Проснись, Марк.
Вскочив с кровати в холодном поту, парень приложил руку к грудной клетке, что была цела и невредима. Учащённо дыша из-за бешено бьющегося сердца, он разглядел время на часах, чьи стрелки показывали ровно три часа ночи. Успокоившись, стараясь не вспоминать недавний кошмар, Хитклифф хотел было ложиться спать, как заметил что-то тёмное на подушке лежащего на боку товарища. Дотянувшись до ночника, озарив тёплым светом мрачную комнату, парень разглядел на белой ткани бесформенную алую лужу, в которой подозрительно спокойно спал Сезар. Волнение закралось в душу, Марк стал трясти за плечи приятеля в надежде, что тот проснётся, но всё четно. Уговоры открыть глаза, были неслышимы, а кровь беспрерывно шла из носа скапливаясь на подушке. С каждой безответной секундой голос Хитклиффа становился всё громче, а по щекам стекало всё больше слёз от осознания того, что тот не может помочь своему единственному другу. — Ну же, ну же, проснись! Пожалуйста! — М-Ма- Не успев договорить, Торрес мигом поднялся с кровати и подставил ладонь к лицу, в которую со рта начала выливаться алая жидкость. — Господи боже, что же делать, что же-?! — Не паникуй! — хрипло выкрикнул Сезар, после закашлявшись, — у тебя, кх, есть что для понижения давления? — Да! Побежали скорее на кухню! Хитклифф помог встать товарищу, взяв того под плечо, и, минув лестницу, в кромешной тьме разглядел диван, куда его и усадил. Мигом озарив помещение светом, парень достал пачку салфеток и глубокую миску, вскоре поставив те на стол около Торреса. Обыскивая коробку с различными медикаментами, Марк поглядывал на приятеля, от вида которого по спине шли мурашки. Друг пытался остановить кровотечение вставляя в нос салфетки, но нескончаемая жидкость игнорировала их и пропитывала те насквозь. Временами покашливая, он отхаркивал остатки крови, скорее всего попавшие в носоглотку во время того, как Хитклифф того будил. — Нашёл! Обрадованный находкой, парень набрал холодной воды в стакан и выдавил таблетку из упаковки. Сев рядом, он передал лекарство Сезару, что тут же его выпил. — Спасибо. — А из-за чего тебя так? — Не знаю даже, может из-за сна? — А что тебе снилось?***
Умиротворённый ветерок разгуливал по зеленистой долине, тревожа журчащий ручеёк, заставляя тот сбиваться с пути и омывать песчаный берег. Ива, наклонившаяся к быстро текущей воде, скрывала в своей тени парня, защищая от жгучих солнечных лучей. Прохладная жидкость доходила до ступней лежачего на тёплой земле, что и послужило поводом прервать сладкий сон. Открыв глаза, Торрес лицезрел множество мелких листьев на согнувшихся вниз ветвях, а на себе лишь завязанную на боку длинную ткань. Встав на ноги, озадаченный парень оглядел незнакомое ему место и решился выйти из-под тени плакучей ивы. Приманённый ровной тропой из молочных лилий вдалеке, Сезар сделал к ней пару шагов и краем глаза заметил, что сзади него, как по волшебству, выросли фиолетовые ирисы, напоминая те, что были посажены на могиле его отца. Переведя взгляд, парень заметил у белоснежных цветов ангела, чьи жемчужные крылья скрылись за спиной. Святой неторопливо приближался к Торресу, создавая позади себя дорожку из столь любимых кремовых лилий. — Что же ты тут делаешь, дитя моё? — Сам не знаю. Простите, что побеспокоил Вас. — Ну раз уж ты не знаешь, значит знает твоя душа. Не бойся, пойдём со мной. Думаю я смогу указать тебе путь. Идя рядом с Гавриилом, спину парня приобнимало его громадное крыло, не давая сделать и шага назад или в сторону. Подойдя к низкорослому дереву, Архангел сорвал один из его плодов и протянул к рукам Сезара. — Ты только посмотри на это яблоко. Не правда ли оно прекрасно? — Да, никогда таких не видел, — разглядывая лежащий в ладонях ярко-красный фрукт, ответил парень. — Тогда, чего же ты ждёшь? Ну же, откуси от него кусочек. Только представь, какого же оно сладостного вкуса. Подняв ко рту манящее своим цветом и спелостью яблочко, Торрес надкусил его, убедившись в словах святого. Растёкшийся внутри нектар действительно был превосходен, напоминая густой мёд и восхищая разнообразными оттенками привкусов. С этим же всё вокруг растеряло былую красочность, раскрыв свою истинную оболочку: живность оказалась мёртвой, земля ледяной, небо серо-алым. При виде нового мира, по лицу начала стекать горячая