Выход к свету

Первое, что видит Марк после пробуждения, это темную макушку Назара, устроившего свою голову у него на плече. Пару секунд уходит на анализ ситуации, а затем в сознание возвращается воспоминание о прошлой ночи смешанное с лёгким смущением. Казалось бы, женаты уже столько времени, знакомы так вообще больше двух лет, а растерянность от произошедшего все равно накрывает волной. Марк неуверенно шевелится на кровати, пытаясь одновременно скинуть с себя чужие руки и не разбудить их хозяина, и удача улыбается ему, потому как стоит вылезти из постели, Назар издает нечленораздельный звук и разворачивается на живот, топя лицо в подушке, но не просыпается. Его обнаженная загорелая спина на фоне белых простыней выглядит завораживающе, однако Марк не позволяет себе долго пялиться и уходит в ванную, накладывая на дверь заглушающие чары. Душ неплохо бодрит и прочищает башку, холодные струи приводят обратно в чувство, и Марк постепенно укладывает в голове вчерашние события. Поведение Мирона все ещё логично и все ещё злит, но мысли о решении друга быстро отходят на второй план, вытесняемые мыслями об оставшемся в спальне Назаре. Марк не жалеет о случившемся ни секунды — он плохо помнит, чем конкретно все кончилось, отрубило его как-то слишком резко, но отлично помнит, как всё было. Каждый стон, сцелованный с губ Назара, его дрожащие руки, цепляющиеся за плечи, закатанные от удовольствия под прикрытыми веками глаза. Картинки пролетают в голове бесперебойным потоком, вызывая самые разные, но безусловно приятные эмоции. Назар оказался охуенным партнёром — с дикой отдачей процессу и ощущаемой физически тягой к контакту ежесекундно. То, что он так быстро согласился быть снизу, вызывает на лице Марка самодовольную улыбку, но он решает не тешить свое эго этим фактом. Вместо этого размышляет, что делать теперь, склоняясь от одного варианта к другому и не понимая, какой из них точно окажется верным. Назар нравится ему. И не только физически, но и по всем другим пунктам. Как человек, как маг, как партнёр. Когда это случилось, когда появились эти ещё неокрепшие чувства, Марк не знает. Он как-то упустил этот момент, минувший месяц разложил все по полкам, и вердикт был удивительно прост — Назар привлекает его по всем фронтам. То ли дело в связи, которую они установили, дав клятву друг другу, то ли в обыкновенной симпатии, от которой они оба отвыкли, но Марк осознает удивительно ясно, что хочет дать шанс этим… Отношениям? Довольно глупое умозаключение, учитывая, что они женаты, это и есть наивысшая точка развития, но не стоит забывать, что их брак — всего лишь политический союз. Однако, учитывая события прошлой ночи, можно предположить, что существует вероятность немного переиграть ситуацию. На шахматной доске теперь появляется куда больше фигур, и партия перестает быть такой уж патовой. Правда все ещё неясно, как ко всему этому относится Назар. Они вчера оба были немного не в той кондиции, чтобы мучать себя предположениями и размышлениями, вполне возможно, что Назар просто повиновался инстинктам, пустив все на самотёк. Хотя… Даже если и так, Марк не станет сдавать позиций. Надо будет — возьмёт штурмом. Без принуждения и агрессии, но с той инициативой, против которой обычно никто не имел защиты. Это всегда было немного странным, от Марка в силу его внешнего спокойствия и репутации довольно отстранённого парня никто не ожидает напористости, но она есть, и она, возможно, куда сильнее его дара. Марк умеет нравиться людям и умеет добиваться взаимности. Даже самые недоступные рано или поздно сдаются его натиску, сдаются добровольно и охотно. Вряд ли с Назаром будет иначе, а если и да, то от этого только интереснее. Просто нужно бить на опережение. Не дать ему даже мимолётной мысли соскочить или отшить, перетянуть одеяло в свою сторону. Возможно, самую малость, это не очень справедливо по отношению к Назару, но, стоит отдать должное, он вряд ли будет терпеть, если ему будет некомфортно. Они были достаточно знакомы, чтобы Марк знал — Назар не потерпит хуйни. Заартачится, врежет, пошлет к чертям, выстроит такую стену, что не перепрыгнуть, но вести себя безропотно не станет. И это подстёгивает по новой, от этого снова будоражит. Такая игра, если это, конечно, она, определенно стоит свеч. Шум воды стихает, Марк быстро вытирается полотенцем и, не давая себе времени на очередной виток размышлений и не потрудившись одеться, возвращается в спальню. Назар все так же спит, зарывшись лицом в подушку, одеяло сползло немного вниз, обнажив поясницу. Марк сглатывает, накладывает запирающие и заглушающие чары, надевает обратно свой амулет и ныряет к нему в постель. Назар ворочается, почувствовав вторжение в теплую кровать, на мгновение замирает, а затем разлепляет веки. Затуманенным взглядом пытается сфокусироваться на чем-нибудь, смаргивает и трет пальцами глаза, широко зевая. Он собирается было сесть, но Марк оказывается быстрее, нависает сверху и неспешно целует, ловя губами его удивлённый