***
Встречи с начальством, однако, были нередки, поэтому вскоре пришлось снова явиться к Гейдриху, который на этот раз заявил, что больше не даст сбежать. Впрочем, Вальтер и не был из тех, кто так постоянно поступать. Тот раз был исключением, к тому же Рейнхард уже тогда стал уходить от темы работы, а слушать несколько часов о чём-то другом Шелленберг не был готов. Так всегда, сначала вы обсуждаете дела, редакцию, материалы, а потом Гейдрих внезапно начинает предаваться своим воспоминаниям, из-за чего разговор заканчивается поздно вечером. Уйти же раньше нельзя, потому что "начальство не давало права на капитуляцию". Несмотря на это, Вальтер не раз находил шанс избежать долгих обсуждений не тех тем, как и в этот раз. На самом деле ему повезло, он написал Айсману с просьбой, чтобы он собрал у русских кадров материалы и прислал ему сейчас, понимая, что, видимо, он с Рейнхардом надолго и в один момент он собирался почитать хотя бы статьи, которые необходимо проверить. Тут-то он и узнал, что собрать материалы вышло у всех, кроме Штирлица, который оказывается ещё не появлялся в офисе. Этот прекрасный предлог послужил поводом выйти и позвонить. С адресом вышло, действительно, забавно. Вальтер не сильно верил в судьбу, а вот в счастливое стечение обстоятельств - вполне. Таким образом, он оказался неподалёку от участка Мюллера и, решив, что вмешаться надо бы, пришёл. В этот раз Рейнхард назначил встречу у себя дома, ведь "в прошлый раз мы не успели обсудить все детали". Тем более, сбежать отсюда нельзя настолько незаметно и быстро, потому что паркет в коридоре своим скрипом сдаст любого. Они действительно обсудили необходимые детали, Шелленбергу даже стало казаться, что его может отпустят без странных словесных отступлений, однако, надежда умирает последней. — Вальтер, мне кажется, у тебя проблемы, - спокойно заметил Гейдрих. — У кого из нас их нет? - недовольно парировал Шелленберг, закидывая ногу на ногу. — Может всё-таки расскажешь? - подозрительно по-доброму предложил тот. — Ага, напомни, тебе это сразу чтобы меня выставить из редакции или сначала унизить? - Вальтер усмехнулся, глядя на своего шефа. — Ладно, я сам озвучу. Ты на свою голову умудрился влюбиться в подчинённого и теперь ради него даже с работы сбегаешь, - Рейнхард высокомерно рассмеялся. — Вот не надо приписывать мне грязные слухи. Знал, что ты любитель подобных сплетен, но чтобы настолько... - Шелленберг протянул даже как-то печально. — Кто звонил мне ночью в отчаянии признаваясь, что рассказывал стих Штирлицу, а потом понял, что декламировал на французском² из чего следует, что тот ничего не понял, но из уважения умолчал? - сказал Гейдрих, понимая, что это победа. — Хорошо, убил, - мрачно согласился Вальтер. - В этом мы квиты, ты мне постоянно ночью звонишь³ со странными рассказами о своих похождениях. — Никто из нас не "чистенький", Вальтер, - подметил Рейнхард, пожимая плечами. - Кстати, вкус у тебя есть. — Я не хочу обсуждать с тобой свои вкусы, - хмыкнул редактор. — А за бутылкой спиртного? - заговорчески усмехнулся Гейдрих. — Нет, - мрачно вздохнул Шелленберг, всё надеясь, что этот разговор закончится. — А ведь сам когда-нибудь приедешь. — Страшно такое даже представить. На пару минут воцарилось молчание, но Гейдрих тихо заговорчески спросил: — А у вас уже что-то было? — Я сейчас уволюсь, если ты не прекратишь. — Меня уничтожит начальство, если ты уволишься! — О, значит стоило давно так сделать? — Ты ужасен. — Весь в своё начальство. На этом, слава Богу, обсуждение этого вопроса закончилось. Последнее чего хотел Вальтер, так это обсуждать свои несуществующие даже в теории отношения с Гейдрихом. Нет, они обязательно обсудят что-то подобное потом, однако, сейчас хотелось избежать этой темы. Честно говоря, Шелленберг ни раз задумывался на этот счёт и был вынужден признать, что симпатия к Штирлицу у него есть. Как говорится, отрицать очевидное - глупо. Правда, он не собирался этим особо портить рабочие отношения, понимая, что это всё равно влияет. Однако, пока он не переступает некой черты, можно оставить всё как есть. В конце концов, они в толерантной Европе или где? В общем, пока его любимый русский сотрудник не начал его сторониться - он черту не пересёк. На этом Вальтер и решил прекратить собственные размышления.***
