Осколок мира

Куриц и козлят пришлось забить первыми: те и так бы сдохли, только съесть бы их уже не вышло. Словно в насмешку осень, мягкая, сухая и теплая, вдруг сменилась бесконечными дождями и постоянным похолоданием. Бензин давно уже стал проблемой – тот, что хранился в баках машин, был уже непригодным, а новый достать было негде. Постепенно жить становилось все сложнее, и они просто бродили от деревни к деревне, ища крепкий дом, пока не решили вернуться в городской поселок, чтобы засесть в магазине, в котором нашли Люську. Почему-то они надеялись, что там смогут пережить зиму. Голодную и явно суровую. За два прошедших года все, что там было из съедобного, было испорчено или съедено, но и в деревнях было не лучше. Кроме яблок, груш и редких зарослей топинамбура, мелкой чудом сохранившейся картошки, что сами собой всходили все эти годы. – Нам тут не продержаться, – покачал головой Карэн, перебирая банки с консервами, стараясь найти не вздувшиеся, не заржавевшие и радуясь, когда находилась хотя бы одна. – А где мы сможем продержаться? – спросила Леди. Вопрос повис в воздухе, и только Люся прижалась к Лизе плотнее. Леди погладила по спине девочку, чтобы успокоить, и больше не стала развивать тему. Спать ложились в кабинетах: ночевать посреди торгового зала никто не хотел. Последние дни Екатерина Андреевна все больше жаловалась на самочувствие, и Коля решил, что они останутся тут на пару дней, чтобы все смогли отдохнуть. Утром, еще на рассвете, Артем проснулся от того, что спавший за спиной Сева зашевелился. – Чего не спишь? – спросил шепотом Пух. – Мне в туалет нужно, – сообщил Гном. – Не хочу всех будить. Туалеты в здании давно вышли из строя, и поскольку они решили тут отдохнуть пару дней, Коля запретил ими пользоваться. Обычно они пользовались двумя уличными туалетами в соседних частных домах, но к ним шли всем составом. Пусть зомби в самом поселке почти не было. – Я быстро сбегаю и пописаю из окна, – предложил Сева. – Не хочу Светлую будить. – Зайди в пустую комнату на втором этаже, – посоветовал, зевая, Артем. – На первый этаж не спускайся. Там опаснее. – Хорошо, – согласился Гном. Уже когда подросток вышел, Пух вспомнил о том, что тут, на втором этаже, все еще заперта мама Люси, но успокоил себя тем, что та заперта в кабинете и без ключей её не открыть. Стоило упокоить женщину еще тогда, когда они забирали девочку, но тогда никто не хотел пугать ребенка выстрелами, а сейчас, на глазах у Люси, никто не стал поднимать этот вопрос. Артем пошевелился, устроился удобнее и заснул, не дожидаясь возвращения Гнома. Разбудили Пуха голоса, и он услышал Крыса: – Севы нигде нет. Артем сел, растерянно осматриваясь. – Пух, подъем, – приказал Витя. – Гном пропал. – В смысле – пропал? – удивился тот. – Севы нет в магазине, – сообщил Карэн. – Мы уже осмотрели оба этажа. Пух открыл было рот, чтобы сказать, что Гном ночью вставал в туалет, но промолчал, не желая признавать вслух, что он не пошёл с подростком, не разбудил других, а просто отправил Севу одного. Горло просто сдавило от осознания собственной вины. Артем просто не мог сказать этого, не мог произнести, признать свою вину. Вместо этого он малодушно поднялся и пошел со всеми на улицу, завернувшись в куртку, кричал, звал, хотя Пух был единственным, кто понимал, что Сева не вернется, просто не сможет. Гном не нашелся до вечера, хотя они прошли пару раз весь поселок, а когда вернулись в магазин, Лиза даже не выдержала и первой ринулась к окну, громко крикнув: – Сева! Леди, похоже, искреннее надеялась, что тот вернулся, но в ответ услышала лишь тишину. Артем понимал, что должен сказать правду, но чем дольше он молчал, тем немыслимее казалось произнести это признание. – Почему он сбежал? – спросил уже перед разведённым прямо в торговом зале костром Карэн. – Я бы еще понял, если бы