В общежитии облачно, возможны осадки...

      Спать было жарко. Вдобавок, на нервной почве снилась какая-то дребедень. Он несколько раз пытался перевернуться на другой бок, но что-то ему мешало. Какая-то непривычная тяжесть.       Тэхен с трудом разлепил глаза и сразу же почувствовал, как кто-то обнимает его сзади. Рубашка на спине из-за этого была совсем мокрой и липла к телу. Он перевёл взгляд вниз — обнимающая его поперёк груди рука была крепкой и до боли знакомой. Тэхен непроизвольно втянул носом родной (и самый лучший на свете!) запах, на данный момент, изрядно приправленный алкогольными парами. Так пахнуть мог только один-единственный человек. Однако Тэхен не понимал, что тот делает под утро в его кровати.       Он попытался вылезти из объятий, но ему не дали, прижимая к себе ещё крепче.       — Не-а, я тебя больше никуда не отпущу, — прохрипел осипшим голосом Чонгук, закидывая на него, на всякий случай, ещё и ногу (чтобы наверняка).       — Что ты несёшь, макнэ? Отпусти, — пробурчал плохо соображающий после сна и вчерашнего количества выпитого, Тэхен, предпринимая ещё одну безуспешную попытку выбраться.       — Я же сказал — не пущу. Будешь теперь всё время в моих объятьях. А то знаю я тебя — отпущу, а ты сразу свалишь к каким-нибудь Минхо или ещё к кому-то там…       Эти слова заставили Тэхена мгновенно протрезветь. Он сразу же вспомнил всё, что произошло вчера вечером. Эмоции накатили с новой силой, грозя прорвать плотину.       — А ты сам не свалишь, а, Чонгук-и? Небось, твоя новая подружка, с которой ты вчера так мило зажигал на танцполе, уже заждалась. Кстати, почему ты сейчас не с ней? Или не с ещё какой-нибудь сексапильной звездулькой — их же вон, сколько вокруг, и все твои — только пальцем помани!       Тэхена несло. Он чувствовал, как глаза начинают застилать злые слёзы. Вырвавшись, наконец, из объятий, он откатился от Чонгука на другой конец кровати и злобно сверкал глазами в его сторону.       Тот растерянно глядел на него в ответ.       — Между нами ничего вчера не было. Мы просто танцевали… — попытался оправдаться он.       — Ну, конечно! Танцевали они… По-моему, вы там трахались на танцполе! — почти крича, продолжал возмущаться Тэхен.       Макнэ ошарашенно смотрел на злого и расстроенного Тэхена. Таким он видел его крайне редко. Было заметно, как тщательно он подбирает слова для ответа.       — Мне не нравятся девушки, Тэ. Давно уже не нравятся, — глядя Тэхену в глаза, медленно произнёс он.       — Ага, скажи это той блондинке-костюмерше, с которой ты так самозабвенно целовался в гардеробной! — злобно кинул в ответ Тэхен.       — Мне не нравятся девушки… — ещё раз повторил младший.       — Ну, не знаю… Что это тогда было… акт милосердия? — съязвил Тэхен.       — Ты не даёшь мне договорить! — повышая голос, сказал Чонгук, тоже начиная злиться. — Я с ней целовался только потому, что тупо хотел научиться, чтобы не быть конченным лузером рядом с ТОБОЙ! — почти что выкрикнул младший и умолк, стараясь дышать ровно.       Тэхен тоже замолчал на добрые несколько секунд.       — Дурак, — наконец, со свистом выдохнул он.       — Ну, какой есть, — вздохнув, ответил Чонгук, попытавшись улыбнуться.       Но Тэхен, видимо, решил сегодня разобраться со всем до конца.       — Почему ты не пришёл ко мне тогда, после того, как… поцеловал меня? — уже намного спокойнее произнёс он, вопросительно глядя на младшего.       Тот немного стушевался.       — Я не знаю, — неуверенно ответил он, пожимая плечами.       Тэхен прикрыл глаза, чувствуя, что снова закипает. Он подавил эмоции на корню и, подняв глаза на Чонгука, медленно, словно разжёвывая, начал говорить то, что носил в себе все эти дни.       — Есть такая вещь, как ответственность, Чонгук. Нельзя, например, флиртовать с человеком, а потом делать вид, что ничего не было. Нельзя внезапно целовать его, а потом сбегать, чтобы провести ночь с другим. Нельзя практически петь человеку серенаду, а потом выдавать секс с красоткой на танцполе. Это больно, Чонгук. Очень больно. Так не поступают с близкими людьми. Понимаешь? — уже совершенно спокойно закончил он, хотя по щекам в это время предательски бежали две мокрые дорожки.       Чонгук слушал его, опустив низко голову. Было видно, что ему ужасно стыдно за всё, что он натворил.       — Прости меня, — еле слышно попросил он. — Я и сам не понимаю, что на меня тогда находило… Тэ, я просто… просто боюсь. Боюсь того, что чувствую к тебе, — немного запинаясь, произнёс Чонгук, заглядывая Тэхену прямо в глаза. — И мне было сильно не по себе от мысли, что ты или кто-то из ребят могли о чём-то догадаться… Каждый раз, когда ты касался меня, обнимал меня — знаешь, сколько усилий мне приходилось прикладывать, чтобы оставаться спокойным? Я ведь… я даже не был уверен, что ты тогда ответишь на мой поцелуй. Думал — оттолкнёшь или, ещё хуже, пошлёшь… Но ты почему-то ответил, и это было настолько невероятно! Я потом всю ночь не мог уснуть, на репите прокручивая эту картинку в своей голове снова и снова. И остался тогда у Чимина только потому, что знал — приди я в эту ночь к тебе — не смогу больше сдерживаться. Я слишком долго этого хотел…       Тэхен молча слушал, широко распахнув глаза и жадно впитывая всё, что говорил ему Чонгук.       — Ты ведь очень давно и очень сильно нравишься мне, — продолжал говорить макнэ. — Даже не так… Я люблю тебя, Тэ. Знаешь? Очень сильно люблю, — неожиданно признался младший, с такой теплотой и нежностью посмотрев на Тэхена, что у того снова защипало в носу. — Люблю и пипец как ревную! Ко всяким разным Минхо, — добавил он, слегка нахмурившись. — И всякие ЗВЕЗДУЛЬКИ мне даром не нужны. Мне нужен ТЫ.       Тэхену с трудом верилось в то, что он только что услышал. Ему казалось, что он попал в свой собственный самый сладкий сон и почему-то не просыпается.       Чонгук только что признался ему в любви! Чонгук. Признался. Ему. В любви. Ааааааа….!!! Неужели это реально происходит?!       Он чуть было не ущипнул себя.       — Скажи что-нибудь, Тэ. Пожалуйста, не молчи, — неуверенно попросил Чонгук.       Пытаясь спрятать почти ненормально счастливую улыбку, Тэхен вместо ответа подполз на коленях к Чонгуку и, обхватив того руками, крепко прижал к себе, уткнувшись носом куда-то в шею. Он сразу же почувствовал, как Чонгук осторожно обнимает его в ответ.       — Нет, мы с тобой точно два долбоёба, — прошептал, улыбаясь Тэхен.       — Почему? — так же тихо спросил Чонгук.       — Потому что, Гуки, потому что, — вздохнул Тэхен. — Я ведь тебя тоже. Давно и очень сильно…       Он слегка отпрянул от Чонгука, чтобы видеть его глаза. Тот неверяще смотрел в ответ. В его глазах, казалось, можно было прочесть весь спектр эмоций, который тот сейчас испытывал — удивление, сомнение, и, наконец, искреннюю радость.       Тэхен от волнения облизнул пересохшие губы, а младший, проследив за движением его языка, не долго думая, подался вперёд и накрыл его губы своими.       — Мммм… Гуки, подожди, — засмеялся Тэхен, мотая головой в попытке увернуться, — я ещё даже не почистил зубы.       — Неважно, Тэ. Я так сильно… хочу тебя сейчас, — жарко прошептал ему на ухо Чонгук и посмотрел таким голодным взглядом, что Тэхен сглотнул, почувствовав резкий прилив крови внизу живота.       — Мне, правда, надо в душ. Я весь липкий, — стремительно краснея, сказал Тэхен, начиная крабиком двигаться в сторону ванной комнаты.       