***
Завтракала она как обычно скудно. Съела одно яйцо вкрутую и запила тыквенным соком. Ничего больше в горло не лезло. Деметра невольно заметила, что всё это время Уизли откровенно пялился на неё. Внутри начала закипать злоба. Почему он вообще смотрит на неё? Совесть не мучает? Она нахмурилась и фыркнула, стараясь игнорировать взгляды с его стороны, и если внешне это получалось прекрасно, то внутри творилась полная неразбериха. Казалось, что сердце решило отделиться от доводов разума. Внизу живота образовался крепкий узел, из-за чего девушка немного поерзала по твердой скамье, пытаясь избавиться от этого ощущения. Деметра раздраженно заломила пальцы, получив тем самым вопросительный взгляд от полусонной Морты. Дормер отмахнулась. — Я пойду в спальни. — Хорошо. У неё так и не хватило смелости подойти к Джорджу и попросить его не писать ей. Она глубоко вздохнула и вышла из Большого зала. Только Деметра собиралась пойти в сторону коридора, который вёл к лестнице в подземелья, как кто-то аккуратно схватил её за руку и потянул на себя. Девушка обернулась и встретилась взглядом с Джорджем. Её сердце моментально ухнуло вниз: он смотрел на неё с такой нежностью и нескрываемым интересом, что догадки о розыгрыше моментально испарились из головы. Дормер в смятении обернулась по сторонам, но наткнулась только на двух мальчиков-пуффендуйцев, которым не было до них дела. — Пойдём, — мягко проговорил Джордж и ласково погладил большим пальцем кожу её ладони. — А… куда? — Деметра нервно улыбнулась. Сердце билось настолько быстро, что она ощущала свой пульс в висках. Уизли хрипло рассмеялся и покачал головой. Внутри неё всё сжалось от осознания того, насколько он привлекателен. Деметра ненавидела себя за то, что так на него реагировала. — В укромное место. Я хочу с тобой поговорить. Слизеринка снова нервно оглянулась и продолжила идти за ним, пока Джордж не остановился у какой-то двери и не затащил её в кладовую Филча. Было очень тесно, и они стояли друг к другу вплотную. Её бросило в жар от такой непосредственный близости к нему, и она отвела взгляд. Пахло пылью, тухлыми тряпками и… Джорджем. Чёрт. Ей срочно нужно уйти от этого разговора. Даже если третий пункт правильный, и она действительно ему симпатична, они никак не могут быть вместе. У неё и так хватает проблем. Не хватало потом ещё страдать из-за разбитого сердца. Джордж зажег палочку Люмосом и расположил её между ними, освещая лица. — Насчет вчерашнего. — он вздохнул, будто пытаясь собраться с мыслями. — Деметра, я… — Ты можешь не писать мне письма на каникулах? — она неловко улыбнулась, перебив его. Джордж в непонимании раскрыл рот, будто что-то обдумывая, но потом серьёзно кивнул. Деметра опустила руку вниз, пытаясь найти ручку от двери. — Хорошо. Он немного нахмурился, видимо пытаясь снова собраться с мыслями, чтобы продолжить фразу, но и тут Дормер решила его опередить. — Давай займемся Трансфигурацией в первый день каникул? Просто, перед праздниками как-то не хочется… Джордж резко выдохнул ей в лицо. Деметра вздрогнула от неожиданности и в это же время нащупала ручку. Ей срочно нужно было уходить. Она не хотела ничего обсуждать. — Да, как тебе удобно. — Уизли кивнул. Свет от Люмоса, который падал на его лицо, позволял заметить, насколько сильно он раскраснелся. — Деметра… — его голос стал гораздо глубже, чем до этого. Приятное тепло разлилось между её ног, и Деметра смущенно помотала головой. — Прости, мне нужно идти… много занятий, надо делать уроки. Давай поговорим потом, ладно? — немного несвязно пробормотала она и открыла дверь кладовой. Джордж хотел ещё что-то сказать, однако она буквально вылетела в коридор, оставив его одного.***