он забрал большую часть запасов. – Сева бы не сбежал, – ровно и уверенно сказал Пух. – Он не такой. Он был нам предан. – Может, он еще жив, не говори о нем в прошлом времени, – потребовал Мишка, больно ткнув локтем в бок. Артем замолчал, не зная, как сказать то, что нужно было сказать. – Мы тут замерзнем. Нужно перебраться в частный дом рядом. Оставим записку для Гнома прямо на стене, чтобы он даже не заходил в магазин, – кивнул Коля, поежившись. На следующий день они перебрались в дом, написав на магазине послание для Севы, при этом уже по традиции дав краску именно Вите, несмотря на то, что он писал с ужасными ошибками. Гнома они ждали почти неделю, прежде чем покинуть городской поселок с тяжелым сердцем, даже не найдя и не похоронив Гнома. Следующие недели превратились в бесконечный изматывающий и бесцельный поход. Лишь после одного ночного совещания, когда появился хоть какой-никакой план – сплавиться южнее вниз по реке – всем стало легче. Даже Артем невольно приободрился, понимая, что это хоть какой-то шанс выжить. Пусть и риски возрастали. Люди, объединившиеся вокруг другого Светлого, могли вполне их не принять, а то и вовсе убить. Подходящую по размерам посудину искать пришлось долго: речка была пусть и судоходной, но в их регионе речным путем особо никто не переправлял товары или людей. Не принято было. Пришлось обойти несколько деревень одну за другой, прежде чем им удалось найти посудину в достаточно хорошем состоянии. Сгрузив все, что осталось из еды и запасов, на маленькую баржу с гордым названием «Непотопляемый», они устроили новое собрание, решая, как будут двигаться вниз по реке. – Весла с такой посудиной бесполезны, – сообщил Карэн. – Нам нужны крепкие шесты, чтобы не дать нам врезаться в берег. – А если пороги или водопад? – спросил Мишка. – Как мы спасемся? – Водопадов у нас нет, – заверил Крыс, стараясь сдержать смех. – И река глубокая, не горная. Тут не будет порогов. Меня больше беспокоят мели и дамбы, построенные как людьми, так и бобрами. – От мели можно как-то шестами оттолкнуться, а вот что делать с дамбами – я не знаю. Я даже не знаю, есть ли у нас на пути дамбы. Будем надеяться, что нет, – вздохнул Крыс. – Если что, то просто попытаемся ниже по течению, за дамбой, найти следующую лодку. – Нужно, значит, напилить шестов, – кивнул Коля. – Зачем пилить? – спросил Карэн. – Я заглянул на склад рядом с пристанью, и там есть длинные тонкие железные трубы. Так что, думаю, они нам подойдут лучше, чем деревянные. Один минус – попав в воду, такие шесты утонут, зато они не сломаются. – И когда отплываем? – спросил Кэп. – Лучше с рассветом: мы горе-моряки, а в темноте плыть будет еще сложнее, – кивнул Крыс. – У нас есть капитан, а также Крыс – если ты сбежишь с корабля, значит, и остальным пора, и «Непотопляемый» идет на дно, – неумело пошутил Мишка. Артем рассмеялся первым, а следом заливисто, громко засмеялась Люся, заражая своим смехом всех остальных. Впервые они смеялись с того дня, как исчез Сева. Это стало каким-то сигналом к скромному, но тёплому празднику. Оказалось, что Карэн где-то нашел бутылку вина и две пачки риса. Сварив странный плов из того, что было, Крыс подогрел вино, добавив в него немного лимонного сиропа, изобразив таким образом глинтвейн. Сидя на берегу возле костра, небольшими глотками отпивая теплое противное вино, Артем смотрел вперед, на бликующую змею-реку, эту плавную дорогу в неизвестность. Пух думал о том, что ждет их там, впереди, мысленно ведя диалог с Севой, прося у того прощения за свою ошибку. Артему физически сейчас не хватало Гнома и Макса. Отчего-то Пух был уверен, что Выживальщик не отпустил бы Севу одного и все было бы в порядке, их было бы больше. Может, и Рита бы все еще была жива. И, может, на руках Ведьмочки лежал бы племянник или племянница Артема, пусть младенец и