вздох. Мучительное ожидание длится несколько секунд, Марк намеревается отстраниться, но Назар, выйдя из оцепенения, неожиданно отвечает на поцелуй, притягивая его к себе за плечи. Если бы на Марке не было оберега, эмпат бы наверняка смог почувствовать его внутреннее ликование. — Это типо вместо доброго утра? — насмешливо интересуется Назар, прервав обмен флюидами, — Завтрак в постель тоже будет? — Завтрака не обещаю, но могу предложить кое-что поприятнее, — отзывается Марк, целуя его в шею. Назар хмыкает себе под нос и резко выдыхает, когда его правый сосок оказывается в чужих зубах. Марк только усмехается, не отрываясь от своего занятия, и проводит прохладной ладонью по теплому после сна боку Назара. Вчерашнее безумие сменяется обстоятельной нежностью, подчёркнутой лаской. Не хочется спешить и подгонять события, Марк медленно исследует тело Назара губами и руками, пытаясь найти все слабые места. Прошлой ночью подстёгивало желание, оно есть и сейчас, но в другом ключе. Марк хочет изучить Назара. Каждую его реакцию, каждый участок голой кожи. Есть что-то пьянящее в этой возможности беззастенчиво взять под контроль происходящее, не натыкаясь на сопротивление и отказ. Губами Марк сползает ниже, целует в живот, замечая все оставленные им же самим отметины. Добавить новые он не стремится, вместо этого гладит бедра Назара и улавливает, как того пробивает на крупную дрожь. — Мне прекратить? — тихо спрашивает Марк, заранее зная ответ. — Только попробуй, — выдыхает Назар, зарываясь пальцами ему в волосы. Очередной смешок Марк глушит в груди, зарывается лицом обратно в живот и неплотно сжимает кулак вокруг утреннего стояка Назара. Тот снова вздрагивает, оттягивая волосы Марка, но всем своим видом показывает, что останавливаться не собирается. Мечется по кровати, подставляясь под неспешные движения чужой руки, и сдавленно стонет сквозь зубы, когда Марк берет в рот. От его неприкрытого желания, от суматошно ерзанья возбуждение прошибает с дикой силой, но Марк заставляет себя продолжить. Посасывает влажную головку, оглаживая языком уздечку, переносит руку к основанию. Назар шумно дышит, раздвигая ноги ещё шире, подаётся навстречу всем телом, просяще дёргая бедрами, и Марк милостиво насаживает глубже, немного ускоряясь. Взять полностью он не сможет, не хватит навыков. В мирное время Марк не особо увлекался отсосами случайным партнёрам, коих было достаточно, а до отношений с парнями или хотя бы их подобия доходило редко. Но он уверен, что сможет сделать Назару приятно. И убеждается в этом, когда тот срывается на стон, прикрыв рот одной рукой. — Можешь не сдерживаться, — сообщает Марк, высовывая изо рта член, — Я наложил чары на дверь. Хочу слышать тебя. Ответа он не ждёт, снова вбирает почти наполовину и сосет увереннее, с трудом контролируя собственные зубы, наровящиеся поцарапать кожу. Назар снова стонет, в этот раз куда громче, и толкается навстречу, накручивая на дрожащие пальцы светлые пряди. Он откровенно кайфует от происходящего, это заметно по его вздымающейся грудной клетке и обкусанным губам, но Марк решает подлить масла в огонь и вслепую нашаривает в ворохе одеяла брошенную туда смазку. Щелкает крышкой, выдавливая немного на пальцы, и пока Назар растворяется в ощущениях, не видя ничего перед собой, медленно толкается одним пальцем внутрь, продолжая ласкать его член языком. Назара выгибает дугой, он пропускает отрывистый стон, и падает обратно на кровать, дыша сквозь плотно стиснутую челюсть, но остановиться не просит, и Марк принимает это за невербальное согласие. К первому пальцу добавляется ещё два, Назар ни на секунду не напрягается, позволяя им скользить внутри, и сам явно неосознанно насаживается на них, закусывая нижнюю губу. От того, как он сжимается, стоит задеть простату, от того, как преривысто вздыхает в такт каждого движения, у Марка постепенно срывает контроль, и он уже не пытается растянуть удовольствие. Ускоряется, надрачивая одной рукой у основания, заглатывает чуть больше и глухо стонет, рассылая вибрацию. Назара подрывает на постели, он натягивается струной, упираясь затылком в подушку. Простынь под его спиной вся сбилась от постоянных метаний, одеяло окончательно сползло к краю кровати. Марк проворачивает запястье, исподлобья наблюдая за Назаром, и давит удивлённый возглас, когда тот резко отпихивает его от себя, а в следующий момент кончает себе на живот с судорожным всхлипом, сжимаясь вокруг пальцев ещё сильнее. Он что-то неразборчиво мычит, пытаясь сняться с чужой руки, дрожит всем телом, пробуя свести ноги обратно, и Марк предоставляет ему такую возможность, убирая руку и переползая выше. Даже разбитый оргазмом, Назар быстро бормочет очищающие заклинания и тянется за поцелуем. Отвечает Марк лениво, очерчивая языком небо, все больше осознавая, что Назар и правда нуждается в постоянной тактильной коммуникации. И это заводит только сильнее, хотя сильнее уже некуда. — Иди сюда, — шепчет Назар, силясь восстановить сбившееся