и большими, с острой верхней частью, с воздушными занавесками и стенами, задрапированными вышитыми гобеленами. Это было бы все очень красиво, не было бы все испорчено стекающей с потолка черной гнилью и такой же черной паутиной, испортившей здесь все вокруг. Осторожно подойдя к одному из окон, я выглянул наружу, но из-за склизкой жижи, испачкавшей стекло, из-за него не было ничего видно. Сама же жижа вела себя смирно, да и паутина только невесомо колыхалась при отсутствии всякого движения воздуха, и я решил посмотреть, что это такое. Легкое прикосновение кончиками пальцев ударили изнутри головы меня чистым знанием, и я поморщился. Я не видел, насколько была прекрасна Темная Сторона раньше, но сейчас она была испорчена, проклята до неузнаваемости, до едва проглядывающего света и безнадежной затхлости воздуха, в котором было тяжело дышать. И избавить резиденцию от проклятия мог только я один, потому что именно я проклял Иафах и весь Орден в целом, в те безнадежные дни и года, когда у меня ничего не оставалось. Эти времена оказались для меня самыми темными и болезненными временами.       Острый приступ ненависти к себе-прошлому и ко всем моим безнадежным мечтам я выплеснул извне во вспышке Синего Пламени, который очень быстро и охотно уничтожил и паутину, легко вспыхнувшую прямо в воздухе, и черную гниль, которая горела не намного дольше. Очищенное окно оказалось белым, с благодарственно полыхнувшим голубым стеклом. Следующие несколько часов я обходил все коридоры, все сквозные залы и все комнаты и кабинеты, методично ища и выжигая собственное проклятие. Это заняло достаточно много времени, потому что внутренняя протяженность их оказалась достаточно большой, как и все помещения Ехо, как и ожидание от замка Иафах. Все коридоры и все стены, все невесомые ткани, которые были на самом деле заклинаниями, оказались чистейшего белого цвета, с нежными голубыми узорами. Такая чистота нравилась мне гораздо больше всей этой грязи, всего того нехорошего, что я тогда, бездумно может быть, проклял это чудесное место только потому, что, как мне тогда казалось, оно отбирало Шурфа у меня. Рассуждения мои тогда были в корне неверными, но это не помешало мне поддаться чувствам и едва не совершить непоправимое, потому что это грязь и паутина здорово разрослись, и мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы убрать их и убрать собственное проклятие.       Поэтому совсем неудивительно, что вернувшись через отмеренное время, я был в достаточной степени вымотанным, чтобы не обрадоваться присутствию сэра Халли, который ждал меня вместе с леди Сотофой. Мне очень хотелось сесть, а еще лучше лечь, предварительно покурив, выпив кофе и съесть что-нибудь, и необязательно в таком порядке. Но показывать собственную слабость или то, сколько усилий я сейчас потратил, перед своим начальником я больше не считал возможным, поэтому только сцепил зубы и выпрямил спину.       -Рад видеть тебя наяву, Чиффа, - проговорил я. - Если ты по делу, то Великого Магистра сейчас нет на месте, - сухо проинформировал я. - У него Дни Свободы от Забот.       -Как интересно, - заявил тот, чуть прищурившись. - Почему об этом говоришь именно ты? Ответственность при этом должен нести его секретарь или заместитель, или леди Сотофа. Но никак не ты, как мое Ночное Лицо.       Некоторых весьма необходимых понятий, таких как "заебал", Чиффа в принципе не мог знать, но это никак не мешало ему исповедовать это столь необходимое ему понятие. Но я не мог проинформировать его об этом, во-первых, потому что мне было лень ему объяснять столь глубокую этимологию и скрытое значение этого понятия, и его связь с сакральным таинством любви, во-вторых потому что мне и Шурфу еще с ним работать. Да и попросту грубить мне не хотелось.       -Если Шурф находится в Другом Мире, просто отведи нас туда, - предложила Сотофа, чтобы предотвратить некрасивый и неотвратимый мордобой между нами.       Я поглядел на нее долгим оценивающим взглядом, прикидывая, будет ли легче объяснить им, что на самом деле происходит, долго и нудно, особенно если начать рассказывать про мои собственные эмоции, или проще будет показать.       -Идем за мной, - коротко бросил я и Темным Путем ушел прочь. Короткий, как бодрящий ледяной душ, проход через Темную Сторону, придал мне некое подобие сил, как второе дыхание, и на крышу Мохнатого Дома, в мой собственный кабинет, я вступил уже с ясной головой и желанием работать.       Леди Сотофа и сэр Халли появились через минуту после меня, не спеша ко мне подойти. Они оба с одинаковыми выражениями лиц обманутых торговцев смотрели, как я снимаю сапоги.       -В стародавние времена, когда люди еще ютились в пещерах и в палатках, сделанных из выделанных шкур животных, - начал я, – люди, считающие своей первейшей обязанностью защищать, оберегать и направлять свое племя или род, садились в круг и били в барабаны. Воскуривали ли они при этом ядовитые или ритуальные травы, или пили специальные настойки, было совершенно неважно, и влияло только на их восприятие. Они пытались призвать существ из другого плана, из другого уровня бытия, чтобы те, взамен на небольшую плату, защищали племя и род, дарили удачу в охоте и покровительствовали перед другими существами. Они били в барабаны, вызывая некий резонанс, высокие вибрации, которые в самом деле, но не всегда, призывали таких существ. Сейчас о таких практиках забыли, их практически не проводят, но один шаман умудрился призвать одного такого духа хранить целый город и его оборотную сторону.       Я не стал объяснять им, что именно я делаю, потому что через десять минут они сами увидят, где именно все это время был Шурф и почему в наши с ним дела лезть им не стоит, чтобы раньше времени не портить хороший сюрприз. Я залез на стол и сел, подогнув одну ногу, так, чтобы можно хорошо оттолкнуться, чем полностью завладел их вниманием.       -Но дело сейчас не о них, а о том, что они такие же живые существа, что и вы, только другого плана, на ином уровне восприятия. И это не значит, что у них нет ни сердца, ни собственных эмоций, ни вещей, которые им дороги и которые они готовы защищать. Но возможностями они обладают гораздо большими, чем можно вообразить, – я залез рукой под полу лоохи и вытащил из Щели Между Мирами круглый, как пирог, и обтянутый плотной тканью барабан.       Намек, по моему мнению, был вполне прозрачный и понятный, говорить открыто я не стал, просто потому что и леди Сотофа, и Чиффа в сути своей были хорошими людьми и работать с ними было интересно. Проведя пальцами по ткани кончиками пальцев и пробуя натяжение, я прежде всего воззвал к Шурфу мыслями, подумал о нем с нежностью и тихой, светлой грустью. Мы не виделись совсем немного, но я уже успел соскучиться, уже успел привыкнуть к его постоянному присутствию рядом с собой. И начал ладонями барабанить, отбивая невнятный ритм, который сливался с моим собственными мыслями и желаниями. Звук взмывал в воздух, смешивался с моей магией и раскрывался надо мной высоко в небе ярчайшим маяком. Леди Сотофа вскинула уже руки, чтобы пригасить или прекратить, однако Джуффин сказал ей что-то и руки она опустила.       Холодный ветер всколыхнул одежду, посередине теплого дня показался освежающим, а секунду спустя – достаточно вымораживающим, чтобы обратить на это внимание, но не на столько, чтобы прекратить колдовство. Эта та самая тончая грань между тем, что я обычно делаю и ритуальной магией высшей пробы. Я все продолжал стучать по барабану, выбивая свой собственный определенный ритм, пропуская через себя и через этот звук самого себя. В какой-то момент, когда лицом я почувствовал весьма определенные прикосновения, барабан я отбросил, и, оттолкнувшись босой ногой от стола, взмыл вверх. Я не думал ни о чем, только плавно, будто добавляя пряности в кофе, перетек в иную форму. Светлый и прозрачный, чуть голубой ветер вился над моей крышей, привлеченный моим звуком и моей магией, и отпрянул было от меня, черного и горячего, но узнал, и с нескрываемой, искренней радостью затанцевал вокруг меня. Радостно оскалившись, я принял приглашение и затанцевал с ним, и мы обвились друг вокруг друга, как самые страстные, как давно знающие друг друга любовники. Такими быть и так танцевать друг с другом мы могли вечно, и забыться мы могли так просто, но мне просто оказалось помнить, что сейчас мы должны вернуться в другую форму. Не потому что нам так хотелось, а потому что надо было, и из нас двоих я сейчас был тем, кто должен помнить об этом. Поэтому я схватил Шурфа как можно крепче и упал с ним вниз, на открытую крышу в стороне от двух колдунов.       