Пешка в чужой игре

Переступив порог неприметного дома-призрака, затерявшегося среди таких же построек, Алина с интересом осматривала, как оказалось, публичный дом или «закрытый клуб» как назвал это место Юсупов. Это место было не похоже на то, где обычно собирались Руневский и Свечников. Более дорогое и внешне приличное. Сюда не пускали посторонних, а лица посетителей скрывались за масками. Девицы лёгкого поведения тоже отличались своим внешним видом от тех, с кем Алине приходилось сталкиваться на улицах. Никакого вызывающего и вульгарного поведения, наоборот, девушки, казалось, гордились тем, чем занимались. Пристроившись на одном диванчике, Алина окинула взглядом зал. Посетителей было немного, но никто не обратил на неё внимание. Приглушенное кроваво-красное освещение придавало обстановке ощущение приватности. Звуки музыки смешивались с тихими, едва долетающими до слуха разговорами. Но не это вызвало в Алине интерес, а бокалы на столике почти возле каждого клиента. Сначала ей показалось, что это просто красное вино, но стоило уловить тонкий, отдающий медью запах, стало понятно, что это не так. По бокалам была разлита кровь. Едва анархистка успела это понять, как перед ней возник такой же напиток. — Я этого не заказывала, — Алина попыталась отодвинуть бокал, несмотря на то, что рот наполнился слюной. Зря она не поужинала перед приездом сюда. Жажда не была бы такой сильной. — Вы предпочитаете живого донора? — Не смущаясь, поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом. — Да, — Вместо Алины ответил внезапно появившийся перед ними Феликс. Князь куда-то ненадолго исчез, как только они зашли. А вернулся, сменив женское платье на светлый мужской костюм. — Но чуть позже, — Он жестом согнал прислугу с края дивана, усаживаясь на освободившееся место. — Что это за место? — С тревогой спросила девушка, нервно закусив нижнюю губу. — Здесь вампирам не нужно скрываться, но в то же время, их личности остаются в тайне, — Пояснил князь. Закурив, он бросил пачку на стол. — А девушки, что здесь работают? — Задала следующий вопрос Алина. Она помнила, что Руневский упоминал о каком-то договоре, об оплате кровью, но не вдавалась в подробности. — Здесь никого не удерживают силой и платят завышенное жалование, чтобы держать всё в секрете. Многим это даже нравится, — Юсупов усмехнулся. — А… — Ещё какой-то вопрос так и не успел сорваться с губ анархистки. Приложив палец к её губам, Феликс заставил девушку замолкнуть. — Хватит пустой болтовни! — Властно, с нетерпеливыми нотками в голосе оборвал князь. — Мы здесь не для этого, — Напомнил он. Во рту резко пересохло, тугой ком застрял в горле, но Алина неуверенно кивнула, чувствуя, как от волнения ладони становятся влажными. Какой смысл оттягивать неизбежное. Поначалу она, может, и не понимала, что они тут делают, но стоило ей заметить бокалы с кровью, как всё стало ясно. Это своего рода охота, но жертва находится не где-то в тёмных переулках грязных и дурно пахнущих улиц, а прямо под боком, готовая добровольно отдать свою кровь. — Выбирай любую, — Словно змей искуситель прошептал Юсупов, заметив, как глаза Алины перебегают с девушки на девушку. Взгляд не задерживался ни на одной. Юные и красивые, весело смеющиеся голоса. Полные и худенькие. Кажется, даже несовершеннолетние, совсем ещё не успевшие пожить, но быстро познавшие жестокость окружающего мира. Нет. Она не могла выбрать кого-то из них, зная, что в любой миг может сорваться и лишить жизни. С Кровянником было проще, Алина не испытывала к нему жалости, как к этим девочкам. Его смерть принесла ей удовлетворение, а кровь — наслаждение. С этим ублюдком она не сдерживала монстра внутри себя, но не с этими девочками. Наверное, для этого Феликс и привёл её сюда — не просто утолить голод, с этим он мог прекрасно справиться, просто силой влив в неё кровь, а для того, чтобы научить контролировать себя, держать монстра на поводке. Поймав Кровянника, она справилась с желанием убить его на месте без посторонней помощи, но кто знает, что случиться в следующий раз, когда ей захочется разодрать кому-то глотку? Признавая, что в действиях князя есть плюсы, Алина всё же не понимала его