К внезапной тишине

      Высокая трава шелестела и остро пахла летним соком, где-то совсем рядом настойчиво гудела пчела. Крона дуба над ним переливалась всеми оттенками зеленого, а листья волновались, подобно изумрудному морю. Солнечный свет проливался сквозь Сириуса ослепительными тонкими брызгами — прямо на лицо.       Тонкие черты лица выглядели чересчур расслабленными — он только что сделал густую затяжку из фильтра крепкой сигары, и в наслаждении наблюдал за витиеватыми клубками дыма.       Деметра осторожно вышла на крыльцо с черного входа, пробегаясь рукой по тонким деревянным перилам. Волнение от предстоящего диалога с Блэком охватило её полностью, заставляя сердце активно гонять кровь по организму, а лёгкие судорожно сокращаться, забирая из окружающей среды как можно больше кислорода. Забавно, что при этом ей было невероятно тяжело дышать.       Её нога оступилась, и она вскрикнула от неожиданности, когда чуть не полетела вниз, споткнувшись о садового гнома-паразита, который почему-то валялся у крыльца.       — Э-э-э, зырь куда прешь, слепошара! — закричал гном раскатистым, издевательским голосом, приправляя свою речь щедрой порцией нецензурных выражений. Маленькой ручкой он вернул на место съехавшую острую шляпку, которой она с легкостью могла бы проткнуть ногу.       — Ты… что? — она изумленно вскинула брови, поправляя подол темного платья. Раньше она видела садовых гномов-паразитов только у бабушки, с которыми та активно боролась, вытравливая их зельями, однако они были гораздо воспитаннее, и не позволяли себе так выражаться.       — Это дело рук близнецов, — с усмешкой сказал Сириус, выдыхая клубки дыма. Деметра неосознанно поморщилась, когда едкий запах достиг её носа. — Научили садовых гномов матам, и теперь они бранят всех направо и налево. Этот ещё более воспитанный, у него хотя бы была причина, чтобы тебя оскорбить.       — Да он прямо джентльмен! — злобно проворчала Деметра, со всей силы пнув гнома обратно на грядку, и в её сторону посыпались гораздо более грубые оскорбления, от которых уши норовились свернуться в трубочку.       Сириус рассмеялся каким-то лающим смехом, дымя носом, словно дракон. Деметра подошла ближе, стараясь держать дистанцию, дабы не провонять отвратительным табачным запахом.       — А почему вы здесь от всех прячетесь? — поинтересовалась Дормер, с любопытством глядя прямо ему в глаза. Сириус, в свою очередь, поймал её взгляд, обаятельно ухмыляясь. Он покрутил тлеющую сигарету в руке, со странным блеском в глазах осматривая черты её лица.       Деметра сглотнула режущий горло ком, чувствуя, как пальцы нервно соскальзывают от потных ладошек.       — Молли не хочет, чтобы я курил при Гарри и «показывал ему плохой пример», — перекривлял он интонацию Миссис Уизли, и Деметра невольно рассмеялась. — Да и вообще, грустно мне, что он уезжает до декабря. Я хотел провести с ним как можно больше времени, но, увы…       — М-м, да, — несвязно ответила Деметра, растирая подошвой туфли темно-зеленые травинки.       Над ними осела робкая тишина, прерываемая нежным шипением переливающейся в закатном свете листвы. Сириус потушил сигарету и с помощью палочки трансфигурировал её в непонятный листик, который в последствии бросил на землю. Деметра поправила складки темного платья, уже тысячу раз успев пожалеть о том, что подошла к нему сама.       — А тебе не жарко в этом? — поинтересовался Сириус, пробегаясь взглядом по её излишне закрытому одеянию.       — Жарко, — Деметра нервно усмехнулась, снова поправляя невидимые складки.       — Почему тогда не наденешь что-то более комфортное?       — Ну-у, мне нельзя, — почти на автоматизме ответила Деметра без задней мысли. Сириус многозначительно отвёл глаза в сторону и содержательно хмыкнул, по всей видимости пытаясь сдержать усмешку. — Вернее… ну, это неправильно, что ли. Девушка должна…       — Кому должна? — с нескрываемым ехидством перебил Блэк, по-плутовски блеснув металлическими глазами.       Он издевался. Точно издевался.       — Обществу, — терпеливо ответила Деметра, уже начиная чувствовать, как раздражение постепенно начинает горячить только-только остывшую кровь после стычки с Джинни.       — Неужели вы, милая Деметра, хотите сказать, что меня может смутить ваша оголенная щиколотка? — Сириус озлобленно и с явной иронией спародиррвал акцент и манеру общения волшебников из высшего класса, глядя на неё с легким прищуром. Тёмные длинные волосы, которые бережно перебирал приветливый ветер, мягко обрамляли его такое красивое, несмотря на худобу, лицо.       — Ах, лорд Блэк, прошу, не говорите со мной о таком! — она с ядовитой насмешкой спародировала смущенный тон и театрально опустила глаза в пол, не позволяя себе и взглянуть на Сириуса, так как это было частью этикета, который бабушка вдалбливала в неё с раннего детства.       Он заливисто рассмеялся, одновременно смахивая пальцами волосы, которые так и наровили залезть в глаза.       — Ты напомнила мне мою кузину, Нарциссу, — Сириус всё ещё улыбался, видимо, погружаясь в комичные воспоминания. — Ах, лорд Малфой! — с придыханием пискнул он, неестественно повышая голос. — Ваш благородный жест вызывает только восхищение! — он манерно присел в реверансе, неловко согнув худые ноги, опустил глаза в пол и, закончив представление, громко хохотнул.       — Мне приходилось так же притворяться, — пробурчала она, поджав губы. Играть на пианино под внимательным взглядом Люциуса и Нарциссы, вести унылую беседу с Драко, по которому было видно, что это всё и вовсе ему не нужно, быть вежливой и хорошенькой, ведь рядом был отец, который всё это и контролировал. Мерзость.       — Если ты ненавидишь это, то почему не отказываешься от всего этого свода правил полностью? Почему продолжаешь носить эти старомодные платья? — Сириус вальяжно повалился на ствол крепкого дерева, лукаво глядя на неё из-под густых ресниц.       — Потому что мне так комфортнее, и я чувствую, словно нахожусь в безопасности, — она пожала плечами. — Никто не смотрит на меня, как на объект, когда я хожу во всём закрытом. Нет никаких предубеждений касаемо того, что я какая-то не такая из-за того, что подчеркиваю свои ноги или бёдра… — она затихла, вспоминая, как они с Мортой злобно шептались насчет магловских джинс Алисии Спиннет, в которых она, по их мнению, выглядела как шлюха. — Конечно, можно носить мантию поверх штанов, но мне просто не хочется, понимаете? Я не хочу, чтобы люди акцентировали на этом внимание.       Сириус внимательно слушал её, поджигая с помощью магии новую сигарету. Он поднес фильтр к тонким губам, в очередной раз затягиваясь.       — Интересно, — Блэк выдохнул завивающиеся клочки дыма, на мгновение показавшись ей чересчур серьезным и задумчивым. — Это связано с тем, о чем я думаю?       — Возможно, — отрезала Деметра, намекая, что больше ей не хочется развивать эту тему.       Через несколько минут Сириус наконец выкурил сигарету и проделал с ней ту же махинацию с листиком.       «Возможно, чтобы в лишний раз не злить хозяйку дома и не сорить на её территории», — подумала Деметра.       — Странно, что вы не упомянули про то, как сильно я похожа на маму, — наконец заполнила тишину Дормер, играясь с пальцами, дабы успокоить нервы.       Сириус усмехнулся.       — Потому что ты совсем не похожа на неё.       Она поперхнулась слюной, пружинисто выпрямляясь. Ветер, словно угадав нужный момент, бросил волосы ей в лицо, и тёмные пряди рассыпались по белой коже, попадая в нос и рот. Деметра раздраженно привела себя в порядок, задумываясь о том, что эту ужасную длину стоило бы уже обрезать.       — Почему? — неловко пробормотала она, убирая мешающиеся пряди за уши.       — Ну, внешне, может быть, вы и похожи, — рассуждал Сириус с серьезным выражением лица, — но если копнуть глубже и сравнивать вас, как личностей в целом, то можно найти столько различий, что невольно задумываешься: а действительно ли ты дочь той самой Синтии, которую я знал?       — Что вы имеете в виду? — с непониманием переспросила Деметра, сжимая ткань платья до побеления костяшек. Одно из немногих воспоминаний о маме, которое она старательно хранила в своей памяти, моментально врезалось в её мозг.       Яркий свет от окна подчеркивал бледную кожу девушки, чьё тело было плотно затянуто корсетом. Домовой эльф Бинни хозяйничала вокруг неё, помогая поправить длинное шелковое платье, которое было слишком тесно схвачено под грудью и мешало нормально дышать. Синтии, как она призналась мужу позже, ужасно хотелось вылезти из него и одеть на себя легкий льняной сарафанчик, в котором она ходила все утро. Вокруг миссис Дормер с огромным колдоаппаратом слонялся невысокий толстенький человечек с огромными усами, который Деметре казался особенно комичным, поэтому, когда он отворачивался, она тихонько хихикала над его нелепыми движениями.       Девочка неловко слонялась вокруг своей мамы, ожидая момента, когда вся эта колдосессия закончится, чтобы пойти вместе с ней и отцом в загон для новых магических животных, которых её любимый папа оставил на передержку, дабы Деметра смогла повозиться с ними вдоволь. На ней было надето шелковое голубое платье с кружевными вставками, а длинные тёмные волосы были аккуратно заплетены в огромные атласные банты.       Синтия устало улыбнулась, когда маленький мужчина наконец известил её о том, что последний снимок готов, и Деметра тотчас же подбежала к ней, неуклюже запрыгнув на диван.       Девушка, выдавив улыбку, ласково прижала её к себе, несильно покачиваясь. Мама всегда казалась ей немного отстраненной, неуклюжей во всех этих помпезных платьях и невероятно… странной, словно она за столько лет так и не смогла влиться в общество богатых и привилегированных чистокровных волшебников. Она часто покрывала свое лицо толстым слоем косметических чар, дабы скрыть огромные фиолетовые гематомы на лице.       «Такая же неуклюжая, как и я», — всегда гордо думала маленькая Деметра, когда мама с уставшей улыбкой объясняла ей, что в очередной раз ударилась, и ничего страшного в этих синяках нет.       — Ты такая сдержанная и серьезная, — его голос предательски дрогнул, углубившись. — Она же была… о-ох, — Сириус невольно усмехнулся, обнажая ровные белые зубы, — той ещё оторвой.       — В самом деле?       — В самом деле.       — Но как же мой отец… — запнулась Деметра, и, заметив, как сильно черты лица Сириуса исказились в отвращении, закрыла рот.       — Это отдельная история, — недовольно фыркнул Сириус, скрестив руки у солнечного сплетения. — Мы с Синтией встречались, но наши отношения нельзя было назвать нормальными, — Блэк на пару секунд остановился, грустно усмехнувшись. — Нас обоих в принципе трудно было назвать нормальными. Она была чокнутой, по-хорошему чокнутой. Любила выделяться из толпы, носить экстравагантные наряды, обожала привлекать внимание к своей персоне, а я был как раз ей под стать: такой же бунтарь, разгильдяй, неформал… называй, как хочешь, — Блэк довольно фыркнул. — Но эта одинаковость сыграла с нами злую шутку: мы с ней слишком часто ссорились, несмотря на безумную взаимную влюблённость, и в скором времени это привело к расставанию.       — И потом…?       Блэк подозрительно стих, нервно бегая серыми глазами по окружающей обстановке, начиная от грязных стен Норы, заканчивая тонкими ветками дерева, которое горделиво возвышалась над ними. Он словно… подбирал слова.       — Лучше говорите всё, как есть, — тихо сказала она. Грудь неприятно стиснуло от сладостного предвкушения как можно скорее прикоснуться к маме, узнать хотя бы крошечную деталь из её прошлого, ведь она всегда была так близко и так далеко одновременно, да и она была совсем ребенком.       — На шестом курсе, после недолгого расставания, мы ещё несколько раз сходились и обратно расходились, продолжая мучить друг друга этим дурацким «горячо-холодно» и комом недосказанностей. Тогда я начал замечать в ней довольно странные перемены, но не стал придавать этому значения, хотя стоило бы, — Сириус тяжело вздохнул, прислонившись затылком к мощной коре дерева. — Она перестала надевать свои причудливые мантии и разукрашенные юбки и стала в принципе более сдержанной. Перестала бесконечно болтать о своих снах, причудливых фантазиях, и основным спектром её увлечений стала поэзия, к которой она всегда дышала ровно. И через какое-то время, не помню точно, какой был это месяц, но это точно случилось после Рождества, я узнал, что всё это время она дурила нам с Дормером голову, и пыталась угнаться за двумя зайцами. Не получилось, как видишь, — холодно добавил Сириус в конце, сморщившись.       Деметра смежила веки, пытаясь отфильтровать только что поступившую информацию, но Сириус не дал ей всё в должной мере проанализировать, продолжив:       — Мне было так мерзко от неё, так мерзко от себя за то, что был таким глупцом. Мне хотелось стереть себя, стереть все воспоминания, связанные с ней, — Блэк глубоко дышал, его тело немного потряхивало от избытка эмоций, а кисти рук неосознанно сжались в кулаки. Он с хрустом стиснул челюсти, пытаясь, по всей видимости, преодолеть себя, чтобы продолжить рассказ.       — Я никогда не понимал, почему Дормер принял её, смеялся над тем, какой он придурок без толики самоуважения, пока мне самому не пришло письмо от неё, которое передал твой дед, — продолжил Сириус уже севшим голосом. — На самом деле, я не притрагивался к нему два месяца, настолько мне было противно от всей этой ситуации, но эта хренова любопытность… — он шумно вздохнул и устало потер переносицу двумя пальцами.       Деметра поджала губы, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Её детское, наивное представление о маме, как о самом чистом, светлом и невинном человеке разбилось вдребезги, больно вонзаясь в налитое кровью сердце, и она невольно сморгнула пару крохотных слезинок с ресниц. Неужели ревность отца и его чересчур снисходительное к ней отношение было оправданным, и она действительно была очень ветреной и легкомысленной?       — Я помню, как впервые за столько лет разлуки читал её письмо, и чувствовал себя полнейшим идиотом, когда проникнулся её историей и на скорую руку написал ей ответ, — сухо сказал Сириус; глухо прокашлявшись. — Сохатый чуть не убил меня, но я не мог с собой ничего сделать. Странная, дурацкая привязанность.       Деметра глубоко вздохнула, судорожно пытаясь придумать, как именно ей стоит отреагировать на слова Сириуса, и в этот же момент дверь с громким грохотом ударилась о деревянные прогнившие доски, выпуская грациозную Флёр.       — Мадам Уизли зовёт вас ужинат!

