Своё место

      Великая Охота, прошедшая десять лет назад, породила множество историй, ходящих из уст в уста. Истории о злобном драконе и храбрых воинах, что жертвовали своей жизнью, чтобы спасти мир. Истории о слезах и боли, истории об освобождении, истории о сломанных жизнях. Дракон всегда злодей. Ужасное существо, что погрязло в безумии и решило уничтожить человечество. А люди, что не менее безумны и лицемерны, всегда герои. Таков человеческий эгоизм.       Самые яркие интерпретации записывались, сохранялись для передачи потомкам, превращались в легенды. Делались даже постановки на площадях на потеху простому люду. Одна из таких прямо сейчас собрала вокруг себя толпу.       Красивые декорации готовили людей к истории. Пародия на дворцовое убранство, фальшивые незажженные свечи, ненужные при свете солнца, и прекрасный трон. А на троне восседал актёр, всем своим видом старающийся передать величие короля. Сценарий начинается, когда на сцену вбегает запыхавшийся «гонец».       — Мой король, — начинает тот, всё ещё тяжело дыша. — Беда! Мёртвые восстали из могил, чудовища заполонили земли. Люди умирают, неспособные защищаться подручными средствами. Мой король, королевство в хаосе! Что же нам делать? Отчего же Боги прогневались на нас?       Король сохранял молчание, постукивая пальцем по подлокотнику трона. Стоит отдать ему должное — в роль он вжился. Царственная аура исходила от человека, который хмурился, обдумывая услышанное. Солнце удачно скрылось за широким облаком, в меру затемняя сцену. Вскоре размеренное постукивание прекратилось, и мужчина выпрямился, заставляя невольно выпрямиться ещё нескольких наблюдающих зевак.       — Нас прокляли не Боги. — властный голос всё-таки прервал тишину, — На нас наслал заклятие правитель Энда — Дракон. Коли он первый объявил нам войну, — король встал, взмахнув рукой и этим самым откидывая мантию. — Мы ответим ему той же монетой! Соберите всех самых храбрых и сильных воинов. Мы докажем ящеру, что слишком долго держал в страхе весь мир, что правитель Энда — не значит правитель всех измерений!       — Да, мой король! — откуда-то выбежал советник короля и поклонился вместе с гонцом.       Сцена закончилась, и декорации быстро сменились. Следующая сцена показывала, как десятки людей сражались друг с другом, чтобы выяснить, кто же сильнейший. Тренировочные деревянные мечи останавливались в миллиметре от тел, стараясь минимизировать видимую поддельность боёв. Были избраны двадцать храбрых воинов. Им было выдано лучшее снаряжение, а затем сам король лично благословил их в путь. Лица каждого из них выражали полную уверенность и предвкушение.       Декорации сменились в последний раз. Рыцари сражались с макетом Дракона. Эта часть выглядела нелепо по сравнению с остальным, но толпа была воодушевлена уже до неё. Вот взмах искусственного меча, и Дракона откатывают подальше, быстро пряча за сценой. На середину выходит девушка, повествующая конец истории.       — Двадцать храбрых воинов, преодолевая препятствия, добрались до Энда. Мужчины и женщины сражались бок о бок, не испугавшись даже ужасного вида Дракона. Битвы была долгой и изнурительной, но, когда победитель уже, казалось бы, был очевиден, с финальным ударом меча, Дракон позорно сбежал, поджав хвост! Великая Охота прошла неудачно, и монстры продолжают терроризировать нас и по сей день. Но подвиг героев не забыт, и в тот день мы доказали, что у всех измерений нет единого правителя.       Представление закончилось. На площади воцарилась тишина, перемешивающаяся с гулом соседних улиц. Затем пошли первые нерешительные хлопки. Их подхватывали всё больше и больше. Уже мгновение спустя все зрители громко аплодировали, свистели и просили «на бис». Откуда-то слышался плач, дети весело смеялись, но каждый был тронут. В этой бушующей толпе лишь один человек не поддерживал общей радости. Одинокая в своём равнодушии фигура была скрыта за свободным плащом, а лицо за капюшоном скрывала маска с холодной улыбкой. Единственный, кто знал правду, глубоко презирал в этот момент каждого на площади. =       Открыв глаза, которые он не помнил, как закрывал, Дрим вновь увидел вокруг лишь убаюкивающую темноту. Странный отголосок отчаяния кольнул в районе груди. У него всё-таки были галлюцинации, либо же Бог обманул его. Первый вариант был отброшен почти сразу — он был уверен, что его сознание не смогло бы придумать что-то настолько же прекрасное. Стоило закрыть глаза, и образ существа представал перед ним, а голос всё ещё был свеж в его воспоминаниях.       Значит, его обманули. Что же, чего и следовало ожидать. Зачем он нужен кому-то? Он уже прожил одну жизнь, у него было всё, чего можно было пожелать. Быть слишком жадным плохо. Чем больше ты захочешь — тем меньше получишь. По крайней мере ему тепло, а время теперь не ограничено. Можно подумать об упущенных возможностях, помечтать о возможном будущем. Что бы он изменил в своей жизни? Скорее всего, постарался бы завести лучшего друга. Возможно, не одного. Больше времени бы уделял семье. Хоть раз сказал бы родителям, что любит их. Пусть это было всего отчасти правдой, они заботились о нём, и он ценит это.       