Её рука немного дрогнула, когда свет упал на мужчину средних лет. У него были ярко выраженные ожоги на лице, высокие скулы. Тёмные, немного вьющиеся волосы уже начинали приобретать серебристый оттенок. На вид ему было около пятидесяти.
Асмодеус был очень похож на него.
Через несколько секунд портрет поморщился от яркого света и распахнул близко посаженные друг к другу глаза.
— Сэр, извините, что побеспокоила, — невнятно пробормотала Деметра, опустив взгляд вниз. Ей хотелось обратиться к нему «Господин» или «Лорд», но она понимала, что это будет немного странно, учитывая их родственную связь и её положение.
— К-кто Вы? — мужчина заикался. Дормер предположила, что это могло быть вызвано либо длительным молчанием, либо природной особенностью.
— Я Ваша внучка. От младшего сына.
Он что-то невнятно проговорил себе под нос и нахмурился. Деметра достала дневник и поднесла к картине ближе, дабы Сегинус лучше его разглядел. Бинни, стоящая рядом, судорожно подрагивала, явно желая поскорее убраться отсюда.
— Вы автор этого дневника. В нем Вы писали о некоторых свойствах зелий, которые изучали. Амортенция только на последних страницах, — сказала Деметра. — Есть ли другие дневники, в которых Вы описывали любовные зелья более подробно?
— Д-для чего Вам эт-то знать? — мужчина на портрете нахмурился. В его голосе начала звучать враждебность. — Вы х-хотите уничтожить мои р-работы? Вас п-прислала моя жена?
— Нет-нет! — Деметра замотала головой, бледнея. — Она даже не знает, что я сейчас нахожусь здесь. — Девушка вырвала рукав своего платья из трясущихся рук домовика, который жалобно тянул её в сторону выхода. — Дело в том, что меня очень интересует зельеварение. Я прочитала всю доступную мне информацию, которую смогла найти в семейной библиотеке. Даже изучила «Морте пер Ликуидьюм», — Деметра заметила, как после упоминания этого зелья морщины на хмуром лбу Сегинуса разгладились. — И мне крайне важно получить новые знания, которые можно отыскать только в Ваших дневниках.
— Эти дневники я зак-кончил заполнять ещё три года назад. — Без прежней враждебности ответил мужчина, с неким восхищением оглядывая Деметру.
— В каком году был написан Ваш портрет?
— В т-тысяча девятьсот семьдесят шест-том.
В этом году отцу было всего шестнадцать, а она ещё не родилась. Значит, Сегинус совсем ничего не знает про её маму. Было печально это осознавать, ведь Деметра надеялась задать хотя бы один вопрос, связанный с ней.
— Над чем Вы работаете? — Деметра слегка оттолкнула упорно тянущую уже подол её платья Бинни, не сводя глаз с портрета.
— Над противоядием от лик-кантропии,— он ненадолго замолчал, но вскоре продолжил: — х-хочу принести в этот мир хоть что-то полезное. Все м-мои эксперименты были лишь удовлетворением собственного любопытства и т-тщеславия. Я хочу это исправить.
Девушка с грустью подумала, что создать его Сегинус, к сожалению, не успел. Вероятно, он работал над этим все последующие годы, вплоть до самой смерти.
— А где Вы храните все дневники?
— Я их п-прячу в разных частях лаборатории. Если у Вас на руках этот д-дневник, то Вы знаете, где она находится.
Слизеринка кивнула. Потайной ход в стене.
— Там не только продолжение о любовных зельях?
— Н-нет. Там есть и косметические, которые я выполнял на заказ для дам…
«То, что нужно», — подумала Деметра.
— …и ядовитые зелья. Много разновидностей, на самом деле, — он снова ненадолго остановился, затем продолжил: — Почему такая юная леди этим интересуется? Хотите приворожить мужчину?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, сэр. Это нужно мне для экспериментов… в некотором роде… надеюсь, Вы понимаете.
На его уставшем лице образовалась улыбка.
— Я рад, что хотя бы кому-то из моих потомков передалась тяга к знаниям. Отличительная черта Дормеров… Как жаль, что воспитанием сыновей занималась моя жена. Возможно, из них бы вышло что-то толковое.
