***
— Сыночек мой, моя крошка, — Хюррем сидела на тахте и нежно попевала сыну колыбельную. Внезапно в ее покои вошла служанка и сообщила о желании паши увидеть ее. «Что ему понадобилось в столь поздний час?» — про себя подумала госпожа. Она протянула Мехмеда служанке и вышла из комнаты. Во дворце все уже спали. Идя по темным коридорам, Хюррем ни о чем не могла думать. Ее почему-то охватило волнение. Сердце бешено стучало. У дверей кабинета паши не было стражи, поэтому девушка легко открыла дверь и вошла внутрь. Визирь сидел в своем кресле, облокотившись на спинку и откинув голову назад. Услышав до боли знакомые шаги, он оторвал взгляд с окна и посмотрел на султаншу. На лице непроизвольно появилась улыбка. — Александра. Присаживайся, как ты себя чувствуешь? — Ибрагим подошел к ней и, взяв за руку, повел к дивану. Хюррем с каменным лицом села рядом с ним и ничего не ответила. Когда Ибрагим приблизился к ней и попытался обнять, девушка резко встала и отстранилась. — Что с тобой? — удивленно спросил паргали. — Тебе нельзя прикасаться ко мне. Визирь усмехнулся, но волнение в нем все же играло. — Я скучал по тебе, ты не представляешь как сильно, — он встал и, приблизившись к султанше, положил руки на ее плечи. — Ты не имеешь права скучать по мне. Ты не имеешь права смотреть на меня с такой страстью в глазах. Ты потерял это право в тот день, когда отправил меня в постель султана. Ибрагим весь сжался. Она произнесла это с такой обидой и болью, что его сердце кольнуло. — Я не заставлял тебя, ты сама согласилась, — потерянно ответил паша. — Я согласилась лишь потому, — она усмехнулась, — что не хотела больше быть в услужении твоей жены. Я не могла больше терпеть то, как она ведет себя с тобой. Видеть тебя в ее объятиях каждый вечер без возможности сказать что-то, было для меня пыткой. Эта безысходность сжигала меня изнутри. На глазах Хюррем появились слезы, но она их быстро убрала и приняла безразличный вид, пытаясь показать, что ее чувства в прошлом. Однако оба понимали, что их связывает нечто большее, чем просто страсть или любовь. Они были двумя половинками одной души, безжалостно разделенной жестокой судьбой. В этот момент на лице паши можно было разглядеть отчаяние, которое в иное время он тщательно скрывал. За два года под одной крышей и еще столько же времени встречаясь в коридорах дворца топкапы, они научились общаться одним лишь только взглядом, молча, без слов. Этой ночью влюбленные вновь воссоединились. Великий визирь и любовь всей его жизни — Александра. В тот момент, когда она не смогла больше сдержать слез от напряжения и столь долгой разлуки, он потянулся к ее губам и с неукротимой жаждой стал целовать. Она ответила ему. В голове звучали отблески здравого смысла, гордости, запрета, чувства ответственности, но ей было все равно: она заглушала их и с каждым новым его поцелуем набиралась храбрости. Его пальцы судорожно расстегивали пуговицы ее золотого платья и трепетно скользили уже по оголенным участкам кожи. Она схватила его за волосы и еще сильнее прильнула к губам. Ибрагим опустил руку к ее бедру и вольно вцепился пальцами в кожу. Второй рукой он обхватил ее талию и, приподняв, повел к дивану. Хюррем легла и силой притянула его к себе. Паша отбросил свой кафтан, а потом и рубашку. Он облокотился на тахту и посмотрел на лицо Хюррем. Она была возбуждена: от нее исходил жар, словно от горящей спички. Ее дыхание было прерывистое, под давлением Ибрагима ее грудь вздымалась и полностью касалась его торса. — Тебе страшно? — неожиданно спросил паша. — А тебе разве нет? — вздрагивающим голосом ответила девушка. — Рядом с тобой мне ничего не страшно. Ибрагим опустил голову и снова коснулся губами ее кожи. Он нежно целовал ее щеки, шею, грудь. — Одно твоё слово, и я увезу нас из этого плена. Мы сбежим, раз и навсегда. — Уже поздно. Не в силах больше терпеть, Хюррем вонзила свои ногти в спину паши, заставив его наконец закончить начатое.***
Рано утром в покоях повелителя накрыли стол для завтрака. Фирузе еще спала, а вот сам султан ожидал ее на террасе. Погода была чудесная. Наступила осень, и в воздухе витала чарующая атмосфера тепла и уюта. Черноволосая хасеки проснулась и медленно потянулась в постели. Она заметила Сулеймана через открытые двери балкона и решила присоединиться к нему. — Мой султан, — шелковым голосом произнесла хасеки и обняла мужа со спины. — Фирузе моя, — султан обернулся и поцеловал ее в лоб, — пойдем, позавтракаем. Они присели на подушки и начали трапезу. Султан все время отстраненно смотрел на небо, не разговаривая и не обращая внимания на жену. Та прекрасно это видела и чувствовала. — Сколько это будет продолжаться? — раздраженно спросила султанша, не выдержав отношения мужа. — Что ты имеешь в виду, Фирузе? — строго спросил султан. — Сначала Айше, потом Назенин, теперь еще и Хюррем?! — женщина расплакалась и сквозь слезы вымолвила, — неужели ты меня ни капельки не любишь, Сулейман?! Падишах вздохнул и бесчувственно произнес: — Ты знаешь здешние порядки Фирузе, они часть моего гарема, — он сделал небольшую паузу, а потом продолжил с чуть заметной улыбкой и смягченным голосом, — но в моем сердце есть только одно место, для тебя. Сулейман подсел к своей хасеки и обнял ее. Но его объятия больше ничего не значили, и слова тоже. Ведь в его сердце уже поселилась Хюррем, рыжеволосая похитительница мужских сердец.***