кровь из-за множества иголок вонзившихся в голову, отныне украшаемую терновым венцом. Взглянув на ранее желанный плод, парень ужаснулся от бесчисленного количество извивающихся внутри него червей и тут же выплюнул не проглоченный кусочек. Выбросив фрукт куда подальше, он принялся искать Архангела, заметив одиноко стоящий вдалеке крест. Приглядевшись получше, Сезар узнал в мученике своего лучшего друга. — Марк? Что ты тут-? Язык онемел, а зрачки сузились при лучшем рассмотре распятого тела: конечности, прибитые к дереву ржавыми гвоздями в местах ран истекали алой жидкостью, окрашивая грунт поодаль в бурый, голова была опущена, а полные слёз глаза закрыты. Вдруг из тени вышел ангел, чьи длинные персиковые волосы дали понять, что это всё тот же Архангел Гавриил. — Марк! Не верь ему! Не верь! Понимая, что никто не слышит его воплей, Торрес решился подойти ближе, но тут же во что-то упёрся. В попытках миновать невидимую стену, он ощупал её со всех сторон, так и не найдя никакой лазейки. Взглянув на Хитклиффа, парень обнаружил у того на голове такой же венок, но полностью обомлеть его заставил злобный оскал на лице святого, чья рука почернела формируя из тёмной материи длинные когти. Осознав, что всё это время лже-ангел водил его за нос и склонил к греху, Сезар не сдержал внутренней злобы, сжав ладони в крепкие кулаки, что стали безжалостно бить по проклятому барьеру, стараясь тот проломить. Гавриил же, распахнув величественные крылья, устрашающе приблизился к грешнику и положил на его грудную клетку свою чудовищную конечность. Вмиг она проделала ровный разрез, впустив руку в который, архангел ухватился и вырвал из грудной клетки продолжающее биться сердце, прервав и окончив как жизнь, так и страдания мученика. Оглушительный крик наполнил округу по ту сторону. Врезавшийся в преграду кулак обессиленно опустился вниз, оставив на её поверхности протяжный багровый след. Упав на колени, Торрес закрыл лицо избитыми до костей ладонями, захлебываясь в слезах и не веря в то, что произошло. Прерывисто дыша, задыхаясь от боли, сковывающей грудь, парень и не заметил подступившего к нему Гавриила. — Ты не смог ему помочь тогда, когда он в тебе больше всего нуждался. Какой же ты ему друг после этого? — Заткнись! Заткнись, тварь! — Ты причина всех своих бед. Из-за тебя погиб твой отец, из-за тебя погибла твоя мать и, наконец, из-за тебя погиб твой друг. — Хватит!***
— А потом, ты меня разбудил. — Поверить не могу! Мне же, то же самое снилось. — Но как? Это же невозможно. — В большинстве своём, если только это не… — Не что? — Ловушка альтернативов. — Ха, они надеялись, что воплотив наши самые сокровенные страхи смогут нас сломить и заставить покончить с собой?! Как же глупо с их стороны, ведь мы с тобой никогда не поддадимся на такие провокации! — Конечно не поддадимся, но всё хочу спросить, у тебя раньше бывало подобное во сне? — Да, в детстве. Тогда я сильно переживал из-за случившегося, винил себя в его смерти, ведь из-за меня он вошёл в комнату со злоумышленником и, как следствие, покончил с собой… — Ладно, — приобняв за плечо приунывшего приятеля, сказал Марк, — давай лучше чая сделаю. Попьёшь с конфетками, пока я буду отстирывать подушку. — Ты прости, что подкинул лишней работёнки. — Ой, да без проблем, с кем не бывает. Наблюдая мягкую улыбку на сонном лице Сезара, Хитклифф встал с комфортабельного дивана и подошёл к плите, рядом с которой стоял чайник. Поставив воду кипятиться, парень принялся собирать разбросанные в суете лекарства и складывать те обратно в коробку, спустя пару минут услыша звонкий щелчок. Залив горячую воду в кружку с чайным пакетиком, Марк достал со шкафчика открытую с вечера коробку конфет и поставил ту вместе с душистым напитком на стол. — Как допьёшь можешь идти спать, подушку с моей стороны возьми, а себе я возьму с гостевой комнаты. — Конечно, только вот, не думаю, что смогу заснуть без тебя, всё-таки мало ли. — Если не вернусь в течении следующего получаса, можешь бить тревогу, но не думаю, что что-то произойдёт, — покидая кухню, сказал парень. Вернувшись в свою комнату, Хитклифф ещё раз осмотрел кровать и, не найдя на одеяле или простыне других пятен, взял загрязнённую вещь. Придя в ванную, парень стал отстирывать алый след леденящей руки водой и брусковым мылом. Натирая