In my craft or sullen art Exercised in the still night When only the moon rages And the lovers lie abed With all their griefs in their arms I labour by singing light Not for ambition or bread Or the strut and trade of charms On the ivory stages But for the common wages Of their most secret heart
Lovers Lie Abed
Памяти Анджело Бадаламенти
***
Завтра, послезавтра, через неделю… С момента последнего разговора с Ирэн проходит почти три недели. Воздух становится по-настоящему морозным, и город — постоянное действующее лицо этой истории — начинает готовиться к зимним праздникам. С каждым днём всё больше и больше домов украшают гирляндами, на главных площадях появляются сверкающие разноцветными огнями ели, а обыватели носятся по моллам и торговым улицам в поисках особенных подарков для особенных людей. Из уютной гостиной 221B хочется выходить всё реже и реже. Впрочем, Шерлок Холмс, вопреки скверному— по-настоящему скверному — настроению, не упускает момента занять свой мозг очередным делом, а потом ещё одним и ещё. Из-за этого работы у Джона Ватсона, ведущего бесконечную летопись их приключений, совмещающего врачебную практику и отцовство хоть отбавляй. Но он не жалуется, ведь адреналин будоражит кровь, и, более того, он чувствует, что над Шерлоком в эти дни будто нависла грозовая туча. Консультирующий детектив грубит клиентам, хмурится, более порывист, часто уходит в себя, ворчит ещё больше обычного. Такое поведение напоминает Джону о первых годах их совместных приключений. Он понимает, что Шерлоку Холмсу в эти дни не стоит оставаться в одиночестве и делает всё возможное, чтобы занять их досуг чем-то общим. Исключение — этот вечер. Джон Ватсон закрывает за собой дверь, оставляя друга в гордом одиночестве и наедине со своими мыслями. Увы, оба знают, что этот вечер будет всецело посвящён одной хорошо знакомой бывшей доминантке. Сегодня Шерлок определяет в своей голове и сознании Эту Женщину именно так. Назло. Она была бы в ярости, если бы узнала об этом. Возможно, в таком же состоянии, в котором находится сейчас он. После их доверительного разговора у станции Сент-Панкрас единственным верным решением для неё и для себя Шерлок определил что-то вроде «затихнуть» и «не высовываться». Стоило подождать, пока кто-то из главных действующих лиц этой пьесы, что находятся на другой стороне, проявят себя. Или, в конце концов, поверят в их мнимое прекращение общения и успокоятся. Это главное, о чём они сами, Шерлок и Ирэн, договорились. Держать отношения в тайне — не вопрос для тех, кто обводил вокруг пальца секретную службу в Восточной Европе, будучи на особом контроле и годами планировал встречи под носом «Большого брата». Было ли это тогда сложно? Пожалуй. Было ли это интересно для обоих? Без сомнения. Добавляло остроты, особого вкуса и страсти в и их так довольно остросюжетные отношения? Да. Это то, что им обоим нравилось? Да, и ещё раз да. Стоило ли портить то, что и так прекрасно работало? Вопрос остаётся без ответа. В сознании Шерлока — только обнажённый стан Ирэн Адлер и, в этот раз, в крайней степени, самодовольная алая ухмылка. То, что она делает сейчас — доминирование в чистом виде. Наглое и неприкрытое. По отношению ко всем причастным. Ему это не нравится. Это как будто не имеет ничего общего с их прошлым разговором. Слишком нагло и надменно. Возможно, игра. Возможно, правда. И мужчина не понимает, где находится та грань, которую не стоит переходить. Понимает ли она, что эта наглость ударяет и по нему тоже — большой вопрос. Сейчас всё, что делает она, в принципе, вызывает большие вопросы. На связь с Ирэн Шерлок Холмс больше не выходил. Но вдруг в одно из воскресений перед Рождеством Эта Женщина решила, что может поиметь всех, в манере, которую до этого использовал только ныне покойный Джеймс Мориарти. Она заявила то ли о своём возвращении, то ли о своём непререкаемом превосходстве, используя для этого главные билборды страны. Ирэн Адлер и раньше проделывала что-то похожее, будучи в фиктивных отношениях с Нортоном: её имя появлялось в таблоидах, а фото ловили папарацци и активно обсуждали в «Твиттере». Сейчас она снова провоцирует. Её — практически — обнажённая проекция на неоновом билборде Пикадилли Сёркус, главной узнаваемой улице Лондона после Трафальгарской площади. А ещё откровенная реклама. По телевидению. Между YouTube-роликами. В Фейсбуке и Твиттере. Везде. Вместо знакового Miss me? — Don't you dare?.. И ниже — …to have me at this Christmas? Обнажённая