К внезапной тишине

      Косой переулок ночью погружался в глубокую, непроницаемую тишину, и Фред, за всё то время, которое они здесь жили, отлично успел прочувствовать это. В особенности, когда под ним выгибалось податливое женское тело, требуя ласки, и ему требовалось накладывать дополнительные заглушающие заклинания, так как ему казалось, что он может потревожить сон Джорджа. В особенности сейчас, когда его психика находится на грани срыва после случая с Алисией.       Первой реакцией Фреда была злоба. Конечно, он всё ещё не считал Деметру на сто процентов подходящим вариантом для своего брата, но ему было чисто по-человечески её жаль. Она бросила ради него, ради мнимого доверия всё, а он поступил с ней так отвратительно. Более того, она долгое время помогала им с магазином, и сейчас, когда она ушла, Фред начал думать о том, чтобы закрыть продажу набора «Юная ведьма», так как все рецепты знала только Деметра, а замену ей найти было не так уж и просто.       Далее Фред, беря на себя ответственность в качестве старшего брата-советчика, подробно расспросил Джорджа, и после того, как он выслушал его, у него возникло такое омерзение к Алисии, что он кое-как сдерживал себя, дабы не написать ей с совой пару гадостей. Нет. Это слишком по-детски.       А если это было бы любовное зелье?       Фред ревностно относился к Джорджу, и ему была просто отвратительна мысль о том, что кто-то, так или иначе, мог контролировать его разум.       Он пытался достучаться до Деметры и писал несколько писем от лица Джорджа, указывая адрес её бабушки, пока они не получили штук двадцать кричалок от ворчливой старухи, где она, пользуясь такими ругательствами, о которых не слышал даже Фред, ясно дала понять, что писем на свой адрес она больше не потерпит.       Фред думал, что она явится к Морте на день рождения, двадцатого октября, но и тут они прогадали: Деметра просто прислала посылку с поздравлениями, а сама так и не появилась. Ему было больно наблюдать за тем, как сильно испортилось настроение Морты, и в тот день он старался её развеселить так, как он никогда не делал раньше.       — Фредди, ты не спишь? — плечо пронзило сладкой негой, как только она коснулась его, посылая тягостные электрические сигналы чуть ниже пояса.       — Думаю, — тихо сказал он, чувствуя, как она невольно вздрагивает от сквозняка. Фред взмахнул палочкой, и раскрытое наполовину окно со скрипом закрылось.       — О чём?       — Да… вот, о всяком, — он усмехнулся и ласково притянул её к себе за поясницу. Когда она разнежилась от тесного физического контакта, Фред сжал славный женский зад, довольно ухмыляясь.       — М-м, приведёшь пример? — она лизнула его кадык, глядя на него из-под пушистых ресниц. Горячее дыхание приятно обжигало его тело, медленно перемещаясь с шеи на ключицу, а затем и ещё чуть дальше. Её нос коснулся его плеча, игриво потираясь о бледную веснушчатую кожу.       — Почему ты продолжаешь спать со мной?       Вопрос неловко повис в воздухе, и Морта, словно почувствовав это, отстранилась.       — Потому что ты хорошо трахаешься? — просто, словно это ничего для неё не значило, ответила Морта, нервно поправив светлые волосы. И сколько раз он уже слышал этот ответ?       — М-м, хорошо, — Фред приподнялся на локтях, принимая сидячее положение. — А как думаешь, почему это продолжаю делать я?       — У тебя и не должно быть скрытых мотивов, дурачок, — она легонько царапнула его по плечу, усмехаясь, — я красивая, — Морта тихо вздохнула, когда Фред подцепил большим пальцем её сосок, по-собственнически сжимая правую грудь.       — Не могу сдержаться, — Фред коротко вздохнул, прокрутив его между пальцами, — у тебя чудесные сиськи. Что ты там говорила?       — Дурак, я же говорю, — Морта взъерошила его волосы, больно царапая кожу на его голове. — Ты голову теряешь, как только видишь мои сиськи, так о каких скрытых мотивах ты говоришь?       — Всё правильно, Бёрк, — Фред зарылся лицом в её грудь, мягко касаясь губами бледно-розового ореола, — ты такая проницательная, — промычал он, ухмыляясь, как довольный кот.       — Я ненавижу, когда ты так делаешь, — Морта рвано вздохнула, когда Фред, приподняв её за бедра, усадил девушку между своих ног, глядя на неё исподлобья.       — Не ври. Ты обожаешь меня, я же знаю, — он потерся двухдневной щетиной о нежную кожу ареолов, поддразнивая, и со странным воодушевлением наблюдая за тем, как она недовольно кривила свое красивое лицо, дула губы и фыркала, пытаясь как можно скорее отстраниться от него и прекратить эту пытку. — Поэтому ты и продолжаешь обманывать своего отца, жить со мной, когда на пороге войны каждый мой день может быть последним. И я… — Фред на секунду растерялся, прерывая зрительный контакт. Он столько дней планировал этот диалог, и в самый ответственный момент… банально разволновался?       — Ты… нет, — Морта глубоко вздохнула и чуть приподнялась, но Фред вовремя сориентировался, крепко удерживая её за бедра.       — Да, — он ласково подул на её щёку, резким потоком воздуха сдувая светлую прядь волос. — Мы должны поговорить об этом.       Морта съежилась и, предприняв ещё одну безуспешную попытку вырваться, поняла, что разговора, который был так необходим им обоим, уже не избежать.       — Попалась, — голос Фреда углубился, наполнился мёдом. Он чуть усилил хватку, почти на сильно удерживая её на одном месте, на что Бёрк недовольно закатила глаза.       Неожиданно на неё нахлынул какой-то странный прилив нежности, и Морта бережно коснулась ладонью его затылка, а другой чуть сдавила его подбородок, глядя своими светло-голубыми глазами в его карие.       — Фредди, — елейно, слишком высоким тоном начала она, касаясь губ его кончика носа, — ну зачем тебе эти дурацкие разговоры? Разве я пришла к тебе, потратила своё время ради этого? Вместо того, чтобы выяснять отношения, ты мог бы хорошенько отыметь меня во второй раз, — она нетерпеливо поерзала, потираясь нижней частью живота о кожу его оживившего члена, заставив Уизли плотно сомкнуть губы, противясь очевидной провокации. — Давай же, милый. Действуй. Трахни меня.       — Бёрк, хватит, — Фред вздохнул, чувствуя, как в очередной раз теряет контроль над ситуацией, но желание прояснить всё в этот раз было сильнее его низших желаний. Он раскрыл глаза, наблюдая за тем, как Морта, состроив невинный взгляд, затеяла какую-то очередную игру, которая, очевидно, приносила ей несказанное удовольствие.       — Ах, мне прекратить? — Морта глупо похлопала ресницами, в это время уже применяя тяжелую артиллерию в виде своих проворных пальцев, ласкающих оттянутую головку.       — Что ты из себя строишь? — он лукаво вскинул брови.       — Ну, тебе же нравится, когда я выставляю себя дурочкой. Ведь так, Фредди? — сказала она уже своим, не наигранным голосом, насмешливо сощурившись. — И тебе нравится, когда вокруг тебя прыгают, дабы удовлетворить все твои потребности.       — А тебе бы не понравилось?       Вопрос невесомо повис в воздухе, ударяясь о её задумавшееся на мгновение лицо. Фред с нежным придыханием, уже в который раз про себя отметил, что Морта Бёрк — это гребанное воплощение женской красоты и сексуальности, никак иначе.       Возможно, подумал Фред, не существует мужчины, который, увидев её, не подумал бы о чём-то непристойном.       — Мне — нет, — Морта по-кошачьи выгнулась, в очередной раз пытаясь разорвать крепкую хватку, — меня тянет блевать, когда мужчина делает всё, чтобы услужить мне. Поэтому, наверное, я и позволила случиться всему «этому» между нами.       — А конкретнее? — Фред неровно вздохнул, пытаясь одновременно сдерживать её в своих руках, поддерживать зрительный контакт и не теряться в её красоте.       — Меня дико возбуждает тот факт, что ты позволяешь себе делать со мной всё, что тебе заблагорассудится, не пытаясь мне понравиться. Ты свободный, независимый и мужественный, Фредди. Это и сводит меня с ума, если ты хотел услышать именно это, — в конце последнего предложения её самоуверенная ухмылка померкла, и она немного отстранилась от него, уже напрочь прекращая всевозможные ласки. Подобная смена настроения не сказать, чтобы сильно ему понравилось, но Фреду необходимо было знать чуть больше.       Что-нибудь о её прошлом.       — Так твои бывшие тоже сводили тебя с ума? — он ухмыльнулся, заботливо погладив её бока.       — Ну… — Морта смежила брови, неловко поерзав на нём. До этого они ни разу не говорили об их прошлых отношениях, и эта тема считалась даже в общении с Деметрой неким «табу». Дерек Паркинсон, её самый первый парень. Четвертый курс. Ей пятнадцать, ему — восемнадцать.       — Ну? — Фред ласково боднул её в грудь, назло потираясь отросшими рыжими волосами о нежную белоснежную кожу. Он знал, что Морта терпеть не может щекотку, поэтому в любой удобный момент дразнил её, но сейчас она не рассмеялась, как обычно, не наорала на него с претензиями, не задергалась, пытаясь его ударить, а просто молчаливо отодвинулась.       — Если не хочешь, можешь не говорить, — тихо продолжил Фред, убирая светлые волосы за спину, открывая вид на острые ключицы.       — Всё в порядке, — неуверенно ответила Морта, обняв его за шею, — просто если бы у меня была возможность повернуть время вспять и не заводить отношения в четырнадцать, я бы с удовольствием ею воспользовалась.       — Поделишься?       — Да, — глухо отозвалась она, положив голову ему на плечо.       Фред поерзал на простынях, принимая более удобную позу, одновременно предчувствуя тяжелый диалог. Морта, сколько он её знал, ещё никогда не выглядела настолько неуверенной, нерешительной и уязвимой.       — Мне было четырнадцать, когда Дерек Паркинсон предложил мне встречаться, он учился на седьмом курсе и уже заканчивал школу. Сначала он несколько месяцев, вплоть до Рождества, ухаживал за мной, пока я не согласилась. С этого и началось самое неприятное, — Морта сжала губы в тонкую линию, от волнения царапая веснушчатую спину. — Наверное, это я была дурой, стоило иметь больше самоуважения, но я словно была сама не своя. Он сильно давил на меня, предлагая заняться сексом, и первое время я была категорически против, но… он был слишком настойчив. Говорил, что после школы женится на мне, говорил, что безумно любит, и что это очень важный этап в любых отношениях. Лил воду в уши, грубо говоря.       Фред тихо вздохнул, сильнее прижимая её к себе. Щекой он чувствовал, как сильно билось её сердце под грудью, и ему безумно хотелось выразить своё сожаление, но он не знал, как. И не знал, примет ли она это.       — В конечном счёте, я сдалась, и он лишил меня девственности под конец учебного года. Стоило ли говорить, что он не ответил ни на одно моё письмо? — Морта горько усмехнулась, больно укусив себя за нижнюю губу. — Самое-самое позорное, что я когда-либо испытывала в своей жизни — это признание маме в том, что я уже не чистая.       — Могу представить, — тихо сказал Фред, мысленно проклиная себя за то, что в такой важный и интимный для неё момент он не может адекватно выразить свои эмоции, поддержать. Это умел Джордж.       Однако Морту это ничуть не смутило.       — Я до сих пор помню, как она со всей силы ударила меня по лицу, назвала позором семьи, а после — выпорола, — голос Морты предательски надломился, пока тонкие короткие пальцы нервно сжимали его плечо.       Без лишних слов, недолго думая, Фред притянул её к себе за талию, как можно ближе. Короткий вдох и такой же короткий выдох. Он уткнулся носом в жемчужные волосы, бережно поглаживая её бока.       — Мне очень жаль, — хрипло выдавил он, касаясь губами волос на светлой макушке.       — Нет, всё нормально. Я ведь это заслужила, — продолжила Морта, горько усмехнувшись. — Просто остался неприятный осадок, и теперь я больше не могу нормально смотреть на розги.       — Это ужасно, мне правда очень жаль, — Фред заглянул в её глубокие, чистые голубые глаза, большим пальцем придерживая за подбородок. Морта выглядела чересчур спокойной и отрешенной. Она не плакала, как он сначала предположил, и не злилась. Просто смотрела на него полупустым взглядом, словно о чём-то размышляла.       — Моя мама — хорошая и справедливая женщина, не бери в голову, — наконец тихо продолжила Морта, — я сама виновата в том, что опозорила себя и свою семью. Мне стоило быть сдержаннее.