Но не тут-то было — макнэ крепко схватил его за руку и бескомпромиссно заявил:       — Я с тобой! Можно? — уже чуть более робко, уточнил он.       Тэхен, внимательно посмотрев на него, молча кивнул. Он перехватил запястье Чонгука и повёл его за собой в душевую.       Там он, так же молча, непрерывно глядя Чонгуку в глаза, принялся снимать с себя вчерашнюю несвежую одежду. Чонгук, в точности отзеркаливая его движения, проделывал то же самое.       Тэ смотрел на это крепкое и невозможно желанное тело напротив, и не мог поверить в то, что всё, о чём он так долго мечтал, сбывается прямо сейчас, в эту самую секунду. Возбуждение накатывало со страшной силой. Он едва сдерживался, чтобы не застонать всего лишь от вида такого (охуительного!) раздетого перед ним, горячего макнэ, который, казалось, имел его одним своим обжигающим взглядом.       «Ох, макнэшечка, как же мы дошли до жизни до такой?», — промелькнула тоскливая мыслишка, которую Тэхен быстренько смахнул прямо на дно душевой кабинки, куда зашёл, утягивая младшего за собой.       Он настроил в душе воду и с наслаждением встал под тёплые струи, прикрывая глаза. Наощупь достав гель для душа и выдавив немного себе на ладони, Тэхен начал торопливо намыливаться. Но Чонгук перехватил его ладони, мягко опуская их висеть вдоль тела Тэ, и осторожно принялся намыливать Тэхена сам. Он провёл скользящими движениями по его шее, плавно оглаживая ключицы, затем руки опустились ниже, к груди, где прошлись по набухшим от возбуждения соскам.       С губ Тэхена сорвался сдавленный стон, после чего поглаживания Чонгука стали гораздо более грубыми и более настойчивыми. Он спешно и с нажимом огладил его талию и бедра, затем ладони скользнули Тэхену за спину, и тот почувствовал, как жадные пальцы с силой впиваются в ягодицы.       Тэхена выгнуло. Он рвано выдохнул, когда одна ладонь осталась держать ягодицу, а вторая вернулась вперёд и захватила стоящий колом член в кольцо, принявшись делать поступательные движения вверх-вниз.       Тэхен, не открывая глаз, целиком и полностью отдавался ощущениям. Крепкая рука уверенно дарила наслаждение, то ласково поглаживая, то снова сжимая податливый орган сильными пальцами. «Чувствуется наличие практики», — где-то фоном мелькнуло в голове.       Вторая рука макнэ, отпустив, наконец, ягодицу, рисовала замысловатые узоры на его скользком от геля теле, периодически задевая соски и выбивая из Тэхена хриплые, сладострастные стоны.       Он слышал, как тяжело дышит Чонгук, чувствовал его возбуждение, которым тот непроизвольно потирался о Тэхеново бедро, словно мартовский кот, и мечтал, чтобы то, что происходит сейчас, никогда не заканчивалось.       Но копимое (годами!) сексуальное напряжение было настолько сильным, что надолго Тэхена не хватило. Он начал лихорадочно толкаться в ласкающую руку, вынуждая Чонгука увеличить темп и, когда ощущения достигли в итоге своего пика, бурно и с протяжным стоном излился на пол душевой кабинки.       Схватившись за стенку, чтобы не упасть и пытаясь прийти в себя после сногсшибательного (в прямом смысле) оргазма, он, наконец-то, открыл глаза, чтобы сразу же врезаться взглядом в горящий, потемневший взгляд напротив.       — Какой же ты красивый! — срывающимся голосом выдохнул Чонгук. Он выглядел до предела наэлектризованным и мелко дрожал. Тэхен невольно залюбовался. Ему до ужаса нравился такой откровенный в своём желании макнэ.       — Я больше не могу, Тэ. Пожалуйста, помоги мне… — так трогательно произнёс Чонгук, большими умоляющими глазами глядя на Тэхена, что тот от умиления чуть не заплакал.       «Господи, ну как можно быть таким охренительно сексуальным и таким милым одновременно? Это незаконно!», — почти с возмущением подумал Тэхен.       