фигура Этой женщины меняется на не менее идеальный силуэт бутылки игристого, превращаясь в дерзкую рекламу. Она никогда не стеснялась в выражениях. Она всегда любила внимание и ценила хороший алкоголь. И сейчас Шерлок настолько погружён в свои мысли, что брата, сверлящего его пытливым взглядом, он замечает слишком поздно — когда тот уже стоит в дверях гостиной, облокотившись на неизменный зонт-трость. — Чем заслужил визит? — мрачно спрашивает младший Холмс, нарушая молчание. — Хотел убедиться, что Джон Ватсон не пренебрегает обязанностями и на правах друга держит тебя в тонусе. — Ах, вот в чём дело, — хмыкает Шерлок. Осознание того, что, как минимум, два из трёх раскрытых за последние недели интересных случаев, подкинул ему брат, не добавляют энтузиазма. На душе, в существовании которой детективу, увы, не приходится сомневаться, становится ещё более гадко. Хуже всего, что злость, которую он испытывает, приходится тщательно скрывать. Маскируя её, впрочем, скукой. А стоит ли скрывать? Хуже всего, что его настроение Майкрофт считывает мгновенно. — Уверен, братец мой, что не хочешь поговорить о произошедшем на Пикадилли? — О чём говорить? Это всего лишь реклама, — отзывается со своего кресла Холмс-младший, пожимая плечами, заставляя себя тоже поверить в это. Не получается. Всё это, действительно, было бы отличным, дорогим и, возможно, даже экстравагантным и изящным рекламных ходом, если бы не было пощёчиной, выданной всем по очереди мужчинам Лондона, подходившим слишком близко к женщине по имени Ирэн Адлер. Осмелишься ли ты поиметь меня в это Рождество? — Реклама выкуплена до 26 декабря. Лучшие рестораны и все отели в городе, которые имеют минимум, 4,5 звезды, обеспечены продукцией под её брендом до Нового года и после. — Настаиваешь на том, чтобы отправить ей смс с поздравлением? — Шерлок скептически выгибает бровь в ответ на ироничную констатацию очевидного. Майкрофт смотрит на пламя в камине насмешливым взглядом, ставя зонт-трость рядом с креслом и удобно устраиваясь в заслуженном месте Джона Ватсона. — А хотелось бы? — Индифферентно. — Вот как? Детектив сдерживает себя, но с каждой минутой становится всё труднее. Особенно, когда он видит, какую тактику выбирает его брат. Несмотря ни на что — Шерлок якобы должен чувствовать себя виноватым. Почему? Совершил ошибку. Выбрал не ту? Спутался с доминанткой? Был обманут падшей женщиной? Повёлся на мнимую сексуальность в обмен на чистый разум? Скучно. — Мы, как бы это сформулировать, — Шерлок раздражённо закатывает глаза, не намереваясь объяснять.— Мы не планируем больше видеться. — Вот как. Расстались? — нарочито вежливо уточняет старший Холмс, осмеливаясь ввернуть в диалог то слово, которое постарался избежать брат. Он добавляет: — Причины? — Я должен оправдываться? — Всего лишь беспокоюсь. — Как заботливо. — Шерлок всё же встаёт из кресла и делает круг по гостиной: — По этой же причине. — Хм… Теперь детектив буравит взглядом окно. — Видимо, этот яркий рекламный ход был направлен на то, чтобы задеть причастных. «Женщине» нравятся широкие жесты. Мне — нет. — Уверен, у тебя было время изучить, что ей нравится, — меланхолично подмечает Майкрофт. — Было достаточно времени, чтобы это мне наскучило, — подстраивается под тон брата младший Холмс. — Тем лучше для тебя. Майкрофт наконец-то передаёт Шерлоку толстую папку в чёрном переплёте. Информация, которую он ждал целых три недели. — Что это? — Документы чрезвычайной важности о женщине, которую мы привыкли называть не иначе, как Ирэн Адлер. Ирэн Адлер. Что бы ни было в папке, воображение преподносит Шерлоку особенные картины. В его крайне трезвом сознании образ Этой Женщины переплетается с десятком имён-ощущений. Сколько образов возникнут в нетрезвой ситуации, он затрудняется осознать. 'The Wоman' или Мисс Адлер — с ледяным взглядом и таким же льдом в голосе, сплетённая в сознании с металлическими застёжками на её корсете, кожей стека, тугими локонами, длинным ногами, шпильками и алой помадой. Метафора запретного в чистом виде. Ирэн Адлер — мисс безупречность класса VIP, в идеально сидящем на ней платье от Александра МакКуина, новинках Вивьен Вествуд или Бёрберри, в ультрамодных аксессуарах и классических туфлях-лодочках, с улыбкой, алеющей на губах. Первый класс, будь то место на показе, будь то места в самолёте. Очень дорого. Очень high fashion. Очень недоступно. Но, прежде всего, для него она Ирэн. В наспех накинутом на плечи шёлковом халате с вьющимися волосами. С