К её счастью, по какой-то причине Уизли этой же ночью отправились домой, поэтому она могла вздохнуть спокойно: не нужно его избегать нарочно. Последние учебные дни прошли монотонно, и чем ближе приближался день отправления домой, тем хуже Деметра себя чувствовала. С одной стороны, ей нужно было раздобыть побольше информации в дневниках своего покойного дедушки. С другой стороны, её ждало наказание за тот случай после матча. Все эти дни она старалась перевести фокус внимания на что-то другое, но, как на зло, на ум приходил только Джордж. В голове всё ещё крутились воспоминания их поцелуя, и Деметра мысленно проживала их снова и снова, потому что понимала, что подобного больше никогда не испытает. Её пугало то, какой она становилась рядом с ним, пугало, что если это и выльется в отношения, то может закончиться расставанием. В добавок, её тревожили мысли о розыгрыше, но она не понимала, что и думать: в тот день Джордж казался искренним, хоть и вел себя странно. Деметра до боли оттянула волосы на затылке и устремила свой взгляд в окно поезда, которое запотело, образовав замысловатые узоры. Спустя час она уже стояла на перроне вокзала Кингс-Кросс, крепко прижимая чемодан к себе и пытаясь выловить взглядом домовика. Рядом с ней раздался звук слабого хлопка. Эльф в ужасе подпрыгнула. — Госпожа слишком долго ждала Бинни? — её голос дрожал, большие глаза раскрылись ещё шире и Деметра, вздохнув, покачала головой. Она всегда была слишком тревожной. — Всё нормально. Давай поскорее трансгрессируем домой. Бинни взяла её за руку, и волна неприятных ощущений быстрой разрядкой прошлась по всему телу. У неё вскружило желудок. Они оказались внутри огромного особняка, который являлся фамильной ценностью Дормеров. Девушка немного пошатнулась, пытаясь привести координацию движений в порядок. Внутри всё было как обычно: темно, неуютно и мрачно. Её бабушка, пытаясь хоть как-то облагородить некогда слишком пугающий и неприятный как снаружи, так и изнутри, дом, расставила везде самые разнообразные статуэтки и дорогие картины, расстелила вдоль длинных коридоров ковры, повесила драгоценные люстры, заменила столовые приборы и сделала огромную перестановку, которая позволила гостям во время приемов чувствовать себя комфортно. Деметра, оглянувшись по сторонам и убедившись, что её никто не встречает (вероятно, отец был в своем кабинете, а бабушка не дома), прошла вдоль огромного помещения, прямиком к лестнице. Бинни, быстро шагая и от этого спотыкаясь, кое-как поспевала за ней. Девушка поднялась по ступенькам вверх и у пролета встала возле огромной картины её покойного дяди, размер которой был чуть больше её роста. Он был одет в свою парадную мантию, которая хорошо сидела на его длинной фигуре. На вид ему было не больше двадцати пяти. Светлые, почти платиновые волосы были идеально прилизаны. Она напряженно вглядывалась в черты его лица, надеясь, что он спит. Однако на губах портрета проскользнула едва заметная усмешка, и Бартлеус Дормер, старший сын, которому по наследству и полагался дом, неожиданно распахнул глаза. — Неужели бастард имеет право разглядывать меня? — его сладко-наигранный голос неприятно отдавался в её ушах, и Деметра закусила губу, чтобы не съязвить. Она была не уверена, есть ли бабушка в этом доме. Ей несдобровать, если Геката услышит, как её внучка препирается с портретом её любимого сына. — Мой любимый брат пал так низко, оплодотворив дочку целителя. Его черты лица казались ей настолько мерзкими, что Деметра была уверена: если бы она была парнем, ей непременно захотелось бы разбить ему лицо. — Извините, сэр. — Деметру тряхнуло от внезапно разбушевавшегося гнева. Нет, ей не нужны конфликты по приезде домой. Нужно стерпеть. — Не понимаю, как можно быть таким идиотом. Что он вообще нашел в твоей матери, раз так необдуманно трахнул её. — Он явно издевался над ней. Деметра глубоко вздохнула и принялась подниматься по лестнице дальше, стараясь игнорировать его. — Он ещё и женился на ней! Деметра цинично ухмыльнулась, подумав про себя то, что не решилась бы сказать при бабушке и отце: «Хорошо, что ты сейчас давно гниешь в земле».***