***

      Задний двор уже был украшен плавно летающими бледно-желтыми фонарями и мелкими цветами, крепко обвивающими, подобно плющу, стулья. Этим, судя по довольному виду француженки, занималась Флёр. Длинные деревянные столы рассекали траву, скатерти ломились от изобилия еды, и у Деметры глаза полезли на лоб от осознания того, как долго миссис Уизли стояла за плитой и готовила всё это. И как она ещё умудрялась прыгать вокруг гостей?       — Вы, должно быть, Деметра? — вывел её из транса звонкий мужской голос, и Дормер моментально обернулась, встретившись взглядом с худым, высоким, лысеющим рыжим волшебником средних лет. Джордж стоял рядом, ласково улыбаясь ей, а Мистер Уизли, не сильно прищурившись, как-то почти машинально протянул ей ладонь. Он не был равнодушен к ней, как Билл, по его странному изучающему взгляду это было видно, он не был настроен к ней воинственно, как Джинни, и он не выглядел фальшиво-любезным, как Миссис Уизли. Она с жаром пожала ему руку, и отец Джорджа, как ей показалось, слегка опешил от подобного напора.       — Мисс… Дормер, верно? — уточнил волшебник, поправляя съехавшие к кончику носа очки. Его голос немного дрогнул на последнем слоге её фамилии. Джордж как-то рассказывал ей о том, как её отец специально нагружал Мистера Уизли дополнительной бесплатной работой и из вредности урезал ему зарплату в несколько раз, поэтому подобная реакция была вполне объяснима. По крайней мере, он принял её более адекватно, нежели женская половина семьи Уизли.       — Верно, — спокойно подытожила она, нервно сминая губы. Мистер Уизли кивнул, словно самому себе, и натянул на губы вежливую улыбку.       — Рад познакомиться с вами лично.       — Я тоже.       Она села между Джорджем и Бенджамином, втискиваясь в узкое пространство между двумя мужчинами. Они с Сириусом периодически переглядывались, и ей казалось, что толстый узел недосказанности между ними начал постепенно развязываться. Хотелось расспросить о маме больше: о том, чем она жила, о том, какие планы и цели у неё были, и каким именно образом Сириус и отец узнали о её мерзком поступке.       — Это что? — брезгливо спросила Джинни, пододвигая к себе тарелку с бежевой жидкостью.       — Луковый суп, — ответила Флёр, уже во всю хозяйничая за столом и помогая гостям разобраться с трапезой, — мое любимое т’гадиционное ф’ганцузское блюдо.       Джинни показательно отодвинула его от себя, чуть не опрокинув содержимое на Гарри. Деметра сидела почти напротив неё, поэтому прекрасно слышала диалог между Уизли и Грейнджер.       — Удивительно, что она ест подобное, — ядовито вставила Гермиона, поправляя огромную каштановую шевелюру. — Это же «тяжелая еда»! Бедняжка Флёр наверняка наберет лишние килограммы!       — Кроме этого, у неё будет жутко вонять изо рта, — хихикнула Джинни, косясь на блондинку, которая подавала Кингсли Брустверу салфетку. — Как же она будет целовать Билла?       Деметра коротко вздохнула от раздражения и уткнулась в свою тарелку.       — Это ты готовила, дорогая? — проникновенно поинтересовался Сириус, когда Флёр плавно прошла возле него. Он, сгорбившись, показательно помахал ладонью у носа, довольно прищурившись.       — Qoi, — Делакур сверкнула улыбкой, легким движением закинув длинные светлые волосы за спину, — а что?       — Очень вкусно, красавица, — Блэк лукаво подмигнул ей, и Деметра была готова поклясться, что впервые на её лице образовался легкий румянец.

