***
«Шах Мустафа очень похож на нашего повелителя: не только внешностью, но и характером. Когда он увидел меня в лесу одну, растрепанную и раненую, мигом бросился помогать.» — Хюррем снова поставила точку в письме, однако воспоминания стали ярче. — Госпожа, шах почти каждое утро гуляет в этом лесу. Сегодня, надеюсь, не будет исключением. Хюррем уже пересекла границу, попрощалась с лодочником и в этот момент стояла в глуши дворцового леса шаха. Ага, который только что объяснял Хюррем их замыслы, являлся тайным агентом Ибрагима, он был самым приближенным ко двору шаха на тот момент. Именно ему Хюррем должна будет передавать послания. — Спасибо, Бехрам ага, ты можешь идти, я все сделаю. — Будьте осторожны, госпожа, — проговорил ага и, поклонившись султанше, скрылся из виду. — До встречи во дворце… — про себя прошептала Хюррем и принялась за дело. Она сняла свой плащ и бросила на пол. Ногами растоптала его, а потом присела на корточки, и достав маленький нож из пояса, стала царапать ткань. Закончив с этим, она принялась за свое платье. Сначала Хюррем резко дернула за рукав и оторвала его. Потом вырвала несколько пуговиц. Растрепала волосы, подбросила пару листиков в локоны, и теперь дело осталось за малым. Она хладнокровного приблизила нож к руке и резкими движениями начала резать кожу. Раз. Два. Три. Четыре. Раны были не глубокими, скорее походили на царапины. Однако кровь так или иначе просочилась. Хюррем села на брошенную рядом бревно и подняв подол платья, сделала те же движения на оголенном бедре. Боли как таковой не было, просто шипение. — Так. Ну все, — проговорила Хюррем и хотела уже закончить, как в голову пришла другая идея. Она оторвала массивную ветку от бревна и … замахнувшись, ударила себя по ноге. — Ах! Ай-ай-ай! Как больно, шайтан! Кожа на месте удара покраснела, через некоторое время посинела. Немного посидев, госпожа встала и приняла последний удар: она вздохнула, и сильно разбежавшись, врезалась в дерево. Такого эффекта она явно не желала. Голова загудела, под глазами все потемнело. Она пошатнулась и упала на землю. Голова до сих пор иногда побаливала после того удара. Да и шрамы остались, хоть и еле заметные. Хюррем лежала неподвижно и ждала. Прошел где-то час. И наконец, ее ослабевший слух уловил чьи-то шаги. С каждой секундой они становились все громче и громче пока в один момент не остановились у нее близ головы. — Кто это? — спросил незнакомый мужской голос. — Сейчас посмотрим, повелитель, — ответил еще один. — Осторожно, — предупредил первый голос. Хюррем еще не открывала глаза. Только когда холодная грубая рука коснулась ее щеки, она шевельнулась. — Жива! — прокричал мужчина и убрав свою руку, отошел назад. — Позовите сюда лекарей, — Хюррем снова услышала его голос. Она догадалась, это и есть шах. Он присел на корточки рядом с ней и протянул руку к ее лбу. Она была холодная. — Вы слышите меня? — осторожно спросил шах. — Я хочу помочь вам. Хюррем медленно приподняла веки и устремила свои голубые очи на него. Мужчина примерно ее возраста смотрел на нее своими карими глазами, параллельно теребя короткую щетину рукой. У него был озадаченный вид. — Где я? — тихо прошептала Хюррем и, сглотнув, попыталась встать. — Тихо, тихо, — шах потянулся к ней и помог присесть, — кто ты? как ты тут оказалась? Хюррем поморгала, делая вид, что пытается вспомнить. Она сжала губы, нахмурила брови и пару секунд спустя помахала головой: — Я не помню…***
«Меня тепло приняли во дворце. Напоили, накормили. Шах приказал лекарям хорошо обо мне позаботиться. Сам несколько раз в день заходил ко мне и спрашивал о здоровье. Я притворилась, что ничего не помню. Поэтому меня не доставали вопросами. Из разговора двух хатун, я узнала, что Махидевран султан скончалась год назад. Она похоронена на том же месте, что и ее брат шах Тахмасп. А еще наложница Мустафы родила сына. Вряд ли эта информация тебе понадобится. Просто его назвали Мехмедом. Я очень скучаю по сыну. Надеюсь и он и ты в добром здравии. На этом все. С надеждой на скорую встречу, А.» — Я очень сильно скучаю, Ибрагим, — произнесла Хюррем и, сложив письмо, вышла из покоев. Бехрам ага ждал ее на заднем дворе. Там меньше глаз да ушей. Пока Хюррем шла, она вспомнила еще один случай. Проведя несколько дней в четырёх стенах, Хюррем попросила служанок отвести ее в хамам. Ее просьбу выполнили. Девушке дали новое платье, чистое белье и повели умываться. Служанки хотели пойти с ней, но Хюррем уверяла их, что справиться сама. Она прошла в дальний угол и присела на тёплую мраморную скамейку. Она потянулась к крану и открыла его. Звуки струящейся