Его речь стала совершенно чистой, он больше не заикался. Значит, дело было не в природной особенности.
Она улыбнулась, чувствуя гордость за себя. Конечно, она слегка приукрасила свои истинные мотивы касаемо любовных зелий, однако, скажи Деметра правду, Сегинус ни за что не стал бы делиться своими наработками в угоду какого-то набора «Чудо-Ведьма».
— На некоторых страницах Вы писали, что тестировали зелья на магглах. — Портрет кивнул, осмысливая её слова. — Неужели Вы убивали магглов ради того, чтобы проверить, работает ли яд?
Ей было неприятно думать о Сегинусе в таком ключе, и девушка до последнего надеялась, что её догадки были неправдой.
— Да, я убивал магглов, — спокойно ответил Сегинус.
По её спине пробежали мурашки. Горло неприятно сжалось, и разочарование больно стиснуло её грудь. Осознание того, что Сегинус был таким же, как и её отец, таким же, как бабушка и дядя, накрыло слишком резко и неожиданно. Деметра поджала губы, чтобы не показать, что это как-то её волнует.
Он, несомненно, был гением, благодаря которому она узнала много новых вещей, связанных с зельеварением. У неё часто возникали мысли, что, будь он сейчас жив, ей бы хотелось за всё это расцеловать ему руки.
Она училась по его дневнику и по его наработкам. Она так сильно была благодарна ему за всё, что он сделал.
Однако, несмотря на всё это, он был убийцей.
Деметра рвано вздохнула и покачала головой. Значит, она такая же? Идет по стопам своей семьи?
Наверное, Шляпа распределила её в Слизерин не зря. Она так похожа на остальных Дормеров. Добивается чего-то, невзирая на моральные нормы и установки. Использует для достижения целей знания, все, которые только возможно.
Она воровка. Она обманщица. Она будущая убийца.
На её руках и совести скоро будут две, а то и три смерти. Она жестока. В ней бушует ярость, которая подавлялась годами. Ярость, которая жаждет вырваться наружу.
Ей было противно это признавать, но правда, такая жгучая и неприятная правда сейчас так больно ударила по голове, что Деметра на мгновение передумала воплощать свою затею в жизнь. Может быть, ей стоит стерпеть и продолжить жить, как ни в чем не бывало? Может быть, Драко будет не таким уж и плохим мужем?
По крайней мере, она не будет никого убивать.
Мама бы это точно не оценила.
— У Вас есть ещё вопросы? — чуть громче обычного проговорил Дормер, на что Бинни в ужасе подпрыгнула.
— Господин и Госпожа, пожалуйста, тише… Беззи может услышать и разбудить хозяйку. — её голос немного дрожал, и она опустила свои голубые глаза в пол.
— Ты можешь трансгрессировать отсюда, Бинни. Если будет нужно, то я позову. В таком случае, тебя никто не накажет, — мягко проговорила Деметра и улыбнулась ей.
Эльф послушно кивнула, и вскоре раздался негромкий хлопок. Это, по всей видимости, разбудило другие портреты, и теперь в комнате были слышны самые разнообразные голоса. Девушка наложила на комнату заглушающее заклинание и спокойно вздохнула.
— Мерзкая стерва эта Геката… — неожиданно сквозь зубы проговорил мужчина, а Деметра вопросительно подняла брови. — Простите, мисс, что выражаюсь таким образом в вашем присутствии. По-другому её никак нельзя охарактеризовать.
Деметра была полностью согласна с ним и кое-как подавила усмешку.
— Она ведь из рода Малфоев… не понимаю, чем думал мой отец, когда заставил меня сделать ей предложение. Женщины, рожденные под этой фамилией, необычайно жестоки. Жестоки и властолюбивы. Поэтому, наверное, рождаются в этой семье так редко.
Он прокашлялся, в то время, как девушка внимательно слушала его.
— Она изначально хотела выйти замуж за Герцога Блэка, чтобы стать герцогиней, но у неё не вышло. Поэтому была вынуждена выйти за меня. После рождения первого сына я принимал каждый день небольшую дозу яда, чтобы выработать иммунитет. Уверен, если у неё была бы возможность, то она отравила бы меня… А этот Беззи, необычайно сообразительный и жестокий эльф… Будь у меня компетентность в отношении магических существ, я изучил бы его вдоль и поперек.