***

      Холодный сентябрьский воздух резал лёгкие, ритмично распространяясь по разгоряченному от физической нагрузки телу с каждым новым вдохом, а обжигающий кожу пот заставлял её спортивную форму, купленную Беном в одном из открытых магазинов, неприятно липнуть к телу.       Сегодняшнее утро — пронизывающе-свежее, наполненное хрупкой, звенящей осенней тишиной, сбивало с толку, наполняло разум приятной легкостью. Солнце ещё искрилось в зените, а сентябрьский ветер пахнул созревшими яблоками, сырой листвой, приятно хрустящей под ногами, и увядающими полевыми цветами.       Осенний магический лес густо вибрировал, прожевывая каждую клетку тела древней магией, он словно питал её изнутри, придавая сил.       Пробежки по территории, прилежащей к дому Шафиков, с начала осени стали обыденностью. Бен выделил её из всех, как самую слабую, и давал ей в три раза больше нагрузки, заставляя постоянно тренировать концентрацию внимания, развивать ловкость, скорость и физическую силу, а также проверял у неё на скорость английские скороговорки, дабы она успевала вовремя и четко выкрикнуть нужное заклинание. Дуэльное искусство требовало дисциплины, быстроты реакции, выносливости и невероятного терпения.       Признаться честно, Деметра безумно соскучилась по этому. С начала августа она всё чаще ловила себя на мысли о том, что проводить всё своё время за одними и теми же махинациями, изготавливая одни и те же зелья — невыносимо скучно.       Её организм требовал либо физической нагрузки, как на пробежках и тренировках с её бывшей соседкой по комнате Эверет, либо же умственной подпитки. Ей хотелось изучать новое, насилуя свой мозг тоннами информации, хотелось чувствовать тянущую боль в мышцах после ошеломительно изнуряющих тренировок. За всё лето она только и делала, что получала удовольствие, и неважно, будь это нежные объятия от Джорджа, яркие оргазмы или же дружеские посидели с Фредом, Ли или Мортой.       В какой-то момент она осознала у себя тягу к непонятному мазохизму, её организм словно требовал как можно больше стрессовых и ярких ощущений, и в школе получить подобную эмоциональную, умственную и физическую перегрузку было довольно легко, особенно на последних курсах.       Кричащая установка с детства, что настоящей чистокровной ведьме «нужно уметь всё и постоянно заниматься чем-то полезным» плотно переплеталась с её жизнью и графиком многие годы, и стоило ей только дать слабину, как этим летом, грызущая нервы вина нависла над ней, подобно магической туче, которую на неё наслали близнецы на четвертом курсе.       Магловские кроссовки механически протаптывали себе дорожку из перегнойной влажной массы, добегая победный третий километр. Она не думала, что бегать в подобной обуви гораздо удобнее, нежели в тех ужасных тканевых туфлях, которые давали им для тренировки по квиддичу. Всё-таки, эти маглы очень сообразительные.       Вдали уже виднелся выход из леса, а ещё дальше, на холме, возвышался красивый белый дом, окруженный медовыми макушками деревьев.       Деметра замедлилась, выравнивая тяжелое дыхание, и медленным пешим шагом пересекла широкую по размерам поляну с засохшей травой. Так хорошо и комфортно ей не было ещё давно: непривычное для этого графства солнце ласково согревало землю, а чистый, хрустальный воздух нежно гладил по темным волосам.       Дверь со скрипом отворилась, и в нос ударил приятный запах куриного бульона, тлеющего камина и чего-то теплого, материнского. Бен, вскочив с дивана и мгновенно оказавшись в узком проеме, встретил её выжидающим взглядом, и Деметра, едва не выплюнув лёгкие, прохрипела:       — Три километра.       — Плохо, — Харрис шумно вздохнул и сверил часы на запястье. — Нужно ускоряться и увеличивать дистанцию.       — Ага, — безразлично бросила Деметра, рухнув на маленький стульчик, предназначенный для Ника. Сердце громко клокотало в ушах, а мышцы ног жалобно ныли, требуя растяжки.       — Притащи-ка ещё штук двенадцать дров с сарая, камин почти остыл, — мужчина согнулся в пояснице, и хитрое лицо автора оказалось прямо перед её носом. Деметра красноречиво поджала губы и коротко кивнула, мысленно взрываясь от усталости, но другого выбора не было. Не будет же она пускать сопли и ныть, правильно?       Она выхватила палочку, торчащую из кармана и небрежно сунула её в огромную ладонь Бенджамина, медленно поднимаясь со стула. Коленные суставы жалобно скрипнули.       — Ну-ну, поживее, старушка, — ласково подгонял её дядя, заставляя девушку лишь в раздражении фыркнуть, — твоя бабуля и то шустрее тебя будет.       Маленький каменный сарайчик грациозно оттеняли стройные ели и сосны. Изнутри пахло гниющими досками и пылью, вход был полностью завален мешками с кормами для птиц и скота, а у стены сбоку была аккуратно поставлена высокая поленница. Деметра, превозмогая тянущую боль в спине и в руках, взвалила на себя нужное количество дров и, переваливаясь с ноги на ногу, морщась и скручиваясь от тяжести, кое-как дотащила всё это до входной двери, сбросив часть груза на пол.       — Это Бэн тебя так мучает?! — встретила её у двери запыхавшаяся Адория в фартуке, грозно нахмурившись. Её забавные полуседые кудри сильнее завились на концах, поэтому темные волосы отдаленно напоминали пушистый шарик.       — Ну-у, — Деметра облегченно охнула, когда груда из дров рухнула на порог дома, прямо возле деревянного протеза Адории.       — Ну конэчно! — прикрикнула Адория, гневно разворачиваясь и, прихрамывая, направилась в гостиную. Деметра быстро юркнула в дом, успев за собой закрыть дверь, дабы избежать недовольных нотаций от тёти про то, что Ник может простудиться и заболеть.       — Бенхамин! — злобный тон Адории, казалось, было слышно в соседнем графстве, и Деметра невольно скукожилась, мелкими шажками преодолевая короткое расстояние до гостиной. Бен, в обнимку с колодой взрывающих карт, сидел на диване, высоко вскинув брови. Карие глаза вытянулись в блюдца, и он с удивленным видом слушал претензии тёщи, словно слышал об этом впервые.       — Как ты смэешь грусит её такими обясанностями, пока она у нас в гостях? Ишь что выдумал, дрова ему тоскат! Хрупкой дэвочке! Ты видэл её вообшэ? Ветэр подует, и всё — она улетит, как спичка! — миссис Шафик грозно размахивала своей тростью, которую Бен в шутку называл «орудием убийства», и сейчас ему, казалось, было далеко не до смеха. Маленькая пожилая женщина, казалось, грозилась ударить своей длинной деревянной палкой его по голове.       — Бабушка, — неловко пробормотала Деметра, опираясь о дверной косяк, но Адория словно её не слушала.       — А если у неё матка выпадэт, что тогда, а?! А если она саболеет, кто будэт её лечить? Ти что ли? — гневно изъяснялась испанка, и при каждом резком движении её короткие кудряшки забавно колыхались в воздухе.       — Бабушка, я сама напросилась на это, — более твердо сказала Деметра, обозная своё присутствие, и два маленьких блестящих от гнева глаза переметнулись в её сторону.       — А ты вообшэ молчи! — рявкнула миссис Шафик, нервно дернув худой желтоватой рукой. — Выдумщица, сахотела в войну поиграт, ишь, умная какая. Если рэбёнка родит не смосэшь, как Тэо, то потом не плачься мнэ, — продолжила напирать Адория, и, по мнению Деметры, она бы не успокоилась, если бы их не прервал спокойный и размеренный мужской голос.       — Адория права, ты, Бен, как-то слишком её загонял, — немного отстраненно произнёс Джеймс, поправляя съехавшие очки. Седые волосы красиво блестели при ярком дневном освещении. — То она стены моет вручную, то бегает по десять километров, то учит скороговорки весь день… Ты её в авроры готовишь или учишь элементарному дуэльному искусству, чтобы она хотя бы минимально могла обезопасить себя?       