Под вересковым деревом

      Это было похоже на лесной пожар, когда звери разбегаются во все стороны, а птицы громко кричат, предупреждая собратьев. Шум беспорядочных оскорблений, глухой стук опрокинутой скамейки, звон сталкивающейся посуды, топот, женские окрики — все это смешалось в беспорядочное месиво звуков, из которого слух Тедди выхватывал лишь обрывки. Оттолкнув Дейдру в сторону остальных женщин, ирландец крепко ухватился за локоть Уилана, оттаскивая того к дому.       — Быстро к стене! Живее, живее, — это и в самом деле были они, несмотря на привычный распорядок. Человек семь-восемь в зеленых беретах, наставлявшие ружья на тех, кто стоял к ним ближе, водя дулами из стороны в сторону. Тедди поспешил исполнить приказ, не отпуская от себя Уилана. Тот заторможено смотрел по сторонам, но хотя бы не сопротивлялся. Дейдра, Этлинн, его матушка и несколько пришедших соседок испуганно прижались к углу с противоположной стороны двора. Их не тронут. Эти ублюдки никогда не огрызались на женщин, только в крайних случаях. По крайней мере, в этом Тедди был почти спокоен.       — Быстрее, быстрее! Шевелите ногами, ирландские ублюдки! — голос командира англичан напрочь заглушал щебет потревоженных птиц и шорох раскачиваемой ветром листвы. Словно и в самом деле на них обрушился пожар, а не стандартный рейд узурпаторов. Тедди взволнованно взглянул на брата. Уилан, опустив голову, подпирал задницей каменную кладку их дома. Внутри себя ирландец молился только об одном: чтобы братец забыл о патриотизме и на несколько минут засунул гордость куда подальше. Если он распустит язык, Тедди не сможет ему помочь. Никто не сможет.       — Опусти голову! Вы разве не в курсе, что любые массовые сборища запрещены?! — обреченно ссутулив плечи, Тедди устало посмотрел вперед. Английские солдаты их окружили, заняв выгодные позиции. К счастью, все женщины остались за спинами зеленых беретов. На них не направляли ружья, и этого было достаточно, чтобы немного отдышаться. Нужно лишь перетерпеть. Стандартная процедура, ничего особенного. Обыщут, спросят данные, врежут разок кому-нибудь для приличия, и свалят куда подальше до следующего раза.       — Раздевайтесь! Шевелитесь! Ну же!       Все, как один, начали стаскивать с себя пиджаки и верхние рубашки. Тедди не отставал, успев подтолкнуть в бок замешкавшегося Уилана. Все было бы в разы лучше, если бы брат выпил больше. Спал сейчас в своей кровати, даже не обращая внимания на то, что творится во дворе. Но из-за заботы Дейдры до такого состояния Уилан напиться не успел, и теперь смотрел на англичан волком, стаскивая с себя штаны под постоянно повторяемое требование не пялиться и опустить глаза.       Тедди не отставал. В одной лишь нательной рубашке и подштанниках было холодно. Босые ноги обожгло от соприкосновения с грязью, и ирландец инстинктивно поджал пальцы, приподнимая хотя бы часть стопы подальше от мокрой земли. Стиснув зубы и заставив себя опустить плечи, Тедди вскинул голову.       Он был здесь. Среди них. Темно-зеленый берет не скрывал рыжих висков, да и если так — он смог бы узнать его по одним лишь веснушкам на спокойном, практически равнодушном лице. В отличие от своих сослуживцев, рыжий не выглядел упивающимся собственной властью, да и ружье к плечу прижимал как-то… устало? Тедди косо скользнул взглядом вниз. Туда, где ниже колена светло-зеленые брюки прятались в голенищах черных сапог. Стоит. Поправился, значит.       — Имена, адреса, профессии, — привычно затянул ублюдский командир, а потом взглянул на рыжего. — Солдат.       