Пока Фирузе возвращалась к себе в покои, у нее состоялся разговор с верной служанкой. — Что же нам делать, госпожа? Мы не можем позволить еще одной женщине стать для вас помехой. — Она уже ею стала, родив шехзаде месяц назад, — нервно ответила Фирузе, — нам нужно принять гораздо серьезные меры. — Что вы имеете в виду, госпожа? — Я должна уничтожить этого двуличного султана, который погубил мою душу и сердце. Дойдя до главных дверей гарема, Фирузе лицом к лицу столкнулась с Хюррем, которая только что вышла из хамама. Их ненавистные взгляды встретились. Каждая яро стремилась выиграть в этой бессловесной битве, но их неистовое соперничество предполагало наличие стычек при каждом столкновении. — Ты хоть и родила шехзаде, Хюррем, но это ничего не меняет. Повелитель ещё ни разу не принимал тебя в ночь четверга, в нашу ночь, — султанша ядовито подчеркнула последнюю фразу. Хюррем приблизилась к ней и наклонила голову так, чтобы сказанное услышала только она: — Это мы еще посмотрим... — прошептала султанша и удалилась.***
Хюррем вернулась в свои покои. Проведя немного времени с сыном, она решила навестить Валиде. Султанша шла по коридору и непроизвольно улыбалась, вспоминая о ночи с визирем. Она давно не была так счастлива. Всего одна ночь подарила ей целую волну сил и энергии. Когда Хюррем вошла в покои Валиде и поклонилась, на нее мало кто обратил внимания. Там была Фирузе, которая спорила с матерью султана. — Валиде, за что же вы меня так ненавидите?! В чем я виновата?! Айше сама напоролась! — Замолчи! Бесстыдница! Ты прекрасно знаешь, что дело тут совсем не в Айше! Из-за тебя я лишилась внука! Я никогда не прощу тебя этого! — Вы обвиняете меня в том, что совершила Махидевран? — Убирайся вон, не смей произносить ее имени! Фирузе в ярости кинулась прочь. А Хюррем стояла в ступоре, шокированная напряженнейший атмосферой. Такой взвинченный она Валиде ещё не видела. Спустя пару минут, Хюррем все же подошла вперед и смиренным голосом, насколько это возможно, произнесла: — Валиде, вижу вы не в настроении, я приду позже. — Нет, Хюррем, — быстро ответила госпожа и, вздохнув, добавила, — проходи, дорогая, сядь рядом с нами. Хюррем присела напротив Гюльфем и беззаботно начала есть фрукты. Валиде любила ее, она словно солнышко освещала суровую жизнь в гареме. В этот момент в радостной голове Хюррем витали сомнения: следует ли ей спросить об этой Махидевран? За два года в гареме она много раз слышала ее имя, но никто так и не рассказал о ней. «Спрошу у Ибрагима», — решила султанша и продолжила поедать сладости.***
Через пару дней Хюррем направилась в кабинет паши, чтобы совершить намерение. — Паша Хазрет Лери, Хюррем султан пожаловала, — сообщил стражник о приходе госпожи. — Зови, — удивлённо ответил паша и отложил документы, с которыми возился с самого утра. Первое, что Хюррем прочитала в его взгляде, когда вошла внутрь, была благодарность. — Моя госпожа решила осчастливить меня своим приходом, — радостно произнёс Ибрагим. — Я не ваша госпожа, паша, — не выходя из роли наложницы султана, серьезно ответила Хюррем. Однако через секунду на ее лице появилась улыбка, демонстрирующая шутливость ее слов. Ибрагим рассмеялся. Он впервые за весь день расслабленно потянулся и вальяжно откинулся на кресле. Хюррем грациозно подошла к нему и прислонилась к столу напротив него. Паша взял ее руку и нежно поцеловал. — Как прошёл твой день? — Прекрасно, паша, у меня к тебе вопрос, — отбросив все формальности, прямо сказала Хюррем. — Какой же? — удивленно спросил паргали. — Кто такая Махидевран? Визирь приподнял брови и недоумевающе посмотрел на султаншу. — Зачем тебе это? — Просто интересно! — взбудоражено воскликнула Хюррем. Ибрагим сжал губы и покачал головой. Он не спешил начать свой рассказ, но зная характер Хюррем, обреченно вздохнул и начал говорить: — Махидевран султан была любимой женщиной султана, пока во дворце не появилась Фирузе. Эта женщина играла на нервах султанши, и в конце концов, последняя до смерти избила новую фаворитку султана. С тех пор Махидевран упала в глазах султана, и когда он совершил никях с Фирузе, султанша забрала сына и сбежала в Персию. — Сына? То есть шехзаде? — Да, шехзаде Мустафа, любимый внук Валиде. Именно поэтому она так ненавидит Фирузе. — Теперь все стало ясно, — задумчиво ответила Хюррем. Пока она смотрела на стену и пыталась переварить полученную информацию, Ибрагим сыпал поцелуями ее нежные руки. — Что ж, — Хюррем внезапно вскочила со стола, — мне пора. Ибрагим не успел ничего ответить, а она уже скрылась за дверью.