Страницы памяти. Ирис фон Эверек

В мастерской стоял ясный день. Яркие лучи солнечного света проникали сквозь начищенные прислугой стекла, освещали каждый сантиметр пола, гладили теплом декорации и холст, следовали тенью за рукой и кистью творца. Ирис писала, изредка отвлекаясь от абстрактных мазков на фигуру напротив. Это не был грозный атаман, которого Ирис могла изобразить по памяти, настолько запечатлен его образ в сознании художницы. Перед ней сидел непривычно миниатюрный заказчик, девушка. Бледная кожа особы едва ли не светилась в лучах капризного солнца. Вся ее фигура сидела недвижимо, сохраняя прямую осанку, слегка выгибая спину, дабы выделись перетянутую корсетом грудь. Тощие руки расположились на коленях, скрещенными запястьями, тыльной стороной ладоней вперед. Тонкие пальцы не были украшены кольцами, запястья не украшали браслеты, единственным украшением служил аккуратный, удлиненный маникюр. На девушке было персиковое платье, расписанное небольшими, белыми цветами. До приличия длинное, под ним и не заметишь спадающих с ног миниатюрных туфелек. Не рыжие, вишнево-красные волосы были частично убраны назад, заколоты таким же персиковым, крупным бантом из плотных лент, свободные пряди спадали на плечи и за спину длинными, пушистыми кудрями. Девушки вели беседу, в основном, чтобы занять время. Написание картин занятие долгое, необходимость скоротать время никуда не делась. – И чем же Вы занимаетесь в свободное время? – Ирис выглянула из-за угла холста, натыкаясь на взгляд зеленых глаз. – Детей нянчить не приходится, мужа воспитывать нет надобности. – Девушка постучала пальцами по собственной коленке, обращая внимание на отсутствие обручального кольца. – Посему трачу время на творчество. Я пишу людские истории, порой, до боли правдивые, а иногда наоборот, неестественно приукрашенные. – Вот как. – Ирис активно смешивала краски на палитре, добиваясь непривычно светлого и теплого цвета. – И много людей получили отпечаток своих историй на бумаге? – Нет. – В подтверждение своих слов девушка покачала головой из стороны в сторону. Быстро опомнилась, замерла, приподняла острый подбородок повыше, сохраняя прежнюю позу. – Мои рукописи видят немногие. Вдохновители и те, кто проявил небывалый интерес к ним. В остальное время они пылятся в ящике, под надежным замком. – Вас вдохновляют только люди? Быть может, есть и другие источники вдохновения? – Меня вдохновляет все вокруг: природа, погода, голубое небо, шелест листвы или ветер. Это может быть и музыка, картина, запахи или же просто хорошее настроение. – Девушка улыбнулась уголками губ, оставаясь недвижимой. – Меня не трудно вдохновить. – Вы говорили, что ваши работы видят немногие, как они оценивают Ваш труд? Сколько положительных и какие негативные комментарии приходилось выслушивать? – В основном я слышу положительные отзывы. Мимолетные восхищения или же простецкое «хорошо» греет мне душу. Особо негативных комментариев я не получала. Бывает, да, но они сводятся до «не хватает разнообразия, исключите повторения» или же «переборщили со знаками препинания». Я стараюсь прислушиваться и исправлять свои недочеты. – А Вы описываете истории только существующих людей или же?.. – Ирис отвлеклась от вопроса, ненадолго всмотрелась в девичьи черты. – Мое воображение нарисовало несколько миров. Два из них я холю и лелею как детишек, неустанно развиваю и наполняю подробностями. В глубине души у меня есть желание перенести мои миры на бумагу и издать хотя бы одну книгу, эксперимента ради. Может и на мое воображение найдутся читатели. – Уверена, читатели найдутся. – Ирис нахмурила брови, категорично осматривая незаконченный портрет. – Как давно Вы начали писать? – Я пишу с самого детства. Как только научилась писать, поспевать за собственными мыслями, так и начала переносить свои задумки на бумагу. Коряво, некрасиво и до смешного нелепо. – Девушка издала тихий смешок, поддаваясь ностальгии. – Я люблю перечитывать старые истории, самые первые. Периодически пролистываю их. – Может, сможете вспомнить самый первый рассказ? – Хм… – Девушка задумалась, брови едва дрогнули, нарушая исходный вид, но вскоре возвращаясь к прежнему спокойствию. – Какой был первым, я уже не вспомню, но точно могу сказать, что это были сказки. Со сказок начинался мой путь. С таких простых и по-детски наивных. – Что на счет поэзии? Пробовали освоить? – Ох… Я не прониклась любовью к поэзии – Девушка поморщилась, на носу образовались слабые морщинки. Этот недочет она быстро исправила. – Никогда не любила читать стихи, писать их пыталась, но рифма не захотела со мной дружить. Те попытки я стараюсь никому не показывать. Совсем никому. – Я слышала о том, что некоторые авторы объединяются, пишут совместно одну и ту же задумку. Вы пробовали писать совместно с кем-то? – Да, было и такое. – На лице девы вновь отразилась ностальгическая улыбка. – Назвать это «совместкой» сложно, скорее баловством. В детстве, вместе с подружкой мы писали несколько историй. Страницу писала я, затем страницу она. Вот такое развлечение. Одну из историй мы даже закончили, хотя и не стремились. Нам нравился процесс написания, своего рода соревнование, кто оригинальнее опишет неожиданный сюжетный поворот. – Надо же, какие у Вас необычные детские увлечения были. – Ирис невольно задумалась о том, чем же она увлекалась в свои годы детства. Озвучивать воспоминания не стала. – А другие увлечения у Вас есть? Помимо писательства. – Есть. Я падкая на попытки взяться за другое творческое занятие. Я пыталась рисовать, иногда продолжаю пытаться, но ничего стоящего не получается. Мало опыта, мало практикуюсь. Я пыталась заняться лепкой, люблю работать с мелкими деталями, да усидчивости не всегда хватает. Я когда-то вышивала. Хочу вот возобновить увлечение, так как это занятие мне безумно нравилось в отличии от вязки. Вязать я бы не стала, хоть не раз пыталась возобновить обучение. Все еще не хватает усидчивости. Хочу еще попробовать шить. Сам факт создания собственных нарядов мне кажется очень интересным. Но писательство мне дается лучше, чем все остальное, потому ему я уделяю больше времени. Возможно, именно поэтому писать мне проще. – Еще один тихий смешок. – Ух ты, сколько всего попробовали, а сколько еще ожидает впереди… Было бы желание. Молодая художница отложила кисть, на нее смотрели большие глаза. Они улыбались ей, улыбались солнцу и хорошей погоде. Улыбались и губы, легко и притягательно. Картина не была закончена. – Может чаю? Работы на пару часов. Вам не помещает размяться. Они еще несколько раз отвлекались от работы прежде, чем картина была закончена.