Она просидела в своей спальне до самого вечера, читая книгу, пока Бинни не трансгрессировала в её комнату, заявляя о семейном ужине. Деметра вздохнула и отложила пособие по зельеварению в сторону. — Обязательно нужно надевать корсет? Бинни грустно опустила взгляд вниз. — Госпожа ведь знает, как Хозяин относится к корсетам. Девушка измученно простонала и принялась расстегивать свою мантию, дабы появится на ужине в том виде, который требовало её социальное положение. Она ненавидела корсеты, это ужасное орудие пыток, всей душой. Как было хорошо находиться в Хогвартсе и на время забывать о них. Как хорошо, что Дамблдор запретил эти дурацкие элементы одежды. Бинни с помощью своей магии затянула шнуровку потуже. Настолько, что Деметра от непривычки не смогла нормально вдохнуть в лёгкие воздух. — Ты… можешь… расслабить? — каждое слово давалось ей с огромным трудом. Бинни похлопала ушами, и, несмотря на невнятный бубнеж, немного расслабила его. Дормер всё ещё не могла нормально дышать, но было немного легче, чем до этого. Слизеринка кое-как спустилась вниз, стараясь не грохнуться на лестнице из-за неудобных туфель и до жути некомфортного домашнего платья. Бартлеус с противной усмешкой наблюдал за ней, и Деметра кое-как преодолела в себе желание разрезать его портрет на мелкие куски. Столовая была до смешного огромной, несмотря на то, что обычно принимали пищу в ней всего два или три человека. На чрезвычайно длинном столе было всего несколько блюд: паста с сыром и трюфелями, суфле из Чеддера, салат из лосося с луком и фиалками, арундельская кефаль и одна порция палборского угря. Деметра чопорно села чуть дальше от своего отца и в ожидании уставилась на свою тарелку. Бабушка не явилась на ужин, значит, в доме её пока что нет. Бинни осторожно налила ей немного тыквенного сока и наложила в тарелку небольшую порцию пасты. — Не хочешь поздороваться со своим отцом? — Асмодеус подал голос. Деметра даже не подняла на него взгляд. — Добрый вечер, отец. Оставшийся ужин они пробыли в удушающей тишине, которой Дормер была безумно рада. Ей хотелось, чтобы её не дёргали лишний раз на каникулах. Нужно было изучить этот дом получше. Благодаря Бинни она знает об одном тайном ходе, но теперь её волновало, где находился портрет её покойного дедушки. Геката сняла со стен все портреты живших ранее в этом доме Дормеров, дабы не было ни малейшего упоминания о них. Деметра об этом знала, однако ранее она не задавалась вопросом, куда та могла их упрятать. Возможно, бабушка и вовсе сожгла их. Ей нужно было уточнить это у Бинни. — Ты помнишь, о чём я тебе писал? — непривычно спокойно произнёс он, и внутри Деметры всё сжалось. Ей нужно вычеркнуть один день из каникул лишь для того, чтобы восстановиться после наказаний. — Да, отец. Она услышала с его стороны тяжелый вздох. — Посмотри на меня. Деметра осторожно подняла взгляд, встречаясь с холодным прищуром голубых глаз. Её отец не обладал способностями к легилимегции, но ей всегда было жутко страшно от того, что он может научиться этому, и она попросту об этом не узнает. Девушка попыталась думать о недавно съеденной еде, прекрасно понимая, что это не поможет, и если Асмодеус захочет найти воспоминание о поцелуе с Джорджем или наткнуться на её мысли об убийстве, то обязательно сделает это. — Пойдем со мной. — его тон был непривычно мягким, и от этого девушка немного съежилась. Она всегда не знала, чего ожидать, когда он был таким. Деметра коротко кивнула и из-за корсета немного рвано вздохнула. Оказавшись в его кабинете, который из-за пасмурной погоды казался ещё мрачнее, чем обычно, она нервно закусила губу. Бинни была рядом, чтобы вовремя