места, где развод успел высохнуть и приобрести видные границы, прозрачная жидкость мутнела и окрашивалась в бурый, как и пена на белеющей ткани, цвет. В один момент, из кровавой воды собравшейся в раковине всплыл кремовый цветок, тут же обративший на себя внимание Марка, что задался лишь одним вопросом: «Как он здесь оказался?» В недоумении, он достал лилию, тотчас узнав в ней точно такую же, какую мог наблюдать в недавнем кошмаре. С этой мыслью растение на глазах отцвело и расщепилось на миллион неисчисляемых песчинок, утонувших в грязной жидкости. Вмиг зачерпав её часть, парень старался их разглядеть, но так ничего и не увидел. Сметённый от такой странной галлюцинации, Хитклифф осмотрел помещение на наличие того, кто мог бы подкинуть цветок, но кроме него самого никого не было. Учащенно дыша от закравшегося внутри страха, парень, стараясь прийти в себя, достирал подушку дочиста, что вскоре оказалась вместе с ним в погребе, а там и в тазу с промокшей под дождем одеждой. Выйдя из помещения, Марк прошёл на кухню, где товарищ допивал, успокаивающий одним лишь ароматом мелиссы, чай. — Ты как? — Нормально, в каком-то смысле, даже лучше, чем прежде. — Рад слышать. Как конфеты? Вкусные хоть? — Как конфеты могут быть не вкусными? Конечно же они вкусные, но в них столько сахара, что во рту пересыхает. — Зато в чай сахар добавлять не нужно. — Это да, — сделав последний глоток перед тем как опустошить ёмкость, сказал Торрес, — случаем не подскажешь, что это за чай? — А это новинка, — забрав кружку и тарелку со стола, ответил друг, — появилась в магазине, вот и решил купить. — Что ж, спасибо. Подождав того, когда Хитклифф домоет посуду, Сезар передал тому пачку с салфетками, что со слабым скрипом дверцы, были положены в шкафчик, как и коробка с шоколадными сладостями. Быстренько сбегав в гостевую за подушкой, приятель вернулся к ожидающему того Торресу у ступенек, идя по которым ребята надеялись не издать громких скрипов. Тихонько преодолев изогнутую лестницу, оба оказались в родной комнате и сразу же свалились на пружинистую кровать. Лежа друг напротив друга, друзья не замечали ничего помимо сверкающих под лунным светом глаз прямо, как и в детстве, когда боялись бросить взгляд в темноту из-за возможного появления в ней монстра. Парней мигом окутала дремота, что в придачу с приятным теплом, благоприятствовала хорошему сну.***
— Хей, ты меня вообще слушаешь? Возмущенный вопрос отозвался эхом в голове собеседника, задумавшегося об значении сна, что тот мог наблюдать часами ранее. Моргнув и переведя взгляд с чашки чая на нахмурившегося Марка, чьё выражение лица явно давало понять, что сидящий напротив того малость разозлил, Сезар виновато произнёс: — Прости, задумался. — Ладно, на чём это я-? А! Так вот, позавтракаем и сходим в твой дом. — Ммм… А вдруг там альтернатив засел? Он же знает, что рано или поздно мы придём. — Мы же вдвоём придём, да и, навряд ли он просидел там целую ночь и до сих пор сидит, нас дожидается. К слову, ты же хочешь узнать был ли правдив тот звонок или нет? — Конечно хочу. — Вот. Не волнуйся, пока мы вдвоём никакие альтернативы нам не помеха. — О, вы уже встали? Я то думала вы спите, — войдя в помещение и заметив сидящих за столом парней, устало сказала Сара. — Хах, как видишь, — ответил брат, сделав глоток бодрящего кофе. — К слову, слышали топот? — Какой? — Ну, ночью. Похоже сюда альтернатив пробрался. — А, так это не совсем был он… — В смысле? Договаривай! — Это были мы- — Да, вы серьезно?! Я всю ночь не спала, а это вы оба были?! — Ну, да. — Кх, понятно. — Ты прости конечно, но можешь чашки водой обдать? — Да, хорошо, — взяв две кружки, сказала отходящая от гнева Хитклифф и заметив как друзья прошли в прихожую, спросила, — а куда это вы собрались? — В дом Торресов. — Ты ж вроде его боишься? — Боюсь ночевать там. — Ха, Сезар, помнишь как мы его тогда на Хэллоуин? — Пх, да. — Так вы оба! Тогда мне действительно было страшно. — Да так, что ты с фонариком спал, — скрывая ладонью улыбку, произнёс Торрес. — Да не смешно это было, перепугали тогда до смерти, блин. — Зато, ты провел с нами жуткую ночь не заснув на половине фильма. — Да, а то обычно по его окончанию нам приходилось тебя до кровати тащить. — Ладно, мы пойдём, до свидания Сара, — проследовав за приятелем в прихожую, произнёс