дыхание, — Ближе. Марк послушно перекатывается ближе и замирает с распахнутым ртом, когда Назар кладет руку на его возбужденный член, торопливо проводя вверх-вниз по стволу. Движения рваные, быстрые, темп четкий, и Марк едва слышно стонет, топя лицо в сгибе чужого плеча. Пиздецки хорошо, горячо и просто охуенно, от каждого касания зубы сводит так, что хочется взвыть, но Марк позволяет себе лишь слабые стоны, бесперебойным потоком срывающиеся с губ. Назар хаотично целует в шею и ключицу, продолжая двигать кулаком, зарывается носом в его висок и быстро доводит до разрядки, не убирая руки, пока Марк не прекращает дрожать. Даже после этого не выпускает его из объятий, прижимаясь всем телом так, что можно услышать его учащенное сердцебиение. Или это в ушах у Марка стучит? — Попили коньяка, — спустя, наверное, вечность, подаёт голос Назар, не меняя позы. Голос его звучит насмешливо. — Отлично побухали, — усмехается Марк, поднимая на него взгляд. — И исполнили супружеский долг заодно. — Если залечу, а ты меня потом бросишь, то до конца жизни будешь алименты платить. Всю Империю на счётчик поставлю. Марк смеётся, согласно кивая, и сильнее обнимает Назара, будто желая услышать хруст его ребер. Все вчерашние переживания из-за ситуации с Незаконным и недопуском до допроса отступают, позволяя голове остаться восхитительно пустой. Ему этого не хватало. Просто лежать с человеком, который ему нравится, после удачного секса и не думать ни о чем гнетущем. Не испытывать боль, физическую или моральную, не ощущать себя бесповоротно сломанным на мелкие осколки, не мучаться от кошмаров и хронической усталости. Марк чувствует себя удивительно… Спокойно. Целительно спокойно. Ему хорошо рядом с Назаром, и не беспокоит вообще ничего. Даже ночью не снилась уже привычная ересь, пожирающая все силы. Рядом с Назаром. С его собственным мужем. — Слушай, — говорит Назар, прерывая затянувшееся молчание, — Там через пару дней ярмарка в городе. Лия сказала, что в этом году будет что-то из викторианской эпохи. Типо шатры, предсказательницы, стихийники в костюмах шутов. Может, съездим? — При одном условии, — отрываясь от Назара, отвечает Марк. — Каком? — Близко меня не подпустишь к нимфам и цирковым. Назар взрывается смехом, заполняя им все пространство, и прикрывает лицо руками. Марк глупо улыбается, глядя на него. Спокойно. Целительно спокойно.

***

— Ты не хочешь обсудить произошедшее? Назар вздрагивает, как от удара током. На самом деле чувство и впрямь похожее — Идан сегодня по неосторожности пустил в него заряд, едва оставив после этого на ногах. Потом извинялся, но Назар не был обижен, все вышло ведь случайно. Сейчас же всё явно намеренно. И увернуться не выйдет. Да и смысла нет. — А тут есть что обсуждать? — лениво тянет Назар, забирая у Марка косяк. После завтрака и недолгой тренировки с Даником они разбрелись по своим делам. Назар в первую очередь заглянул к Алмасу, чтобы провести очередную диагностику, забрал парочку успокаивающих зелий и заверил целителя, что в скором времени обязательно вразумит Марка, чтобы тот прекратил носить амулет на постоянной основе. После Назар собирался поехать в город, чтобы все же встретиться с Андреем, но Марк, узнав об этом, потащил его на чердак, пообещав наложить там согревающие заклинания. Обещание сдержал, а потом откуда-то вытащил блант, предложив немного расслабиться. Отказать Назар не смог — Марк умел быть убедительным, когда ему это нужно. Да и смысла отказывать не было тоже. — Хуй знает, ты вообще ничего не сказал с утра, — пожимает плечами Марк, удобнее укладывая голову на коленях Назара, — Да и было бы неплохо все прояснить. Как думаешь? — А тут есть что прояснять? Марк раздражённо дёргает бровью, забирая обратно косяк, затягивается, опустив веки. От пряного дыма у Назара немного слезятся глаза, но его это беспокоит мало. Голова пустая и лёгкая, в ней нет места сомнениям, глупым вопросам и лишним раздумьям. Но для Марка, судя по его поведению, это важно. Назар тяжело вздыхает, ерзая на месте. Разговоры чаще все портят, особенно когда в них нет нужды. Однако через собственные убеждения иногда нужно переступать. — Меня все устраивает, — говорит Назар, придавая клубку дыма форму звезды при помощи чар, — Я ни о чем не жалею, мне все понравилось и я вполне рассчитываю на продолжение. Если ты тоже не против, разумеется. — Мне нужен не только секс, — спустя минутную паузу заявляет Марк, — А куда больше. Назар едва слышно фыркает. Если бы дело было только в сексе… — Мы женаты, — напоминает он, принимая из рук Марка блант, — И между нами в любом случае не может быть один только секс. — Рад, что ты это понимаешь, — хмыкает Марк, распахивая глаза. Его внимательный взгляд скользит по Назару снизу вверх, заставляя инстинктивно сжаться. Будто читает открытую книгу, даже амулет не даёт ощущения безопасности. Немного странно. — Потому что ни о каких свободных отношениях даже речи быть не может. Ты либо со мной, либо ни с кем. — Ты псих, — качает головой