помочь ей расстегнуть корсет и спустить платье. Асмодеус грациозным движением уселся в кресло, а Деметра продолжила неуверенно стоять посреди комнаты. Он не был разгневанным, не был раздраженным. Он был слишком спокойным и мягким. Это пугало и одновременно обескураживало. — Завтра состоится благотворительный бал, куда будет приглашен министр и многие влиятельные люди. Беззи уже трудится не покладая рук над домом. Ты должна там присутствовать. — Деметра кивнула, в это же время мысленно истязая себя. Восстановиться после наказаний не удастся. — К тому же, завтра двадцать четвертое число. Канун Рождества, если ты понимаешь, о чем я. Девушка снова кивнула, не в силах что-либо ещё сказать. На самом деле, она не совсем понимала, к чему он хочет её подтолкнуть. — Поэтому, в качестве одного из подарков, я хочу отменить наказание. — он улыбнулся своей белоснежной улыбкой, и волна облегчения мгновенно накрыла её тело. Деметра постаралась сделать вид, что её это не волнует. — Если завтра ты будешь моей хорошей девочкой, конечно. Ты будешь слушаться меня? — вопрос скорее был риторическим, однако Деметра всё равно кивнула. Она надеялась, что под вопросом «ты будешь слушаться меня?» не скрывается скрытый подтекст, и ей не придется завтра вынужденно лечь под Малфоя. Конечно, это было маловероятно, ведь он пока несовершеннолетний, но от её отца и двоюродного дяди Люциуса можно было ожидать чего угодно.***
Подготовка к благотворительному вечеру, под призмой которого, по мнению Деметры, могли скрываться от глаз ужасные вещи, шла полным ходом. Вчера Бинни помогла ей помыться, однако сегодня даже не сделала ей прическу с утра, поэтому Деметре пришлось самой заплести свои длинные волосы в косу. Деметра не знала, что ей делать, она была немного в растерянности. Зелье было оставлено ради собственной безопасности в Хогвартсе. По её плану, она должна была либо договориться с Бинни, либо выждать подходящий момент для того, чтобы налить в стаканы с тыквенным соком или вином каплю приготовленного ей яда. Перед этим необходимо что-то сделать со вторым домовиком. Беззи был необычайно мерзким для таких услужливых созданий. Слизеринка надеялась, что ей удастся освоить самую сложную и мощную форму заклинания «Остолбеней» во время занятий с Отрядом Дамблдора. Деметра прекрасно понимала, что самой сделать у неё это вряд ли получиться, поэтому всё-таки больше надеялась подговорить на это Бинни. Естественно, обманув её. Она сказала бы ей, что это лекарство, которое позволит хозяину и госпоже жить дольше. Бинни была очень тревожным, чувствительным и ранимым домовиком, а поэтому её было очень легко обмануть или же легко подружиться с ней. Это сделала и когда-то её мама, когда во время войны через домовика передала своей семье послание. Это же послание, в свою очередь, через какого-то человека, по рассказам Бинни, попало в организацию, которая противостояла пожирателям смерти и Темному Лорду. После того, как её отец и бабушка будут валяться в конвульсиях, умирая самой мучительной смертью, ей нужно будет либо подорвать дом, либо поджечь его. Тем самым, она подстроит и свою смерть, и смерть родственников. Перед исполнением всего этого ей нужно будет каким-то образом выбраться из Хогвартса и достать из семейного хранилища деньги, которые первое время помогут ей в выживании. Она планировала скрыться в другой стране, но пока не решила, в какой именно. Ей нужно будет почитать книги о Франции и Соединенных Штатах, которые имеются в семейной библиотеке. Время было на исходе, совсем скоро она окончит Хогвартс. Деметра понимала, что этот план до безумия хрупкий, подобно хрустальной люстре в их гостиной, поэтому в случае чего была готова выпить зелье сама. По крайней мере, её мучения наконец закончатся. Она будет вечно отдыхать в земле. Она это заслужила. Джордж Уизли, в