выгоды. Разве, поймав Карамору, Феликс не собирается избавиться и от неё? Эта мысль занозой впилась в мозг, но ответить мог только Юсупов, а он явно не собирался этого делать. Проявив, кажется, не свойственное ему терпение, мужчина ждал её выбора. Примирения с собственной совестью и чувством вины. Подталкивал к краю омута, полного тьмы, нырнув в который, можно не вынырнуть. Наконец, глубоко вздохнув, Алина едва заметным кивком головы указала на одну из свободных девушек. Проследив за её взглядом, Феликс жестом подозвал её к дивану. Опустившись на колени к князю, девушка вопросительно взглянула на его спутницу. Заметив нерешительность во взгляде, она откинула длинные волосы в сторону, открывая шею. Если бы не улучшившееся после обращения зрение, Алина бы и не увидела на коже девушки едва заметные небольшие шрамы, оставленные клыками других вампиров. Видя, что Алина не торопится воспользоваться приглашением, Феликс устало вздохнул. Её нерешительность и трепет перед мешком с кровью начинал выводить из себя. Продолжая искоса посматривать на упрямую анархистку, Юсупов позволил клыкам выдвинуться, без промедления вонзая их в вену на шее. Едва не рванувшись вперёд в попытке защитить девушку, Алина вовремя опомнилась, услышав тихий, но вовсе не от боли, стон девицы. Прижавшись всем телом к вампиру, она наслаждалась происходящим. А Феликс, не смущаясь чужого присутствия, опустил руку между ног проститутки. Тёмные капли крови тонкой струйкой стекали по бледной коже «живого донора», исчезая между грудей, а Алина не могла справиться с собой. Щёки залились румянцем смущения от столь откровенного зрелища, но она была не в силах оторвать взгляд от князя и тихо постанывающей в его руках девушки. Соблазн присоединиться с каждой секундой становился всё сильнее. Она чувствовала, как вдыхая аромат горячей крови и возбуждения, проигрывает битву с жаждой. Ещё один девичий стон стал для анархистки последней каплей. Пересев ближе, она едва не вырвала девушку из рук Феликса, повернув её к себе. Коснувшись ладонью лица, нежно провела пальцами по теплой щеке, склонившись, мазнула едва ощутимым поцелуем по скулам. Взгляд в нерешительности остановился на пухлых губах девушки. Алина не была невинной девственницей, не познавшей любовных утех, но не испытывала интимного интереса к женщинам. Но сейчас, повинуясь этому внезапному желанию познать что-то новое, ещё неизведанное, она, откинув все сомнения, прижалась ртом к манящим губам. Мягкий, нежный, полный трепета поцелуй длился несколько секунд. Руки анархистки сами собой оказались на талии девушки, прижав податливое тело ближе, она, не сдержавшись, с тихим рычанием провела кончиком языка по шее, слизывая стекающую по коже кровь. Клыки, выдвинувшись сами собой, словно бритва вонзились в выступающую вену. От тихого полу-вздоха полу-крика и крови, наполнившей рот, сердце Алины забилось чаще. Голова закружилась от удовольствия и уже знакомого наслаждения. Все мысли о раскаянии и чувстве вины окончательно покинули сознание. Остался лишь голод и простое желание его утолить, наплевав на то, что будет потом. Увлёкшись девушкой, Алина не сразу почувствовала, как рука Юсупова, легко пройдясь по её позвонкам, остановилась на талии, властно прижимая к себе, а губы оставили след на коже. Утробно зарычав, она попыталась отодвинуть от него свою добычу, при этом едва не вырвав почти мёртвой проститутке кусок плоти. — Жадина… — смеясь, прошептал на ухо князь. Устав просто наблюдать за голодной новообращённой, и пропуская всё веселье, он резко дернул Алину за волосы, потянув на себя. Оторвавшись от мешка крови, она вскрикнула от боли, зарычав, попыталась вывернуться из рук Феликса, но грубо схватив за шею, он не позволил ей этого сделать. — Отпусти… — Зашипела Алина, чувствуя, как свободная рука князя двигается по её телу, нащупывая край длинного платья. — Нет, — Тихо ответил он, с жадностью впиваясь в губы. Борясь с желанием оттолкнуть мужчину и в то же время прижаться к нему ближе, Алина, сама не заметив как оказавшись на коленях мужчины, цепко обхватив его за плечи, не сдержала отчаянного стона, из последних сил стараясь удержаться на краю головокружительно