We’re breaking promises we thought we could keep
We trigger avalanches unknowingly
We travel in and out, we take off, we land
We live in airports like we don’t have a plan
This is a journey and we call it home,
And when it stops we’re feeling miserable, well
The Dø - Despair, Hangover & Ecstasy
***
Низкое небо наконец-то проливается на Лондон мелким моросящим дождём. В красивом бокале словно в маленькой вселенной, поднимаются вверх крошечные пузырьки, отражая огни любимого города. Ирэн выходит на открытую террасу большого здания в промышленном районе и вдыхает прохладный, влажный воздух, тянущийся с верфей Доклендс.
Эта вечеринка была достойна Гэтсби, если бы тот жил в современном Лондоне. Весь город как будто сошёл с ума: в новостях ошалелые лидеры делят карту, люди спорят о ношении масок и использовании вакцин, ночные клубы закрывают, а старый-добрый пуританский Лондон гудит и закатывает последнюю официально разрешённую вечеринку.
Ирэн узнала о ней от Кейт, как только приземлилась в Хитроу, и как это часто бывает, совершенно не собиралась на неё приходить. Уставшие, только что с самолёта, они с Софи завалились в квартиру Ирэн, и перекусив кое-какой еды из ресторанчика этажом ниже, выпив по бокалу игристого, всё же решили, что не стоит упускать возможность, которой в будущем может и не представиться.
Ирэн понимала, что закрытые вечеринки в городе всё равно будут, получить проходку на любую из них — дело пары звонков, но всё же любопытство и кураж, который почему-то не отпускает с момента пребывания в Мадриде, делают своё дело. И вот она со своей новой подружкой снова пускается во все тяжкие.
Публика в клубе совершенно разношёрстная: малолетки-студентки в мини, ловящие перспективных «папиков», любители техно, пришедшие на сет модного музыканта, звёзды инстаграма, присутствующие тут скорее для галочки и пары фотографий, пиарщики и безбашенные представители арт-тусовки. Но Ирэн больше всего интересует публика на втором этаже этого некогда заброшенного здания, а сейчас самого злачного места в городе. Именно туда она поднимается по крутой железной лестнице, минуя внутреннюю охрану, рискуя своими ультрамодными Mach&Mach, потеряв Софи где-то на танцполе.
Здесь на кожаных диванах решаются вопросы мирового порядка, обмениваются сплетнями, договариваются, ссорятся, мирятся, пожимают руки и похлопывают друг друга по плечам угашенные коксом владельцы местных корпораций. Ирэн видит пару знакомых лиц, натягивает на себя надменную маску, подходя к ним, и убеждается, что производить впечатление на мужчин с часами за несколько миллионов и отрешённым, пустым взглядом, у неё все ещё прекрасно получается. Её невинный алкогольный бизнес — детская забава по сравнению со сделками, которые тут проворачивают. Тем проще: Адлер выходит на террасу с чувством удовлетворения, заведя пару знакомств, назначив несколько деловых встреч и вписавшись спонсором в одно весьма интересное мероприятие.
Ночной воздух холодит разгорячённую кожу. Ирэн подставляет лицо мелким каплям и улыбается: это очень хорошо. Наверное, она уже сильно пьяна, но ей кажется, что всё налаживается, её жизнь здесь обретает нечёткий, но всё же план.
— Я тебя потеряла. Эти идиоты сначала не хотели меня пропускать на второй этаж, но я сказала, что я с тобой, самой сногсшибательной девушкой на этой вечеринке, и они заткнулись. — Софи перекрикивает б
ухающую внутри музыку и приближается к Ирэн быстрой походкой маленькой стремительной кометы.
На ней топ, короткая юбка, тяжёлые «Мартинсы» и кожаная куртка в руках. В целом, они с Ирэн выглядят очень контрастно: на Женщине чёрное шёлковое платье-комбинация и модные туфли на высоких каблуках, но неизменная сталь и холод во взгляде, а на Софии — колючий и агрессивный наряд девочки-подростка, но особая, присущая только молодым открытость ко всему.