***

      «Ночной рыцарь» мерно покачивался из стороны в сторону, быстро передвигаясь по окрестностям Шотландии, границу с которой они пересекли ещё час назад. Иногда он останавливался, сильно дергаясь вперед, когда нужно было перескочить в другое графство или же подцепить очередных пассажиров.       Салон, освещенный лишь светом мерцающей луны, погрузился в тихую трель из всевозможных звуков, издаваемых незнакомцами, которые доверчиво посапывали на соседних кроватях. Одна пожилая ведьма в застиранной пижаме что-то тихо бормотала себе под нос, чиркая острым пером летающий журнал, ребенок на соседней кровати каждые пятнадцать минут вздрагивал и, словно в приступе, бормотал несвязные фразы, а его мама тихо гладила его по голове и ласково шептала «Спи». Мужчина, взобравшийся на кровать прямо в деловом костюме, периодически шуршал, поглаживая объёмный портфель, который он расположил у себя на животе.       Деметра тихо вздохнула и перевернулась на другой на бок. Как только она легла спать, подушка была настолько прохладной, что устоять перед уютным целебным сном было попросту невозможно, но сейчас, по непонятной причине, она в тревоге проснулась и уже битые полчаса не могла сомкнуть веки.       Мысли о случившемся две недели назад беспощадно лезли в голову. Одна и та же сцена всё появлялась и появлялась у неё перед глазами, словно собственный мозг издевался над ней, пытаясь свести с ума. Жалея себя, она пару раз даже проплакалась, заглушая всхлипы подушкой, дабы случайно не разбудить посторонних, но в скором времени она попросту устала от копания в себе, в Джордже и в Алисии, и глупо уставилась на тёмную пижаму лежавшего перед ней волшебника.       За спиной яростно зашуршали простыни. За этим последовало тихое лязганье железом, непонятное бормотание, и вскоре на подушку Деметры упал тусклый свет, который жутко дрожал, перемещаясь из стороны в сторону, в такт движениям автобуса.       Деметра медленно повернулась в сторону источника света, щурясь с непривычки. Вокруг тёти Саманты летали маленькие белые огоньки, освещая в полумраке чересчур напряженное и заспанное лицо. Распущенные тёмные волосы забавно лезли ей в глаза, пока наспех надетые очки опасно свисали с носа. Она была такой сухой, худой и строгой, что невольно напоминала ей более молодую версию МакГонагалл, и от своего сравнения Дормер тихо хихикнула в подушку, пряча половину лица.       — Тоже проснулась? — безразлично отозвалась тётя, наконец развернув свиток, и мельком взглянула на неё. При таком освещении её голубые глаза казались настолько светлыми, что, признаться честно, становилось жутко.       — Да, — сипло отозвалась Деметра и приняла сидячее положение, зябко потирая плечи. Взгляд невольно устремился в окно, и к своему удивлению она отметила, что время близилось к утру. На горизонте уже забрезжила светлая полоска, размазывая глубокое чернильное небо.       — Займись делом тогда. Почитай ещё раз, как накладывать заклинание-шов, бинт и шину, и как вправлять кости, — нравоучительным тоном сказала Саманта, параллельно вчитываясь в свиток.       Деметра, подавляя раздражение, подтянула к груди сумку с тяжелыми учебниками и зельями, и с характерным звуком раскрыла страницу с оставленной закладкой. Лежащий рядом мужчина испуганно вздрогнул.       — Простите, — тихо пробормотала она и, взмахнув палочкой, наколдовала вокруг себя несколько огоньков и погрузилась в чтение.       Неделю назад, впервые за долгое время, было проведено собрание в штаб-квартире Ордена, которое было охарактеризовано Кингсли как «дело срочной важности», вызванное решением Министерства провести ежегодную традиционную ярмарку в честь Самайна.       Праздник, ассоциирующийся с урожаем, очищением и уважением к усопшим, уходил в глубокое прошлое кельтских народов, и даже в кризисные времена ведьмы и колдуны выстраивались в хороводы, наряжались в шкуры животных и проводили ритуалы с огнём. Некоторые магические семьи, как Малфои, предпочитали праздновать отдаленно от других, почитая предков через построенные вручную алтари из костей, цветов и веток.       Как ни странно, Самайн праздновали даже во время первой магической войны, только очень обобщённо. Количество людей, участвующих в подобных массовых мероприятиях, строго регулировалось Министерством, а для проведения ярмарки выделялась особая локация.       В этом году в качестве локации выбрали заповедник в Каледонском лесу, на севере Шотландии, до которого было довольно проблематично добираться, поэтому многие волшебники предпочитали услуги «Ночного рыцаря».       Совместно с фестивалем, отдел магических игр и спорта организовал спортивную благотворительную игру между «Паддлмир Юнайтед» и «Сканторпскими стрелами», вырученные деньги от которой должны пойти на нужды больницы Святого Мунго.       Вся проблема заключалась в том, что количество волшебников, присутствующих в эти дни в таком ограниченном пространстве, близилось к тысячи, а учитывая активную деятельность пожирателей в летний период, стоило ожидать масштабную операцию по запугиванию магического населения или, как минимум, нашествия великанов или дементоров.       Однако, как выразилось Министерство, в лице её отца — главы отдела магического правопорядка, Аврорат бросил все силы для того, чтобы данное мероприятие прошло максимально безопасно.       Для этой миссии Орден выделил несколько человек: Деметра и Саманта, в случае неэффективности группы целителей из Мунго, будут вынуждены разбить «лекарский» лагерь и помогать раненым, если пожиратели всё же придут в наступление. Сириус, в свою очередь, обязан доставить их из «пекла» в безопасную зону.       Фред, Джордж и Ли, как юные члены Ордена, проявившие наилучшие результаты в подготовительных тренировках, будут обязаны защищать людей со стороны трибун квиддичного поля, если удар пожирателей будет направлен именно туда. Их должны подстраховать с другого блока Теодора, Римус, Гестия Джонс и Наземникус Флетчер.       