бледной кожей, пронзительным взглядом. Где-то на окраинах Будапешта в шубке из искусственного меха и тёмными, нарочито подведёнными ярко глазами. В горячей ванной в Стамбуле, с влажным, почти прозрачными, инфернальным взглядом ундины и тёмными кудрями, рассыпающимися по плечам как у Марии Магдалины на всех картинах сразу. Как когда она стоит перед ним на коленях. Как когда он готов просить дважды. Каждая арка, каждый сценарий будто проигран в его голове только от звука этого имени. Шерлок медлит. Как цинично со стороны Майкрофта, вот так открыто показывать ему эти документы, особенно, если он догадывается о природе взаимоотношений Этой Женщины и детектива. Видимо, не догадывается. Как может человек, будучи в курсе, не понимать, насколько правда может ранить. Как может так неприкрыто наказывать его ею? Но Шерлок Холмс слишком хорошо усвоил урок, который преподали ему в своё время покойная Мэри Морстен и Джон Ватсон: не вся правда должна быть раскрыта. Поэтому, видя досье в чёрном кожаном переплёте он сначала, почти по инерции, поддевает пальцами первую страницу, но потом отдергивает руку, будто боясь обжечься. — Боюсь, чтиво не будет для меня таким же занимательным, как было для тебя. — Шерлок знает, что эта фраза звучит до боли откровенно, если старший брат будет в неё вдумываться, но в данной ситуации, когда его нервы на пределе, он не может придумать чего-то более изящного. Майкрофт Холмс принимает досье из рук брата и с улыбкой, отлистывая документы на нужные страницы, добавляет холодным менторским тоном. — Страница тридцать два, Шерлок, представляет особую важность. Хорошо, по крайней мере, историй о детстве и реальном имени, возможно, удастся избежать. Детектив пробегается взглядом по документам, заключающим совпадение двух молекул ДНК, и единственной реакцией на которую он оказывается способен, это смех. Неприкрытое, искреннее веселье. Как когда он узнал, что миссис Хадсон, эта милейшая женщина, в прошлом была замужем за наркобароном и танцевала в клубе. Очаровательные детали биографии. — Иии… Какой же ты реакции от меня ожидаешь, братец мой? — Шерлок успокаивается и снова выпрямляется в кресле, копируя надменные интонации собеседника. — Поздравления с успехом на любовном поприще тоже не в моём стиле, — брезгливо морщится Майкрофт. — Всего лишь хочу предупредить, что впредь стоит держаться от неё подальше. — Легко. — Запретное часто бывает слишком притягательным, — парирует Майкрофт. — Всё, что она проделывает, чистой воды манипуляция. Не уверен, что у тебя получится это самостоятельно понять. — Жалеешь, что так и не удалось заполучить её к себе в команду на полную ставку? В ответ Майкрофт приподнимает бровь: — Прости, но что ты хочешь этим сказать? — А то, что полгода назад она спасла твою задницу, помогла закрыть ячейку террористов и обеспечила повышение парочке твоих агентов. Похоже на манипуляцию? — Да, Шерлок, чёрт побери! — рявкает Майкрофт на несколько тонов выше, не скрывая своего недовольства. — Это всё произошло с твоей помощью. А то, что было с «Бонд-Эйр» — с помощью Мориарти. И даже тот факт, что Моран остался жив… — То, что его помощник остался жив, не более чем случайность, — шипит сквозь зубы детектив. — А что, если нет? Как объяснить, что в соседнем госпитале оказались лучшие медики страны или что ты не убедился в том, что он действительно мёртв? Может дело в том, что накануне ты виделся с ней. — Она и сдала его точное местоположение. — Может дело в том, что руки дрожали, колени подкашивались? — Майкрофт, осторожно… — напрягается Шерлок, предостерегающе. — Её экспертиза, дорогой младший брат — умение манипулировать мужчинами. Уверен, что её методы тебе хорошо знакомы. И мне было бы плевать, если бы её действия ограничивались только пределами твоей спальни или, скажем, малинового «Ламборджини», — со стороны детектива слышится нервный смешок. — Но, ради всего святого! — Почему я должен тебе верить? — после нескольких секунд мрачного молчания задаёт простой вопрос Шерлок, и это застаёт Майкрофта врасплох. — Мне или ей, ты хочешь сказать? — Да, именно. — На моей стороне разум, Шерлок. — И как у тебя появилось это досье? Якобы от самого Мориарти, — помолчав, хмыкает детектив. — Агенты постарались. — Ложь! В светлых глазах Шерлока отражается огонь камина, а губы Майкрофта сжимаются в тонкую линию: мужчины знают, только что Майкрофт Холмс солгал и ничего большего он не скажет. Шерлок сегодня тоже соврал, не единожды. В гробовой тишине старший