Девушка накидывает на женщину свою косуху, обнимая. Ирэн думает, что её новая подруга очень тактильная, и, кажется, чересчур искренняя. А на обочине сознания непрошеная, но такая необходимая сейчас мысль — это неизбежно, но ни к чему хорошему не приведёт.
Ирэн перебирает влажные волосы цвета лаванды, они пахнут каким-то сладким, конфетным парфюмом почти из детства и вдруг к ней, наконец-то, сквозь пелену морозящего дождя и шум в голове приходит осознание, почему и зачем вообще она всё это делает. Почему она хочет впустить кого-то в своё сердце, кого-то нового, на кого раньше бы и не посмотрела.
Он никогда не будет ей принадлежать.
Ирэн представляет, как будет призраком метаться по городу — его городу —
моля о встрече своими набившими оскомину смс-ками. Будет кидать камни в его окна, снова залезет в его спальню, а он и через сотню лет лишь сухо ответит:
«Оставь меня, я занят. Не сейчас». Раньше она для него была недостижимой, бесплотной идеей, сказочной королевой из сказки про Тридевятое царство, а сейчас кто?
Видит бог, она никогда не умела быть на вторых ролях, и сейчас не будет тем более. Новый человек — её пластырь, её таблетка от неизбежного похмелья, которое всё равно наступит. Да, отрывать потом будет больно, и скорее всего не ей, но пусть будет так. Об остальном она подумает завтра.
Ирэн вдыхает запах кожи от куртки, напоминающей ей о такой далёкой и такой бесшабашной юности, притягивает Софию к себе ближе.
— Добро пожаловать в Лондон, дорогая. У меня есть пара идей, как продолжить вечер. Хочу показать тебе город.
__
Раннее утро обволакивает Ирэн теплым коконом из странных ощущений, следующих после бессонной ночи: она чувствует тепло рук, чужое дыхание у себя на плече и тупую головную боль. Увы, она — неизменный спутник вечеринок после тридцати. Женщина думает о таблетках в сумочке, но спать хочется всё же больше, и зарываясь в подушку, сильнее укутываясь одеялом, она проваливается в глубокий сон без сновидений.
Который, к несчастью, оказывается недолгим:
— Ирэн… — сонный шёпот возле её правого уха заставляет всё же пошевелиться. — Ирэн, а это нормально, что у тебя в спальне сидит какой-то кудрявый мужик и смотрит на нас?
Если бы Софи сказала ей про любого другого названного гостя — блондина, темнокожего, толстого, лысого или заросшего бородой, Ирэн бы отреагировала абсолютно иначе. Как минимум, мигом бы дотянулась до тревожной кнопки или тайника со своей «Береттой». Но простора для фантазии во фразе девушки не было: единственный кудрявый тип в её жизни проявил себя излюбленным для самой Ирэн способом — каким-то образом вломился к ней без приглашения. Именно поэтому женщина сильнее натягивает на себя одеяло и зарывается в подушки, давая себе несколько секунд на осознание:
Шерлок-мать-его-Холмс.
Это имя свинцовой тяжестью проносится у неё в голове вместе с ленивым раздражением пока события ночи отрывками мечутся в памяти: вечеринка, много шампанского, какой-то автомобиль с наёмным водителем и открытой крышей, музыка на полную, набережная, огни, много смеха, роллы и опять шампанское. Кажется, они с Соф вернулись домой, когда за окном рассветало, и наспех раздевшись, завалились спать. Многого Ирэн просто не помнит, хотя чуть раньше казалось, что она и не пьяна вовсе, контролирует ситуацию… В любом случае, проблема сейчас не в событиях минувшей ночи, а в реалиях настоящего.
Ирэн ещё раз потягивается, вздыхает и приоткрывает глаза, игнорируя тёмную фигуру в углу, удобно расположившуюся в кресле, шепчет подруге на ухо:
— Всё в порядке, сходи в душ, я всё решу.
Она уже представляет, как Холмс провожает взглядом её пассию, как наверняка разложит по полочкам все детали и события прошлой ночи получше самой Ирэн. И какого дьявола?