Мистера Уизли и Билла направили в Каледонский лес по работе, Артур обязан контролировать процесс торговли и конфисковывать проклятые товары, а Билл, как ликвидатор заклятий, следить за тем, чтобы мероприятие проходило легально, в частности, для животных и растений, обитающих в заколдованном лесу.       Бенджамин, Кингсли Бруствер и Аластор Грюм контролировали мероприятие вместе с другими штатными мракоборцами, но, фактически, цель у всех была одна — защитить как можно больше людей и по возможности обезвредить пожирателей.       Объединение Деметры с её тётей произошло, по её мнению, при довольно странных обстоятельствах.       23 октября, 1996 год. Площадь Гриммо, 12       Миссис Уизли хозяйничала на чужой кухне, разливая членам Ордена, явившимся на собрание, щедрую порцию застоявшегося вина. Уютно плыли по воздуху небольшие закуски в виде пирожков и бутербродов, размещаясь в разных частях стола, так, чтобы каждый мог дотянуться до тарелки.       — Самое сложное — задействовать новичков, — хмуро подытожил Кингсли, разглаживая свой пергамент, на котором он зарисовал заготовки плана.       Миссис Уизли на мгновение замерла — и вместе с ней застыли летающие тарелки с кувшинами. Затем она, ощурившись, метнула цепкий взгляд в мракоборца, с вниманием поглощая каждое его слово. Она нервно натирала палочку полотенцем, пока её муж со всей серьезностью изучал детали своей миссии, обозначенные на его пергаменте.       — А может быть, их поставить на защиту Хогсмида? За место них можно взять Нимфадору, она же более опытная, а миссия очень опасная, — предложила она, возобновив перемещение предметов по воздуху. — Ну, или… — миссис Уизли на мгновение неприязненно сощурила свои добрые глаза, метнув взгляд в сторону Деметры, одиноко ковыряющейся в своей тарелке с салатом, — напрячь Деметру? Всё равно, как вы выразились, риск возможен, но не стопроцентен.       — Молли, тебе… — начал было Бен, планируя сказать что-то до чёртиков грубое, но во время остановился, когда его жена легонько отдёрнула его за локоть. — Ты уже определись, опасная эта миссия или нет, — он фыркнул, мягко сжав ладонь Саманты в своей руке.       — Ну, — миссис Уизли, стушевавшись, нервно пробормотала: — это опасно, но не так, чтобы сильно, вы же сами говорили про ограничительные меры. Большая часть Ордена уже задействована, так какой смысл запрягать ещё и новичков? — она жалостливо посмотрела на близнецов, один из которых был мрачнее тучи, и материнское сердце болезненно сжалось.       Остальные члены ордена либо тихо переговаривались, подходя к Кингсли для уточнения обязанностей, либо отмалчивались, как Деметра, вглядываясь в пустой пергамент.       — Вообще-то, мы… — начал уже Фред, но был перебит густым басом Бена.       — А почему тогда ты предлагаешь втянуть в это Деметру, хрупкую девчонку, которая в первую же минуту погибнет в этом мессиве, а здоровых лбов оставить сидеть в безопасном месте, грея жопы? — Бенджамин язвительно выгнул брови, подперев подбородок огромной ладонью.       Миссис Уизли плотно сомкнула губы, решив, что будет лучше, если она промолчит.       — Мы не хотим отсиживаться в стороне, — громко сказал Фред, на несколько секунд взглянув на Деметру, которая словно и не присутствовала здесь.              — Отправляйте нас в самое пекло, — холодно добавил Джордж, чуть скомкав пустой пергамент, а Ли, сидевший слева от него, активно поддержал эту идею.       — Нет! — строго отрезала Молли, да так, что на неё обернулись все присутствующие. Смутившись от подобного внимания, Миссис Уизли добавила миролюбивым тоном: — Вы можете учавствовать в миссии, но только не в самом пекле. Вас же там размажет в лепешку!       — Молли, они уже взрослые мальчики, — добавил Сириус, ухмыляясь, — и сами знают, как будет для них лучше.       — В том-то и дело, что они ничего не знают! — рявкнула она, злобно хлопнув полотенцем по плечу.       — Отставить перепалку! — внезапно оглушил всех Кингсли, по всей видимости, использовав сонорус для усиления голоса. — Молли, прошу тебя, это серьёзное дело. Я понимаю, что ты волнуешься за своего мужа и сыновей, но, уверяю тебя, всё будет в порядке. Министерство назначило для выявления пожирателей лучших авроров, многие из которых награждены орденами Мерлина за участие в Первой магической войне, и знают многих пожирателей в лицо. Всё это — по большей части дополнительные защитные меры. Вероятность терракта есть, но очень, очень маленькая.       Миссис Уизли, наконец убавив свой пыл, коротко вздохнула, решив больше не влезать в дела Ордена таким образом.       Обозначив задание для близнецов, Ли и других новичков, Кингсли запнулся, остановившись на Деметре. Она показывала не лучшие результаты в боевой магии, соответственно отправлять её на любые задания, так или иначе связанные с дуэлями — значит отправлять её на верную смерть.       — Деметра могла бы помогать мне, — предложила Саманта, замешкавшись, — мне нужен человек, который будет успокаивать людей в случае их невменяемости, держать свет и подавать зелья.       — Отлично, — согласился Кингсли, — итак, давайте повторим обязанности и позиции каждого…       Когда автобус остановился, время близилось к полудню. Бледное солнце легкими брызгами ласкало уже застеленные кровати, пока волшебники, выстроившись в длинную вереницу, визжали, клокотали, и то и дело перебрасывались фразами:       — Ай! Кто наступил мне на ногу?       — Прошу прощения, сэр.       — Ох, а куда подевались мои вещи? Где мой чемодан?!       — Мадам, вы потеряли свой чемодан? Вам помочь?       — Что-то случилось? — девушка перед ней любопытно завертела головой. — Что такое?       