Деметра облегченно вздохнула, так как Адория, наконец успокоившись, подошла к мужу, любовно поглаживая его по плечу.       — Правильно, Хайме, ты как всегда мэня поддерсиваешь, — ласково сказала она, взъерошивая седые волосы, и в ней уже было не узнать ту боевую старушку, которая только что грезилась стукнуть Бена тростью по голове.       Харрис, глядя на эту картину, усмехнулся и незаметно подмигнул Деметре.       — Она ни разу не обмолвилась о том, как она устала, и как ей тяжело тренироваться, — глубоким голосом начал Бенджамин, и Адория скептически цокнула, показательно глубоко вздохнув.       — Ну конэчно, ти ду-       — И я думаю, что с моей стороны правильно поощрять её успехи в дисциплинированности и выносливости. Возможно, я действительно слишком строг с ней, но она уже делает успехи, и это похвально, — продолжил Бен, несмотря на все активные попытки Адории его перебить, — скоро у неё выработается скорость реакции, а дополнительная физическая подготовка придаст ей больше уверенности, чтобы потом только так шпарить боевыми заклинаниями.       — Я к тому, что ей стоило бы уделить больше внимание умственной деятельности, нежели физической, — спокойно ответил Джеймс, поправляя синий длинный халат, — она же больше ученый, нежели воин, так какой смысл насильно выдавливать из неё все те качества, которые ей не присущи?       Бен коротко вздохнул и пожал плечами, наконец сдаваясь.

***

      — Кстати, о бэременности, — каким-то немного помешанным тоном начала Адория, воркуя над своим ежевичным компотом. Деметра, в это время игравшая в шахматы с Ником, поперхнулась клюквенным чаем, чувствуя, как сладко-горьковатая жидкость неприятно першит в горле.       — А-а, что? — неловко пробормотала она, в то время как Ник, довольно навострив уши, хитро прищурился, но не подал виду. Он поставил коня на E5.       — Ну, я про то, о чем мы говорили сэгодня утром, — как ни в чем не бывало, словно они говорили о погоде, пропела бабушка, насвистывая мелодию из песни Селестины Уорлок. — Ты сэ навэрняка собралас заводит сэмью, няньчить дэток…       Лицо Деметры мгновенно покрылось розовыми пятнами, на что Ник хихикнул, и пенистое молоко полилось через его ноздри.       — В-возможно? — тихо пробормотала Деметра, уже понимая, в какую сторону вытекает этот диалог.       — Сначит, у тебя есть amigo на горизонте? — хитро прищурившись, обернулась Адория, скользнув взглядом по оцепеневшей от подобного вопроса внучке. Ник хихикнул в ладошку и поставил ей одним легким движением фигурки «Шах».       — Amigo? — переспросила она, сглотнув вязкую слюну, и Адория недовольно сморщила нос. Вокруг неё, подобно НЛО, летали всевозможные кастрюли и баночки, и Деметра, глядя на неё и на миссис Уизли, никак не понимала, как им удавалось управляться с многозадачностью и контролировать сразу несколько вещей одновременно.       — Кавалэр, дорогая! — бойко ответила миссис Шафик, продолжая напевать песню, и плавно двинулась в её сторону. Кастрюли и баночки послушно поплыли за ней по воздуху. Худые морщинистые пальцы нежно потрепали её по щеке. — Музчина, — она пригладила её тёмные волосы, и Деметра не глядя проговорила рандомную цифру на шахматной доске, уже заранее понимая, что выхода нет, и она уже проиграла. Николас довольно вытянулся и поставил ей заключительный «Мат».       — Да-да, Деметра, расскажи про своего музчину, — елейно вторил бабушке Ник, заливаясь противным хихиканьем, которое, признаться честно, уже действовало на нервы.       — Ну… есть, — Деметра покраснела ещё сильнее, вспомнив про то, что после того разговора с Джорджем она так и не подняла эту тему с бабушкой, а Уизли словно и забыл про это.       — Так почему я его ещё нэ видела?