Сезар. — До свидания. Передай привет мисс Торрес. — Хоро- чего? — почувствовав резкий толчок в плечо, болезно высказал парень. Безмолвно обув высохшие кроссовки, Марк отворил дверь и переступил через порог, лицезря картину, что наблюдает десятки лет: кирпичные домики, черепица которых блестела от невысохших капель прошедшего дождя, цветы, раскрывающиеся греющему свету солнца, аккуратные заборчики и редкие лужицы, на дорожках возле. Вдруг в кругозор попали тёмные волосы, а вскоре и перегородивший дорогу друг. — Марк- — Нет же, нет! Не извиняйся, не в этом дело. — А в чём же тогда? — Тот сон, он… Не спроста нам приснился, но я не могу объяснить почему. Кажется, с этим всем я уже схожу с ума. — Хм, вчера ты не так волновался по этому поводу. Марк, в чём дело? — слышно повысив тональность голоса, переспросил приятель. — Помнишь лилии? Так вот, одна такая появилась когда я замывал подушку. — Чего? А где она? — Она тут же растворилась в моей ладони и всё. — Хм, очередные проделки тех о ком я думаю? — Похоже на то. Сезар, а вдруг это было каким-то знаком? — Или простым запугиванием. Не забывай, что альтернативы пытаются свести нас с ума морально. Ну же, — обняв отчаявшегося в пугающих предположениях приятеля, сказал Торрес, — отбрось прочь эти мысли. Хорошо? — Ты прав, нельзя поддаваться их провокациям. Идём же скорее к тебе, развеем эту лживую завесу! — Вот он, мой Марк. Ободренный словами товарища, Хитклифф уверенно ступал по влажной плитке, идя к общей цели. Осматриваясь по сторонам, в его душу закрадывалась грусть, ведь раньше эти дороги были заполнены беззаботно гуляющими жителями округа, но теперь они ходят лишь за продуктами, не осмеляясь даже выйти на свою территорию и, как обычно, на выходных пожарить маршмеллоу или сочное мясо на барбекю. Конечно редко проезжали машины, но скорее всего это были те, кто ехал с магазина или в него, а может и вообще долой с Манделы.После объявления об активности альтернативов, это стало обыденностью.
Многие знакомые парней, обосновывали переезд всяческими причинами, но всех их объединяла лишь одна мысль — ничего не стоит риска. Оно и понятно, люди же не глупые, понимают то как же безжалостны эти существа в расправе со своими жертвами и то, как же бессильна перед ними местная полиция. Врочем, в далеком детстве Марк сталкивался с одним таким, даже презентацию в честь него сделал, но тогда никто не поверил его бесследной встрече со злоумышленником, кроме Сезара. Как не печально, но ежели первый никому не был нужен, то второй же был очень дорог своим родителям… Показалось знакомое здание, к которому Хитклифф вместе с приятелем приближался всё ближе и ближе, ощущая как решимость постепенно выветривается из тела. Подойдя к двери, Марк резко дёрнул ту за ручку и не ожидая того, что она открыта, чуть не ввалился в прихожую. Неуверенно пройдя внутрь, друзья ощутили аромат жареных блинчиков, которые мисс Торрес любила печь по выходным, тем самым балуя как сына, так и его товарища вместе с сестрой. Каждый раз возвращаясь в этот дом Хитклиффа окутывала лёгкая ностальгия, ведь большая часть его детства, ежели не вся, была проведена здесь. — Марк! Иди сюда! Уловив возглас приятеля, парень шатко заглянул на кухню и мог наблюдать Сезара, с глаз которого чуть ли не лились слёзы. Парень обнимал свою мать и попросту был рад тому, что близкий ему человек жив и здоров. Хитклифф разделял эту радость, ведь как он мог знать кроме матери у Торреса никого и не было. Потому она всегда старалась дать её сыну, несправедливо лишенного отца, теплоту и заботу, иногда перепадающие и ему самому. — З-здравствуйте, — неуверенно сказал парень, стараясь не потревожить семейную идиллию. — Какой ты у нас официальный! Сколько раз повторять, обращайся на ты. Ты ж нам, как родной. — Простите, то есть, прости. — Ничего, так как там ваше сочинение? Написали? — Да, знала бы ты какой Марк стал ответственный! Рассказ прочитал, даже мне в некоторых местах помог, — подойдя к растерянному другу и приведя того за руку на кухню, сказал приятель. — Как и Сезар мне. Вы бы видели его текст, все так расписано. — Ох уж вы мои ученики. А кто будет панкейки? — Я! — как один вскликнули ребята. — Тогда не стойте, присаживайтесь. Парни тут же устроились за накрытым кружевной скатертью столом, на котором стоял