свою очередь, совсем не входил в её планы, и Деметра буквально ненавидела себя за то, что каждый раз в свободное время думала о нем. Он был слишком хорош, сейчас ей было трудно это отрицать, но было слишком много противоречий и условий, из-за которых они не могли бы быть вместе. Первым в этом списке, на удивление, был её собственный страх. Она боялась, что Джордж может оказаться со временем таким же, как и её отец. Боялась, что даже если он будет хорошим человеком, то их отношениям, как и многим другим, придется подойти к своему логическому концу. У неё была возможность выйти замуж за Драко. Так как браки по расчету закреплялись непреложным обетом, то при разрыве могли погибнуть они оба. Деметра, при всей своей неприязни к Малфою, не хотела вмешивать его в дела своей семьи. Неожиданный хлопок, свидетельствующий о трансгрессии, заставил Деметру вздрогнуть. Бинни стыдливо опустила плечи и зеленое дырявое полотенце чуть не упало на пол. — Простите, госпожа. Бинни совсем забыла одеть Леди Деметру и сделать ей прическу. Деметра вздохнула и позволила домовику снять её домашнее платье. Пока эльф возилась с нарядом, у неё была возможность рассмотреть полностью обнаженную себя в зеркале. Девушка поморщилась, когда её взгляд зацепился за розовые, ещё не зажившие шрамы, оставшиеся на её теле после предыдущего наказания. Остальные выглядели хоть и не очень эстетично, но все-таки приемлемо. Она часто сравнивала свои шрамы с полосами зебр. Деметра повернулась к зеркалу спиной и перекинула косу на бок, пытаясь разглядеть шрамы на спине, дабы ещё сильнее убедиться в схожести с этими животными. На спине их было гораздо больше, они были более длинными, толстыми, словно именно в этом месте отец использовал проклятие со всей возможной отдачей. Дальнейшие сборки прошли так же, как и обычно. Бинни помогла ей одеться, затянуть корсет и заплести волосы в сложную причёску. На Деметре было простое белое платье и парадная мантия такого же цвета. Для всех это символизировало её девственную чистоту и порядочность. Слизеринка спустилась вниз гораздо раньше начала бала, просто чтобы присутствовать рядом с отцом и здороваться с высокопоставленными людьми. Ей это не особо нравилось, но по крайней мере она не стояла прямо у входа рядом с бабушкой, встречая гостей в самую первую очередь. Деметра огляделась по сторонам. Отец стоял прямо под лестницей, здороваясь с прибывшими ведьмами и магами, и девушка осторожно подошла к нему. После небольшого разговора с хозяином дома гости поднимались по лестнице наверх, в бальную зону. Асмодеус ярко улыбался и выглядел необычайно красиво в своей парадной мантии. Ему было всего тридцать пять, но возраст, казалось, давал ему ещё больше притягательности и сильно будоражил женщин из Министерства. Как же мало усилий нужно было приложить красивому мужчине для того, чтобы заглянуть под юбку. Одни пытались с ним флиртовать, другие строили ему глазки, но Деметра четко понимала одно: сегодня в их доме точно будет ночевать женщина. Ей было мерзко от этого, но подобные жесты в сторону своего отца она отчаянно пыталась игнорировать. Вот к ним подошли Мистер и Миссис Крэбб вместе со своим сыном, и Деметру чуть не вырвало от тошнотворного запаха, который исходил от этой женщины. Пот вперемешку с резкими духами. На поросячьем лице Крэбб образовалась наигранная улыбка. — Какая же красивая у Вас дочь, Лорд Дормер! — она хихикнула, и девушка вздохнула от осознания, что придется также наигранно подыграть ей. — Такая тонкая, как ниточка. Деметра кое-как подавила лезущую на лицо ухмылку. «А о вас подобное и не скажешь», — ядовито подумала она, осматривая массивное телосложение женщины. Рядом со своим тощим мужем Миссис Крэбб казалась ещё огромнее. — Благодарю Вас, Леди Крэбб. От вас просто потрясающе пахнет, не подскажите, что за