Недостатков у Рейнхарда Гейдриха было не мало, Вальтер Шелленберг знал это как никто другой. Однако, как упоминалось раньше, один из худших - звонки ночью³, как в трезвом, так и в пьяном виде. О, это было отвратительно. Порой Шелленбергу казалось, что он сойдёт с ума, потому что единственные часы отдыха уходили на выслушивание Гейдриха и на ответы. Иногда он звонил, требуя, немедленно прислать отчёт или часть работы. Порой, чтобы сообщить о событии, которое можно поручить кому-либо из отдела. Ну, и не обходилось без звонков-жалоб, где все реплики сводились к тому, что Вальтеру просто не понять, как сложно и тяжело работать и жить. В эти моменты Шелленберг клялся себе, что уволится или утопится, потом он думал, что лучше утопит Рейнхарда. В итоге он плохо высыпался в такие дни и весь его отдел страдал от его раздражительности. Эта ночь не стала исключением, правда, это была четвёртая такая ночь на неделе, что стало уже пределом для нервов и выдержки Вальтера, который уже был злым на своего начальника, который, очевидно, вошёл во вкус пыток. Кроме того как назвать подобные вынужденные часы бодрствования пыткой, на ум ничего не приходило. Вот незадача, выключить звук или телефон было нельзя - как-то он так сделал и Гейдрих ему объяснил затем почему нельзя так делать. Причём настолько понятно, что Шелленбергу аж понизили зарплату на некоторое время! Да, деспотизм чистой воды, пришлось смириться. Подскочив на кровати из-за очередного звонка Вальтер, чувствуя, что кроме того, как сыпать проклятиями, взял трубку. — Рейнхард Гейдрих, я клянусь, что уволюсь немедленно, если ты не прекратишь мне звонить ночью! - гневно прошипел Шелленберг, отвечая на звонок. Несколько секунд длилось молчание, а потом знакомый голос тихо и даже немного неуверенно произнёс: — Простите, я, видимо, не вовремя. — А, это вы, Штирлиц! Извините, Гейдрих мне любит по мелочам звонить ночью, - Вальтер протёр глаза и радостно присел на кровати, а потом настороженно спросил. - А почему вы мне звоните ночью? Что-то случилось? — Я заблудился, - раздалось очень тихо и немного пристыженно. — У вас нет карты в телефоне? Навигатора? - Вальтер окончательно проснулся и немного удивлённо задал очевидные вопросы. — У меня кнопочный телефон, шеф, - чистосердечно признался Отто. — Вы знаете где вы? - заметил Шелленберг, уже вскакивая с кровати. — Да, слава Богу читать таблички я не разучился, - с иронией ответил Штирлиц. — Тогда диктуйте, выезжаю, - скомандовал Вальтер, поспешно натягивая рубашку. Спустя некоторое время Шелленберг был по назначенному адресу и увидел Отто, который гулял взад-вперёд в своём пальто. На улице действительно не было ни души - интересно, что в такой "глуши" делал его сотрудник. Вальтер опустил стекло автомобиля и ехидно произнёс: — Вас подвезти? Штирлиц, который стоял неподалёку от какого-то закрытого ресторана, радостно повернулся и подошёл. Он был в рубашке и пальто, Шелленберг не мог не задаться вопросом: "Кто ходит гулять ночью в столь официальной одежде?" Возможно, это просто Отто такой, ну, или все русские. На расспросы как тот очутился здесь и почему так одет был дан простой краткий ответ: "Одежды не особо много я взял с собой, а ходил просто гулять. Так задумался, что забрёл незнамо куда." Поблизости действительно не было даже метро. Вальтер усмехнулся, а потом, услышав на какой улице живёт подчинённый, заявил: — Нет, Штирлиц, вы уж меня простите, но я туда час ехать буду, потом час обратно и выходит вовсе поспать до работы не выйдет. Переночуйте у меня, тут недалеко и до офиса от меня ближе. Пришлось смириться с резонным замечанием и принять приглашение. Однако, даже ночью без приключений не обошлось. Кто бы мог подумать, что они могли столкнуться с Мюллером, дежурившим в машине, который, когда их остановил, едко заметил: — Рад видеть вас, чертей. Опять затеваете какое-нибудь очередное коварство? — Затеваем, от чего же нет? - весело, даже задорно ответил Шелленберг, внезапно он понял, насколько у него хорошее настроение сейчас. — Наверное, опять гадкую статью пишите и материал