кленовый сироп, знакомый по неизменной этикетке, в придачу с клубничным вареньем, делаемым каждое лето мисс Торрес. — Не бойся, она в настроении, — с лёгким смешком, шепнул Сезар товарищу. — Хах, вижу. — Марк, а где же твоя сестра? Чего не пришла? — ставя на стол тарелку с ароматными блинами, беспокойно спросила женщина. — Да… У неё дел много, наверное поэтому. — Понятно. Кстати, а как у вас дела? Не видели альтернативов? — Всё хорошо, мам. Никакие альтернативы нас не беспокоили. — Да, ничего подозрительного. — Это хорошо, что ж, куда собираетесь после завтрака? — Хм, даже не знаю, наверное Сезару есть о чем с тобой пообщаться. — Пообщаемся вечером, а пока вы можете погулять. Всё же не хочу отнимать у моего сына время, которое он может провести с таким прекрасным другом как ты. — Согласен, прогуляемся по району. — Конечно, а то давно не гуляли с этой школой. — Вот и замечательно, — пройдя к плите, сказала мисс Торрес. Полив стопку сдобных панкейков прозрачно-рыжеватой жидкостью, Хитклифф, игнорируя лежащую рядом вилку, брал один за другим руками, не веря в то, что такое простое блюдо может оказаться настолько аппетитным. В меру поджаренное с обеих сторон тесто таяло во рту, мешаясь с сахарным сиропом, дополняющим общий вкус. Вкус чего-то столь домашнего и воистину чудесного, что он нигде и никогда не ощущал, как здесь. Сидящий рядом Сезар же предпочёл янтарному топпингу кисловатое варенье, в которое макал панкейк, а после по примеру приятеля брал тот ладонью и подносил ко рту. Кусочек за кусочком блинчики пропадали с тарелок, вскоре полностью опустошенных друзьями, поблагодарившими хозяйку дома за сытный завтрак. — Вы можете идти, посуду я сама помою. — Хорошо, — сказали ребята, промывающие руки с, приятно отдающим лаймом, мылом. Вытерев остатки воды о полотенце, парни прошли в прихожую, где и попрощались с матерью Торреса. — Куда пойдём? — закрывая дверь на ключ, спросил Сезар. — Может в парк? Осенью там весьма красивые виды. — Давай, почему бы и нет. — Только зайдём ко мне, я хочу Саре предложить с нами прогуляться. Ты же не против? — Конечно нет. Идя по пустующей тропе, не видя ничего кроме утопающего в тиши и пустынности района, друзья подошли к дому, дверь в который внезапно открылась и из здания вышел отец семейства. — Здравствуйте, — тут же поздоровался Торрес с мужчиной. — Здравствуй Сезар и, Марк, — глядя на скрывшегося за капюшоном сына, что отвёл пронизанный гневом взгляд в сторону, сказал мужчина и поинтересовался, — как дела? — Всё в порядке, пап. — Точно? — Да, точно. Не притворяйся будто бы тебе есть дело. — Мне всегда было дел- — Давай без этого, ты что-то хотел? — Нет, просто спросил. — Тогда и иди куда шёл, — сдержав в мыслях продолжение: «что ты и делал и все эти годы», произнёс парень. — Ладно, тогда удачи вам ребятки. — Спасибо, — поблагодарил уходящего мистера Хитклиффа Торрес и обернулся к товарищу, что стоял в прихожей. — Сара! Пойдешь с нами гулять?! — Не, Марк извини, — раздалось с кухни, где сестра сидела за своим дневником и записывала туда свои мысли. — Ладно, тогда мы пошли. Ослеплённый горечью воспоминаний и нынешним навязыванием уже ненужной заботы, Хитклифф чуть было не сбил стоящего позади Сезара, которому вмиг открылся вид на лицо парня: слегка покрасневшие глаза, полосы от стёкших слёз и они сами сохнущие на щеках. — Чего стоишь?! Пойдём! — прислонив рукав байки к влажным очам, отчаянно выкрикнул приятель. — Что случилось? — Не важно! Пойдём. — Марк-? — Просто пойдём! — Марк! — Да что?! — Посмотри на меня! — взяв за плечи трясущегося от пылающей внутри ярости друга, прокричал Торрес и заглянув в блестящие глаза, спросил, — А теперь ответь, что случилось? — Ничего. — Как ничего? Я же вижу, что что-то не так. — Да всё так, с чего ты взя-? — Не отнекивайся! Просто скажи, что именно тебя так взбесило. — То, что мои родичи делают вид, что им интересно знать про наше настроение, дела, увлечения, при этом задавая вопрос столь монотонно и безразлично, как сейчас! — Тебе может показаться это странным, но я тебе завидую. — Да чему тут завидовать? — У тебя то все живы, а ты так-! — Ха, живы! Лучше бы сдохл- — Марк! — Чего?! Ты хоть знаешь, что мы с Сарой чувствовали когда они не пришли к нам на выступление? Хотя обещались, костюмы хвалили, а в итоге! В итоге то