К внезапной тишине

      Когда пришло время, и срок, равный двум с половиной месяцам, прошёл, на руках у Деметры был идеальный вариант зелья «Морте пер Ликуидьюм». Название, конечно, было… довольно специфичным.       Но так или иначе, это было написано в книге, а значит, она не могла критиковать наименование, которое когда-то дал своему творению один из зельеваров. Деметра была рада, что все её труды оказались не напрасными, и её сомнительную деятельность никто не рассекретил, за исключением одного призрака девочки.       Она очень долгое время не могла собраться с мыслями, чтобы написать ответное письмо Константину, но когда ей показалось, что это уже просто некрасиво — так долго не отвечать на полученные послания, тогда села за письменный стол. В окружении пергамента, пера и чернил, несмотря на общий идеальный порядок, мысли долго не шли в голову. Просидев полчаса с пустым листом, девушка через силу наскребла что-то наподобие ответа и аккуратно запечатала конверт. Решив, что поздно ночью плестись по замку не стоит, Деметра легла спать.       Специально встав утром пораньше, она направилась в совятню в поисках филина. В пустых коридорах Деметра ёжилась от жгучего холода, пробирающегося сквозь мантию и пронизывающего до самых костей.       Было сумрачно: плотные тёмные занавеси застилали всё небо, и как будто не давали солнцу наконец пробраться сквозь них и подарить своё тепло всем обитателям этого мира. Холодный воздух остужал её тело изнутри, поэтому по утрам, когда нужно было выходить на улицу, Деметра предпочитала зажимать рот и нос шарфом со змеиной эмблемой.       Подошёл к концу второй осенний месяц, уступающий место ледяному шотландскому ноябрю, с его завывающими, обжигающими кожу ветрами, заморозками на стеклах, которые напоминали о приближающейся зиме.       За окном можно было увидеть снег, который таял ближе к середине дня, а по утрам в замке (что уж говорить о улице) было настолько холодно, что хотелось ходить по коридорам исключительно в теплой одежде. Про гостиную и комнаты слизеринцев и говорить было нечего: холод, из-за влияния озера, стоял целый день, и большая часть студентов натягивала на себя сразу несколько слоев одежды.       Завтракать Деметре не хотелось. Она никогда не отличалась особым аппетитом, а во время переживаний и вовсе не могла себя заставить проглотить хотя бы кусок чего-нибудь съестного. Она вяло ковырялась в своей каше, поглядывая на отчуждённую Эверет, уплетающую омлет. Перед матчами её лучше не трогать. Если не хочешь нарваться на грубость, конечно.       — Если хочешь, чтобы мы победили, не пренебрегай едой, Дормер. Это энергия, — недовольно рявкнул на неё капитан команды, на что Деметра закатила глаза. Но всё же, он был прав: для того, чтобы получить энергию на весь день, нужно хорошо позавтракать. Она, морщась от отвращения, все-таки доела эту кашу и в добавок закусила тостом с арахисовой пастой. Когда дело дошло до омлета, Деметра лишь вяло закинула в рот несколько кусочков. Она наелась.       Недавно ей пришло письмо от отца, где в нескольких предложениях её оповестили о том, что он собирается посетить матч, якобы для того, чтобы поговорить. О чём поговорить? Не было указано. Но Деметра отлично знала, что разговор будет не из приятных. И от этого волнение нарастало ещё больше.       От размышлений отвлёк чужой смех и шумиха невдалеке. На глаза бросился Эрик Банкрофт, машущий покрасневшему Рону Уизли и указывающий пальцем на серебряный значок в форме короны на груди, на котором была выгравирована фраза «Уизли — наш король».       Деметра усмехнулась, покачав головой. Эта идея показалась ей забавной, хоть и жестокой.       — Ты почему без значка? — толкнула её в бок улыбающаяся Морта, передавая в ладони серебряную корону. — Поддержи малыша Ронни вместе со всеми! — она кивнула головой, как бы указывая, что многие слизеринцы уже надели на себя значки, и Деметре лучше не отставать.       На улице было безветренно, но прохладно. Ближе ко дню температура воздуха была уже более-менее терпимой. Деметра поёжилась, бегая взглядом по трибунам в наивной попытке увидеть в толпе своего отца, прежде чем мадам Трюк дала команду оседлать мётлы. Свисток судьи. Мячи выпущены в воздух, и четырнадцать игроков взмыли вверх. Игра началась.       — Какой красивый… правда? — тихо проговорила своей подруге на ушко слизеринка с пятого курса.       — Кто? — переспросила вторая девушка, наблюдающая за игрой.       — Мужчина сзади нас… Осторожно повернись назад, он на две ступени выше. В изумрудной мантии.       Девочка обернулась, бегая взглядом по трибунам, пока не наткнулась на нужного мужчину, тут же отворачиваясь обратно, хихикнув и покраснев.       — А кто это?..       Тем самым мужчиной в изумрудной мантии, так выделяющимся в толпе школьников, был Асмодеус Дормер. Он гордо сидел за трибуной, холодными голубыми глазами выискивая в круговороте игроков свою дочь, попутно поправляя воротник. Его бледное лицо было абсолютно непроницаемо. Лишь уголок губ был направлен вверх в надменной полуулыбке.       Мужчина всегда любил повышенное внимание к своей персоне, в особенности со стороны женского пола. И абсолютно не важно, была ли это старая, ворчливая старуха или же юная, абсолютно невинная во всех смыслах, девушка. Поэтому, когда ему легко удавалось получить это внимание в очередной раз, он лишь усмехался. Это приятно тешило эго.       Деметра активно искала выгодные позиции для перехвата квоффла, который заметила в руках Анджелины. Сердце колотилось. Холод уже не ощущался так, как прежде. Быстрым манёвром мяч оказался у Спинетт, которая успела уклониться от бладжера и обошла Деметру.       Лицо Дормер залила краска из-за злости на саму себя. Понимание, что где-то на трибуне сидит её отец и наблюдает за ней, сбивало с толку и вызывало непривычную несобранность. Тяжело дыша, Деметра метнулась к Эверет, краем уха слушая уже известную ей песню:       «Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой! Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет, На помойке он родился, Слизерину пригодился!»       С помощью Эверет в её руках оказался мяч. Деметра полетела зигзагами между Спинетт и Бэлл, направляясь прямиком к Рону. Слизеринцы пели всё громче и громче, махая плакатами и вызывая покраснение ушей у гриффиндорского вратаря. По мере приближения агрессивно настроенной Дормер парень окончательно потерялся и, не выдержав напора, неловко растопырил руки, из-за чего мяч попал в среднее кольцо, пролетев мимо него. Со стороны зелёной трибуны раздались аплодисменты и радостные крики.       Деметра ухмыльнулась и быстро кинула взгляд на Малфоя, который кружил над полем в поисках снитча. «Если он не поймает…» — подумала она, но продолжить свою мысль не успела, так как всё ещё была включена в дальнейшую игру.       Пьюси и Дормер перекидывали друг другу мячи, и Деметра уже собиралась запустить его в кольцо, но в этот же момент ей в плечо прилетел бладжер, запущенный одним из одинаковых Уизли. Квоффл был выпущен из рук и упал вниз, так же как и ощущение баланса девушки.       Но, несмотря на это, Слизерин всё ещё лидировал. Рыжий на воротах нещадно пропускал мячи, а пение на трибунах становилось ещё громче. Плечо неприятно гудело, а мысленно в сторону близнецов и Крэбба с Гойлом она уже направила как минимум десять проклятий. Мерлин, какие же у Слизерина отвратительные загонщики! Способны защищать от бладжеров лишь только определённых членов команды.       В конечном счёте снитч поймал, кто бы мог ожидать, Поттер. Команда Гриффиндора одержала победу даже несмотря на прошлые промахи.       С каждой секундой, когда земля становилась всё ближе, а крики болельщиков громче, к горлу Деметры всё больше подкатывался ком. Сердце начинало ускоряться, биться в висках. Девушка осторожно приземлилась, чувствуя сильную дрожь во всем теле, вызванную то ли холодом, то ли своим крахом на матче. Смотреть в сторону трибун было страшно. Деметра была настолько испугана, разочарованна и разгневанна, что от обилия эмоций чуть не упала назад. Однако сзади неё оказался Эдриан, заботливо уложивший руки ей на плечи, спасая от падения.       — Ты играла хорошо, Дормер. Это всё из-за их… — он понизил голос, — чертового ловца, тролль бы его побрал.       — Спасибо, — кротко ответила Деметра, слабо улыбнувшись и отстраняясь от его рук. — А… Ты не зна…       Её прервал вскрик со стороны кучки гриффиндорцев. Это, кажется, была Алисия, державшая вместе со своими одноклассницами одного из близнецов, рвавшегося в сторону Малфоя. Деметра догадывалась, какая сцена происходила между старостой её факультета и Уизли с Поттером. Они с Эдрианом переглянулись и подошли чуть ближе, прислушиваясь к словам члена их команды.       — Я понял! — Драко вдруг хлопнул в ладоши, будто сделав для себя невероятное открытие. — В свинарнике Уизли ты узнал запах родного дома, Поттер?       На секунду, казавшейся вечностью, между ними воцарилась тишина. А затем один из близнецов сорвался с места, вместе с Поттером мчась к Малфою, который ещё не понял, что с ним хотят сделать. Не давая опомниться, Уизли с размаху ударил того в живот, повалив на землю. Поттер тоже не терял времени зря, проходясь кулаком по его челюсти.       Деметра выпучила глаза, инстинктивно делая шаг назад и прикрывая рот рукой. Раздались крики девушек, истошный визг Малфоя и улюлюканье с трибун. Казалось, Поттер и Уизли били с таким наслаждением и самоотдачей, что было непонятно, как слизеринец ещё способен издавать звуки.       — Давай, Джордж! Бей за нас двоих! — всё ещё пытаясь вырваться из рук отчаянно удерживавших его одноклассниц, орал, как теперь выяснилось, Фред.       Но в один момент всё прекратилось. Двух гриффиндорцев откинуло в сторону. Мадам Трюк, метавшая молнии из глаз, поспешно подошла к ученикам, сжимая палочку в руке.       — Вы двое, марш в замок и немедленно в кабинет декана! Ну! Живо!       Гриффиндорцы ушли молча и понуро, провожаемые чужими криками в знак поддержки.       — Вот же идиот… — поморщившись, бросила Деметра, оглядывая корчившегося на земле Малфоя, и снова переглянулась с Пьюси, на что он смерил её непонимающим взглядом.       — Чтобы он не говорил, они не должны были на него налетать, — уже более прохладным тоном заметил слизеринец. — У этих гриффиндорцев вместо мозгов в голове ветер. Как там… слабоумие и отвага?       Деметра пожала плечами. Она не собиралась поддерживать Джорджа с Поттером, но их мотив был для неё вполне понятен. Малфой никогда не следил за тем, что вылетает из его рта. Рано или поздно, кто-то должен был дать ему понять, что так делать не стоит.

***

      Когда болельщики с разных факультетов начали расходиться, а Деметра уже успела переодеться, вся бледная и обледеневшая, она искала глазами силуэт отца, опасаясь столкнуться с ним взглядом. Мужчина не заставил себя долго ждать, грубо ухватив свою дочь за рукав и притянув к себе.       — Позорище, — выплюнул он, больно сжав её предплечье и потянув за собой. — Как такую бездарность, как ты, вообще взяли в команду?       В один момент Асмодеус резко поменялся в лице, убрав цепкие пальцы от её предплечья и переместив их в заботливом жесте ей на плечо. Натянув на себя улыбку, он кивнул кому-то в стороне. Деметра пригляделась, замечая широко улыбающуюся её отцу и поправляющую причёску Амбридж. Девушку передёрнуло от этой слащавой сцены. Во взгляде женщины читалось кокетство, а в глазах её отца... ничего. Лишь его улыбка давала понять, что он рад этой встрече.       Но, стоило Долорес исчезнуть из их поля зрения, как с лица Дормера пропало прежнее радушие, а рука вновь начала надавливать на её запястье. Больше мужчина ничего не говорил, пока они не остались наедине. Асмодеус грубо запихнул её в один из пустующих кабинетов. Все уже успели разойтись. В коридорах было безлюдно.       — Знаешь, что о тебе наворковала эта Амбридж? Ты только и умеешь, что позорить меня, — резко бросил он, прожигая взглядом опустившую глаза Деметру. — Смотри мне в глаза.       Деметра сглотнула, опасливо поднимая взгляд на отца. Его аристократичные черты лица в полумраке казались ещё утончённее. Скулы сильно выделялись на фоне его бледного лица, густо очерченные тёмные брови мягко обрамляли большие голубые глаза, которые на людях и в окружении привлекательных женщин обаятельно щурились и сверкали. Сейчас же от них исходила только опасность, и каждый раз, глядя в них, Деметре хотелось убежать и спрятаться, чтобы не ощущать на себе этот жестокий взгляд.       — На колени, — холодно бросил он, прожигая в ней дыру, и под этим взглядом Деметра, сжимая ткань мантии до побелевших костяшек, опустилась на пол.       — Твоя мать была таким же ничтожеством, как и ты. Невольно же вы похожи, да? — он презрительно ухмыльнулся, оскалив клыки. — Ты, как и она, никогда не будешь поводом для гордости. — Асмодеус не прекращая напирал, с нескрываемым удовольствием осматривая её испуганное лицо, упивался властью. — Я бы больше поверил в то, что эта потаскуха тебя нагуляла нежели в то, что ты мне родная.       