2.
25 мая 2022 г. в 20:47
смены в пиццерии по восемь-десять часов. ужины из быстрозаваримой лапши. шумный пригород Готэма, учебники, энергетики, зажившее тело, антидепрессанты по рецепту. он вспоминает редко, перед сном, снова в душевой кабинке, не привыкший к собственной комнате, в безопасности только здесь, под водой.
-
Дик сгибается пополам, лицом к лодыжкам, растянутая спина дёргается болью. Кулак мгновенно отходит от живота и солнышка, отлетает назад, хватает за отросшие волосы. Дик улыбается.
Боль разливается по груди обжигающим жаром. Волосы тянутся назад и скрипят. Ребра укрыты синяками, одежда болтается на теле лишним грузом, давит на ушибы. Он тянется к натянутым в тонкую леску, недовольно поджатым губам, выдыхая, и получает пощечину, от которой немеет скула. Колени подводят его, и парень валится на пол.
"Доволен?"
Да, да, да. Продолжай.
Его трясет и колотит, но он продолжает тянутся навстречу непредсказуемой череде прикосновений, поцелуев, ударов.
То есть, наверное, он мог бы ее просчитать. Наверное. Если бы хотел, если бы голова не звенела и не кружилась, если бы тело не сводило от возбуждения.
Брюс практически отключает его от реальности, оставляя в долгожданном капкане из кулаков и ладоней.
Удары ритмично льются на спину, под ребра, под скошенные ноги - у него тяжёлые кожаные ботинки. Он отталкивает от себя, и Дик ударяется спиной о стену, тянется к этим ботинкам, коленям, целует бедра и колени, трётся щекой о внутреннюю сторону бедра, о промежность. С опаской тянется к ремню бронированных штанов, в которые заправлено облегающее термобелье. Он ждёт очередного удара, но вместо него получает лёгкое поглаживание по затылку и шее, и у него перехватывает дыхание, ком в горле отыгрывается, черепа сжатые зубы проскальзывает неверный смешок, который он не успевает сглотнуть. Заминка.
Плотные пальцы, которые ощущаются как плотно скрученные жгуты кожи и мышц, поднимают его подбородок рывком, пощёчина тыльной стороной ладони, тяжёлой и напряжённой.
Ему хочется огрызнуться, зарычать, укусить, и это так очевидно, это поглощается спокойными, беспощадными голубыми глазами и превращается в грубый захват шеи.
Брюс крепко держит его за шкирку на уровне своей ширинки, и у Дика не работают руки. Трясущиеся пальцы, пальцы, которые не должны дрожать, которые отучили дрожать, слишком медленные, и Дик запрещает себе представлять, как ломает их дверцей багажника. Их нельзя ломать. Они нужны, чтобы схватиться за его спину, когда Дика вжимает в теплую плоть. От его запаха кружится голова. От его толчков больно небу, языку, пересохшим губам, но Дик старается.
Он глотает, давясь чужим оргазмом, собственное тело, забитое теплом между ног, делает больно. Он отстраняется, улыбается мокрыми губами - пожалуйста пожалуйста пожалуйста - и тянется навстречу удару. Он позволяет опрокинуть, перевернуть себя, поднять, как картонного манекена.
Дик светится от счастья, у него открытая шея, тонкие руки, светлые глаза искрятся. Доигрался.
-
телефон в дорогом чехле вибрирует на длинном офисном столе. башня покрыта лучами солнца, стеклянные стены сжимаются вокруг мощной фигуры в костюме.
"ты не был внутри меня уже много месяцев, но каждый раз, когда мы ругались, я снова чувствовал, как это было, как твои пальцы разрывают меня изнутри, прогрызая все новые и новые лазейки наружу, создавая сквозняки и сырой лабиринт там, где когда-то было тобой же посажено солнечное тепло. хочешь поговорить?"