затягивающего омута соблазна, ласк и страсти. Рука князя сильнее сжалась на горле, вызывая незнакомую волну жара и удовольствия. Пальцы, ловко оказавшиеся между ног, коснулись влажных и горячих от возбуждения складок, резко проникая внутрь. Глаза закрылись сами собой. Тело, предав хозяйку, ответило на грубое, но в то же время приятное вторжение. Довольная ухмылка скользнула по губам Феликса, когда, сделав ещё несколько движений рукой, при этом намеренно касаясь чувствительно точки, он, почувствовав, что совсем скоро Алина достигнет пика, остановился, услышав громкий всхлип протеста. — Юсупов! — Рык сорвался с губ девушки, нетерпеливо дёрнувшей бедрами. — Попроси, — Едва слышно произнёс он в ответ, замечая, как тёмные глаза анархистки вспыхнули уже не только от всепоглощающей страсти. Непокорность и упрямство — тот стержень, что ему не хотелось и вряд ли когда-нибудь удастся в ней переломить. Независимая и гордая, она не станет подчиняться кому-либо. Не склонит головы в унижение. Храбрая маленькая девочка, по воле Руневского оказавшаяся в их жестоком и циничном обществе. — Пошёл ты… — Огрызнулась Алина. Резко скинув с себя руки Феликса, девушка попыталась встать, но у неё ничего не вышло. Резкий порыв ветра, подхватив, перенёс в неизвестном направление. Врезавшись спиной во что-то мягкое, девушка едва успела опомниться и осмотреть незнакомую комнату, как князь оказался рядом, придавливая своим телом к матрасу. — Феликс… — Сбитое дыхание обожгло шею. Тяжело дыша, Алина протянула к нему руку, видя лихорадочный, почти безумный блеск глаз, щедро приправленный новой порцией кокаина. В этом тяжёлом молчании и взгляде князя было что-то опасное, темное. Красивый, порывистый и непредсказуемый, он притягивал к себе её монстра, прячущегося за невинным детским личиком. Алину это пугало. Пугало желание по-настоящему познать свою тёмную сторону. Коварную и безжалостную, способную с холодной расчётливостью причинить боль тем, кто её любит, постепенно даже без участия Феликса рвущуюся наружу. Устав притворяться хорошей и правильной, она чувствовала, как под его влиянием внутри что-то ломается, руша все запреты, с малых лет взращённые родителями. Это осталось там — в прошлой жизни, где не осталось никого, кто был бы дорог. Та жизнь превратилась в сон, кажущийся совсем не реальным. В этом мире, частью которого она теперь стала, совсем другие правила. Жестокие, коварные, циничные. Здесь каждый думает только о себе. Почему же она, оказавшись тут, должна заботиться о благе других? Спасать Руневского, побоявшегося быть честным? Беречь свою душу от не только своей, но и чужой тьмы? Она устала бороться с собой. Последняя мимолётно промелькнувшая мысль странным образом успокоила. Придала решительности. Резко перевернув Юсупова на спину, Алина оказалась сверху, одним движением разрывая его одежду. Пуговицы его рубашки с тихим стуком посыпались на пол. Не позволяя себе передумать и трусливо сбежать, Алина отогнала все ненужные сейчас мысли, припадая горячими поцелуями к груди князя. Услышав его резкий вздох, она довольно усмехнулась, опускаясь ниже. Почувствовав силу его желания через ткань брюк, девушка взволнованно сглотнула, пытаясь справиться с застёжкой дрожащими руками. Феликсу нравилась эта неторопливая прелюдия, и в следующий раз он обязательно ею насладиться, но сейчас, сгорая от нетерпения, князь не мог больше ждать, догадываясь, что Алина из вредности собирается продолжать его дразнить. Перевернув девушку, он одним движением с треском разорвал перепачканное в крови платье, небрежно отбрасывая ненужную теперь тряпку в сторону. Её обнажённое тело предстало перед взором князя во всей красе. На секунду на её перепачканном кровью лице промелькнуло позабавившее мужчину смущение, от чего она попыталась прикрыться. Но, перехватив её руки, Феликс поднял их над головой девушки. Продолжая удерживать её в таком положение, с жадностью голодного зверя припал ртом к затвердевшим соскам, тут же почувствовав, как Алина выгнулась навстречу его ласкам, забыв о мимолётном стыде и скромности. Потеряв счёт времени, они ещё долго пробыли в страстных, полных похоти объятиях друг друга, заснув только под утро.