духи? — слизеринка натянула улыбку, и женщина принялась рассказывать ей о своем новом приобретении. Через какое-то время гостей становилось всё больше и больше, а вскоре и вовсе прибыл Министр Корнелиус Фадж, что означало фактически начало благотворительного бала. Девушка отметила, что в данный момент в их доме присутствовали не только чистокровные волшебники, но и полукровки, которым удалось занять престижное положение в Министерстве. Здесь также присутствовало несколько сотрудников из больницы Святого Мунго, ради которой и затевался весь этот спектакль. Деметра прекрасно понимала, что целью её отца, бабушки и других бывших пожирателей было максимально обелить свою репутацию. Асмодеус Дормер не покладая рук трудился во благо Министерства, и это всегда очень напрягало её и вызывало много вопросов. У него было так много денег, что он мог бы не работать до конца жизни, но почему-то Дормер делал это. Одним из её предположений было то, что её отец и бабушка что-то задумали. Задумали то, что было так или иначе непосредственно связано с Министерством Магии. Деметра с ужасом ждала начала торжества и танцев. Благо, первой была простая кадриль, и ей не пришлось бы танцевать с Драко вальс, где они бы стояли почти вплотную друг к другу и пытались бы изобразить удовольствие от танцев. Отец заранее позаботился о том, чтобы в её танцевальной карточке изначально присутствовало имя Малфоя, в самой первой строчке.***
Когда Асмодеус слишком увлекся разговором с какой-то дамой, а Геката была уже слишком уставшей, чтобы следить за ней, Деметра поднялась к себе наверх. Её главной на данный момент целью было найти портрет дедушки, проанализировать оставшиеся дневники, приготовить зелья для близнецов и получить должную оплату за свой труд. Она пока ещё не знала, сколько денег они могут ей дать. Отчасти эта сумма могла бы быть очень полезной в первое время. Когда ведьма взяла из сумки дневник и уже собиралась призвать к себе Бинни, эльф, как будто заранее обо всём знала, тут же трансгрессировала к ней в комнату. — Что госпожа хочет сделать? Деметра глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Бинни, ты случайно не знаешь, где находится портрет моего дедушки, Сегинуса Дормера? Домовик широко выпучила глаза и несколько раз быстро кивнула. — Да, Бинни знает. Дормер внутренне просияла. — Ты можешь меня туда отвести? Мне нужно задать ему несколько вопросов. Бинни задумчиво свела брови к переносице, но вскоре несколько неуверенно кивнула. Судя по тому, как она дрожала, ей было явно страшно показывать ей что-то без разрешения хозяйки Гекаты, но она не могла ослушаться. Девушка уже хотела было спросить про то, где сейчас находится Беззи, но не успела. Бинни схватила её за руку, и они мгновенно трансгрессировали в неизвестную Деметре часть дома. Это было что-то наподобие чердака. Здесь валялись ненужные волшебные палочки, старые платья и мебель, куча потертой посуды, которую Геката уже успела заменить и много других самых разнообразных вещей. Однако больше всего внимание Деметры привлекла темная ширма, за которой, судя по-всему и скрывались портреты всех предков Дормеров. Бинни, подрагивая, плелась следом за ней. Так как Беззи был домовиком мужского пола, ему запрещалось свободно посещать её спальню, поэтому Деметра надеялась, что он не сможет заметить исчезновение дочери хозяина. Девушка произнесла заклинание Люмос, осторожно приоткрыла штору, и чуть не уронила от удивления палочку: за ней действительно скрывались всевозможные живые портреты. Их было так много, что у Деметры от такого обилия нарисованных людей разбегались глаза. Бинни робко потянула её за подол платья, обращая внимание на картину спящего джентльмена, которая стояла в самом углу. Слизеринка выставила руку вперед, дабы увидеть подпись, оформленную на рамке картины. «Сегинус Дормер».