был совсем не к месту в сложившихся обстоятельствах. – Спать пора, – напомнил Коля, тронув Пуха за плечо. – Я подежурю до трех часов, – кивнул Артем. – Все равно не смогу пока заснуть. – На вторую часть ночи буди меня, – попросила Лиза. – Мужчины будут нужны, чтобы править баржей. – Хорошо, – кивнул Пух. – Дежурить будешь на барже, на палубе, – приказал Кэп. – Если что, переруби канат и отправляй нас в плаванье. Не рискуй собой. – Не буду, – пообещал Артем. – И не мёрзни. Ходи, разминайся, накрывайся, – попросил Карэн. – Хорошо, – согласился Пух. Ему хотелось остаться, наконец, в одиночестве, чтобы полностью погрузиться в свои мысли. Артем мучил себя чувством вины с каким-то мазохистским удовольствием. Ковырялся в нем, старательно делая вид для остальных, что все хорошо, все как обычно. Пух был почти уверен, что расскажи он все Мишке, тот бы поддержал, внушая, что все хорошо, все нормально и это несчастный случай, но Артем понимал, что слишком сам хочет в это поверить, и поэтому молчал. Не веря, что имеет права простить себя. Вместо этого он вел бесконечные разговоры с Севой, только в мыслях Пуха Гном превращался в злобного, мстительного, неспособного на прощение человека. Артем не был готов быть прощенным. Ночь, ненастная, непроглядно темная, пугала тихим шумом. Лес, что четыре года отдыхал от людей, ожил. Волки, лисы и более мелкие животные вместе с растениями все смелее и быстрее отвоевывали себе места для жизни. Совсем рядом ухнул филин, хвастаясь удачной охотой. Недалеко от пирса, осторожно оглядываясь, к воде, чтобы попить, вышел олень. Артем замер, любуясь животным и стараясь не вспугнуть его неаккуратным движением. Пух все чаше мог наблюдать диких животных совсем рядом. Он раньше и не подозревал, сколько разных видов птиц живут рядом с ним, а сейчас уже начал привыкать, что время от времени видит необычных пернатых. Напившись, олень неспешно отошел от воды и скрылся в кустарнике. Сами города, оставленные людьми, смолкшие, замершие, умершие в какой-то степени после того, как зомби почти уничтожили человечество, оживали вновь, но уже по-другому. Деревья, которые люди прекратили подстригать, стали отличным местом, где могли гнездиться птицы. Трава все настойчивее наступала на плитку и асфальт. Особо упорная зелень не только росла в щелях, но и создавала новые трещины, постепенно расширяя их. Артем не сомневался, что через пару десятков лет города впишутся и станут частью леса. В заброшенных деревнях, в которых люди прекратили жить уже десятилетие назад, вместе с яблонями – часто уже старыми или вовсе мертвыми – росли березки, юные клены. Пух видел что-то завораживающее в этом наступлении живой природы на человеческую территорию. Жизнь все равно вернется рано или поздно в города – пусть и без людей. Эти мысли, тягучие, спокойные, словно течение широкой реки, дали возможность успокоиться, и Артем встал, принялся ходить по палубе, уже не ища спасения от холода, а прогоняя сонливость. Он глянул на механические часы, с радостью отметив, что дежурить осталось от силы час, и привычно подкрутил завод, чтобы они не встали. Крыс набрал каждому часы еще в первую весну, чтобы было удобнее отсчитывать время. Полдень они грубо определили по солнцу и просто настроили все на одно время, чтобы было удобнее. Тогда же Карэн взял с десяток компасов, хотя Пуху это казалось почти глупым: слишком много. Но сейчас он был рад запасливости их Крыса. Все же перед пожаром только Люся схватила свой компас: часов ей не досталось, и она, подражая взрослым, носила на руке компас, делая вид, что это часы. Баржа была по-настоящему небольшой, и кроме трюма для груза, неуютного и холодного, в ней была лишь одна маленькая каюта. Они были вынуждены убрать узкую кровать, привинченную к стене, чтобы все смогли улечься на пол. В этой куче тел, накрытых одеялами