Поднимаясь на ноги, я обнаружил себя крепко держащим Шурфа за плечи, машинально отмечая чуть потускневший цвет лица, темные круги под глазами и бессмысленный, расфокусированный взгляд. Это было мне знакомо – когда оказываешься в незнакомом месте, не помнящим ни себя, ни окружающих. Память возвращается быстро, но этот, самый первый момент, он ужасен, и я не желал Шурфу пройти через него в одиночестве. Слишком долго каждый из нас был один, без верного плеча рядом и ободряющей улыбки на родном лице, без потрясающего, греющего чувства не-одиночества. Начни он сопротивляться, я бы вряд ли смог удержать его, он был выше меня и лучше подготовлен физически. Но в следующую секунду он узнал меня, и радость, облегчение, изумление промелькнуло в глубине его глаз, а потом отразилось и на лице. Будто бы неосознанно он вцепился руками в мои плечи, как если бы ему трудно было стоять. Я коротко улыбнулся ему в ответ, а потом перевел взгляд на стоящих в другом конце крыши двух кеттарийцев. Шурф посмотрел следом, и через секунду узнавание промелькнуло на его лице снова. Он отпустил меня, и зашагал к ним.       -Леди Сотофа, сэр Джуффин, какая встреча, – широко ухмыльнулся он, чуть наклонив голову. И походка у него была расслабленной, расхлябанной, можно было выразиться, нетвердой. Джуффин отступил на шаг назад. Лицо у леди Сотофы было такое, что она могла в таком состоянии перекреститься. Я отошел на пару шагов назад, уперевшись задницей об стол и принялся обуваться. Предусмотрительность, мне обычно не свойственная, сейчас сохранила мне сапоги, потому что сапоги это последнее, о чем я вспоминаю, когда становлюсь человеком. И сейчас мне зрелище предстояло куда более занятное. Такая походка была у Шурфа означала его готовность к драке, готовность бить на поражение, как я тогда «убил» кувшин. Но вместо того, чтобы атаковать, Шурф подошел к своим друзьям и обнял их обоих за шею.       -Как я рад видеть вас обоих! – с несвойственным себе же энтузиазмом воскликнул он. Джуффин выглядел так, будто бы хотел разразиться бранью, но ему здорово мешал удушающий захват на шее. – Я и не ожидал, что вы двое хитрых прохвостов, будете так сильно обо мне беспокоиться! Может, в трактир? Выпьем, – он довольно оскалился, – съедим что-нибудь, повеселимся?       Веселье в понимании Шурфа, в особенности с его гастрономическими привычками, походило больше на то, как он разорял и уничтожал таверны в Смутные Времена. Леди Сотофа взглянула на меня. Говорить ей ничего не нужно было – сейчас Шурф представлял собой бурю, в прежние времена весьма опасную, и для мирной столицы сейчас весьма неподходящую. Им двоим нужен был Шурф прежний – спокойный и рациональный, имеющий возможность держать в кулаке целый Орден и проталкивающий удобные им законы.       «Ты хотела убедиться, что Шурф в порядке, живой и здоровый» ответил я ей Безмолвной Речью. «Так почему бы вам действительно в таверну не сходить?»       Я откровенно наслаждался ситуацией, только смотря на нее со стороны, наблюдая откровенную, ничем не сдерживаемую радость Шурфа от встречи со старыми друзьями и их почти неприкрытый ужас. Так же, полагаю, со стороны на меня смотрит Шурф, когда я творю дичь. Что же, все для услады его разума и глаз.       «Забери его и присмотри, до тех пор, пока он не придет в норму» попросила она. «У меня самой дел сейчас много»       Чтобы посмотреть, что я успел сделать с ее Иафахом, подтекст был предельно ясен.       «Ты говоришь так, будто бы недовернешь мне» заявил я и прервал эту связь.       -Шурф, – позвал я, и он тут же оглянулся на меня, оставляя шеи своих друзей в покое. – Я хотел с тобой в таверну отправится, – предложил я. – Вдвоем, – уточнил напоследок.       -Мне так гораздо больше нравится, – заявил Шурф и начал приближаться ко мне. Воспользовавшись моментом, оба кеттарийца очень быстро ушли из кабинета Темным Путем, буквально растворились в воздухе.       