что?! Мы, как обычно, остались за бортом. Хах, переглядев зал мы их не увидели, но знаешь, я сделал вид будто бы они там были. Я делал всё, чтобы это мероприятие окончилось хорошо для моей сестры и я это получил! — вырвавшись из ослабившейся хватки и отойдя, гневно воскликнул Хитклифф и чуть остыв произнёс, — …Кому и стоит завидовать, так это тебе. У тебя во истину прекрасные родители, коих хочет каждый ребёнок. Потому цени свою мать, хорошо? — Хорошо, но- — Хах, поверить только! Чужой человек дал мне ту любовь, кою мне не смогли дать родные. Это же смешно! — Ты же знаешь какие были времена, им нужно было работать, чтобы- — Чтобы что? Разве счастье в этих бумажках?! Да и неужели не было хоть минутки, чтобы посвятить её своим детям? Ты прекрасно знаешь, что даже рождение Сары не исправило всю эту ситуацию и мы вновь оставались одни! — Конечно знаю, но они же пытались потом наладить с вами общение! — Потом время ушло. Мы выросли. Хотя нет, иногда по выходным мы виделись и гуляли, но из-за их постоянных пропаданий нам попросту стало все равно. А ведь, давая они нам любовь и заботу, прямо как в детских сказках, то… Ха, но этот мир не сказочен, а жесток. И я убедился в этом, когда после школы вместо того, чтобы пойти вместе с тобой домой, пошёл за школу, где должен был драться с пацаном из параллели. Я подрался, но не с ним одним, еле отделаясь ссадинами и синяками. Прийдя домой с кровоточащим носом, единственным человеком, что обратил на это внимание, была моя сестра… Тогда я просто хотел, чтобы мне что-то объяснили, обняли, сказали банальное: «больше так не делай», но ничего из этого я так и не получил. Мгх, может я чего-то не понимаю? Скажи мне, может это я хочу чего-то невозможного?! А может и вообще накручиваю себя? Чего ты молчишь?! Скажи уже чёрт тебя дери что-нибудь! Тут же туловище Марка крепко обхватили и прижали как можно ближе к себе, почувствовав быстрое биение разгорячённого сердца. Вразумлённый парень, неуверенный в том, что достоин тёплых объятий после всех сказанных ранее слов, непривычно для себя зарыдал, вцепившись в толстовку товарища. Обычно волю эмоциям Хитклифф давал вдалеке от лишних глаз, запираясь в своей комнате, подбирая под себя колени и сворачиваясь в комочек, держа под рукой дневник и ручку, но не сегодня, не сейчас. — Мне жаль, Марк. Мне жаль, что тебе не повезло с родителями так, как мне. Прозвучавшая фраза нашла свой отголосок в душе парня, заставив тянущую боль разнестись по всей груди, а горячие слёзы стечь по лицу. — С-Сезар, господи, сколько же лишнего я наговорил… — Тебе просто нужно было выпустить пар. — Но не на тебе! Ты же мой лучший дру- — В том то и дело, что я твой лучший друг. И кто, как не я, примет тебя и в горе, и в радости. — Сезар, прости меня! Ох, как же я рад, что у меня есть ты! — сильно сжав тело друга, радушно прокричал Хитклифф. — Я тоже, но ослабь хватку. Серьезно, ты меня сейчас задушишь. — Ой, прости. — Хах, так что? Идём в парк? — Конечно. К тому самому месту? — К тому самому месту. С соседнего дерева порывом ветра сдуло высохший листок, что неторопливо упал на тропинку и попал под ноги, издав звонкий хруст. Минуя кирпичные домики, заброшенные лужайки, неухоженные сады, ребята подошли к огороженному кованным забором парку, вход в который украшала чёрная арка с буквами: «Mandela County Park» наверху. Войдя в царство спокойствия и умиротворения, предстала никем не чищенная тропа, имевшая множество развилок. Однако лишь одна из них вела к маленькой реке, чьё журчание раздавалось по всей роще. Проходя к нужному месту, на голову мог свалиться оранжевый листик клена, коих на пути было не сосчитать, а исходящий от них аромат хотелось вдыхать полной грудью. Увидав поток бурно текущей воды, друзья ринулись к стоящей напротив него скамейке. — Помнишь, как мы здесь из-за желудя подрались? — сев рядом с Торресом, с лёгкой насмешкой спросил Марк. — Конечно, как же такое забыть?***