Деметра раздраженно стиснула зубы и сильнее натянула на свою голову капюшон мантии, закрывая уши. Окна на третьем и втором этаже были открыты, из-за чего по салону гулял холодный октябрьский воздух. Ведьма с ребенком то и дело ворчала, что её сын заболеет и «подогревала» его чарами так активно, что в скором времени мальчик начал противно жаловаться на то, что ему слишком жарко.       — Привыкай. В общественном транспорте это — обыденные вещи. Не всегда же пользоваться порталами и трансгрессией, — проговорила Саманта за её спиной, видимо, проницательно отметив её раздраженный настрой.       — Ага, — недовольно буркнула Деметра, медленно двигаясь следом за девушкой. Ну почему эти волшебники — такие несобранные черепахи?       Когда она наконец вынырнула из салона на свежий воздух, лёгкое дуновение ветра пронзило её до костей, вызывая неконтролируемую дрожь по всему телу. Она уже успела забыть, насколько шотландские ветра противные и промозглые.       Наложив на себя согревающие чары и несколько раз подув на ладони, Деметра удивлённо огляделась по сторонам: их, кажется, отвезли не туда…       Автобус остановился у маленькой пожухлой полянки. В желтых гнилостных травинках клочками путался мусор. Запах стоял настолько резкий, что приходилось невольно сжимать ноздри. Недалеко от места парковки одиноко стояло тощее деревце, чьи грязные голые ветви уныло свисали к земле.       Через несколько секунд раздался громкий хлопок — «Ночной рыцарь» помчался дальше, прямиком к Бирмингему. Деметра продолжила стоять, рассматривая отвратительные кучки мусора, искренне не понимая, куда делись те самые могущественные стволы деревьев, величественные гиппогрифы и игривые феи, о которых пели в песнях. Где же тот самый Каледонский лес, где много лет назад жил сам Великий Мерлин?       — Пойдём, а то у тебя сейчас челюсть отвиснет, — Саманта взяла её за локоть и потянула за собой.       Они пристроились к остальным волшебникам, которые бодро следовали четко обозначенному маршруту, перешептываясь и переговариваясь. Судя по их разговорам, все они тоже направлялись на фестиваль в честь Самайна, а пара молодых парней и вовсе активно обсуждали, кто выиграет в этой игре. Один ставил на Элтона Барнса и Оливера Вуда из Паддлмир Юнайтед, а другой высмеивал его выбор и в противовес ему ставил на своих любимчиков из Сканторпских стрел. Деметра брезгливо переступала через алюминиевые банки и другие человеческие отходы, пока остальные ведьмы и колдуны, как и её тётя, словно не замечали этого.       Они остановились у непроходимой стены из выстроенных в чёткую линию деревьев, которые мужественно преграждали им путь. Мужчина в ярко-красном костюмчике, оказавшийся во главе толпы, поднял палочку и прошептал какое-то заклинание.       Секунда. Две. Три.       Земля под ними густо загудела и задребезжала, медленно раздвигаясь в стороны, пока волшебники чертыхались и, теряя равновесие, падали на холодный песок вместе со всеми вещами. Кроны деревьев распускались и меняли свое положение, словно формируя своеобразный проход. Широкие стволы низко гудели, медленно, вибрирующе передвигаясь по земле. Деметра невольно вцепилась в рукав тёти и сжалась, крепко держа в руках сумку с зельями.              «Лишь бы не разбились, лишь бы не разбились…»       Когда всё успокоилось, она недоверчиво разлепила веки. Деревья раздвинулись в стороны, формируя своеобразную арку, приглашающе склонив полуголые ветви. Толпа постепенно начала рассеиваться, и волшебники двинулись вглубь леса.       Поправив тяжелую сумку на плече, Деметра вздохнула и вместе с тетей побрела следом за остальными.       Как только они вошли в лес, уши заложило так, словно они ушли куда-то под воду. Тишина распространилась по воздуху с лёгким дуновением ветра, и казалось, будто все разговоры были где-то вдали от неё, словно что-то инородное, неправильное. Через тело прошел мощный энергетический заряд, питая её изнутри, до пальцев ног. Магия.       Под магловскими кроссовками приветливо шуршала опавшая листва, в то время как оголенные кроны деревьев тоскливо качались из стороны в сторону, провожая последние тёплые деньки перед наступлением ноября, а после и зимы. Они разрастались, сплетаясь где-то наверху, и закрывали свет так, что косые солнечные лучи с трудом проникали сквозь них и рассекали бледный, золотистый полумрак.       Ухо уловило справа от себя резкий шорох, и Деметра машинально развернулась, но никого не заметила. Когда она сделала еще несколько шагов, шорох повторился, но только с другой стороны, и Деметра всё так же обернулась, пытаясь выяснить, кто именно так надоедливо жужжит прямо ей в ухо, но она снова никого не выследила.       Когда за её спиной раздался чей-то смех, Деметре стало не по себе.       Заметив скопление странных разноцветных светлячков у ствола дерева, почти сбросившего свои листья, приглядевшись, ей всё сразу стало ясно. Феи развлекались и подтрунивали над гостями, подлетая к ушам с навязчивым жужжанием, а затем словно испарялись в воздухе.       Пройдя еще несколько дюймов, Деметра невольно стала наблюдательницей уж очень забавной сцены: один из нюхлеров, волшебных созданий, отдалено напоминающих утконосов, учуяв туристов, проворно пробрался прямиком к пожилой леди, с ног до головы усыпанной золотыми камнями, и попытался агрессивно снять с неё как можно больше драгоценностей.       Ведьма истошно закричала, завертелась, пытаясь снять с себя надоедливого зверька, но он уже успел прихватить как минимум пять штук золотых колец и вскарабкавшись к её шее, как белка, попытался захватить золотую цепочку.       — Мадам, спокойнее! — к ней подбежал тот самый мужчина в красной мантии, вцепившись в тело зверька, который уж очень не хотел отлипать от женщины. — Пожалуйста, мадам! Ай! — женщина, пытаясь отбиться от нюхлера, больно ударила волшебника по голове, из-за чего тот выпустил зверька из рук. Нюхлер с невероятной скоростью собрал остальные украшения и, спрыгнув, быстро улизнул с тропинки, скрываясь в чаще леса.       