Тот отрывисто кивнул, перекинул через шею ремень сложенного ружья и направился к началу строя. Хромая. Тедди подавил мелькнувшую усмешку. Мысль о том, что не он один мучается, пусть речь была и не о совести, его как-то успокоила. Не хватало еще, чтобы после всех его мозгокопаний рыжий ходил и радовался жизни, как ни в чем не бывало. Как будто ничего не произошло и все отлично.       — Рори Маккарти, — начал лучший друг Тедди, стоявший первым в строе, старательно вытравливая из голоса ирландский акцент. На адресе гаэльские нотки все же вырвались наружу, вызвав бурную реакцию у английского командира. Тот дернулся, несколько раз проорал прямо в лицо Рори успевшие всем надоесть фразы о королевских подданных, правильном языке и ирландских ублюдках. Повесив голову, Тедди подглядывал, как через три человека от него рыжий методично скользил руками по чужому телу. Впервые за все прошедшие рейды от одной лишь мысли о предстоящем его собственное нутро взбунтовалось, отказываясь подчиняться и сносить чужие прикосновения. Прикусив кончик языка, Тедди выпрямил спину до боли в плечах и насильно расслабил ноги, глубже зарываясь пальцами в грязь.       Он стоял по левое плечо от Уилана, и внутренний протест закричал во все горло, когда рыжий англичанин подошел к его брату. Значит, он следующий. Только сейчас Тедди заметил то, что не бросилось в глаза лесным утром: рыжий был выше его на полголовы. Если смотреть прямо, взгляд четко упирался в изгиб его верхней губы, напоминавший верхнюю часть схематично нарисованного сердечка, что так любили выводить палочками на песке молодые девчонки. Родись он ирландцем в их деревне, так точно отбивался бы от внимания целыми днями. Высокий, слаженный, не похож на брюкву — что еще надо?       Тедди махнул головой, отгоняя мысли. На смену им тут же пришли другие, тяжелые и пугающие. Задержав дыхание, он старался думать о чем угодно отстраненном, далеком от происходящего. Лишь бы не переживать за спокойствие выплёвывавшего ответы Уилана. По одному его тону было понятно, что брат на грани: малейшая провокация и полетит вперед. Нарвется, и никто ему не поможет. От этого крутило в животе и в ушах звенело до того противно, что Тедди заставлял себя отвлекаться.       Как его звали? Ланселот? Тедди помнил: это было что-то из классической литературы, длинное и аристократически английское.       Лоуренс. Лоуренс Бёрч. Накатившая паника отступала. Руки рыжего уже скользили по ногам его брата, заканчивая обыск. Пришла очередь Тедди. Он набрал воздух полной грудью и задохнулся, как только услышал яростный шепот Уилана.       — Член ощупать забыл, хромоногий ублюдок.       Тедди показалось, что его окатило холодной водой. Ничего не видя перед собой, кроме лишенных эмоций зеленоватых глаз, он сглотнул.       — Тедди Кирни! — как можно громче представился ирландец, переполненный отчаянной надеждой. Голос предательски дрогнул, но Лоуренс Бёрч продолжал спокойно на него смотреть, пропустив оскорбления мимо ушей.       — Солдат!       Рыжий прикрыл глаза — измученно, как показалось Тедди. Словно он тоже очень хотел сделать вид, что ничего не слышал, и просто продолжить обыск. Но не вышло. Если бы командир стоял чуть дальше. Если бы Уилан прошептал это тише. Если бы… как много было этих если. У Тедди не получилось сдержать мольбы в глазах, но Лоуренс Бёрч уже сделал шаг обратно.       Уилан, окончательно рехнувшись, с размахом качнул головой вперед, стиснув зубы. Тедди резко отвернулся и сморщил лицо, услышав глухой треск. Так хрустели под ногами сухие старые ветки. Так звучали сваренные вкрутую яйца на завтрак, когда катишь их по столу, прижимая ладонью. Так ломались кости. Яростный гомон вылился на Тедди ледяной волной, заставляя повернуться обратно.       