Tried to save myself but myself keeps slipping away
Talking to myself all the way to the station
Pictures in my head of the final destination
All lined up all the one's that aren't allowed to stay
Tried to save myself but myself keeps slipping away
Nine Inch Nails - Into The Void
***
Шестое января — дата, знаменательная во всех отношениях, а особенно она примечательна для Майкрофта Холмса. Дата, увековеченная в «Двенадцатой ночи» и разделившая жизнь первого ребёнка в семье на «до» и «после». Появление на свет младшего брата, о котором надо заботиться, не давать в обиду, опекать, присматривать. Тотальная привязанность. Тотальное отчуждение. Даже если родственники не признают семейные праздники и предпочитают дежурные визиты по особым случаям, такие даты всё равно отпечатываются во внутреннем календаре будто ненароком. В этом году шекспировская дата для старшего Холмса отмечена красным не только из-за дня рождения младшего брата. В частности, это день повышенной опасности — день визита Себастьяна Морана в Шерринфорд. Визита, в котором так много личного и слишком мало политики. На первый взгляд. На первый взгляд, и отмена ежемесячного чаепития в Букингемском дворце тоже мало общего имеет с политикой. По сути же — это событие национальной важности. За все годы государственной службы такая отмена произошла впервые. Именно поэтому сейчас вместо того, чтобы лично следить за свиданием в Шерринфорде и тем, чтобы его бедовый брат не сорвался навестить Эвр, Майкрофт Холмс вынужден выслушивать и собственнолично корректировать отчёты всех своих подопечных, так или иначе принимающих участие в операции «Лондонский мост». Пока на всякий случай. Ведь что бы ни случилось, в самое уязвимое для страны время нет ничего важнее безопасности. Минимум утечек информации. Никого лишнего и ничего лишнего. Майкрофт всегда был далёк от фатализма, но в сознании всё же ни единожды проскальзывает резонный вопрос в пустоту: и почему это происходит именно сегодня? Сразу. Всё. Корректировки, сверка планов и важные созвоны с нужными и проверенными людьми, постоянное слежение за трансляцией с камер из закрытой тюрьмы перемежаются с крайне глупыми разговорами с сотрудниками, такими, как вот эти, например: — Где Шерлок? — Боюсь, что он с мисс Адлер, сэр. — Как Вы узнали? — Вчера вечером он заселился с ней в отель «Савой», сэр, наши люди их отследили. — Свяжите меня с тем, кто их видел лично! … — Сэр? — Вы уверены, что это была она? Её вы тоже узнали? — Да, сэр, утром она записалась в спа под своим именем. Яркая брюнетка, подходит под описание. Хорошо одета, каблуки, помада. И еще… — Что? — Я был рядом, когда они заселялись. Мне запомнился разговор. Они говорили про какой-то спор или игру. В общем, что-то связанное с ужином. Администратор ещё уточнила, не нужно ли им забронировать столик (там ресторан Гордона Рамзи находится, и мест всегда мало) и они сказали, что нет, и что они под ужином подразумевают «что-то другое». — Господи, ладно. Следите, за ними. Если он выйдет из отеля, сразу звонить мне по этому номеру. Если заметите какой-то визит, сразу сообщайте мне. — Можно ещё снять номер рядом. — … Нет, это крайности. Не стоит. Звоните. — Хорошо, сэр.______
Накануне вечером.