и куртками, в темноте Артему не сразу удалось заметить Лизу; от прикосновения к плечу Леди вздрогнула, мгновенно просыпаясь. На секунду в блеклом свете, падающем из иллюминатора, Пуху показалось, что на лице женщины отобразился ужас, но та сказала ровным шёпотом: – Встаю. Ложись на мое место. Как бы осторожно не выбиралась Лиза, Люся все равно зашевелилась и громко, хрипло ото сна спросила: – Ты куда? – Дежурить. Спи. Сейчас Пух к тебе ляжет, – шепотом отозвалась Леди и поцеловала девочку в макушку. Артем забрался в теплую постель, скинув только куртку и обувь, и обнял за плечи Люсю, чтобы той спокойнее спалось. Заснул он быстро, едва согревшись. Утром их разбудила Лиза, едва небо на горизонте начало светлеть. Пух проснулся с остальными разбитым и уставшим, но от предложения Коли поспать еще отказался, понимая, что если продолжит спать, то пропустит горячий завтрак. Чай давно закончился, и кофе, даже растворимый, противный, может, отчасти испорченный, тоже: хотя его еще было полно в магазинах, но пить с каждым месяцем подобную бурду было все более опасно. Обычно на зиму они сушили листья смородины, мяту и другие травы, но при пожаре эти запасы сгорели. Пустой кипяток Екатерина Андреевна все еще по привычке называла чаем. Только в промозглые дни даже простая горячая вода пилась с каким-то удовольствием. Завтрак, скудный и не очень питательный, приятно грел желудок, и разговоры стали еще более оживленными. – Ты уверен, что мы столкнёмся с выжившими? – спросил Витя, грея руки о металлическую кружку с горячей водой. – Да, – пожал плечами Карэн. – Почему? – продолжил расспросы Сержант. – Просто исторически так сложилось, что люди селились в первую очередь рядом с реками – источниками воды, – пояснил Крыс. – Но мы же жили подальше от воды, – заметил Мишка, внимательно слушая разговор. – Мы – маленькая группа и изначально искали место, где будет меньше шансов столкнуться с крупной группой, с военными, – пояснил Карэн. – Нам же сейчас помочь сможет лишь большая группа, а таким удобнее именно возле реки. Для сотен людей стирать и брать воду на полив проще из реки, а не из колодцев. Лиза поджала губы: большие группы её явно пугали – и поближе притянула к себе Люсю. – Почему? – спросил Винни. – Сам подумай: мы могли себе позволить забрать Люсю, ведь мы имели возможность обеспечить её и нас едой. А вот группу Топора мы бы не прокормили. Может, встреть мы их в конце зимы или очень ранней весной… И то вряд ли: у нас даже семян не было так много, чтобы рискнуть кормить еще и их. Нас тоже немало, а это значит, что группа из даже двадцати человек просто не сможет нас кормить всю зиму. Это первую зиму было легко пережить: забрался в любой гипермаркет и живи, – принялся размышлять Крыс. – Но потом все стало хуже. Это был путь в никуда. Мы могли бы жить до весны в гиппере, как Топор, но у нас бы не было ни коз, ни кур, ни семян. Если бы не было пожара… – Если бы его не было, то мы бы спокойно продержались бы еще годы, – наивно сказал Мишка. А вот Артем глянул на Светлую, понимая, что их срок жизни был ограничен возрастом Екатерины Андреевны. Та была слишком старой, чтобы можно было строить планы на десятилетия. Светлая, похоже, и сама это понимала, и покачала головой, но спорить с Винни не стала, оберегая юношескую наивность, а вот Люся не промолчала и с прямотой ребенка жизнерадостно сообщила: – Наша бабушка старая. Вряд ли она проживет еще долгие годы! – Люся! – возмутилась Леди. – Нельзя так говорить! – Но это правда, не ругайся на ребенка, – заступилась за малышку Светлая. – Все, хватит болтать! Все на борт, – прекратил разговор Кэп, ставя точку в спорах. Все поспешно принялись выполнять приказ, надежно залив костер водой из речки. Никто из них не знал, не живет ли в какой деревне рядом кто-то еще, и провоцировать пожары они не хотели.