Из гостиной доносится неловкое обоюдное «Здрасьте—здрасьте», и женщине хочется взвыть с удвоенной силой: он ещё и своего друга к ней притащил. Чёртовы неразлучники.
__
Возраст: 23-27, может чуть старше. Не англичанка — не европейка — США?
Род занятий: танцы, спорт, возможно —единоборства? Подруга? Близкая? Или просто секс на одну ночь? Секс? Развлечение на одну ночь? Ирэн —новая обувь. Остальное - ???
Информация появляется в голове Шерлока против его воли, возникая при первом взгляде на девицу в кровати Ирэн. От самой Ирэн он видит только разметавшиеся по подушке волосы и часть ступни, явно пострадавшей от новых туфель.
Признаться, для Шерлока обнаружить Ирэн в чьей-то компании, едва ли не б
ольшая неожиданность, чем для Женщины — его присутствие у неё дома. Он старается придать себе равнодушный вид
(как она могла меня не заметить?), терпеливо ожидая в кресле, но в голове у него, как всегда, когда дело касается Ирэн Адлер, больше вопросов, чем ответов.
Вернувшись от неё в прошлый раз, он чувствовал укол вины. Редкое для него чувство, которое способны были вызвать только особенные для него люди: мама, Молли, миссис Хадсон и, в очень редких случаях, Джон. Поэтому при первой же возможности, когда ему пришло уведомление на телефон о том, что Ирэн вернулась (и он ещё не решил, расскажет ли ей, что систему безопасности в этой квартире стоит перепрошить или, как минимум, поставить систему паролей, меняющихся ежедневно), он взял в охапку Джона в качестве моральной поддержки и отправился к ней уже лично в гости.
Во что она опять ввязалась? Связано ли это с его делом? Есть ли в этом какой-то очередной хитроумный план? И кто, чёрт возьми, и зачем у неё в кровати?
Девушка просыпается, Ирэн что-то промурлыкивает ей на ухо и та встаёт, со смущённой улыбкой дефилирует куда-то в район гостевой ванной, оставляя хозяйку квартиры и Шерлока наедине.
Впрочем, та не торопится тоже встать и обозначить себя. Вместо этого она потягивается в кровати так сладко, что у Шерлока пробегают мурашки по спине и внутри начинает просыпаться что-то животное. Он старается заглушить весь непрошенный вихрь эмоций у себя в голове: и воспоминания прошлого, и тоску по ней, и желание наконец-то увидеть, и желание её присутствия рядом, и, наконец, просто, самое простое и низменное,
физическое желание.
Наконец, Ирэн встаёт и полностью игнорируя присутствие детектива проходит в гардеробную, расположенную рядом со спальней. Он провожает взглядом её расправленные плечи и такие идеальные
— 32-24-34 — параметры, сглатывая. По одной только выпрямленной спине можно сказать, что Ирэн на него зла. Очень.
Это осознание немного отрезвляет.
Возвращается она уже в белом шёлковом халате, ни единым взглядом или жестом не одаривая Шерлока, откидывает назад волосы, собирает их на затылке и ступая по полу босыми ногами, но твёрдым и уверенным шагом, направляется на кухню.
— Доктор, приветствую. — Её равнодушный голос стальным клинком проходится по Ватсону, который как неприкаянный стоит посередине гостиной, и успевает лишь смущённо кивнуть Женщине, некогда почти поставившей на колени Британское правительство.
Он никогда не видел ничего подобного, и сейчас, наблюдение за Ирэн Адлер, безмолвно, но вполне осязаемо метающей гром и молнии в сторону его друга, и за Шерлоком, непривычно тихим, с кучей вопросов во взгляде и с каким-то настороженным смирением проходящим из спальни в гостиную, сродни наблюдению за дикими животными на канале Discovery.
Догадки о злости, а точнее, ярости Ирэн Адлер со всей силой обрушиваются на несчастные кухонные шкафы, которые она проверяет в поисках чего-то, хотя бы отдалённо напоминающего кофе, и когда не находит, снова скрывается в гардеробной.