Запрокинувшего голову рыжего отодвинули свои же, налетая на Уилана и заламывая ему руки за спиной. Оттесняя других. Его самого ткнули дулом в плечо, вынуждая отойти и не мешаться. Не сопротивляться. Тедди потонул в шквале кричащих голосов: приказы, оскорбления, мольбы, его собственные отчаянные оправдания, снова и снова повторяющиеся по кругу.       — Мы не повстанцы!       — Мы ни в чем не замешаны!       — У нас ничего нет!       — Пожалуйста, он просто пьян! — крик матери, подлетевшей к командиру, когда Уилана увели в их сарай двое солдат, резал Тедди по ушам. Он продолжал, как заведенный, повторять вместе со всеми: они не враги, не преступники. Все, что угодно, лишь бы ушли и оставили их в покое. Капитан разбрасывался грязными словами, покрывая его мать почем зря и требуя отойти. Подлетевшая Дейдра жалобно смотрела ему прямо в лицо, оттаскивая его матушку подальше от озлобленных мужчин.       — Прошу вас! Он ни в чем не виноват! — повторял Тедди снова и снова, но никто из английских солдат на него даже не взглянул. В отчаянии он отыскал глазами Лоуренса. Тот стоял в стороне от всех, приподняв голову и прижимая к носу платок. Смотрел прямо на него, пристально, практически не мигая. Тедди мысленно закричал: ну помоги же! Я ведь помог, не прошел тогда мимо, не бросил тебя подыхать от холода на сырой земле, истекая кровью! А ты что? Стоишь, как ни в чем не бывало, не пытаясь даже помочь!       Рыжий англичанин лишь опустил голову, да так и не поднял, сколько бы не сверлили его прожигающим взглядом. Тедди сдавило ребра вопиющей несправедливостью, обожгло прямо по легким обидой и ненавистью. Уилан был прав, все вокруг были правы — англичане безжалостны, в них не осталось ничего человеческого. Нужно было притащить этого ублюдка в то утро, привязать в треклятом сарае и пытать до тех пор, пока не выдал бы важную для ирландской республиканской армии информацию. Но нет же, он, дурак такой, пожалел! Ради чего? Чтобы эта высокомерная свинья стояла и делала вид, что ничего не происходит, пока его, Тедди, единственного родного брата избивают практически в стенах собственного дома?       — Готов, — не без гордости сказал один из солдат, выходя из сарая. Тедди задохнулся от противоположных чувств, увидев измаранные кровью руки. Облечение от того, что все закончилось — теперь англичане уйдут. И животный страх перед неизвестностью. Не думая ни о чем, он рванул к сараю, проскальзывая по грязи непослушными заледеневшими ногами. Холода он точно не чувствовал: лишь растекающийся ужас, заставляющий всю кровь отливать от лица, скапливаясь комом в горле и тяжестью в беспорядочно бившемся сердце.       Тедди шагнул внутрь рывком, едва устояв на ногах. Успевшие раньше мама, Дейдра, Донал и еще несколько человек стояли вокруг лежащего на полу Уилана. Никто не решался подойти. Каждый боялся, что самая страшная догадка окажется верной. Осторожно отодвинув матушку за плечо, Тедди прорвался вперед. Заставил себя сглотнуть и подойти к брату. Опуститься на колени рядом и прижать пальцы к шее. Мгновение показалось ему вечностью, в которой не было ничего, кроме обезображенного распухшего лица, сочившегося кровью. Он не мог потерять брата. Не так. Не мог и все. Не после того, как они едва не подрались. Не после того, как Тедди предал всю семью из-за собственной эгоистичной совести. Да какая совесть и честь, в самом деле, какая гордость? Глупость, идиотская ошибка. Не соверши он ее, и англичане не устроили бы внеочередной рейд. Не пришли бы во время праздника. Не напоролись на выпившего Уилана. Ничего бы не было, оставь он тогда рыжего ублюдка в лесу или притащи домой вместо того, чтобы помогать, как знакомому.       