Назар, туша косяк в пепельнице, выдыхает через нос, — Но я об этом догадывался. Чего ты ждёшь от меня теперь? Мне казалось, я уже дал понять, что сделал свой выбор. — Иногда нужно убедиться. — Иногда в этом нет никакой нужды. Марк не отвечает, отворачиваясь в сторону. Назар не пытается воскресить диалог, запускает руку ему в волосы, сжимая между пальцами пряди. Его не гнетет тишина, потому что он уже знает, что будет дальше. Марк заявит на него максимум прав, превратив их политический союз в обыкновенный брак. И, с одной стороны, это неплохой вариант, в конце концов, Назар устал бегать от себя и отрицать очевидное, но с другой… Как бы Марк не задушил его своей ревностью и собственническим замашками. Здесь придется провести парочку профилактических бесед, дабы пресечь подобное поведение. И со своей стороны тоже не допускать очевидных промахов. Но не на словах. Иногда они бесполезны. Действия куда эффективнее и яснее. — Попробуем сыграть в счастливую семейку? — нарушает молчание Марк, все ещё смотря куда-то в сторону. — Есть идея получше, — ухмыляется Назар, наклоняясь ближе, — Будем не играть. Будем реально эталонной семьёй. Марк, наконец, поворачивается к нему, гнет губы в непрочной улыбке и кивает, притягивая к себе за шею. Целует неспешно, лениво и сладко, оставляя на языке привкус травки и вишнёвого сока. Назару неудобно, но он не пытается прерваться, отвечая на поцелуй, и отстраняется, когда Марк болезненно шипит ему в губы. — Ты чего? — испуганно спрашивает Назар. Догадка быстро бьёт в голову. — Опять болит? Марк кивает, его бьёт крупная дрожь, и он резко садится на диване, разминая пальцами мышцы у основания шеи. Назару чудится, что он чувствует его боль, но вряд ли это возможно. Только если она фантомная, вызванная переживанием. — Давай я помогу, — предлагает Назар, мягко касаясь напряжённого плеча Марка, — Снимай амулет. Неясно, почему Марк подчиняется, но он позволяет Назару самому стянуть с него оберег и плотнее смыкает зубы, чувствуя вторжение в свое сознание. Назар старательно абстрагируется от всего остального, концентрируясь лишь на физической боли, осторожно нейтрализует ее и заметно расслабляется, когда Марк облегченно выдыхает и ложится обратно, зарываясь лицом в чужие колени. Он все ещё немного дрожит, но постепенно успокаивается, подставляясь под поглаживания по шее и плечам. Отпускает его окончательно лишь спустя несколько минут, и он неразборчиво мычит что-то. — Спасибо, — бормочет Марк, — Я уже заебался, никак не пройдет эта хуйня. — Слушай… Договорить Назар не успевает, телефон жалобно пиликает в заднем кармане джинс. Он достает смарт, смахивает экран блокировки и шумно сглатывает. «Зайди ко мне. Прибыл маг Рестора, он не может долго задерживаться» — Мирон. «Скоро буду» — Назар. — Мне нужно отойти, — лепечет Назар, панически выдумывая отговорку, — Баста просит связаться с ним через Мирона. — Все в порядке? — обеспокоенно уточняет Марк, принимая сидячее положение. — Да, просто хочет поговорить. Не думаю, что это надолго. Назар отводит взгляд в сторону, стараясь скрыть свое смятение, поднимается с места. Неуверенно топчется пару секунд, боясь, что Марк поймает его на лжи, но тот лишь согласно кивает и советует идти быстрее. — Найди меня, как освободишься. — Найду, — заверяет Назар, торопливо отходя к лестнице. — Ты иди вниз, тут делать нехуй. — Скоро спущусь, — обещает Марк, а затем резко окликает его, — Наз, погоди. — Да? — Что бы не случилось, ты можешь мне рассказать. — Все в по… — Ты можешь мне рассказать. Если захочешь. Просто помни об этом. Назар шумно вздыхает, задерживает дыхание и, не оборачиваясь, скрывается на лестнице.

***

Взгляд приковывается к столу, заваленному бумагами, лампочка неприятно потрескивает в тишине и постоянно мигает, вынуждая расползтись исходящему от нее свету неровным полотном. Слава не выдерживает первый, чертыхается под нос и накладывает восстанавливающие чары. Мигание прекращается. Назар гулко сглатывает. — Он умер быстро? Это знание не даст ничего, не изменит реальности и не исправит того, что уже успело произойти, Назар понимает. Но нуждается до зубного скрежета хоть в каком-то утешении. В призрачном, фантомном, неубедительном. В любом. Просто в любом. — Москвин дал ему зелье мгновенной смерти. Уже после того, как… У него была возможность закончить все быстро. — Я спросил не это. Как долго? — Пару часов. Три, может, больше. Мне жаль. Эрик упирается взглядом в свои руки, спрятанные под столом, и не говорит больше ни слова. Назар с трудом унимает вой в груди. Рикка оказался одним из тех, кто был вместе с Максом в городе, на который после прибытия отряда Веро напали Незаконные. Каким-то чудом он выжил в той кровавой бойне, продержавшись до прихода подкрепления магов с Версуса, и видел все своими глазами. Назар ощупал его сознание вдоль и поперек, детерминировал каждую эмоцию, каждое чувство и реакцию на свои вопросы в иррациональной надежде, что ему лгут. Но Эрик говорил правду. Макс и правда неожиданно