Он протянул руку и нежно погладил младшего по щеке. А затем медленно опустился на колени, глядя на немигающего Чонгука исподлобья, и сделал то, о чём давно тайно фантазировал в этом же самом душе — с удовольствием лизнул красную, блестящую головку крепко стоящего члена, словно это был какой-нибудь чупа-чупс (Тэхен вообще любил леденцы, но это строго между нами). Затем, наспех облизав губы, осторожно вобрал ее в рот, придерживая основание рукой.       Чонгук дёрнулся, с шумом выпуская воздух сквозь зубы.       — Тшшш! — зашипел Тэхен, успокаивающе поглаживая того по бедру. — Тише, маленький, тише, — приговаривал он, ласково глядя на младшего снизу вверх.       Макнэ во все глаза смотрел на него и, кажется, не дышал.       Тэхен снова обхватил головку губами, и попробовал насадиться ниже.       «В принципе, ничего сложного», — думал он чуть позже, уже более уверенно двигая головой и юрким языком, в желании доставить макнэ как можно больше приятных ощущений. Сильно глубоко брать в рот он не решался, дабы не испытать рвотный рефлекс (это было бы совсем не комильфо), но ловко помогал себе рукой.       Чонгука от ощущений, кажется, совсем закоротило. Он стонал, мычал, шептал имя Тэхена и выглядел совершенно невменяемо, еле держась на трясущихся ногах.       «Какие мы чувствительные», — довольно отметил про себя Тэхен, с восторгом наблюдая, как Чонгук буквально плавится в его умелых руках (и губах).       «А сейчас будет… ВЗРЫВ!», — не удержалась от ехидства внутренняя бестия, и Тэхен резко ускорился, почувствовав близкую разрядку Чонгука.       И взрыв действительно произошёл. Тело макнэ пронзила крупная дрожь, и он неконтролируемо глубоко толкнулся в горло Тэхена, отчего тот всё-таки закашлялся, выпуская член изо рта. Но, тем не менее, он рукой помог Чонгуку дойти до столь желанного оргазма, заставив того с громким криком обильно выплёскиваться, оставляя белые разводы на матовой стене душевой кабинки.       После этого макнэ, не выдержав, рухнул на колени и, рыдая от переизбытка чувств, обхватил лицо Тэхена ладонями, принявшись осыпать его короткими быстрыми поцелуями и шепча лишь «люблю, люблю, люблю…».       «Это было, феерично, ага», — мысленно согласился с ним Тэхен, пытаясь восстановить сбившееся от усиленного процесса дыхание.       Он любовался любимым лицом, которое светилось от счастья, как прибрежный маяк в ночи. Младший напоминал ему сейчас ребёнка, получившего на Новый год самый заветный подарок от Дедушки Мороза, и был неимоверно горд исполнять эту роль.       После всего произошедшего, всё-таки наспех помывшись (и почистив, наконец, зубы!), они много и вкусно целовались, лёжа на большой Тэхеновой кровати с кучей маленьких подушечек, которые Тэхен раньше очень любил обнимать во сне. Теперь у него для этого был Чонгук, на которого он с радостью тут же пристроил все свои конечности.       Потом, разморенные ласками, они просто долго и расслабленно валялись в обнимку, никак не желая расставаться. Тэхен перебирал своими длинными пальцами жёсткие волосы любимого макнэшечки, который, притихнув, с удовольствием млел под незамысловатой лаской и блаженно улыбался.       — Что мы… будем делать дальше, Тэ? — неожиданно спросил Чонгук. — Со всем этим?       Тэхен немного помолчал, словно задумавшись, а потом, притянув к себе чёрную макушку, чмокнул Чонгука в темечко и, улыбнувшись, ответил:       — А дальше мы просто будем жить, Гуки. Долго и счастливо.       Чонгук хихикнул.       — Ты такой романтик, хён! — улыбаясь, заметил он, а потом серьёзно так уточнил. — Пока смерть не разлучит нас?       — Пока смерть не разлучит нас, — кивнул Тэхен.       — Я согласен, — добавил удовлетворённый ответом Чонгук и, поёрзав, устроился удобнее в тёплых Тэхеновых объятиях.