Шерлок пожимает плечами, ловя вопросительный взгляд Ватсона. Из ванной выходит ещё одно действующее лицо этой странной пьесы — вполне себе бодрая молодая девушка в короткой юбке и футболке, обозначившая себя, опять же, Ватсону, как Софи.
Адлер возвращается, уже одетая, с сумочкой, в бежевом тренче на плечах и больших тёмных очках — настоящая кинозвезда, скрывающаяся от назойливых папарацци. Она проходит к этой Софи, что-то опять шепчет ей на ухо (как можно так тихо говорить, находясь в одном помещении?) и передаёт ей в руки собственную пластиковую карту, впервые за утро не бросая, а
врезая и дюйм за дюймом проворачивая собственный стылый взгляд голубых глаз в глазах детектива, безропотно следящего за происходящей сценой.
Джон думает, что она её поцелует в губы. Шерлок почти уверен в этом и гордо вскидывает бровь. Ирэн тоже думает, что идеальной точкой этого маленького спектакля будет поцелуй, оставленный на прощание и клеймо безрассудной блудницы, навеки запечатлённое в сердце её любовника. Но она не любит быть предсказуемой, поэтому просто мягко целует Софию в щёку, обещая позвонить, как со всем разберётся, отправляя в ближайший отель и сообщая номер такси, которое уже ждёт девушку у дверей.
Скоростной лифт, увозящий Шерлока, Ватсона и Ирэн прибывает на этаж на минуту позже, чем лифт Софи, спешащей к такси. Кажется, это самые долгие минуты в жизни доктора и детектива. Реклама всё так же обещает повысить уровень комфорта и возможностей всех обитателей здания, но с каждой секундой повышается только уровень напряжения, подёрнутого флёром духов Ирэн и её неизбывной, всепоглощающей красотой даже в неглиже.
В красоте заключен ужас.
Все, что мы называем прекрасным,
заставляет нас содрогаться.
Каблуки Ирэн чеканят по мраморному полу, а потом по бетону так быстро, что мужчинам приходится практически бежать за ней. Она впархивает в кофейню, находящуюся тут же, на территории комплекса, бросает сумочку на кресло и заказывает двойной эспрессо. Шерлок садится на диван напротив, рядом пристраивается Джон, и когда женщине приносят напиток, кажется, что буря немного утихает.
Холмс осмеливается прервать молчание и начинает объяснять:
— Несколько недель назад я обратил внимание на странную закономерность…
Ватсон выдыхает, немного осматривается, слушая друга скорей фоном, чем внимательно. Вся эта ситуация выводит из колеи, да и в целом, присутствие рядом Адлер до сих пор вызывает у него непонятные чувства.
— … В общем, в связи с этим фактом мне не оставалось ничего иного, как выяснить…
— Как ты это сделал? — перебивает и равнодушно спрашивает Ирэн, снимая очки и вонзая в Шерлока свой взгляд.
— Что именно? — ухмыляется детектив.
— Как попал ко мне домой? — женщина невесело зеркалит его ухмылку и Ватсон начинает чувствовать что-то неладное.
— О, это было легче лёгкого! — опасность в голосе Ирэн Адлер Шерлок абсолютно не считывает, и с каждой фразой, объясняющей, что ему неделю пришлось следить за персоналом, проникнуть в соседний пентхаус и выяснить, какую систему охраны она использует, расслабляется.
«Рано», — думает Джон. И его догадку подтверждает сама Ирэн, опять обрывая мужчину на полуслове и наконец-то ядовито произнося слова, которые все это время вертятся у неё на кончике языка:
— Поверить не могу…
— Прости?
— Поверить. Не. Могу. Что. Ты. Это. Сделал.
— Ммм?
— Вломился ко мне.
— Вошёл через дверь. Если можно было бы, влез через окно. Как ты обычно делаешь.
— Взломал сигнализацию.
— Не так уж и сложно.
— Неделю высиживал в этой кофейне.
— Вообще-то не в этой, но ты права. Здесь — самый достойный кофе.
— А нужно было только лишь… Что?
— Что?
— Позвонить, например.
