***
Султан не выходил из своих покоев несколько дней и никого не подпускал к себе, кроме Малкочоглу, которому каждый раз задавал один и тот же вопрос: ты нашёл его? И если получал отрицательный ответ, не говоря ни слова, рукой указывал ему на выход. Валиде место себе не находила. Она понятия не имела, как разрешить эту сложнейшую проблему. А вот Фирузе султан была счастлива. Султан подавлен, а значит ей будет легче с ним справиться. Тем более у нее есть очень важная информация, о которой султану непременно нужно будет узнать. Восседая на диване в своих покоях, султанша с хитрой улыбкой вспоминала события недельной давности. — Моя госпожа, рад вас видеть! — воскликнул Ахмед Эфенди и поклонился. — Эфенди, давно от вас не было вестей, надеюсь сегодня порадуете меня, — сдержанно сказала Фирузе, хотя на лице были нотки нетерпения и предвкушения радостной новости. — Моя султанша, — широко улыбнувшись, мужчина подошел к ней на непозволительно близкое расстояние и прошептал кое-что на ухо. Фирузе, услышав все, что он сказал, невольно отскочила назад и раскрыла рот от удивления, а потом и торжественно расплылась в улыбке. Она прикусила нижнюю губу и издала легкий смешок. Мужчина не спускал озорной взгляд с хасеки и ждал ее реакции. — Хюррем! — рассмеялась та, — вот ты и попалась… Фирузе словно сошла с ума. Она не понимала, что играет с огнем. Ей будто было все равно. Ею овладел азарт. Теперь никто и ничто не остановит ее. Даже угроза безопасности ее сыновей.***
Ибрагим паша вот уже который день кружился около покоев падишаха, в надежде, что он его пустит к себе. Но этого никак не происходило. В какой-то момент ему надоела эта обстановка и нескончаемое ожидание. Он вздохнул и, оттолкнув стражу, ворвался в покои султана. Сулейман сидел перед камином на подушке и смотрел на горящие дрова. Огонь был настолько сильным, что его щеки покраснели, а на лбу образовались капельки пота. Ибрагим заметил это, когда тот повернулся к нему и, безразлично взглянув, снова вернулся в прежнее положение. — Повелитель…? Ответа не последовало. Ибрагим прождал пару минут и снова заговорил. — Мой султан, прошу вас, поговорите со мной… — с мольбой в голосе проговорил паргали. Султан вздохнул, словно намекая другу о его навязчивости. Но в глубине души он явно ожидал его. Того, кто вытащит его из этого состояния. К счастью, этим человеком оказался самый близкий друг. — Садись, Ибрагим, — голос султана был спокойнее и привычнее, чем последнее время. Визирь чуток улыбнулся, но не стал пока что сильно радоваться. Он прошел вперед и присел рядом с падишахом на другую подушку. Он ничего не сказал, ждал, пока заговорит повелитель. — Знаешь, Ибрагим, — наконец Сулейман прервал молчание, — я думаю, Всевышний наказал меня. За мое высокомерие и гордыню, — печальным голосом, но уже смирившись с горькой правдой, произнес султан. Смиренно улыбнувшись впервые за время забвения, султан поднял взгляд на друга и сказал: — Где же она Ибрагим? Визирь видимо не понял сначала, о ком речь, и сделал вопросительное лицо. Он замешкался и хотел уже уточнить, но султан опередил его. — Хюррем. Почему ее до сих пор нет? Визирь напрягся. Но на этот вопрос у него уже был заранее подготовленный ответ, поэтому он с уверенностью, насколько это возможно, ответил: — Повелитель, я отправил за госпожами стражу, однако мне сообщили, что в это время на дорогах очень опасно. В ночное время бушует снегопад, к тому же разбойники пользуются таким положением дел. Я бы не хотел рисковать, однако, — Ибрагим смиренно кивнул и продолжил, — если вы считаете нужным, а сейчас же отдам приказ об их возвра… — Нет, не надо, — султан перебил его, — пусть все уляжется. Я не могу потерять еще и ее… — он снова перевёл взгляд на камин и зажмурил глаза, словно пытаясь заглушить боль. Ибрагим все понял, ведь то же самое чувствовал и он. — Я не говорил тебе раньше, но эта женщина, Ибрагим, она стала для меня спасением. Ни в одной из своих наложниц я не видел такого света, как в ней. Даже Фирузе не может понять меня так, как Хюррем. Ибрагима поразила такая искренняя речь султана, он прямо весь расчувствовался. — Повелитель, простите за мою дерзость, но неужели вы смогли полюбить ее так же сильно, как Фирузе султан? — пользуясь случаем, Ибрагим решил разузнать о чувствах султана получше. — Я не знаю… — проговорил Сулейман и задумался. Ибрагим обрадовался. Есть шанс, что его Александра все еще живет только в его сердце. Но с другой стороны, его план мог накрыться. Хотя…он и забыл уже об этом. У него гораздо серьёзнее проблемы появились. — Я все еще люблю Фирузе, — внезапно султан прервал размышления Ибрагима и продолжил, — и Гюльфем люблю, и Махидевран…они моя семья, Ибрагим, — Сулейман посмотрел на пашу и уверенно сказал, словно его слова само собой разумеющаяся действительность, — они матери моих детей. Конечно я их люблю, просто по-разному…но Хюррем. Она мой друг, моя опора...