Деметра уже хотела ответить на его монолог, но её прервал хлопок, символизирующий о трансгрессии. Она вздрогнула от неожиданности и, думая, что это Бинни, спокойно обернулась через плечо.
Однако, перед ней стояла грозная фигура её бабушки, о которой они только что говорили, и Беззи, который с лёгким прищуром наблюдал за ней.
Серебристые волосы женщины были собраны в сложную высокую причёску на голове, а тёмно-зеленое платье сверкало самыми разнообразными драгоценными камнями. В свои года она была необычайно стройной и всегда держала осанку.
— Что ты здесь делаешь? — её властный голос тут же заполнил все пространство вокруг, и портреты мгновенно перестали шептаться, с ненавистью смотря на женщину, которая заперла их здесь много лет назад.
Плечи девушки опустились, она ссутулилась, однако Геката тут же ударила её своей жёсткой палочкой по спине, заставляя выпрямиться.
— Ты глухая? Я повторю вопрос: что ты здесь делаешь, мерзкий бастард? Тебе запрещено находиться тут. — её голубые глаза сверкнули презрением, Деметра была уверена, что она хотела использовать на ней заклинание, подобное «Круцио», но сдержалась. Обычно этим занимался только Асмодеус. — Сообщу об этом твоему отцу.
Деметра покорно опустила взгляд вниз и кивнула. Желудок неприятно скрутило. Беззи противно захихикал и потер свои маленькие ладошки.
— Беззи сказал Хозяйке, что бастард здесь. Беззи верен Хозяйке.
Этот эльф никогда толком не исполнял поручения Деметры и не воспринимал её за человека, которому он может прислуживать. Беззи в этом был избирателен.
— Тебе Бинни помогла найти это место?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, я сама пришла.
— Не защищай эльфа, она должна понести наказание. — с напором проговорила женщина, буквально прожигая её своим взглядом насквозь.
Дормер сказала чуть тверже, четко проговаривая каждый слог:
— Я пришла сама.
Геката поморщилась, явно не довольная этим ответом.
— Тебе повезло, что сейчас у меня и у твоего отца есть дела. Беззи, отведи её в комнату.
***
Деметра тихо всхлипнула, стоило её домашнему платью резко сползти до поясницы. Корсет уже был развязан и лежал где-то в стороне на холодном полу. Асмодеус был в бешенстве, когда узнал о её ночном путешествии, поэтому сейчас она сидела у него в кабинете, на коленях и свободными руками прикрывала грудь.
— Ты ослушалась меня! Я пытался быть добр к тебе, но, по всей видимости, тебе нравится другое отношение! — Дормер уже срывался на крик и, признаться честно, Деметра была уже готова к тому, что он снова ударит её маггловским способом.
Обычно Асмодеус редко выражался нецензурной бранью, но сегодня он успел проронить столько грязных слов, что Деметре было, мягко говоря, не по себе. Он фыркнул, встал прямо перед ней, и девушка сильнее прижала руки к груди, подрагивая. В какой-то степени она даже была рада, что сегодня он слишком долго оттягивал наказание.
— Посмотри на меня.
Девушка неуверенно подняла взгляд, однако это его не устроило. Длинные холодные пальцы грубо обхватили её подбородок. Жестко, не давая возможности двинуться. Она с трудом выдерживала этот зрительный контакт, мечтая отвести взгляд в сторону.
— Я столько сил вложил в твое воспитание, а ты продолжаешь делать это. Может быть, мне стоит быть ещё строже и применить по отношению к тебе Круцио? — он вопросительно поднял брови и ослабил хватку. Девушка судорожно покачала головой, и на его губах образовалась усмешка.
— Конечно, ты не хочешь. Можешь считать то, что я делаю сейчас с тобой — самым безобидным наказанием из всех. Знала бы ты, что происходит в других семьях. Неблагодарная, — последнее слово он почти выплюнул. Деметра держалась, она изо всех сил старалась держать себя в руках. Ей нельзя было зареветь ещё до наказания.