— Пожалуйста. — Ты приехал ко мне сюда специально, чтобы попросить о какой-то сомнительной услуге, Шерлок, и стоишь сейчас тут, чтобы я не могла тебе отказать. — Брюнетка строптиво скрещивает руки на груди. — И почему ты так странно одет? — Я под прикрытием. Я ничего никогда у тебя не просил, сейчас прошу. — Звучит, как будто это вопрос жизни и смерти. — Да, так и есть. — Шерлок, ну, серьезно! — Это, действительно, вопрос жизни и смерти. Джанин, это некрасивая просьба, очень. Как она звучит — тебе не понравится, но по факту… Это будет даже приятно для тебя.— Шерлок пытается казаться милым, но улыбка получается вымученной. Кажется, он зря теряет время. — Боже, милый, неужели спустя столько лет ты снова воспылал ко мне… — красивое лицо женщины в дверном проёме искажается саркастической гримасой, — Фиктивными чувствами? — Я же сказал, что это звучит… эмм… Нестандартно, — Шерлок в образе Шеззы, только чуть менее заросшего, чем обычно, пожимает плечами. — Впусти меня, и я постараюсь рассказать. Более того, это обойдется мне в кругленькую сумму. Не обещаю, конечно, выгоду как от таблоидов, но шикарные выходные я тебе гарантирую. — И что же включено в понятие «шикарные»? —лицо Джанин озаряется заинтересованной улыбкой. Шерлок вздыхает: — Любой отель в центре Лондона, еда в номер, спа или чем там ещё можно заняться пару дней? — Так. Что ещё? В ход идут козыри: — Ты любишь дорогую обувь? Несколько часов спустя детектив опускается в кресло одного из лучших номеров отеля «Савой». Напротив него красивая женщина в тёмных очках, строгом наряде и на высоких каблуках. Она очень похожа на ту, которая называет себя Ирэн Адлер. И видеть её сейчас здесь немного грустно. Как было грустно, когда Джанин уходила из его больничной палаты тогда после выстрела. Кажется, и она это понимает, потому что сейчас даже несмотря на то, что Шерлок изо всех сил старается не замечать очевидного, просьба, действительно, была глупая. Но неизбежная. И объясниться до конца всё же стоило. Это он и сделал две минуты и приблизительно сорок секунд назад. Его новая напарница принимает информацию раздражённо, хотя и заинтересованно. — Шерлок, это не шутка? И ты хочешь сказать, что тебе надо было разыграть эту нелепую сцену ради Майкрофта? Чтобы он поверил, что ты проводишь время с Ирэн Адлер? Кто в это вообще поверит? — Он — поверит. Его помощники — идиоты, а ты была достаточно убедительна во всём этом… образе, — Мужчина снисходительно кивает на чёрное платье-футляр и шпильки с красной подошвой. Он благодарен, что не пришлось вдаваться в детали, разглашая имя Ирэн до самого визита в отель. Впервые с начала вечера Шерлок становится абсолютно серьёзным, и вся ситуация перестаёт быть похожей на розыгрыш. До Джанин наконец-то начинает доходить: учтивость на грани флирта, игривый диалог, который детектив попросил разыграть с ним и выдал за специальный код… Холмса в очередной раз пронзает мысль о неправильности происходящего. Хотя, в целом, задумка была гениальной, но пресловутый человеческий фактор не даёт почувствовать радость или ощутить хотя бы чувство удовлетворения. Брюнетка напротив детектива пугающе похожа и одновременно не похожа на Ирэн. Этой Женщине не нужно было бы ничего объяснять. Тем временем, Джанин садится на кровать, и её губы, подкрашенные алой помадой (а какой же ещё!), растягиваются в ухмылке: — Постой. Эммм, ты хочешь сказать, что твое алиби — это… То есть, ты… — она округляет глаза в изумлении, —… Ты действительно встречаешься с Ирэн Адлер? Ой, то есть вы с ней тайно встречаетесь, и твой брат это знает?.. Кажется, впервые, Шерлок понимает, что для Джанин, которая явно любит читать таблоиды, интересуется светской жизнью, имя «Ирэн Адлер» о чём-то да говорит. Кажется, это слабое место в его плане. Но есть и плюсы — теперь женщина отвлечена от моральной оценки разыгранной несколько минут назад сцены. — И как давно? И часто вы… — Ахм, — Шерлок выдыхает что-то нечленораздельное вместо ответа на вопрос и неопределенно поводит рукой в воздухе. — Ладно, можешь не отвечать. Заголовки в стиле «Притворись моей женой: Шерлок Холмс попросил меня ‘сыграть’ Ирэн Адлер в постели» будут весьма красноречивы. Детектив закатывает глаза: — Она бы, определенно, осталась в восторге. Но не надо. Я не могу больше ничего рассказывать. — Боже, это всё-таки правда, — Джанин смеётся, прищуривается, заглядывая детективу прямо в глаза. — С чего ты решила? — Ты так сказал это: «Она» и смутился по-настоящему. И вообще тебя вся эта ситуация смущает. Вот уж бы не подумала!___________