Не дойдя до меня пары шагов, Шурф притормозил в нерешительности и только все продолжал пристально, завораживающе смотреть на меня. Как будто бы я самое интересное в его жизни, хотя на самом деле ничего выдающегося я не мог сейчас представлять. За все эти дни этот рационализм и сосредоточенность опротивели мне до усрачки, и я попросту устал от них. Другое дело, что я не показывал этого, но сейчас мне нужно было показать нечто другое скрытое. В местном обществе подобное открытое выражение чувств не приветствуется, но сейчас и здесь мы были одни, и поэтому я распахнул руки, приглашая Шурфа не медлить.       Увидев это приглашение, он в два летящих шага преодолел оставшееся расстояние между нами и буквально упал в мои объятия, буквально, запутавшись в ногах на последнем шаге. Это для меня явление привычное, знакомое, и я тонко улыбнулся ему в шею. И я мог почувствовать его запах, суховатый запах его кожи и свежий запах чистого ветра, оставшиеся в его волосах.       -Макс, ты представляешь, – Шурф чуть отдалился и посмотрел мне в лицо, – я был там, в другом виде, в другой физической форме!       -Ты помнишь, что было до этого?       -Помню. Я смог испытать то, что чувствуешь ты. Это было так...       -Много, – кивнул я.       -Много. Не представляю, как ты живешь. Это же просто разрывает на части!       -Ну не разорвало же, – констатировал я. – Ты хочешь есть?       -Да! – откликнулся он. – Пока ты не сказал, я не вспомнил, что хочу есть. Это так всегда было? Что я не могу так хорошо сосредоточится?       -Из-за смены сущности ты мог не обратить внимание, это нормально, – успокоил его я, и он выдохнул, уже втянув воздух для паники.       -Тогда мне лучше не использовать магию, если я не могу полностью ее контролировать. Ты можешь мне помочь с переменой облика?       -Ты настолько мне доверяешь? – усомнился я и сам же вспомнил, как сам отвечал на такой вопрос. Полностью и безоговорочно, с самой первой минуты знакомства.       Шурф же вместо ответа прикрыл глаза и чуть опустил лицо ко мне. Минуту я просто смотрел на него, наслаждаясь этим моментом его полного доверия ко мне. Несмотря на то, что ему было не одна сотня лет, он выглядел не старше меня, очень молодо, с гладкой кожей и без единой морщины, в то время как у меня самого у глаз собирались лучистые морщинки. Черты лица сами по себе были простыми, ничем особенно не выделяющиеся, только если длинный рот и тонкие губы. Но мне нравилось все без каких-либо условностей, все выглядело красиво, гармонично и отражало в какой-то степени его характер. Я провел пальцами по его надбровным дугам, и потом очертил скулы. Шурф ничего не сказал на столь вопиющее нарушение его личного пространства, только лицо его как будто бы расслабилось под моими прикосновениями. Ему нравится? Если бы мои прикосновения его как-либо раздражали, он бы отстранился... И не улыбался бы так довольно.       Сквозь оглаживающие его собственные пальцы я пропустил магию, меняя его лицо, не особо сильно, только изменяя форму лица да делая губы уже и пухлее. Шурф чуть вздрогнул от проходящей через него волны магии и тут же принялся на ощупь определить, как сейчас выглядит. Пальцами коснулся собственных губ и перевел взгляд на меня, и в этот самый момент мне показалось, что он хочет, чтобы я его поцеловал. Ну, следуя простой логике – когда просто прикасаешься к себе и взглядом удерживаешь того, кого ты хочешь, чтобы прикоснулся. Не без труда поборов желание последовать его безмолвному призыву, я пальцами очертил в воздухе овал, и на этом месте материализовалось овальное зеркало, повисшее в воздухе перед Шурфом. Его внимание тут же переключилось на зеркало, а я занялся собственным лицом. Я достаточно устал, а так же подсознательно видимо желал, чтобы ко мне с глупыми вопросами не приставали, потому что лицо вышло у меня куда более неприятным, чем я ожидал, с тяжелыми надбровными дугами и массивным подбородком. Лицо у меня стало больше похоже на лицо человека, которому легче что-то сломать, чем договориться – вышибалы, телохранителя или боксера. Шурф поглядел на мое лицо с некоторой долей интереса, но ничего не сказал. Я же оглядел его полностью, чтобы убедиться, что в таком маскараде его никто не узнает, пассом ладони изменил цвет его одежд на темно-серый и подал руку, предлагая последовать за мной, а когда Шурф ухватился за мою конечность, утащил его за собой Темным Путем к одной весьма примечательной таверне.       