прибыл в город, сменив изначальную траекторию маршрута, и оказался в западне. Рикка стал свидетелем того, как Незаконный наслал на Веро проклятие внутреннего гниения. Макс был обречён на долгую и мучительную смерть. Пока прекратилась резня, пока его смогли вытащить из-под руин и отвести к целителю, пока провели диагностику, он все это время лежал и разлагался изнутри. Три часа. Может, больше. Пока Москвин милосердно не дал ему возможность все прекратить, потому что антидота от такого проклятия нет. Макс мучался и страдал, в то время как каждая клетка его тела погибала от некроза. Назар закусывает губу, силясь не закричать. — Спасибо, — он говорит, с трудом узнавая свой голос, — Спасибо, что дали ему зелье и что рассказал правду. И прости, что я вот так подошёл к этому разговору. Мне просто нужно было убедиться во всем. — Все в порядке, — машет рукой Эрик, лицо у него растерянное. — Я понимаю. Если бы у нас была возможность спасти Макса, мы бы вытащили его. Он… Он был очень отважным магом. Смог отбить бо́льшую часть своего отряда. — Я знаю, — Назар давит слабую полуулыбку, опуская голову вниз. Только слез сейчас не хватало, блять. — Макс всегда был таким. Он знал, какая на нем ответственность, никогда не пренебрегал своими людьми. — Это точно. Там он тоже пытался всех защитить. Назар кивает, не находя слов, чтобы согласиться. Макса, одного из его самых близких друзей, прикончили. Завели в ловушку и убили с особой жестокостью. Назару казалось, что больнее от кончины Веро ему уже не будет. Ошибся. От боли теперь хочется орать. — Мне нужно возвращаться к себе, — прерывает затянувшееся молчание Эрик, неуверенно поднимаясь со стула, — Надеюсь, я смог быть полезен. — Не сомневайся, — заверяет его Мирон, — Спасибо, Эрик. Если ты не против, то Слава проводит тебя до телепорта. Рикка кивает, надевает свой амулет на шею и отходит к двери, пока Слава пробирается к нему через ряд стульев. У порога Эрик замирает, будто хочет сказать что-то ещё, но так ничего и не говорит, исчезая из кабинета в коридоре вслед за Карелиным. — Назар, — неуверенно начинает Мирон, кидая на него обеспокоенный взгляд, — Мне жаль, что так вышло. Я не хотел, чтобы рассказанное Эриком было для тебя настолько… Болезненными. Прости. — Не нужно, — качает головой Назар, стараясь взять себя в руки. Смотреть на Мирона нет сил. — Я должен был узнать правду, я ее узнал. Ты можешь рассчитывать на мою помощь. Теперь я сам хочу провести допрос. — Я не буду настаивать. Не после… — Перестань. У нас был уговор, ты выполнил свою часть, дальше ход за мной. Как только приведете Незаконного, я подключусь. Для меня это теперь тоже важно. — Кстати, — Мирон мнется, расправляет плечи и спустя паузу говорит, — У нас возникли некоторые… Сложности. Дима случайно рассказал Марку о том, что мы проводим допрос, и я не смог ему солгать. Пришлось пообещать ему, что он сможет поучаствовать, если успеет взять под контроль свой дар. — Но он не будет участвовать? — уточняет Назар, поднимая, наконец, голову. — Разумеется, — соглашается Мирон, — Он не будет участвовать, даже если придёт в норму. Это для его же блага. Когда подойдёт время, я просто скажу, что Незаконного допросили во Дворце. Марк будет злиться, но если у нас появится информация, то быстро остынет. Лие я тоже ничего не расскажу. Все, как мы договаривались. — Ты уверен, что это правильно? Не подумай, я понимаю причину такого решения, просто… Для него ведь это тоже важно. Он рвется к допросу не просто так. К тому же ложь может все испортить. — Я не могу допустить, чтобы он натворил делов. Из двух зол приходится выбирать меньшее. Если ты не хочешь… — Хочу, — обрывается его Назар, сжимая кулаки, — Только гарантируй мне полную анонимность. Пусть Слава с Охрой держат язык за зубами, и все будет нормально. С остальным разберемся. Мирон ничего не отвечает, внимательно осматривая Назара, будто пытаясь считать в нем что-то. Тишина, тяжёлая и липкая, давит, в ней словно зависло странное ожидание. Сдается первый Мирон. — Хорошо, — говорит он, смыкая пальцы в замок, — Обещаю, Марк и Лия ничего не узнают. Во всяком случае я сделаю все для этого. — Договорились. Могу идти? — Да. Мне правда жаль, что все так вышло. Назар ведёт плечом, вскакивает со стула и пересекает кабинет, не прощаясь, выскальзывает за дверь. Какое-то время Мирон смотрит ему вслед, постукивая пальцем по столу, и отмирает лишь тогда, когда возвращается Слава. Он накладывает запирающие и заглушающие чары и садится на край стола, выжидая каких-либо слов. — Мирош? — Мне кажется, что я совершаю огромную ошибку, скрывая все от Марка, — признаётся Мирон, накрывая лица руками, — Что я поступаю неправильно, не давая ему возможности сделать то, что он хочет. Что должен. Я все чаще задумываюсь, что это несправедливо, но ничего не могу с собой поделать. Слав… — Мирош, — Слава неловко сползлает со стола, отрывает ладони Мирона и успокаивающим тоном продолжает, — Ты скрываешь от него все, не потому что не доверяешь