искали? - мрачно продолжил полицейский, не прекращая улыбаться. — Нет, его забирал, - спокойно продолжил Вальтер, кивая головой в сторону Штирлица. — Может, вы хотя бы пили? - с надеждой усмехнулся Мюллер. — Так хочется меня посадить хотя бы на день? На ваше несчастье, нет, - Шелленберг развёл руками, глядя на того самым невинным взглядом. — Эх, да, очень хотелось, - чистосердечно кивнул полицейский, тяжело вздыхая. — Можете даже проверить, - ехидно заметил Вальтер. — Не вижу смысла, и так всё видно, - ответил Мюллер, заводя свою машину. На этом и расстались, как говорится. Доехали они до квартиры действительно быстро, что не могло не радовать некоторых личностей, которые очень хотели хоть немного поспать перед утомительным днём. Штирлиц неуверенно, но с явным любопытством смотрел по сторонам, когда они зашли внутрь: квартира была небольшой, вопреки ожидания Отто, даже наоборот. Было тут, правда, чище и аккуратнее, чем на рабочем месте в офисе. Шелленберг с наигранным теперь уж весельем что-то пошутил о своём жилище, а потом устало сказал: — В вашем полном распоряжении диван, а я, если позволите, отправляюсь к себе. — Спасибо. Не смею вас больше задерживать, - Штирлиц кивнул, а потом добавил. - Вы можете меня тоже разбудить, просто будильник... — Хорошо, спокойной ночи, Отто, - без капли стеснения или неловкости произнёс Вальтер и ушёл. Штирлиц удивлённо замер: Шелленберг впервые обратился к нему по имени, а не по фамилии. Это было даже странно, учитывая всё-таки иерархию в редакции, но тем самым очень приятно. Укоряя себя за довольную улыбку, которая расплылась на лице, и радуясь, что его шеф этого не видит и, конечно же, не увидит, он устроился на диване и уснул. Без казусов жить скучно, очевидно поэтому Штирлиц никогда не скучал. Проснулся он от того, что его трясли за плечо, а потом спокойно и даже довольно было сказано: — Мы с вами немного проспали. "Немного" - было сильным преуменьшением, когда Отто посмотрел на часы и увидел который час. Вальтер был уже одет, но особо не торопился. На немного несчастный взгляд подчинённого, который с сожалением смотрел на свою мятую вчерашнюю рубашку, он заявил: — Ничего страшного, и не в таком виде ко мне в офис приходили. Шелленберг остановил машину, немного не доезжая до офиса, рядом с кофейней, в которой они были однажды ночью. Довольно он протянул: — Захватим кофейка по пути? — А герр Гейдрих вам нагоняй за такое опоздание не даст? - искренне изумился Штирлиц, глядя на шефа. — "Герр Гейдрих", как вы выражаетесь, звонил мне ночью в, явно, нетрезвом виде, поэтому, очевидно, до двух часов дня сегодня можно не волноваться, он не появится и ещё отходить будет. Не в первый раз с таким сталкиваемся, - рассмеялся Вальтер, уже выходя из машины. В кофейне было не очень много народу, в этот раз за кассой была девушка, с которой Шелленберг был знаком. Штирлиц понял это по милой беседе, которую завёл Вальтер, пока заказывал им кофе. — Вы сегодня не один, герр Шелленберг, - рассмеялась девушка, посматривая на Отто. — Да, фройляйн, это мой коллега - Макс Отто фон Штирлиц, - радостно кивнул тот, тоже окидывая подчинённого оценивающим взглядом. В этот момент русскому журналисту стало неловко: выглядел он всё-таки помято. Тем не менее, похоже, это совершенно никого не удивляло. Завершив лёгкую беседу, Вальтер попрощался с собеседницей и направился к выходу. Затем они наконец направились в сторону офиса, попивая кофе. Через несколько минут молчания Штирлиц спросил: — А вы так... Всегда? Кофе, даже если опаздываете. — Не то чтобы постоянно, но бывает, - удивлённо приподнимая брови, ответил Шелленберг. — Здорово, - Отто легко улыбнулся, а потом поспешно добавил, заметив нескрываемое удивление шефа. - Жизнь прям кипит у вас. — А у вас не так? - с интересом спросил Вальтер, глядя на задумчивого подчинённого. — Не кипит, всё размеренно и... - Штирлиц внезапно замялся. — Скучно? - усмехнулся Шелленберг. — Стабильно, - парировал Отто. Спустя совсем немного они уже ввалятся в офис, попутно извиняясь и придумывая легенду о несуществующем совместном поиске материалов для какой-нибудь сенсации, пока среди сотрудников начнут рождаться новые шутки и догадки.