мой смысл жизни, новое дыхание... ночное светило, указывающее мне верный путь. Она моя женщина, моя страсть и исцеление... Каждое его слово словно стрела вонзилась в сердце Ибрагима. Он держался из последних сил, дабы не разрыдаться и не сказать ему прямо в лицо, что это не Хюррем, это его Александра, его любовь, а не госпожа султана. В двери постучались. Это спасло обоих мужчин. А вести еще и порадовали. — Повелитель, паша, — Малкочоглу поклонился и пройдя вперёд сообщил, — из Персии пришли вести. Шах готов принять великого визиря. Не теряя ни секунды, падишах велел Ибрагиму готовиться и как можно скорее отправиться в путь.***
Как только паша покинул стены дворца, Фирузе довольная собой направилась к повелителю. — Мой султан, — хасеки поклонилась, — благодарю вас за то, что приняли меня. Фирузе говорила в своей привычной манере с тонким бархатным голоском. — Моя дорогая, — султан подошел к ней и поцеловал в лоб, — проходи, садись. Как только они уселись на диван, госпожа медленно, но верно начала вести диалог к желаемому результату. — Последние события так сильно на нас повлияли, — женщина вздохнула, — горе и тьма окутали дворец. Султан поднял брови, но не стал пока ничего говорить. — Но повелитель, — Фирузе положила руку на колено султана, — вы не думали о том, кто же стоит за этим? Он вздохнул и с недоумением посмотрел на Фирузе, а потом, поняв, что в ее голове появилась очередная нелепая мысль, сказал: — Говори прямо. Фирузе немного удивилась такой реакции, но скривив губы, вздохнула и ляпнула: — Хюррем. Где она? Вы не думали об этом? Султан нахмурился. — Она в Эдирне, и ты это прекрасно знаешь. Говори прямо я сказал, — его терпение заканчивалось. Фирузе проглотила ком в горле и сказала: — Она не там… — Что ты сказала? — переспросил Сулейман, не до конца понимая, правильно ли он услышал. — Ее нет в Эдирне, моя служанка, что отправилась туда поведать Хатидже султан, сообщила мне, что Хюррем хатун там нет. — Как это понимать?! Ты хочешь сказать, что Ибрагим мне соврал?! — султан вскочил с места и яростно посмотрел на жену. — Повелитель… — женщина судорожно встала и подошла к нему, — я просто предлагаю вам самому все проверить, — взяв его за руку, успокаивающе сказала хасеки. Султан вырвал руку и направился в комнату хранителя покоев. Фирузе триумфально улыбнулась ему вслед.***
— Он так мило улыбается мне, даже не понимая, что я совершила, — грустно проговорила Хюррем, качая на руках маленького шехзаде. — Ты всего лишь защищала себя, дорогая. Когда он вырастет, я уверен, что поймет все, — с надеждой сказал Мустафа и погладил сына по голове. — Мехмед, славный малыш…– у Хюррем потекли слезы. Называя чужого ребенка именем своего сына, она словно глотала раскалённый воздух. — Хюмашах… Мустафа забрал сына к себе и, держа его одной рукой, стал раскачивать. Вторую руку он протянул Хюррем, чтобы убрать ее слезы. — Я не хочу видеть, как ты плачешь. Каждая твоя слезинка ранит меня сильнее любого копья. Видя его искреннюю обеспокоенность, Хюррем быстро вытерла оставшиеся капельки и улыбнулась как дитя: — Больше не буду, обещаю. Оставшуюся часть завтрака они мирно поедали вкусно приготовленные блюда и беседовали на разные темы. — Повелитель, — неожиданно к ним подошел слуга и поклонился, — из Стамбула пришла весть. Великий визирь Ибрагим паша скоро прибудет во дворец. — Хорошо, можешь идти, – спокойно проговорил Мустафа. А вот Хюррем...Хюррем замерла. Ее глаза округлились. Сердце вот вот готово было выпрыгнуть из груди. Страх окутал ее, потом удивление. Дрожь пробежала по всему телу: шок, непонимание, боль. Что этот человек только что сказал? Ибрагим? Он едет сюда?! Она снова увидит его спустя так много времени… Улыбка просочилась на ее лице. Сквозь страх и риск, она готова была сейчас же броситься в его объятия. Но…переведя взгляд на малыша, что сейчас сидел на руках человека, считавшего ее своей любовью, она вспомнила Михринису и ее последние слова, эхом раздавшиеся в ее голове. «Очередная потаскуха визиря…» — Хюррем съежилась. Сомнения и отчаяние окончательно прокрались в ее душу.