ему или не хочешь дать ему шанс отомстить. Ты делаешь это ради него. Мы все помним, как Идан с Лией по очереди сторожили его, когда он напивался в говно, чтобы заглушить боль. И мы все видели, как Алмас вливал в него хуеву тучу зелий, потому что он начал вредить себе. К тому же он может причинить вред пленному и оказаться в тюрьме, а отвечать придется всему клану. Ты все делаешь правильно. Ты защищаешь не только его, но и всех нас. — Он никогда не простит мне, если узнает, — сокрушается Мирон, позволяя Славе обнять себя, и запускает пальцы в его отросшие волосы, — Марк слишком тяжело пережил смерть Порчи, он не поймет моих мотивов. Для него самое важное — самолично наказать виновных. Сделать хоть что-то, чтобы восстановить справедливость. А я его лишаю этой возможности. — Марк взрослый парень, он не имеет права вести себя, как ребёнок, и обижаться, — возражает Слава, сильнее прижимаясь к Мирону, — Он должен понимать, как все устроено. И что не всегда все выходит так, как того хотим мы. Самое главное, что ты уже сделал шаг на пути к поиску. Большего от тебя требовать никто не вправе. Мы ведь даже не знаем, что получим в ходе допроса. Не мучай себя, ты итак слишком часто паришься из-за всего. — Я предводитель своего клана, — с грустной улыбкой напоминает Мирон, — И мне важно, чтобы все мои маги были в порядке. — О себе хоть иногда думай, — недовольно бурчит Слава, отстраняясь, — Ты не всесильный, не делай из себя Создателя. Марк твой не слезливая девчонка, справится со всем. К тому же он не один. — Я знаю. Лия с Димой… — Да причем тут они, — раздраженно фыркает Слава, в конец отодвигаясь, — У Марка теперь есть муж вообще-то. Я понимаю, что ты иногда не замечаешь очевидных вещей, из-за того что мозгами пребываешь где-то вне своей физической оболочки, но наша новоиспечённая супружеская пара успела неплохо так сблизиться. — С чего ты взял? — вопросительно изгибает бровь Мирон, раздосадованный прервавшимися объятиями. — Потому что я в глаза не долблюсь. Ты, конечно, нос особо не высовываешь, но я то вижу, как они на поле вдвоем зависают. А ещё они оккупировали чердак, и для меня это большая потеря. И, даже если ты в конец потерялся в своих вечных заботах, то все же не мог не почуять, что от Назара сквозило магией. — Славка, я решительно не понимаю, что ты имеешь ввиду. Он один из сильнейших эмпатов, конечно, от него будет исходить магия. — Ты дурачок, — вздыхает Слава, разочарованный его недогадливостью, — Не его магией от него перло, а чужой. Тебе пора бы тоже хоть разок на поле вылезти, совсем уже очевидного не чувствуешь. — Назар часто тренируется с ребятами, от него будет исходить не его магия, — все ещё не понимая, что до него пытаются донести, говорит Мирон, — Это нормальное явление. Так у всех. — Мирош, я начинаю переживать за тебя. Давай объясню проще: Назар насквозь в магии Марка. Как будто облился ею, понимаешь? — Хочешь сказать… — Ну наконец-то! — Слава всплескивает своими длинными руками, растягивая губы в довольной ухмылке. — Не прошло и года. Не знаю, что у них там, но на первый взгляд все шоколадно. А ещё на Назаре маскирующие чары. Это так, если ты и этого не понял. — Маскирующие? — Только не говори, что мне и это придется тебе объяснять. Мирон подвисает на пару секунд, пытливо вглядываясь в насмешливое лицо Славы, укладывает в голове услышанное. Назар, будучи в магии Марка насквозь, наложил на себя маскирующие чары, переживал, что Марк все узнаёт, не хотел упасть в его глазах… Догадка петляет где-то в сознании, Мирон хмурится и неожиданно усмехается. Так вот почему Назар не удивился тому, что Дима растрепал все Марку. Он уже был в курсе. И не нужно быть гением, чтобы понять, откуда. Марк рассказал ему сам прошлой ночью. А потом Назар попытался скрыть результат этого… Разговора. Мирон, кажется, действительно перестал замечать очевидное из-за вечных переживаний. — Если ты действительно прав, то это хорошие новости, — озвучивает он вслух пришедшую мысль, — Для них самих в первую очередь. — А я тебе ещё тогда говорил, что Марк дожмет бедолагу, — самодовольно гнусавит Слава, — Я оказался прав. — Я смотрю, тебя очень радует этот факт. — Ага. Теперь у нас я вижу будущее, а не ты. Вот увидишь, ещё годик таким макаром, и займу твое место. Будет у Империи красивый, молодой предводитель. Мирон хмыкает себе под нос. Славка снова ерничает, пытаясь привлечь внимание, кривляется и дурачится. Но наверняка неспроста. Надоело ему оставаться в стороне, пока собственный муж постоянно чем-то занят. Чем-то, кроме него самого, осознает Мирон. — Пойдем прогуляемся, жаждущий перемен. Слава удивленно вскидывает брови, оживляется и радостно соглашается, попросив дать ему пару минут, чтобы сгонять за куртками, и убегает, не дождавшись ответа. Мирон тихо посмеивается, поднимается с места и гасит свет в кабинете. Пора бы уже прекращать тратить время на одни только дела. Война осталась позади. Нужно снова привыкать к миру. И к тому, что является его неотъемлемой частью.