Следующим днём Сезар уже под вечер вышел из дома Хитклиффов вместе с чистым костюмом, промокшим днями ранее, и направился к себе. Идя по знакомой дороге, парень чуть было не задавил перебегающую её кошку, мигом скрывшуюся в кустах соседнего участка. Изумлённый от того, что не заметил бросившиеся под ноги животное, Торрес взглянул в сторону раздавшегося шороха и увидел лишь две яркие точки уставленные на него. Приняв подобное поведение животного за его врождённую настороженность, присущую уличным котам и кошкам, парень вздохнул и направился в родную обитель. С грохотом ключей в сумеречной тиши, он прошёл в прихожую и закрыл дверь. — Привет, мам! — Солнышко, положи костюм рядом с гладильной доской, хорошо? А потом иди ужинать, — раздалось с соседнего помещения. — Так и сделаю! Разув обувь и аккуратно поставив ту на место, Сезар оставил комплект официальной одежды в комнате у матери и прошёл на кухню. — Проголодался небось за день? Садись ужинать. Устроившись за укрытым ароматными и горячими блюдами стол, парень взял в руку вилку и отделил от мяса кусочек, который тут же распробовал. — Как день прошел? — Весьма хорошо. Погуляли в парке с Марком и Сарой. Хах, видела бы ты то, что мы придумали из листьев! А ещё то, как же красиво Сара нарисовала один из них. А как у самой то дела? — У меня тоже всё хорошо. Вот, тебе школьную форму прогладила пока время было. — Спасибо конечно, но не стоило, правда. Я и сам мог это сделать. — Да ладно тебе, я же твоя мама. Я просто забочусь о тебе. — Я знаю, но в эти выходные тебе надо было отдохнуть. — А кто тебе сказал, что я не отдохнула? — Ну, никто. — Хах, ладно, ешь давай, а то всё остынет. — Приятного аппетита. — Спасибо, и тебе мой ангелочек.***
К тому времени проголодавшиеся брат и сестра встретились на кухне, обыскав которую не нашли ничего съестного, лишь какие-то остатки в холодильнике. — Чёрт, неужели придётся переться в магазин? Да и на улице темно как в… — прикусив язык на последнем слове, высказал парень. — Можно с тобой? — Хм, а не боишься? — Конечно не боюсь! — Хорошо, тогда одень что-нибудь по теплее, ночи то здесь холодные. — Как скажешь, встретимся в прихожей. Вернувшись в свои комнаты, Хитклиффы отыскали куртки, накинули их на плечи и, по прошествию нескольких минут, стояли у входной двери, недолго думая отворив её. Выйдя на улицу, обоих сразу же поприветствовал ледяной ветер, обдувающий незащищённую тканью кожу, и сплошной мрак, развеваемый светом от фонарных столбов. Проходя окутанные тьмой здания, около которых была видима лишь освещаемая листва кустов да деревьев, брат с сестрой приблизились к местной школе. Свернув от неё налево, оба вышли на тропу ведущую к зданию со светящимся названием и временем работы. Дёрнув дверную ручку, Хитклиффы прошли в тёплое помещение, перепугав своим появлением сонного кассира. Взяв корзинку, Марк оглядел магазинчик и, не заметив каких-либо покупателей, обрадовался, ибо не придётся выстаивать длинную очередь. — Итак, что возьмём? — подойдя к стеллажу с давно остывшей выпечкой, спросил парень. — Да всё что угодно, лишь бы уже наконец-то поесть. — Хм, слойка с клубничным джемом тебя устроит? — Да! Обожаю подобные! — Хорошо, тогда я себе кекс с голубикой возьму, поговаривают в этом году она уродилась на ура, — идя к морозильнику, сказал Марк и заметив яркий жёлтый ценник среди белых, произнёс, — ещё мороженных овощей с наггетсами возьмём, чтобы ближайшие дни в магазин не бегать. — Хах, если это схавают наши родаки то придётся. — Не думаю, они завтра все равно на работу выходят. Лучше скажи, каких йогуртов взять? — С клубникой или шоколадной стружкой. — Так, что же ещё? — посматривая на полку с напитками, поинтересовался парень. — Хочешь взять чего попить? — Да, будешь что-то? — Спрашиваешь? Конечно! Возьми мне вон ту красную баночку. — Хах, хорошо, — протянув руку к выставленным металлическим ёмкостям, произнёс брат, после взяв две из них. Марк проследовал на кассу и выложил всё товары на стол к продавцу, что в свою очередь всё пробил, назвав вышедшую сумму. Достав бумажник, парень расплатился, за одно попросив внести в счёт пакет-майку. Сложив продукты, оба вышли из помещения на улицу, лицезря яркую луну посередине небосвода. Хитклифф старший достал баночку сладкого напитка вместе с хрустящей слойкой и передал их Саре, а сам надкусил кекс, почувствовав вкус кислых ягод вместе с масляным тестом. Запив сухомятку шипучей жидкостью, парень глянул на соседний участок, на котором что-то вылезло из тени и неестественно зашевелилось. Однако тут же это что-то исчезло, оставив лишь лёгкое чувство минувшего страха. — Слушай у меня к тебе тут вопрос имеется, — остановившись на