Пожилая леди громко возмущалась еще пару минут, пока Саманта, не выдержав подобного представления, не подошла к ней чуть ближе, больно потащив Деметру следом за собой.       — Может быть, вместо того, чтобы сейчас визжать и возмущаться, угрожая заповеднику Визенгамотом, стоило позаботиться о своих драгоценностях заранее? — язвительно спросила Миссис Харрис, выгнув брови.       — Да как Вы… да кто Вы такая… — ведьма нервно поправила розовую шубку под мантией, испепеляя тётю взглядом.       — А кто Вы такая, чтобы угрожать расправой невинным животным, которые, очевидно, не могут сдерживать себя? — Саманта продолжила наседать, злобно сощурив голубые глаза. — Для чего же Вы так вырядились, интересно?       Ответ пожилой леди утонул в общем удовлетворенном гуле. Деметра покосилась на тётю, отмечая её чересчур удовлетворенное выражение лица, и коротко вздохнула. По непонятной причине ей очень нравилось вступать в конфронтации с людьми. Это словно приносило ей космическое удовольствие.       — Кажется, мы пришли! — крикнул какой-то парень, указывая на хиленькую деревянную будку, расположенную посреди дороги и окруженную зеленым плющом. Рядом с ней стояло несколько мракоборцев с грозными лицами, держа палочки наготове.       Очередь, на удивление, продвигалась быстро. Когда Деметра и Саманта достали свои палочки для контроля, один из мракоборцев в грубой манере приказал им показать свои запястья, сверяясь с каким-то отчетным журналом.       — Так-так, — произнес дряблый старичок, находившийся в будке. — Клён, двенадцать дюймов, середина дракона. Благодарю, мадам, — он поправил свои огромные очки, отдавая палочку Саманте, и принялся исследовать старую палочку Адории, которую Деметра одолжила для дела. Так как все данные о волшебных палочках учитывались и отправлялись в министерство, было опасно предъявлять для контроля именно свою палочку, учитывая то, какая власть концентрировалась в руках её отца. Распивать «оборотное зелье» не было смысла, ровно как и транфигурировать волосы, кожу и черты лица, ведь на каждом углу виднелись антитрансгрессионные и антитрансфигурационные руны, значительно ограничивающие магию.       Когда они прошли проверку, им выдали брошюру.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КАЛЕДОНСКИЙ ЛЕС — ДРЕВНЕЙШИЙ ШОТЛАНДСКИЙ МАГИЧЕСКИЙ ЗАПОВЕДНИК»

      Деметра быстро пробежалась глазами по тексту, где подробно, в деталях описывалась всевозможная флора и фауна заповедника, основные элементы экскурсии, важные исторические тропы, по которым ходил сам Мерлин, дом самого Мерлина, и много-много объяснений, как и каким образом добраться до того или иного исторического достояния. Их с тётей по большей части волновало примечание в конце, добавленное, по всей видимости, в спешке, так как оно не соответствовало общему дизайну брошюры.

Если вы прибыли на ежегодный фестиваль в честь «Самайна», и желаете посетить захватывающую игру между «Паддлмир Юнайтед» и «Сканторпскими стрелами», которая состоится в ночь с 31 октября по 1 ноября, пройдите, пожалуйста, вдоль по левой тропе и протяните пригласительные флаеры аврорам на посту. Если у вас есть удостоверение на торговлю, пожалуйста, предупредите об этом дежурных мракоборцев, и они направят вас к месту регистрации.

      Деметра осторожно положила брошюру в сумку, дабы случайно не помять, и, последовав маршруту, они прошли ещё как минимум два контрольных поста, прежде чем попасть в самый эпицентр веселья и событий. Весёлая, бодрая ирландская музыка, казалось, играла отовсюду, игриво распространяясь в пространстве, и, кажется, она была зачарованной, иначе Дормер никак не могла объяснить своё резко возникнувшее желание впуститься в пляс.       Тыквы, чьи внутренности были вырезаны в забавные, злобные, а иногда и вовсе в устрашающие лица, были везде: их вешали вокруг небольших прилавков, подсвечивая с помощью магии, они были разбросаны просто так, на полу, и словно злобно ухмылялись, наблюдаяя за происходящим, а некоторые и вовсе свободно летали в пространстве. Правда, иногда они сталкивались друг с другом, и взрывались, расплескивая свои внутренности на колдунов и ведьм, которые резвились, почти как дети, и, казалось, были только рады этому.       Некоторые волшебники были одеты не совсем традиционно, разукрашивая своё лицо искусственной кровью или же переодеваясь в устрашающие костюмы. Вероятно, этими волшебниками были маглорожденными, на которых периодически косились те ведьмы и колдуны, которые таскали на себе шкуры животных.       Жизнь в этом маленьком организованном месте обжигающе кипела, и Деметра в предвкушении вдохнула как можно больше этого опьяняющего аромата жженого воска, душистой выпечки, пряных яблок и мёда.       — Рано мы пришли, — хмыкнула тётя Саманта, сверяясь с временем. — Квиддич начнётся только в семь тридцать, а сейчас только час дня.       — Вы разве не хотите… — начала уже было Деметра, но тётя лишь отмахнулась от неё, напряженно поджав губы.       — Так, ладно, — миссис Харрис развернулась к ней и кинула в руки несколько золотых монет. — Ты пока здесь развлекайся, купи что-нибудь, а я пойду, поищу своих коллег. Оценю обстановку, — стоило только ей договорить последнее предложение, как она тут же скрылась где-то в толпе, оставляя Деметру совершенно одну, посреди толпы празднующих волшебников.       — Сказала бы просто, что хочет слинять, — пробурчала про себя Деметра, почти машинально прижимая к себе сумку с зельями.       Время тянулось, как вязкий сгусток шоколада в креме запеченного яблока, которое она приобрела у одной милой пожилой женщины. Деметра лениво наблюдала за тем, как люди вокруг неё скапливались в компании, громко хохотали и взвизгивали, играли в различные игры и водили хороводы, напевая известные песни про Мерлина и «Духа Самайна».       