Шерлок вспоминает весёлое щебетание Джанин, пока осторожно шагает по тускло освещённому коридору Шерринфорда. Зачем именно сейчас в памяти всплыл именно этот диалог? И почему Ирэн всегда хотят приписать ему в жёны? Какая дурацкая и ненужная сейчас мысль! Мужчина отгоняет её и сосредотачивается. Понимает, что у него, в добавок ко всему, сильно саднит левая рука. Да уж, выдались насыщенные сорок минут. Оказалось, что штурмовать тюрьму одному немного… сложновато даже для него. Все люди, которых Холмс встречает на пути, хотят его убить. Но стоит отдать самому себе должное, он уже почти на финишной прямой. Только футболка пропиталась красным, а рёбра будто скованы тисками. Судя по ощущениям и тому, что он ещё может нормально функционировать — от наёмника с перекошенным злобой лицом ему осталась царапина, о которой не стоит беспокоиться. Зато позади — обесточенный пункт внутренней и внешней видеосвязи. Каждый новый шаг, этаж и закрытая дверь, которую стоит открывать, выпустив в кого-то с десяток пуль, включает раздражение. Как, впрочем, и распаляет интерес, не позволяя отступить. Появляется странное чувство — Шерлок вспоминает Карачи и свою смертельную миссию в Восточной Европе. Оправданная жестокость для человека, который всегда предпочитал остроту интеллекта и ума остроте боевого ножа и скорости пули. В коридоре подозрительно пусто и безжизненно. Всё здесь кажется каким-то искусственным, нереальным, футуристичным. Зазеркалье. На секунду возникает ощущение, что стены плывут и сужаются, но Шерлок убеждает себя, что это лишь обман зрения из-за мерцающего голубоватого света вокруг. Миссия и весь внешний вид Холмса, изрядно потрёпанного, сейчас говорит о прозаичности его задачи: ему надо вытащить отсюда Эвр, пока не случилось что-то ужасное. Однако спинным мозгом Шерлок почему-то с самого начала чувствует неправильность происходящего. Еще с того момента, как он сошёл на остров и пропал сигнал мобильной связи. С того момента, как он не увидел ни одного знакомого лица в здании тюрьмы. Кадровые перестановки, быстрая смена персонала, неужели за этим стоит последователь Мориарти? Какая изощрённая схема позволила находиться его брату в неведении и поставить под угрозу безопасность сестры? Но если связь с Лондоном нарушена, а сам Шерлок об этом хорошо позаботился, сразу направившись в ту часть Шерринфорда, где расположены мощные компьютеры, обеспечивающие связь с городом и всё оснащение высокотехнологичной тюрьмы, то его брат совсем скоро поднимет панику и примчится сюда с подкреплением. А пока все мысли заточены на одно: найти Эвр. У Шерлока нет иллюзий насчёт того, зачем Себастьяну Морану потребовалось организовать визит к его сестре. Вероятно, он достаточно долго искал подходящий случай, и вот, на горизонте появилась такая возможность, когда он узнал о связи родного брата Майкрофта Холмса с его давней знакомой Ирэн Адлер. Шерлок не знает, действовал ли Моран наудачу или по чьим-то подсказкам (это ему ещё предстоит выяснить), но шантаж сработал — заветный официальный пропуск и несколько минут наедине с Эвр Холмс у него в кармане. О том, как настойчиво долгие годы призраки прошлого могут беспокоить живых, он тоже хорошо знает. Только с момента официальной встречи, судя по вертолёту Морана, прошло уже непозволительно много времени. Или само оно, время, сейчас так долго тянется? Холмс не был пессимистом, но, пробравшись в Шерринфорд анонимно, был уверен, что создаст эффект неожиданности, смешает карты бывшего полковника. Однако, почему-то сейчас детектива не отпускает чувство, что сюрпризы ждут именно его. Стены продолжают плыть и сужаться. Но сейчас отступать нельзя, на чаше весов слишком многое. Мужчина вспоминает, что видел пустую камеру своей сестры в комнате для видеонаблюдения, видел её белеющий силуэт на полу помещения, куда он сейчас направляется. Паренёк за пультом управления системой — единственный, кто узнал детектива, назвав по имени — сказал ему, в какую сторону её увели люди Морана. Эвр на видео напоминала призрака, с раскиданными по спине волосами и в белоснежной одежде, и это ещё одна крайне неприятная мысль, которую Холмс предпочитает не додумывать до конца. Детектив проходит к последней двери, готовый ко всему, кроме того, что действительно ждёт его за ней. Чувство дежавю — сначала необъяснимое, а потом бьющее наотмашь захватывает его полностью, едва не выбивая почву из-под ног. Мужчина попадает в помещение с водными резервуарами по периметру. Больше всего эта конструкция напоминает недостроенный плавательный бассейн с островом посередине. Опять бассейн, опять горящий алым прицел снайпера, направленный ему в грудь. Вместо закадычного врага — напротив женщина в cтрогом брючном костюме. Того и гляди, протянет сладким голосом: «Вееествуууд». Вместо этого насмешливое: — Ну, здравствуй, братик. Выглядишь ужасно.