полуслове, сказала девушка. — Какой? — Знаю это прозвучит глупо, но как думаешь, я могу кому-то понравиться? — Да, что за вопрос? — Просто в нашем классе у многих крутых девочек есть парни, а у меня его нет. — Эти твои «крутые» девочки не те, на которых стоит равняться. — Но почему? — Потому, что нужно об учёбе думать, а не о мальчиках. К тому же, я не допущу, чтобы ты с кем-нибудь встречалась в таком возрасте. — Но они же встречаются, почему мне нельзя? — Поверь, помотросят и бросят твоих девочек, такие вот «ухажёры». — Думаешь? — Конечно! Да и, тебе сейчас надо учиться, а отношений с парнями в твоей жизни будет ещё много. — Ты уверен? — Да! Ты же у меня вон какая красавица выросла! — взъерошив блондинистые волосы на голове сестры, вскликнул брат. — Хех, скажешь тоже. — В общем, ты меня поняла? — Ага. Перед глазами предстал знакомый дом, зайдя в который ребята разложили покупки по местам и принялись готовить себе ужин.***
Серебряный свет освещал белоснежный ламинат, плавно переходя на деревянную кровать, укрытую чистым постельным бельём. Среди усыпляющей тишины в комнате раздавался мелодичный, ласковый голос: — Все уроки на завтра сделал? — Да, мам. — Тогда, спокойной ночи моё золотце. — И тебе. — Помни, что я тебя люблю. — И я тебя тоже. — Если вдруг что, ты же помнишь наш пароль? — Ага. — Вот и славно. Вставшую с ложа женщину проводили до двери, замок которой следом звонко щёлкнул, свидетельствуя о том, что та заперта. Дёрнув прохладную ручку, Торрес осмотрел комнату, ещё раз убедившись в её безопасности и отсутствии внутри альтернативов. Пройдя к кровати, парень устало на неё свалился и нехотя накрыл себя мягким одеялом. Слипаясь, тяжелые веки закрылись и погрузили Сезара в безмятежный сон.Однако он не завещал длиться долго.
В комнате раздался звонкий скрежет, усиливающийся с каждой секундой, что и заставил парня открыть глаза и выйти из мира грёз. Раздраженно бросив взгляд в сторону двери, от которой летело всё больше щепок, тело тут же сковал ужас. Какая-то тварь по ту сторону безжалостно стачивала миллионами когтей дерево, становившиеся всё тоньше и тоньше. Панически взглянув на часы, чьи стрелки показывали три часа и тридцать три минуты, Торрес, не найдя другого выхода, решился зарыться в тёплое одеяло, что делал и в детстве, когда что-то шуршало под кроватью или же из шкафа доносился навязчивый стук. Окончание режущего уши звука, говорило о том, что монстр пробрался в комнату и рыскает в поиске своей жертвы. Набрав полную грудь кислорода, парень старался не дышать, мысленно молясь о том, чтобы это нечто как можно быстрее ушло. Прикрыв ладонью рот, Сезар старался не закричать от представляемой в голове твари, что уже томно дышала у его уха, собираясь вот-вот укусить, но всё это прервалось с неожиданным вопросом: — Сынок, ты спишь? Парень обрадовался родному голосу и скинув с себя простыню, хотел было ответить, но с осознанием того, что будь это его мать она бы постучала три раза по двери прежде чем спросить, он внезапно передумал. Неподвижно сидя на ложе, Торрес молчал, вскоре услыша отдаляющиеся от его комнаты размашистые шаги. Боясь создать нарушающий тишину скрип, парень тихонько лёг на кровать и попытался заснуть. С надеждой на то, что подобного не повторится, он закрыл глаза и как пару часов назад ушёл в сон.***
Звон будильника разорвал грань между мечтой и реальностью, заставив открыть глаза и выключить вибрирующий аппарат. Встав, вяло потянув руки вверх, Сезар заправил постель и подошёл к двери мигом вспомнив про ночной инцидент. Настороженно открыв защёлку, парень дёрнул за ручку, медленно приоткрывая взор на пустое помещение. Выйдя из своей комнаты, он осмотрелся по сторонам и не заметив кого-то постороннего, направился на кухню, где собирался сделать себе ланч и позавтракать. К удивлению, его мать также была на кухне и что-то готовила у плиты. Недоумевающий Торрес задался несколькими вопросами: «Почему она не на работе? Что здесь делает?» и приглянулся к женщине. За ночь в ней что-то изменилось: тело вытянулось, по комплекции стало более тощее, а на лице появилась видная челка, почти скрывающая левый глаз. В момент разглядывания шелковистых волос, мать пронзительно посмотрела на сына, ласково улыбнулась и спросила нежным голосом: — Чего же ты, сынок? Свою маму не узнаёшь?