Следующие несколько часов мы провели, основательно набивая свои утробы. В большинстве своем народ в Ехо не слишком любознательный, но нашлось несколько в достаточной степени любопытных взглядов, которые нам достались. Полностью поглощенный едой, шурф ничего не заметил, однако я ответил на все любопытные взгляды своим, полный обещании боли и сожалений. Новая рожа этом поспособствовала, и постепенно нездоровый интерес к нам угас. Убедившись, что нами никто не интересуется, я все свое внимание полностью обратил на Шурфа. Смотреть на какого-либо человека жующего не всегда приятное зрелище, человек может чавкать или пить так, что слышно за милю, или у него окажется волосатый кадык, который будет некрасиво ходить верх-вниз, однако он оказался ожидаемым исключением. Он хватал еду руками, не заметил, как соус размазался возле рта и капнул на рукав лоохи, как он слишком жадно тянется и к питью, и к еде, но ничто из этого не выдавало у меня хотя бы капли неприятия. Как будто меня не особо волновало, как именно он ест, как будто мне было достаточно того, что мы разделяем трапезу на двоих, что он выбрал проводить время со мной даже во время еды. Мне важно было того то, что он постоянно делает выбор, каждый день и каждую минуту, и выбор этот его это оставаться со мной. Каждый раз он выбирал меня, и меня нелогично радовал этот выбор. Я не собирался заставлять его делать выбор, ставить условия или тем более привязывать его чем-либо, я считал это неправильным в основе своих принципов, что в корне отличало все мои прежние отношения от этих.       Я встречался со многими девушками, влюблялся в них неистово и горячо, но каждый раз, после определенного времени или определенной стадии отношений эти девушки пытались привязать меня к себе, действуя ли от чувства страха, беспомощности или каких других соображений. Нутром чувствуя эти смыкающиеся воды над моей головой, я исчезал, разрывал наши отношения. С Веней и Раисой мы были взаимно полезны друг другу, существовали в тесном симбиозе в пределах того почившего кооператива. Я получал деньги и дело, которым был занят, они же получали постоянно расширяющееся дело и новые полезные связи, стабильно работающий бизнес. Торман же привязался ко мне собственной жалостью ко мне, и ею же руководствовался, когда позвал за собой.       С Шурфом все было по-другому. Мы оказались связаны друг с другом собственным желанием и собственным выбором. И становилось уже неважным, в каком качестве мы были вместе – как двое нашедшие общие интересы в плане увлечения книгами, как два колдуна с общими целями, как хорошие друзья, всегда находящие общую тему для разговора или занимающиеся одним дурацким делом или даже как страстные любовники – меня лично устраивало любое развитие событий. Даже если Шурф никогда пожелает заняться со мной любовью, мне будет достаточно просто находиться рядом и смотреть на него, вот так, как сейчас. Отставив от себя тарелку, я очистил руки и как мог подробно зафиксировал эту мысль на бумаге.       С разгорающимся в глазах воодушевлением и трепетом Шурф смотрел, как я пишу.       -Никогда не видел, как ты записываешь собственные мысли, – заявил он. Я дописал до точки и поднял на него взгляд.       -Несколько лет подряд я то и делал, что выплескивал собственные мысли на бумагу, – заметил я. – И только обладая твоей потрясающей сосредоточенностью и концентрацией, мне удается разобраться в собственных мыслях. И когда Обмен Тенями заканчивался, благополучно про это дело забывал.       -Получается, не только мне это пошло на пользу?       -Если судить о полезности, не только об удовольствии, то этот Обмен, и именно сейчас, нам обоим пошел на пользу, – констатировал я. – Твоя идея произвести этот ритуал весьма удачна.       -Этот раз отличается от того, что обычно бывает, – задумчиво протянул Лонли-Локли. – Ты имеешь представление, почему так случилось?       -Если принимать во внимание все изменения, что случились с нами с последнего ритуала, то можно утверждать, что такая интенсивность из-за того, что мы обменялись сердцами. Ты закончил кушать?       