***

Дождь льет с самого утра, тарабаня крупными каплями по стеклу, и от таких погодных условий хочется свернуться в одеяло, закрыться в спальне и не вылезать никуда вплоть до весны, но вместо этого Назар терпеливо едет в город на очередное занятие, а после возвращается в особняк, намереваясь серьезно поговорить с Марком касательно амулетов и прочей дребедени. Вот только обнаруживается, что Марк укатил куда-то с Димой, оставив за собой полный бардак в ванной и короткую записку на столе, гласящую: «Приеду вечером. Не скучай». Назар комкает бумажку в руке, собираясь выкинуть ее в мусорку, но затем почему-то передумывает и убирает ее в выдвижной ящик стола, после чего выходит из комнаты и направляется в столовую, чтобы пообедать. Там оказывается довольно мало народу — Илья, вырвавшийся из Дворца Старейшин на пару дней, Алмас и Слава, со скучающим видом выискивающий что-то в своей тарелке. Последний, завидев вошедшего, подзывает присесть к себе, указывая на место напротив. С тяжёлым вздохом Назар плетется к нему и опускается напротив, ожидая чего угодно от совместной трапезы со сварливым защитником. Однако тот на удивление оказывается в хорошем настроении. — Ты в городе был? — спрашивает Слава, отправляя в рот кусок курицы, — Я слышал, что ты в Центре работаешь. С детьми-эмпатами, да? — Ага, — подтверждает Назар, нанизывая на вилку помидор, — От шести до шестнадцати лет, у всех причем разный уровень. Прикольно с ними работать, они ещё даже не умеет ничего толком, но стараются очень. Отдача мощная. — Никогда бы не подумал, что ты так с детьми возиться любишь, — улыбается защитник, отпивая воды из стакана, — Я не сомневаюсь в твоих педагогических компетенциях, просто удивлен. Думал, что ты как Марк в Центре Происшествий устроишься. Или ещё куда. Рука Назара нерешительно зависает в воздухе, так и не донеся до рта еду. Он откладывает вилку в сторону и вопросительно смотрит на Славу, укладывая в голове услышанное. Марк работает в Центре Происшествий, серьезно? Он ведь вообще ничего об этом не рассказывал. Хотя справедливости ради Назар ни разу и не спрашивал, где Марк пропадает, когда оказывается в городе. По какой-то причине казалось, что он по-прежнему вместе с Иданом занимается проектировкой строений в отделе благоустройства населенных пунктов. До войны Марк имел должность одного из ведущих архитекторов, но, судя по всему, решил отказаться от нее в пользу места в Центре Происшествий. И что он только там делает, Создатель. Возможно, все размышления как-то отображаются на лице Назара, потому как Слава пялится на него, а затем вновь растягивает губы в улыбке. — Он тебе не рассказывал? — любопытствует он, после чего понижает тон и куда тише добавляет, наклоняясь ближе, — Только не говори, что я все растрепал, но после войны Марк прямо рвался туда. Поначалу его не хотели принимать, но когда в отделе кадров узнали о том, какой вклад он внёс в победу, быстро устроили. Теперь Марк только там и пропадает, разбирая все военные преступления, которые попадают к нему в руки. Свидетелей допрашивает, ищет виновных. Мне кажется, что он таким образом пытается как-то успокоить свою душу после смерти Порчи. Неплохой способ, учитывая то, сколько он перенес. — Я думал, что он все ещё занимается проектировкой, — выдавливает из себя Назар, почему-то тоже стараясь говорить тихо, — Но раз Марку там комфортно, то пусть так. Не в моих интересах лезть в его жизнь. — Дело не в комфорте, — качает головой Слава, вновь отодвигаясь назад и принимаясь за еду, — Марк старается заглушить боль через подобную деятельность. Эффект замещения. Слышал когда-нибудь? — Разумеется. Но даже если это и так, то я не вижу ничего плохого. Все имеют право заниматься тем, чем хотят. У нас свободное общество. Назар отводит взгляд в сторону, отпивая из стакана воды, и едва слышно вздыхает. Да, Марк скорее всего устроился туда работать, не потому что рвался к расследованиям всей душой, а потому что действительно искал себе место, в котором сможет почувствовать причастность к восстановлению справедливости. Подобное стремление даже похвально, если не знать всю подоплеку. Неожиданно Назару становится до невозможного паршиво. Он ведь лжет Марку, лжет безбожно, в открытую, грязно. И это оправдано лишь защитой от хреновых последствий, но даже этого кажется мало. Будто безопасности Марка недостаточно, чтобы не чувствовать угрызений совести, неустанно твердящей, что нужно рассказать всю правду. Назар устал ее игнорировать. И слушать тоже устал. — Как думаешь, скоро получится провести допрос? — тихо спрашивает он, встречаясь взглядами со Славой, — Или нам придется реально переждать? — Не могу сказать, — пожимает плечами Слава, подтягивая к себе тарелку с куском шоколадного торта, — Но, возможно, в скором времени все решится. Мирон проворачивает ещё кое-что, чтобы отсечь некоторые варианты. Мы просто побазарили с Ильёй, и он предложил нам устроить небольшой перформанс. Пустить кое-какой слушок. Это я тебе по секрету говорю, не пизди особо. — Какой ещё перформанс? — хмурится Назар, наблюдая за тем, как защитник уничтожает десерт, — Для чего? Слава с минуту молчит, подбирая слова, а затем на грани слышимости шепчет. — Мы все понимаем, что крыса среди своих, — доверительно сообщает он, кидая взгляд на вошедшего в столовую Рому, и продолжает, — Но круг поисков широкий, и даже если мы что-то выжмем