Холмс встаёт с кресла, оставляя папку с документами на столе. Слышно, как этажом ниже миссис Хадсон включила девятичасовые новости BBC. У самой двери мужчина с зонтом-тростью оборачивается: — Хочешь, не верь, но до сегодняшнего вечера я не хотел тебе это приносить. Электронные копии всех документов уже уничтожены мной лично. И да, там есть кое-какие свежие фото: страницы пятьдесят два, пятьдесят три и пятьдесят четыре. Они тебе будут интересны. Его голос отстранён, холоден и как будто беспристрастен. Когда Шерлок Холмс слышит, как за братом захлопывается входная дверь, он расслабляется. Что же, он получил информацию, которую стоит проанализировать. И, чёрт возьми, самому попробовать в этом разобраться. С холодной головой, насколько это возможно. Детектив встаёт и берёт в руки скрипку, начинает наигрывать хорошо знакомую рождественскую мелодию и размышлять. Эта идиотская реклама и провокация Ирэн возникла не случайно именно сейчас. Женщина обижена, она демонстрирует свою силу. В памяти Шерлока невольно возникает образ Калвертона Смита, который так же эффективно привлекал внимание общественности с помощью телевидения. Она ведёт себя непредсказуемо и провокационно. Но, с другой стороны… Господи, Ирэн Адлер — дочь будущего короля Англии! Если документы реальны, а учитывая беспокойство Майкрофта, они действительно реальны, что может сделать Ирэн, имея необходимые бумаги на руках? Пойти на телевидение, продать свою историю журналистам, снять документалку, написать мемуары, да что угодно. Какая глупость — возвращать её в Лондон! Ещё интересный момент, Майкрофт получает документы в обмен на что? Такая информация не покупается просто так, ведь Себастиан Моран — не тот человек, которому нужны деньги… Моран-Моран: предыдущая мысль уходит из головы, оставляя лишь раздражение. Детектив обрывает мелодию и поворачивается к папке с документами, острожно открывая последние страницы. Тут фото Ирэн образца 2009 года, годом ранее, пожалуй, до их роковой встречи в Белгравии. Размытые снимки с яхты, видимо, с каким-то шейхом. Вырезки из газет и скрины с новостных страниц сайта: известный политик подал в отставку после того, как стало известно о его необычных пристрастиях (нарушил соглашение о неразглашении от The Woman, за что и поплатился? Или что-то другое?). Фото Ирэн от папарацци с богемного вида мужчиной у дорогого ресторана, а потом фото с женщиной-блондинкой, садящейся с Адлер в машину и заголовки: «Брак знаменитого писателя разрушен? Она встречалась с нами обоими!» И следом уже совершенно современные фотографии сделанные, судя по подписи… месяц назад? Шерлок хмурится. Ирэн Адлер, в толстовке, легинсах и беговых кроссовках, с кофейным стаканчиком в руках мирно гуляет по парку с Себастьяном Мораном! Он выглядит как типичный bad guy, но расслаблен. И они беседуют, улыбаясь. Чуть ли не обнимаются. В голове опять возникает непрошеная мысль: они, определенно, ведут себя как старые знакомые. Контраст этих, почти домашних снимков и прошлых фотографий, явно постановочных, где Ирэн одета с иголочки, на десятисантиметровых шпильках, лукаво улыбается в камеру алой улыбкой, пугающе разителен. И что может их связывать? Ирэн никогда не вдавалась в подробности, но подчёркивала, что с Мориарти её всегда связывал лишь бизнес. Да, она шутила, тогда, у Майкрофта в кабинете, что Джим в её вкусе, но в реальности Шерлок не верит, что они могли бы серьёзно сойтись из-за его запредельного уровня безумия. А вот более собранный, маскулинный, с военной выправкой полковник в отставке… Цинично, но детектив на все сто уверен, что это «её профиль». Её экспертиза, как сказал Майкрофт. Впрочем, как и парни из дорогих колледжей и аристократичных семей.* Ход мыслей заводит мужчину абсолютно не туда, куда хотелось бы. А вдруг его брат прав, и этот клубок закручивается с самого Стокгольма? Он вынужден признать, что Ирэн, помогая ему с информацией, ещё и отвлекала. Увы, были и дрожащие колени, и ненужные воспоминания, которые стоило бы подальше запихивать в самые ответственные моменты. Ещё было опьянение результатом своей работы, самодовольство и желание как можно скорей вернуться домой. Но вдруг штука с больницей, и правда, не случайность? Что, если и правда, Моран был предупреждён и успел подготовиться?.. Шерлок аккуратно кладёт скрипку на место, садится в кресло, закрывает глаза. В голове крутятся всего две мысли: он хочет уничтожить Себастьяна Морана. И ещё: он устал, он чудовищно устал от этого всего.