Как же неприятно и жестоко её бросили совершенно одну, почти в разгар веселья, и как же неприятно от этого саднило в сердце. Морты, которая бы развеяла её тоску, по близости не было.       Стоило только червячку нежного (а сейчас почти отвратного) воспоминания о Джордже взобраться из бессознательного, куда она осознанно впихнула почти все её любимые моменты с Уизли, в сознательное, её словно пришибло «Остолбеней». Сердце предательски ёкнуло, отзываясь непреодолимой тоской, и она грустно поджала губы. Ранее она старалась отметать все мысли об измене и предательстве, но сейчас, по непонятным причинам, её словно огрело чем-то неприятным.       Тётя её бросила. Джордж — бросил, как раз в тот момент, когда ей было труднее всего ему довериться, но она это сделала. Отец — бросил, как раз в тот момент, когда она нуждалась в нём сильнее всего.       Почему с ней всегда это происходит? Возможно, это какая-то карма из прошлой жизни? Возможно, она таким образом оплачивает свои прошлые грехи?       Деметра одиноко брела вдоль прилавков, кидая безразличные взгляды на всевозможные товары, среди которых были овощи, фрукты, подделки с изображениями членов двух команд, всевозможные бытовые вещи, редкие травы и украшения. Гнетущее одиночество разъедало её изнутри, и уже никакие чары веселья, наложенные на музыку, не действовали. Было неприятно осознавать свою слабость, свою трусость, но ей так сильно хотелось спрятаться куда-нибудь, забраться в какое-нибудь… дупло. Да, забраться в дупло и       сидеть там до конца своей жизни, больше ни с кем не контактируя.       — Дормер?       Деметра остановилась, словно её ноги пригвоздили к земле и, спиной чувствуя на себе тяжелый взгляд, осторожно обернулась.       — Флинт? — в горле пересохло. Меньше всего она ожидала встретить здесь бывшего капитана сборной Слизерина, который выпустился из Хогвартса ещё два года назад.       Выглядел он, мягко говоря, не очень. Сальные каштановые волосы, небрежно собранные в странную челку, зачесанную на бок, скрывали половину его лица, однако массивные резцы, покрытые желтым налетом, всё также выпирали вперед, из-за чего он был похож на уродливого кролика. Взгляд у него был таким же липким, противным и тупым, как и два года назад, однако… Её внимание привлекли его руки. Они непроизвольно тряслись, словно от драконьей лихорадки, пока внешне парень выделял тотальное спокойствие. Очень странно.       — Ты чего здесь делаешь? — он вскинул брови и улыбнулся, сильнее обнажая выпирающие резцы. Деметра сглотнула ком в горле, сжимая в кармане мантии палочку.       — Ничего, — она растерянно облизнула пересохшие губы. — Ну, то есть… веселюсь, развлекаюсь…       — Да что ты знаешь о развлечениях, — он неприятно рассмеялся, убирая челку с лица. — Там, возле трибун, мы с парнями собрались, почти весь слизеринский выпуск. Ещё и Пьюси. Вы же, голубки, нравились друг другу, да?       — Э-эм, — Деметра огляделась по сторонам, пытаясь найти причину для того, чтобы улизнуть, — это ты к чему?       — Ну, как к чему, Деме-етра, — Флинт наклонился ближе. От него жутко несло перегаром и гнилью, и она кое-как подавила в себе желание сморщиться. — Ты же ведь наша девочка, слизеринка. Нечего тебе здесь шляться вокруг этой грязной швали, да? — он гнусаво хихикнул, цепким взглядом всматриваясь в её лицо. — Пойдешь с нами, и там по-настоящему, по-чистокровному развлечешься. Мы с парнями тебя в обиду никому не дадим.       — Я, пожалуй, откажусь, — она натянула улыбку и попробовала отстраниться, но Маркус больно схватил её за запястье, впиваясь грязными ногтями в кожу.       — Да ладно, Дормер, хватит ломаться, — уже более раздраженно начал он, — пойдём, ничего ты не потеряешь. Там и Монтегю с нами.       Неожиданно на плечо Деметры упала чья-то мужская ладонь, в заботливой манере стискивая. Лицо Монтегю осунулось в удивлении, в то время как голос, раздавшийся за спиной, понизился до угрожающего шепота:       — Она же сказала, что не хочет идти с тобой.       Деметра почти машинально обернулась, и удивлённо вскинула брови, когда её взгляд наткнулся на растрепанные тёмные волосы и небритый острый подбородок.       Сириус?       — Да ладно, Сириус Блэк! — Флинт принял скептический вид, с особым снобизмом оглядывая магловский прикид мужчины. Громко и противно фыркнув, Маркус добавил: — Если бы ты действительно убил Петтигрю и тринадцать маглов, то я бы раскланялся в уважении, и поскорее бы удрал, лишь бы не разозлить. А так… — он бледно улыбнулся, — обычный предатель крови, чего уж там.       Деметра почувствовала, как Сириус резко убрал руку с её плеча и, несильно отпихнув в сторону, двинулся на застывшего Флинта. Больно схватив его за грудки, так, что Маркус выдал несвязное кряхтение, Сириус что-то яростно прошептал ему на ухо.       С каждым словом парень бледнел всё сильнее, пока под конец и вовсе не удрал, оставляя Деметру наедине с Блэком.       Мужчина устало вытер капли пота со лба, невольно демонстрируя следы грязи на рукавах рубашки. Деметра опустила взгляд ниже, и заметила такие же грязевые отметины на его брюках. Интересно, чем он занимался?       — Спасибо, что помог, — она выдавила из себя улыбку, чувствуя сковывающую тело неловкость от того, что она обращается к нему не в уважительной форме. Как-то Сириус подловил её на этом, и настрого запретил эти «формальности», как он выразился       ранее.       — Пустяки, — зевнул Блэк и бодро потянулся, разминая мышцы. — Правда, ты мне объясни, куда делись твои основные защитники?       — Джордж и.? — Деметра выдержала небольшую паузу, на что Сириус утвердительно кивнул. Она коротко вздохнула, встряхиваясь так, словно её сразил табун мурашек сразу в нескольких местах. — Долгая история.       — Ну-у, — Сириус показательно взглянул на наручные часы, — и у нас много времени! — он добродушно усмехнулся, прибирая её к себе, за плечи. — Пойдём-пойдём, дорогая, выпьем малинового чаю, поедим тыквенного пирога, и ты сразу мне всё расскажешь. Всё равно будем торчать тут до талого.       — Да там и нечего рассказывать, — Деметра сжала губы в тонкую линию, бросив короткий взгляд на пёструю палатку «Всевозможных вредилок». Если она правильно поняла, то Фред и Джордж на время фестиваля частично переехали в Каледонский лес, дабы продать свои новые товары, напрямую связанные с тематикой Самайна.       — О, поверь мне, судя по твоей кислой мордашке на последнем собрании, тебе явно есть о чём рассказать, — он ласково похлопал её по плечу, и пока они шли до небольшого уличного кафе, Сириус рассказывал ей историю о том, как однажды он чуть не поджог родительский дом, играясь с заколдованной тыквой.       С ним было поразительно легко, и это, признаться честно, одновременно удивляло и восхищало её. Как человек, переживший столько всего за свою жизнь, двенадцать лет находившийся в самых отвратительных условиях рядом с существами, высасывающими из человека всю радость, продолжал оставаться таким же… человечным?       По непонятной причине, после их состоявшегося диалога в конце лета, она начала тянуться к нему. Иногда чуть подольше оставалась после тренировки, предлагая ему отработать дополнительные заклинания и в процессе задавая вопросы. Иногда она подсаживалась к нему на собраниях, и периодически уточняла у него небольшие детали. Делала всё, чтобы с ним поговорить, пока рядом не было Гарри, которому Сириус писал письма буквально каждый день.       От него Деметра узнала, что мама в молодости интересовалась травологией, и как-то раз, в тайне от мадам Стебель вырастила «веселящее» растение, которое нередко используют в наркотических зельях. По словам Сириуса, в тот день они с друзьями от души накурились, да так, что пропустили целую неделю, корчась в лазарете от отравления.       Иногда Сириус, рассказывая ей о каком-то воспоминании, связанном с мамой, в конце хитро ухмылялся и добавлял: «Думаю, ты можешь предположить, чем это закончилось».       Если судить по тому, насколько часто он употреблял эту фразу, её мама чего только не перепробовала за своё неполное обучение в Хогвартсе… и действительно ли они с ней так похожи, как все говорят? В кого вообще у неё такой характер и склад ума?       Неужели в отца?       От подобных мыслей её каждый раз неприязненно передёргивало, возвращая из своих мыслей в реальность. Они сели за маленький деревянный столик, расположенный в небольшом кафе под навесом. Сириус уже оплатил заказ и с хмурым лицом читал статью в Пророке, пока посетители периодически настороженно смотрели на него, словно заранее ожидая чего-то плохого. Странно. Человека оправдали, официально выпустили из тюрьмы, однако мнения в головах людей, закрепившиеся за столько лет, никак не меняются.       — Это сложно, — наконец начала Деметра, собираясь с духом. Сириус отложил газету, вопросительно вскинув брови.       Горло резал нарастающий комок, мешая нормально и связано говорить. Глаза предательски защипало, и пара слезинок       непроизвольно скатилось по щеке.       — Мне изменили, — тихо произнесла она, сжав в ладонях плотную ткань мантии.       Деметра держалась изо всех сил, чтобы не заплакать, чувствуя, как плечи непроизвольно подрагивают от того количества боли и унижения, которое она всё это время держала в себе. Каждый день она просыпалась с непереносимой тоской, и запрещала себе даже думать о том, что произошло, отвлекаясь на зелья, которые ей нужно было приготовить для задания, на повтор целительских заклинаний, которые она изучала на факультативах мадам Помфри, и сейчас, когда проблема встала перед ней ребром, сдерживать себя стало почти невозможно.       Деметра быстро вытерла платком подступившие слёзы.       — Не хочешь уйти? — тихо спросил Сириус, раздраженно махнув рукой на сидящих вокруг волшебников, которые, очевидно, смущали девушку. Деметра ответила кивком и быстро поднялась следом за Блэком, который показал официантке какой-то странный жест.       С трудом выявив место, где почти не было людей, он завёл её за сбросивший листву дуб, и ласково, по-отечески притянул к себе за плечи, утыкаясь носом в темную макушку.       Подул холодный резкий ветер, сметая кучки пёстрых листьев. Он заботливо укутал в подол своей мантии Деметру, которая скукожилась от холода, уже во всю рыдая на плече у Сириуса.       Неприятный, тянущий, тошнотворный клубок в груди начал постепенно развязываться с каждым всхлипом, становилось легче. Ноздри забились, виски неприятно потрескивали, отдавая болью, нос неприятно щипало, однако её в миг окатило таким огромным облегчением, что все эти физиологические неприятности отошли на второй план. Её наконец-то слушают. Наконец-то видят.       — О-он п-поцеловал её, понимаешь? — с перерывами на судорожные выдохи продолжила Деметра, крепко цепляясь пальцами за плотную ткань его мантии.       Сириус гладил её по голове, иногда кивая, соглашаясь с её позицией. Ему казалось, что слова в этот момент излишни, но мысленно он уже строил планы, как бы хорошенько проучить Уизли. Измена, как предательство, отзывалась незажившей, тянущейся гнойной раной на его сердце. Невольно он вспомнил себя и Синтию, а затем мозг достроил дополнительную деталь в виде мерзкого Хвоста, и…       Сириус кое-как сдержал себя, дабы случайно не сделать больно Деметре от вспыхнувшего гнева. Нет, он обязан помочь ей проучить его.       — Спокойно, милая, всё решаемо, — тихо сказал он, когда Деметра уже более менее успокоилась и медленно отстранилась от него, — ты не зависишь от него напрямую, ты нашла свою семью. Это уже хорошо, — он заботливо положил руки ей на плечи, подбадривающе улыбаясь.       — Если бы, — Деметра шмыгнула носом, опустив взгляд.       Ей было стыдно признаваться в том, что она всё ещё любит его, несмотря на этот отвратительный поступок.