из Незаконного, это не означает, что получим точную инфу. Поэтому нужно капнуть немного глубже. Если это кто-то из своих, то этот кто-то имеет большой авторитет. Сам подумай, раз ему или ей так легко доверились и Порчи, и Макс, и хуй знает кто ещё, значит, он или она знаком или знакома с широким кругом магов. Выходит, это не обычный человек, а более влиятельный. Одновременно это не только упрощает задачу, но и усложняет. То есть не нужно искать среди рядовых магов предателя, нужно лезть выше. Но в открытую такие вещи делать нельзя. Небезопасно. — Какие вещи? — Незаконного тайно перепрятали в другое место, — заявляет Слава, и глаза его лихорадочно блестят, будто он рассказывает что-то невероятно занимательное. — Чтобы раньше времени его никто не попытался прикончить. В его камеру посадили другого мага, чтобы создать видимость присутствия. Илья распространит по Дворцу слушок, будто допрос вот-вот должен быть проведен. В том случае, если крыса среди высших чинов, это запустит цепную реакцию, и кто-то попробует убить Незаконного, чтобы спасти свою шкуру. Если это и правда случится, то нам даже не придется пачкать руки. Не могу ничего тебе обещать, но есть вероятность того, что никакого допроса не будет вовсе. Если же ничего такого не произойдет, то нам действительно будет необходимо докопаться до правды самим. — Подожди, — неверяще лепечет Назар, осмысливая все рассказанное, — Это получается, что во Дворце узнают о том, что мы собираемся допрашивать Незаконного? Но вы с Мироном же сказали, что распространяться об этом нельзя. Вдруг слухи дойдут до Марка? — Не-не, ты не так понял, — отрицательно качает головой Слава, — Никто не будет говорить о том, что мы занимаемся этим. Вся ответственность будет якобы на Старейшинах и обитателях их Дворца, а не на нас. Так что даже если до Марка каким-то образом все дойдет, он будет думать, что мы не причем. Идея сырая, я сам это понимаю, но, согласись, вполне может сработать. Если, конечно, Илюха все сделает правильно. Назар залипает перед собой в одну точку, не находя никаких слов для ответа. Неужели у него есть шанс не пачкать руки и не заниматься пытками? Неужели реально есть вариант решить все иначе, более гуманно и тихо? Это ведь все меняет! Так ведь куда лучше, возможно, даже эффективнее, если не сказать честнее. Марк не будет наебан всеми его друзьями и не будет рваться принять участие, Мирону не придется изворачиваться и лгать. Да и самому Назару не будет нужды пиздеть прямо в глаза, тем более сейчас, когда они с Марком едва пришли к какой-то ясности между ними. Шаткому равновесию, которое может похериться в любой момент. Если Илья и правда, как говорит Слава, провернет все, и это даст результат, то все будет просто отлично. Нет, все будет охуительно. — Это неплохой план, — наконец, говорит Назар, стараясь не выдавать своего облегчения с головой. — Будет хорошо, если все получится. Мирон одобрил? — Как будто у него есть варианты, — фыркает Слава, со стуком кладя ложку на пустую тарелку, — Конечно, он одобрил. Мирону самому, веришь или нет, не нравится происходящее, но он чувствует свою ответственность, поэтому ввязывается во всякое дерьмо. Ты можешь думать о нем, как о пиздаболе, который ни во что не ставит своих друзей, но это совсем не так. Он печется обо всех, на его плечах та ещё ноша, но почему-то об этом мало кто вспоминает. Все слишком сконцентрированы на себе, привыкли закрывать глаза на очевидные вещи. — Я не думаю о нем, как о пиздаболе, — возражает Назар, чувствуя фантомную печаль Славы, — Да и я прекрасно понимаю, почему он так поступает. Мне его порой искренне жаль, он тащит на себе абсолютно все. Это сложно. Сложнее, чем кажется со стороны. Хотя не мне тебе об этом говорить. Ты ведь делишь с ним все пополам. Слава отчего-то крупно вздрагивает, будто Назар отвесил ему пощечину, прячет взгляд за стаканом, и нервно дёргает плечом. Кажется, для него это если не больная, то крайне неприятная тема. Не желая поселять между ними напряжения, Назар примирительно добавляет. — Мирону повезло с тобой. Без шуток, это заметно. Я знаю, что тебя многие воспринимают за клоуна, но ты далеко не клоун. Во всяком случае с ним. — Спасибо за комплимент, — хмыкает Слава, ухмыляясь, — Кто мог подумать, что меня будут хвалить за хорошее исполнение супружеских обязанностей. — Я сейчас возьму свои слова обратно, блять. — Переживу. Назар усмехается, качая головой, заканчивает с трапезой и отправляет грязную посуду на кухню. Он было встаёт, чтобы уйти к себе и пересмотреть программу занятий для того сложного пацана, но Слава окликает его, задерживая на месте. — Я не знаю, чем Марк заслужил подобного отношения, но ты тоже делаешь для него немало, — говорит он, глядя прямо в глаза, — И если вдруг ты поймешь, что не вывозишь, то можешь обратиться. Вряд ли я чем-то смогу тебе помочь, но мало ли. — К чему такая щедрость? — интересуется Назар, не прерывая зрительного контакта. — Я знаю, каково это — прийти в чужой клан. Советов ты от меня не получишь, но по бутылочке пива всегда можем бахнуть. Банально разгрузишься. — Приму к сведению. До встречи. Не задавая больше никаких вопросов, Назар выходит из столовой, сопровожденный долгим взглядом Славы. Когда он скрывается за тяжёлыми дверьми, защитник усмехается себе под нос, качая головой. — Как бы ты не сгорел в попытке все сделать правильно, господин эмпат.