Толчок. Еще один. Тедди шумно выдохнул, ссутулив спину. Поднялся на ноги и уперся ладонями выше колен, восстанавливая дыхание. Все вокруг, замерев, ждали его слов, и он поспешил успокоить родных.       — Есть. Слабый, но есть.       — Лиам, сбегай за врачом, — тут же отозвался Донал, уже без страха подходя к Уилану. Тот хоть и оставался без сознания, в предсмертной агонии не бился. Выкарабкается. Должен.       Пошатываясь от усталости, холода и пережитого шока, Тедди вышел из сарая и замер на месте, как вкопанный. Один из них все еще был здесь. Стоял возле Этлинн, широко ухмыляясь и осматривая ее, как породистую лошадь. Пристально, с гадким оскалом и влажным блеском в глазах, поглаживая окровавленной рукой ствол ружья. По всему телу Тедди холодом разливалась ярость. Она не душила, не кружила голову — лишь наполняла какой-то прежде ему неизвестной пустотой. Той, что сама собой выпрямляла спину и задирала подбородок повыше, натягивая жилы на шее.       Он слышал собственное спокойное сердцебиение, когда солдат запустил руку в вазу с фруктами, выуживая крупную сливу. Все еще не сводя глаз со сжавшейся Этлинн, англичанин впился зубами в мякоть. Из угла его рта опустилась струйка желтого сока.       — Тедди, Тедди, пожалуйста, — испуганный голос Этлинн настиг его запоздало, когда кулак уже был вскинут и направлялся прямиком в глаз солдата. Тедди и сам не заметил, как подлетел к тому, из-за кого его родной брат едва не умер. Как дернул одной рукой его за плечо, разворачивая на себя. Как занес вторую. Костяшки обожгло почти не заметно и как-то ласково. Кто-то крепко сжал пальцы на его шее, оттаскивая назад. Тедди недовольно качнул головой, уставившись немигающим взглядом на ублюдка в зеленом берете. Этого мало. Неужели они не понимают, что этого мало?!       Он все смотрел на оскалившегося солдата, когда остальные вернулись. Не отрывал взгляд, пока его спину заламывали, выкручивая руки. Пока тащили куда-то. Лишь медленно моргал, когда между лопаток обрушивался чей-то локоть или приклад ружья, ни на секунду не оставляя английскую свинью без внимания.       — Пожалуйста, не лишайте меня и второго сына, — плакала матушка где-то слева, практически срываясь на вой.       — Отойди, сука! Пошла прочь! — Тедди дернулся. Отвел все-таки взгляд, повернув голову. Его мама цеплялась за предплечье капитана, наклонившись на полусогнутых ногах. Тот рванул рукой, брезгливо откидывая от себя. От вида матушки, упавшей навзничь в грязь, Тедди дернулся. В плечи и грудь впились веревки.       Только сейчас он понял, что его привязали к дереву во дворе, обступив полукругом. За спинами английских солдат Тедди видел испуганные взгляды, плачущую Этлинн и Рори, смотрящего на него не то с разочарованием, не то с жалостью. В сторону матери он больше не взглянул — все равно выбраться не сможет. Но запомнит. Обязательно запомнит, если выживет. И капитану не даст забыть.       Первым к нему подошел тот самый солдат, довольно оскалившись и гордо вскинув голову. Всем своим видом показывал, что это они здесь главные. Тедди усмехнулся, качнув головой. Он не станет умолять. Не сдастся. И виду не покажет, что его можно сломать. Он ирландец. Ни одна свинья в зеленом берете не сможет из него этого выбить. Даже после смерти останется свободным, верным стране и семье. Они не лишат его этого.       