Ватсон сглатывает и порывается подняться из-за стола, но рука с острыми алыми ногтями останавливает его:
— Ни с места, доктор. У меня нет ни малейшего желания разговаривать с твоим сердечным другом наедине.
— Ты игнорировал меня больше полугода, — шипит Ирэн, немигающим взглядом сверля детектива. Потом елейным голосом добавляет:
— Представляешь, Джон, дней десять назад я отправила ему смс с предложением встретиться где-нибудь в Италии. И он мне ответил, что у него дело. Так какое это было дело, мистер Холмс?
— Твоё дело.
Женщина откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Тупая боль долбит висок, и её единственное желание — выпить таблетку и снова оказаться у себя в уютной спальне. Абсолютно одной, пусть даже в нескольких дюймах от неё находится главный объект воздыхания и, увы, стоит признать факт, любовь всей её жизни.
— Ирэн, это всё неважно, важно, что…
— Как это — неважно? Какой именно нюанс в твоём решении, проникнуть ко мне, ты видишь таким незначительным, что даже не желаешь ставить меня в известность? Тот факт, что любой идиот может вломиться ко мне домой?
— Пф, явно не любой и не…
— Или тот факт, что я, кажется, промахнулась с твоими фетишами, и тебе просто нравится копаться в чужом белье? Выведывать-вынюхивать.
Джон благодарит господа, что сегодня, в воскресный полдень, загрузка у кафе небольшая, и свидетелем сцены становится только пара посетителей, персонал заведения и он, чувствующий себя рядом с этими двоими весьма неуютно. Стоит сказать, Холмс принимает публичные словесные истязания с завидной стойкостью, но вдруг его взгляд меняется и он сам решает перейти в какое-никакое, но наступление:
— Признаться, некоторые вещи меня действительно удивили.
— Какие же?
— Не считаю нужным вдаваться в подробности личных дел при посторонних.
— Отчего же? У тебя прекрасно получается втягивать в личные дела посторонних, — Ирэн кивает на Джона, и тот ёжится от её жеста.
— О, у тебя тоже, — с ухмылкой и сталью в голосе отвечает Холмс и Ирэн чувствует, что ей всё же удалось задеть его за живое появлением Софи. Тем хуже для него.
Не желая затягивать перепалку, Ирэн встаёт из-за стола и смотрит на Шерлока так, как может лишь она — снизу вверх, но с чувством собственного превосходства.
— И что же, это тебя сильно задевает?
— Ничуть, — отвечает Шерлок, а его взгляд говорит совершенно о другом. Ирэн приподнимает бровь и уже тихо напоминает:
— Не принимай меня как должное, никогда.
Я могу не оценить.
Он хочет встряхнуть её, грубо взять за руку, отвести в угол и всё наконец-то объяснить, но просто смотрит, как она скрывается в дверях и уходит. Он бросает на стол несколько фунтов: плату за её кофе с чаевыми, и не глядя на Джона выходит следом. Шерлок думает минуту, видя её спину в бежевом тренче, запоминает походку, провожая взглядом и в последнюю минуту, когда она почти скрывается в здании, нагоняет её, всё же беря за локоть, останавливая.
— Ирэн, постой!
Он застаёт её врасплох, видит уставший после бессонной ночи взгляд и сердце разрывает нежностью.
— Это серьёзно. Возможно, за тобой следят. Твое имя появилось в одном из секретных списков с агентами особой важности, сбегающих из города. Майкрофт молчит. Но что-то происходит, и это может быть опасным. Оставаться в городе без защиты опасно.
Ирэн слушает его быструю, не поспевающую за мыслями, речь, видит обеспокоенный и такой родной взгляд. Но не меняет выражения своего лица, спокойного и равнодушного, выпутывается из его пальцев:
— Разберусь, детектив. Позвольте.
Смысл его слов доходит до неё только в лифте и она забывает, как дышать. Осознание приходит мгновенно и прокатывается льдом по лопаткам — полгода. У неё было всего лишь полгода спокойствия. Полгода, за которые она поверила, что у неё может быть настоящая жизнь.
Проклятый Лондон.