Сбитый с толку резкой сменой разговора, он только кивнул. Коротким движением руки я сгреб всю грязную и пустую посуду в сторону, положил рядом несколько корон и протянул через весь стол свои руки. Не сомневаясь ни секунду, Шурф доверчиво вложил свои ладони в мои руки, и от простоты и естественности этого жеста у меня внутри дрогнуло, живое и горячее. Не торопясь и действуя аккуратно, я тщательно очистил его ладони от грязи, и даже убрал пятно на рукаве.       -Я благодарю всех богов, мертвых, живых и забытых, за то, что ты каждый раз выбираешь остаться со мной, – негромко, так, чтобы только он это слышал, проговорил я, спокойно и уверенно. – Спасибо тебе, – и, повинуясь собственному внезапному желанию, наклонился и благоговейно коснулся губами выпирающей косточки его большого пальца.       В следующую секунду я выпрямился, натолкнулся на полный изумления взгляд Шурфа и, все так же не отпуская его руки, потянул их на себя, увлекая его за собой, сам пересекая грань, разделяющую Миры. Красивый и эффектный жест, на грани с позерстовом – я не мог отказать себе в удовольствии удивить Шурфа. Еще раз, кроме восхитительного опыта пребывания в другой физической форме. Все так же взявшись за руки, мы оказались на прибрежной песчаной полосе возле неспокойного бескрайнего моря. Воздвигнутые мной однажды огромные барханы из песка сейчас развеялись и стали гладким песком под нашими ногами.       -Я вынужден признать, что ты даешь мне гораздо больше, чем я делаю для тебя, – признался Шурф, глядя мне в глаза.       -Это не соревнование и не игра, чтобы сравнивать достижения, – возразил я. – Я могу сказать то же самое про тебя, и даже привести тебе факты в подтверждении этого.       Шурф мотнул головой.       -Я хочу тебе кое-что сказать, кое-что очень важное, – заявил он. – Голову мне кружит от твоей близости и собственной смелости, и своем обычном присутствии духа я вряд ли тебе смогу сказать, - он немного помолчал, а я его не торопил. – Я предавал всегда гораздо больше значения поступкам, чем словам, и делал для тебя все, на что я способен и даже старался немного больше. Но причина всех моих добровольно взятых обязательств и поступков проста – я люблю тебя, Макс.       От услышанного внутри меня возникло нечто обжигающе-горячее, как будто выжигающее меня изнутри, но в то же время бесконечно согревающее. Я совершенно не ожидал не то, что он этого не испытывает ко мне, а то, что он смог сказать это. Это, конечно же, оказалось достойным завершением этого бесконечно долгого дня. Как будто я на собственной шкуре прямо сейчас почувствовал каждую секунду.       -Я очень устал и мне только что могло показаться, что ты сказал, что любишь меня, – пробормотал я, борясь с желанием усесться на песок прямо так.       -И скажу еще раз. Я люблю тебя Макс, – просто повторил он и пристально посмотрел на меня. – Ты чувствуешь это? Кажется, наши Тени скоро вернутся обратно. И, – он крепко схватил меня за плечи, – сколько ты спал за это время?       -Нисколько, – ответил я максимально честно.       -Подожди минуту, – попросил он и помог сесть на песок.       Помог он при этом совершенно естественно и без какого-либо упрека, по примеру что я долдон и спать мне нужно было. Он просто сделал широкий жест рукой над песком, и прямо из ниоткуда появился большой лоскутный плед. Кажется, подобный я видел где-то в Мохнатом Доме, но мыслить ясно с каждой минутой становилось все труднее. Не без удовольствия я улегся не этот плед, затем еще сунул руку за отворот лоохи и достал из Щели Между Мирами пеструю подушку с кисточками. Сунув ее под голову, я посмотрел на Шурфа снизу вверх. Он уже успел присесть рядом и смотрел на меня с несоизмеримой нежностью во взгляде.       -Отдыхай, – посоветовал он. – Когда проснешься, твоя Тень будет при тебе.       Он сделал еще один пасс рукой и меня сверху накрыло теплое и большое, как одеяло, а потом еще легко погладил по волосам. Я подставился под ласкающую руку не скрывая удовольствия.       -Шурф, – позвал я его, так же с удовольствием произнося его имя. – Я люблю тебя.       -Я знаю, – отозвался он. – Засыпай, – посоветовал он.       И я заснул.