Он встал позади неё и, судя по шороху, достал из кармана свою палочку. Деметра упала на пол, почти прижимаясь грудью к холодному полу и до боли закусила губу.
— Совсем скоро ты будешь принадлежать Малфою… — Деметра ощущала тяжёлый взгляд на своей спине. — Но пока что… Пока что ты принадлежишь только мне. И сейчас, когда ты всё ещё моя, я имею право делать с тобой всё, что пожелаю.
После этого он произнёс заклинание «Инисерум», и её насквозь пронзила адская боль. Было тяжело дышать, казалось, что скоро палочка испепелит всю ту кожу на спине, на которую указывает. Кости невыносимо ломило. Кровь бурлила, как в кипящем котле. Больно, невыносимо больно. Она зажмурилась, пытаясь представить что-то хорошее.
Маму. Те обрывки воспоминаний, которые были у неё в голове, когда она читала ей сказки на ночь и целовала в лоб. Джорджа. Их поцелуй под омелой, взгляд его добрых глаз и нежные объятия. Морту. Их веселые моменты, когда они были совсем маленькими, их разговоры и сплетни, их долгие объятия, всё время, которое они проводили вместе.
Она не знала, в какой момент начала ощущать фантомный скачок, словно переходила из своего тела во что-то эфемерное, словно её душа на какое-то время отделялась от тела. Ей казалось, будто всё это происходит не с ней, будто с кем-то другим. Иногда, когда Асмодеус был особенно жесток, Деметра даже могла видеть себя и отца со стороны, и не могла дать объяснения подобному явлению. Ей просто хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Чтобы она до конца дня лежала на своей кровати. Чтобы её больше никто не трогал.
Деметра не знала, через какое время она снова пришла в себя и наказание закончилось. Кожа на спине горела, будто её сначала разрезали, а потом опалили огнём. Она чувствовала, как истекает кровью, этот запах был везде, им пропитались её волосы, кожа, он забивался в ноздри и не давал спокойно дышать.
Девушка лежала на полу и лихорадочно дрожала, словно была в припадке. Ухо уловило звуки шагов, и Асмодеус возвысился прямо над её головой.
— Тебе стоит благодарить меня за то, что я был благосклонен к тебе сегодня.
Деметра кое-как нашла в себе силы кивнуть, чем, по всей видимости, ещё больше разозлила его.
— Я приказал тебе поблагодарить меня. Неужели так трудно сказать «спасибо, папочка»? — судя по его голосу можно было сказать, что он снова начинал злиться.
Девушка еле выдавила хриплое «Спасибо, папочка» и отключилась. Последнее, что она слышала, это торопливые мелкие шаги Бинни.
***
Бинни помогла ей залечить раны, которые теперь будут служить ей напоминанием в виде уродливых шрамов, и заботилась о ней в течение нескольких дней. Деметра помнила про то, что она должна была сделать. На этот раз уговорить Бинни отвести её в лабораторию Сегинуса было гораздо труднее. Но после долгих упрашиваний она сломалась.
Теперь у неё на руках были все возможные дневники дедушки. Настоящее сокровище.
Однажды она попыталась открыть дверь на чердак, но та была наглухо закрытой и никак не отпиралась, а Бинни отказывалась трансгрессировать туда. Общение с Сегинусом было безнадежно прервано.
Возвращение в Хогвартс было не таким долгожданным, как раньше.
Деметра не забыла о договоре. После каникул она и Джордж должны были снова встретиться и продолжить изучать трансфигурацию. И она уже успела не один раз пожалеть, что решила предложить ему этот вариант. С каждой минутой приближения к назначенной дате и времени страх всё сильнее сковывал и не давал возможности нормально обдумать речь. Было просто необходимо составить в голове хотя бы примерный план того, что говорить Джорджу. Главной задачей было поставить информацию быстро и чётко. Чтобы не было лишних вопросов и прочей чепухи. Сказать, что она думает, и быстро уйти. Это будет правильно.
Деметра шла по направлению к кабинету с тяжёлым сердцем и впервые за всё это время опоздала. Несобранна. Как же она несобранна. Заметив рыжую макушку в привычном для их занятий месте, Дормер двинулась прямо к ней. Сердце пропустило несколько ударов, когда он улыбнулся ей. Ноги подкосились, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы мышцы на лице не дрогнули в ответной улыбке. Нет. Нельзя позволить продолжаться этому и дальше.