Деметра крепко сжала руки в кулаки, чувствуя, как слова родного отца шипами, острыми лезвиями впиваются глубоко под кожу, ранят сердце, заставляя его мучительно сжиматься и достают до самой души.       Она понимала, что нужно выдержать напор и не проронить ни одной слезинки. Иначе он лишь сильнее раззадорится.       — Будь благодарна, что об этом позоре не знает твоя бабушка. — холодно бросил мужчина, на что, неожиданно для себя, получил ответ.       — Бабушка? — резким тоном начала она и подняла на него презрительный взгляд. — Ты так сильно боишься свою мать, что больше всего печёшься об этом?       Лицо Асмодеуса перекосилось и от былой красоты не осталось и следа. Глаза налились кровью и он, вспылив и не касаясь палочки, отвесил ей пощёчину, после ударяя по носу. Деметра шокировано раскрыла рот и почувствовала, как в уголках глаз быстро начали скапливаться слёзы, а кожа, на которую пришлись удары, словно воспламенилась. Она быстро заморгала, чтобы попытаться скрыть это. Раньше он применял только магию. Мужчина с отвращением посмотрел на свои руки, на которых остались следы крови. Его дыхание участилось.       — Я испачкал свои руки из-за тебя, сволочь. Самым грязным, магловским способом. — выплюнул Дормер и, видимо решив, что пора это все закончить, как ни в чём не бывало сказал напоследок: — Старайся лучше. Если не будет высшего балла по ЖАБА, домой можешь не возвращаться. — холодно проговорил он, резко запахивая мантию, и направился к двери.       Деметра несколько секунд прислушивалась к шагам в коридоре, и, когда поняла, что он наконец ушёл, ощутила, как тяжёлый груз мгновенно спал с плеч. Кровь мелкими каплями быстро капала на мантию. Стараясь принять такое положение, при котором она не могла бы испачкать свою одежду, девушка проронила несколько слезинок, всхлипнув. Унижение и боль создавали гремучую смесь, и ей хотелось вывернуть себя наизнанку, лишь бы избавиться от этого мерзкого чувства.              Неожиданно дверь снова скрипнула, и Деметра вздрогнула, решив, что отец решил вернуться. Несколько раз проморгавшись и убрав пелену из слёз, девушка поняла, что в проходе стоял один из Уизли. Её сердце упало куда-то вниз, а руки задрожали. Меньше всего ей хотелось показываться перед ним в таком позорном положении.       — Почему так смотришь? — надломившимся голосом прохрипела она, а затем, услышав себя, прокашлялась. — Кровь из носа от давления. — слизеринка сделала попытку, чтобы встать, однако она оказалась абсолютно безуспешной, потому что голова гудела от силы удара.       К её разочарованию и удивлению, один из близнецов подошёл ближе, и теперь она могла разглядеть, что это был Джордж. От боли, моральной и физической, ей очень сильно хотелось получить разрядку и в одиночестве прорыдаться, но сейчас она не могла сделать этого. Деметра судорожно хлопала ресницами и сглатывала ком в горле, пытаясь избежать нежелательного потока слез.       — Прости… — выпалил парень, подходя к ней ближе и помогая подняться на ноги. — Может, тебе надо в больничное крыло? — всё ещё придерживая дрожащую девушку, Джордж пытался заглянуть в блестящие от подступающих слёз глаза, которые Деметра упрямо направляла в пол, — если хочешь, я…       Она кое-как стояла на ногах. В голове всё ещё шумело и гудело. У неё дрожали губы, дрожали руки и, в конечном счёте, не отдавая себе никакого отчёта, Деметра сделала шаг вперёд и, уткнувшись лицом в его мантию, тихо заплакала, не дав ему договорить.       Замерев на несколько секунд, Джордж в непонятках смотрел на её макушку, держа руки на весу и колебаясь. Спустя несколько всхлипов он вздохнул, осторожно укладывая одну ладонь ей на волосы, а вторую на спину, неловко прижимая чуть ближе.       Оказавшись в таком положении, Деметра удивилась и легонько вздрогнула от неожиданности, когда он положил обе ладони на её спину. Она трясущимися руками осторожно обняла его и поморщилась от боли в носу. Из-за её действия стало ещё хуже.       — Тише, тише... — шептал парень, аккуратно поглаживая девушку по волосам и спине, пока на его мантии образовывалось тёплое пятно из чужих слёз и крови, — Если хочешь, то... можешь поделиться. Я выслушаю.       Услышав это предложение, Деметра не поспешила отвечать, лишь продолжила плакать ему в плечо и периодически всхлипывать, хватаясь за него, как за спасательный круг.       — Я… ненавижу его. — дрожащим голосом произнесла она, не решаясь разжать руки и отстраниться от Уизли. Ей не хотелось, чтобы он смотрел на неё. — Я ненавижу их. — более уверенно продолжила Деметра и снова поморщилась. Нос всё ещё очень сильно болел.       Да, она действительно питала к ним всю ту накопившуюся за все годы злобу, которая постоянно отравляла её изнутри. На волю просилась та ярость, которая долгое время упорно подавлялась из-за страха. Деметра ненавидела их всей своей необъятной душой, всем сердцем и нутром, настолько, насколько это вообще было возможно для семнадцатилетней девушки.       Лютое отвращениие по отношению к отцу с бабушкой и накопленное внутри бешенство в какой-то момент достигло такого уровня, что Деметра решилась на отчаянный шаг — приготовить яд. Видения о том, как два самых ненавистных для неё человека пьют чай, в который было разлито заботливо приготовленное зелье и умирают, корчась в страшных муках, приходили к ней во снах. Именно этим зельем она и занималась, начиная ещё с лета. Однажды, увидев в семейной библиотеке нужный рецепт, она не смогла отпустить эту идею.       Если всё сложится именно так, то она станет свободной. Но при этом Деметра прекрасно осознавала, что это зелье готовится и для неё тоже. План был настолько шаток, что в любой момент мог пойти не так. Ей бы точно не простили этого и, по решению суда, отправили бы в Азкабан. Да, эта идея абсолютно безумна. Но желание отомстить перевешивало все разумные границы.       Ещё через пару минут молчания, она продолжила: — Он впервые… применил по отношению ко мне физическую силу. Раньше он делал… больно только при помощи магии. — Деметра, всё ещё всхлипывая, сжала в руке потёртую ткань его мантии.       Поглаживающие движения рукой по её спине успокаивали. Впервые она ощущала поддержку со стороны другого человека.       — Это так унизительно… когда с тобой обращаются… так, как он. Спасибо. — отрывочно пробормотала она и захотела отстраниться, но почувствовала, как слёзы снова градом покатились по её щекам, а Джордж прижал её к себе покрепче.                   Он молчал, внимательно слушал её рассказ и гладил по голове. Деметра слышала его спокойное дыхание и сама понемногу успокаивалась от чужого тепла. Дрожь прошла. Осталось лишь неприятное напряжение в теле. Они простояли в обнимку ещё минут семь, прежде чем она расцепила руки.       — Нам надо идти. — наскоро вытерев глаза рукавом, сказала Деметра.       — Тебя точно не стоит провести до лазарета? Мне не сложно ведь. — во второй раз поинтересовался рыжий уже в коридоре.       — Нет, не стоит. Спасибо. — упрямо глядя в пол, ответила девушка. Кивнув ему, она развернулась, быстрыми шагами заворачивая за угол.       Стук каблуков её школьных туфель эхом разносился в мрачном и безлюдном коридоре. Деметра шла в сторону туалета для девочек, желая поскорее умыться и привести себя в порядок, прежде чем идти в гостиную. Выслушивать такие лишние сейчас вопросы не хотелось.       Туалет освещало несколько старых ламп. Подойдя к раковине и с опаской заглянув в зеркало, слизеринка вздрогнула. Картина оставляла желать лучшего: размазанная по всему лицу кровь, опухшие красные глаза, взлохмаченная чёрная коса, которая ещё днём была аккуратно и туго заплетена. И она в таком виде стояла перед Джорджем? Деметру накрыло чувство стыда. Он не должен был видеть её в таком положении. Не должен был успокаивать. Всё это показывает её с совершенно проигрышной стороны, знать о которой Уизли было попросту запрещено.       Девушка применила на себе целительское заклинание, которое выучила на дополнительных курсах Мадам Помфри, чтобы скорее остановить кровь. Вдобавок, Деметра направила кончик палочки на кровавые следы на мантии и при помощи «Эскуро», от пятен крови на ткани не осталось и следа.       Прохладные струи воды, уходившие в водосток уже кроваво-красными, приятно охлаждали. Кое-как поправив волосы и осознав, что выглядит она всё ещё ужасно, Деметра направилась к выходу, прокручивая в голове недавнюю ситуацию.       А если он расскажет обо всём Фреду? Он же обязательно сделает это! Что тогда будет? Сколько насмешек в её сторону предстоит стерпеть? Думать о близнецах и их шутках не хотелось, но мысли без разрешения всё лезли и лезли в голову.       Сколько же унижений будет ждать её уже на следующий день.