Кулак опустился чуть ниже виска со всем отчаянным желанием отомстить. Голова Тедди дернулась, затылок неприятно мазнул по шершавой коре. Несколько зацепившихся вырванных волосков показались ему щекоткой. В ушах тихо зазвенело, когда на то же место вновь опустились чужие костяшки. Тедди почти с легкостью расслабил сведенные брови и бросил на солдата насмешливый взгляд. Он что, в самом деле рассчитывал, что это как-то его уязвит? Опустит? Лишит воли? Заставит покориться и падать в ноги, моля о снисхождении?       Третий удар прилетел с другой стороны и гораздо ниже. Губы обожгло, на кончике языка остался солоноватый привкус. Тедди посмотрел на любящего сливы английского ублюдка, не без наслаждения отметил разлитую по белку глаза красноту и смачно сплюнул.       Они делали это методично, подходя по очереди. Били по чему придется, но неизменно сжатыми кулаками. Звон в ушах Тедди нарастал, растягивая пелену перед глазами. Он каждый раз поднимал голову и заставлял себя растягивать уголки губ. Пусть до смерти забьют, но он не склонится. Не сдастся. Они не увидят слабости. Тедди вспомнил о Уилане и не удержался от взгляда в сторону сарая. Его брат был повержен, но не сломлен. Тедди был уверен в этом. И он обязан оставаться таким же.       Боли Тедди не чувствовал, лишь иногда кожу обжигало после ударов, а дыхание сбивалось. Приходилось считать про себя или отвлеченно думать о чем-нибудь сложном, чтобы легкие снова расправлялись полностью. Сплевывать накапливающуюся во рту кровь, смаргивать выступавшие от ударов слезы. И улыбаться.       — Прошу вас. Он все понял, достаточно, — по щекам Этлинн катились слезы, но голос почти не дрожал.       — Достаточно будет, когда я буду уверен в безопасности своих солдат, — холодно ответил капитан, с нескрываемым удовлетворением разглядывая Тедди. Он-то руки не испачкал ни разу, лишь кивал своим ублюдкам, позволяя отрабатывать удары, как на чертовой груше для битья. И они делали это с готовностью маленьких детишек, дорвавшихся до запретного. Все, кроме одного.       Тедди равнодушно мазнул взглядом по Лоуренсу. Обиды больше не было, лишь разочарование. Рыжий стоял рядом с капитаном, время от времени подтирая кровь под носом. Они встретились взглядами: Тедди еще шире растянул губы, задирая голову. Англичанин спешно моргнул и повернулся на своего капитана.       — Разрешите?       Тедди видел, с какой отеческой гордостью капитан посмотрел на рыжего прежде, чем кивнуть. Ему хотелось рассмеяться от собственной глупости. А ведь раньше казалось, что падать уже некуда, и вот посмотрите. Теперь этот рыжий ублюдок отблагодарит его кулаками. Такой же, как его дружки, даром только виноватые глазки строит. И как он мог поверить? Ему ведь правда тогда показалось, что Лоуренс готов пропустить слова Уилана, избежав конфликта. Наверняка просто струсил что-то сделать без приказа. Да, точно. Трус и ублюдок.       Тедди не отвел взгляда, когда рыжий подошел, убирая платок от лица. Оскалился в самодовольной ухмылке, будто пытался сказать: я же говорил. Все мы оказались правы. Нет в вас ни чести, ни милосердия. Ничего человечного нет, одна лишь грязь и мерзость. И ты, Лоуренс, очередное тому подтверждение, как бы не прятался за вежливостью и манерами.       Губы солдата безмолвно шевельнулись. Тедди нахмурился, уверенный в том, что ему показалось. Англичанин, широко размахнувшись, опустил кулак прямо на его висок.       Проваливаясь в темноту, Тедди отчаянно цеплялся лишь за один вопрос: на самом ли деле Лоуренс Бёрч извинился перед тем, как вложил все силы в финальный удар?