— Привет! — Он не переставал улыбаться, бегая глазами по её лицу. — На этот раз опоздала ты.
— Привет. — спокойно произнесла девушка и с каменным лицом села рядом. — Да. Прости.
— Как прошли каникулы? — Джордж немного поёрзал на стуле. Его широкая улыбка переползла в неловкую усмешку и, кажется, этот вопрос был задан на автомате в глупой попытке разрядить обстановку.
— Нормально. — Деметра раскрыла книгу, принимаясь искать нужную страницу.
— Понятно… А я все каникулы думал о…
— Джордж, у меня не так уж много времени, так что давай поговорим об этом чуть позже?
Деметра неловко повела плечами. Играть в безразличие и холодность было неприятно и крайне сложно. Внутри все переворачивалось только от осознания того, что он рядом, разговаривает с ней и смотрит на неё. И, наверное, именно это стало причиной того, что она зачем-то решила провести это занятие, а не высказать всё в начале, как и хотела. Глупо. Очень глупо. И она прекрасно это осознавала.
Джордж кивнул, вздыхая. Было заметно, в какой растерянности он сейчас находится. Вероятно, всё пошло не по тому сценарию, на который он рассчитывал. Весь этот час они сухо общались только на учебную тему. Доносил информацию Джордж неуверенно и путано, как во время их первого занятия. В какой-то момент всё превратилось в настолько липкий ком, сотканный из неловкости, глупости и стыда, что Деметра, не выдержав, отложила палочку и с характерным звуком захлопнула книгу. Слизеринка повернулась к Джорджу лицом.
— Я считаю, что нам нужно обговорить то, что произошло… — девушка прокашлялась. — на вечеринке. Этот поцелуй…
— Я тоже хотел об этом поговорить! — Джордж резко просиял, перебивая словесный поток, который Деметра репетировала ночью, кажется, раз сто. — Ты чувствуешь то же, что и я? Этот поцелуй был…
— Этот поцелуй был ошибкой. — Резко выпалила, едва не перейдя на крик, Деметра. Слушать откровения Уизли с каждой секундой становилось всё труднее.
Никогда прежде она не видела такой быстрой смены эмоций. На протяжении долгих секунд Джордж в непонимании вглядывался в её лицо, заставляя ссутулиться и нервно крутить браслет на запястье. Почему она продолжала сидеть на месте и не ушла, оставалось загадкой. Ноги не слушались, хотя мозг вопил в мольбе как можно скорее покинуть это место.
— Ошибкой? — Неуверенно переспросил парень, поджимая губы. — Почему? Мне казалось, ты была не против и тебе…
— Мы слишком разные. — Ответила заготовленной фразой девушка. — И я уверена, что мы не сможем быть вместе. Этот поцелуй был стечением обстоятельств и не подразумевал ничего серьёзного. — Кажется, Джордж собирался сказать что-то в ответ, но девушка его перебила: — Мне пора идти.
С неимоверной скоростью закинув учебник с листом пергамента в сумку, Деметра поспешила ретироваться. Какая же глупая и до жути неловкая ситуация!
Внутри бушевало такое количество эмоций, что казалось, будто ещё немного, и её просто разорвёт на куски от их переизбытка. В груди свербило, а в ушах стоял гул собственного сердца. Руки дрожали от нервного возбуждения, и казалось, что ещё немного, и она разрыдается прямо в коридоре, на глазах у всех. Она просто перенервничала. Ей стоит как можно скорее оказаться в спальне, выпить горячего чая, а ночью перебраться в кровать Морты. И всё снова станет хорошо.
Не хотелось думать, что в её жизни больше не будет Джорджа и трансфигурации. В какой-то момент это стало неотъемлемой частью её жизни, а она и заметить не успела. Но ведь она как-то жила все свои семнадцать лет без этого, правда? Как же глупо привязываться к таким вещам, зная, что при первой же возможности покинешь страну и пропадёшь без вести.
Однако теперь, после того, что она сказала ему, Деметру мучил ещё один вопрос: как ей получить выручку от зелий, которые она готовит для близнецов?