воды разнеслись по помещению. Пар от горячей воды поднялся вверх и ударил по лицу Хюррем. Она взяла чашу и набрала туда воды. Первая струя потекла по волосам девушки, сделав их влажными, но недостаточно проникнув через густые локоны к корням. Ее тело расслабилось. Напряжение в мышцах исчезло. Тишина и покой. Все шло идеально. Хюррем полностью контролировала ситуацию, что не могло не радовать. Она уже намылила руки и стала протирать кожу. Ее взгляд зацепился за засохшую кровь на запястьях в виде линий. Ее пальцы сразу же непроизвольно стали скребать рану. В горле образовался комок. Сердце стало бешено стучать. Что же случилось? Хюррем задавала себе этот вопрос, но не могла ответить. Кровь снова стала просачиваться через раны и окрасила капельки воды в малиновый оттенок. Стук. Шаги. Шум. Тишина. Снова стук. Шаги. Тишина. Хюррем напряглась. Она остановилась. Убрала ногти от руки и стала лучше прислушиваться. На другой стороне хамама кто-то открыл кран. Хюррем стало любопытно, кто же в такой час решил помыться? Девушка медленно встала и подошла к тонкой стене, разделяющей хамам на две части. Она незаметно вытянула голову и увидела там знакомую фигуру. Шах сидел к ней спиной и безмятежно смывал с себя тяжелый груз, накопившийся за весь день. Хюррем улыбнулась: удача снова на ее стороне. За пару секунд она прошла через небольшой коридор и оказалась в метре от него. — Повелитель… — чарующим голосом сказала Хюррем. Тот моментально обернулся, и удивлённо посмотрел на нее. Он не ожидал никого тут увидеть, тем более ее. Но Хюррем его реакция не остановила. Она протянула свою тоненькую руку и положила ему на плечо. — Позвольте помочь, — она взяла чашу, и набрав воду, вылила на спину шаха, параллельно массируя ее. Мустафа не сопротивлялся. Ему понравились ее нежные руки, ее забота. Удивление переросло в восторг. Закончив со спиной Хюррем развернулась и встала к нему лицом к лицу. Их глаза встретились. Она не отрывая взгляда, набрала воду в чашу, и медленно опустилась к нему на колено, выливая содержимое ему на грудь через плечо. Шах молчал. Он не знал, что сказать. Явно что-то хотелось, но что? Еще одна чаша полная воды. Потом вторая. Третья. И вот дело дошло до волос. Хюррем ладонью прикрыла его глаза и вылила воду на голову. Когда струи потекли по всем сторонам, она повела рукой назад, тем самым убрав волосы с его лба. — Ты так и не вспомнила своего имени? — наконец заговорил шах. Его голос был натянут как струна. Еще чуть-чуть и он бы… — Нет, — уверенно ответила Хюррем. — Тогда позволь мне назвать тебя. — Это будет честью для меня, — радостно проговорила Хюррем. — Хюмашах. Ты будешь Хюмашах. Хюррем ликовала. Еще одна пропасть между ними преодолена. Она не стала ничего говорить. В знак благодарности вцепилась в губы шаха. Поцелуй. Еще один. Еще. Он становился глубже и страстнее. Его рука добралась до одной единственной складки, держащей полотенце на Хюррем. Резко потянув за нее, он полностью оголил ее тело. Ее пышная грудь вздымалась чуть ли ни с каждым биением трепещущего сердца, и прекрасно сочеталась с тоненькой талией. Он обвел ее двумя руками и прижал Хюмашах сильнее к себе. — Ты словно ангел спустилась ко мне с небес, — сквозь поцелуй прошептал Мустафа. — Так и есть. Шах резко развернулся и уложил Хюррем на мраморную плиту, где только что сидел сам. Он прижался к ней, откинув свое полотенце. Их близость вот вот должна была достигнуть пика. Но…в двери начали бешено колотить. Мустафа оторвал свои губы от Хюррем и с досадной улыбкой приподнялся. Он быстро накинул на себя халат и направился к двери. Хюррем прикрылась полотенцем. — Чего тебе? — обратился Мустафа к слуге, с раздражением открыв дверь. — Повелитель, простите за беспокойство, у меня срочное сообщение. — Говори. — Михриниса хатун рожает. Мустафа радостно вздохнул, но как только вспомнил о Хюмашах, его улыбка спала. Он подошел к ней, положил руки на ее плечи и виновато прошептал: — Мне нужно идти, а ты вернись в свои покои, а то замерзнешь, — он поцеловал ее лоб и удалился. Когда двери закрылись Хюррем скривила губы и разочарованно опустилась на плиту. — Ну что ж, игра началась…***
Хюррем встретилась с Бехрам агой и передала ему письмо. — У тебя есть для меня какие-то вести? — с интересом спросила Хюррем. — Нет, госпожа, вестей пока нет. — Хорошо, — Хюррем мотнула рукой в знак того, что ага свободен. — Еще кое-что, — она остановила его, когда тот уже развернулся. — Слушаюсь, госпожа. — Теперь для всех я Хюмашах, не удивляйся, если услышишь это имя из уст сплетников, — с задорной улыбкой сообщила Хюррем и вернулась к себе.