Дрим не знал, как долго он рассматривал тьму перед собой, впившись взглядом в одну точку, стараясь не сойти с ума. Говорят, если долго смотреть в бездну, бездна посмотрит в тебя. Он почти рассмеялся с бессмысленных мыслей, которые лезут в голову, как бездна перед ним открыла глаза. Точнее, из его положения он видел лишь один невероятно красивый аметистовый глаз, сфокусировавшийся на нём. Дрожь невольно пробежала по телу, когда он понял, что вокруг него была не темнота, а огромное угольно-чёрное существо закрывало ему обзор всё это время.       На мгновение он был напуган. Такое бывает инстинктивно, когда видишь что-то, что может убить тебя, едва пошевелившись. Тем более, если это «что-то» больше тебя раз в двадцать. Но кольцо из тела существа, в котором он сидел, было тёплым, и дарило ощущение защищённости, а не источало намерение убивать. Он был бы уже мёртв, если бы такова была чужая воля, поэтому он невольно расслабился от этой мысли. В качестве еды он вряд ли сгодится.       Они смотрели друг на друга какое-то время, изучая. Хотя изучал, скорее, Дрим. Существо же осознало, что он проснулся и начало отстраняться. С каждым его движением земля тряслась. Когда же Дрим смог рассмотреть обладателя аметистовых глаз, то оказался заворожен: перед ним сидел тот, кого в его прошлом мире звали бы драконом. То, что он принял изначально за темноту, оказалось чёрной чешуёй, невероятно прочной на вид. Широкие крылья, которые, казалось, могли накрыть собой небо, были раскрыты, демонстрируя величие. Острые шипы опасно торчали из спины и головы, массивный хвост был обёрнут вокруг лап. Пасть слегка раскрылась, демонстрируя острые клыки и фиолетовое свечение из глубины.       Дрим моргнул, не дыша. То, что он видит, выглядит красиво. Если бы его спросили, он бы ответил, что перед ним сидит скорее король, чем неразумное существо, коими обычно изображают данных существ. Дракон одним своим видом заставлял инстинктивно склонять голову. Но его образ также дарил спокойствие. Наличие кого-то столь же сильного в союзниках не могло не успокаивать.       Присутствие дракона рядом заставляло Дрима чувствовать себя невероятно крошечным. Хотя в его голове зародилась мысль, что что-то всё равно было не так. Подозрения росли, и его осенила безумная мысль. С трепетом он опустил голову и понял, что оказался прав. Его тело было очень маленьким. Он был ребёнком. Значит, шанс прожить вторую жизнь предоставлялся с самого детства. Это грело душу, так как обещало куда больше времени. Дрим поднял руки чтобы ощупать себя, не до конца веря, но вновь оказался обескуражен. Местами конечности покрывали чёрные чешуйки, идентичные существу перед ним. Места их соприкосновения с кожей выглядели болезненно, но на самом деле не причиняли никакого дискомфорта.       — Ты наконец проснулся, сын мой, — Дрим услышал женский голос. Он раздавался напротив него, так что было несложно догадаться, что он принадлежал дракону. Оказывается, она была женщиной. И его матерью. Слова звучали незнакомо, но он подсознательно мог понять их, если не задумывался.       События проносились слишком быстро. Он едва успевал усваивать новую информацию. Первое впечатление Дрима о его матери было положительным. Она была красивой и сильной. За этими двумя фактами меркло то, что она не была человеком, как и, по-видимому, сам Дрим. За исключением чешуи у него также оказались крылья и хвост, похожие на те, что были у его матери, только гораздо меньшие. Шипов не было, а рога были слишком маленькими, чтобы их можно было так называть. Длинные, не человеческие когти и острые зубы предназначались для защиты, а заострённые уши и узкие зрачки — для охоты. Не то чтобы ему приходилось охотиться, но это было в долгосрочной перспективе.       Он был окружён заботой с того самого момента, как открыл глаза. Дракон ласково учила его всему, что знала сама. Дрим любил моменты, когда он смотрел наверх, чтобы встретить своими глазами мягкий чужой взгляд, а потом засыпал в кольце из тела мамы. Это было до невозможного тепло и так по-домашнему, что глаза начинало невольно щипать, а внутри что-то трепетало от уюта. Он был лицемером, самым что ни на есть. У него уже было это, но ценить почему-то начал только сейчас. Сделанного не воротишь, так что он выкидывал эти мысли как можно быстрее.       В этом мире существовало три измерения. Верхний Мир населяли люди, а климат там был самым разнообразным. Нижний Мир же по рассказам был похож на Ад. Лавовые океаны простирались на сотни километров, воздух был настолько пропитан серой, что обычный человек бы и не подумал там жить. Третьим было место, где Дрим открыл глаза. Энд не был похож на привычный ему мир. Небо оказалось таким же чёрным, как и их с драконом чешуя. Будто ночь здесь длилась двадцать четыре часа, за исключением того, что не было видно ни луны, ни звёзд. Под ногами слегка проваливался эндерняк. Дрим никогда не видел такой породы, так что первой его мыслью было, что он ходит по огромной губке. Свои мысли он не озвучивал, но его недоумённое лицо вызвало у матери нежный смех, после которого она объяснила ему что это такое и где мальчик находится.       Постепенно он привыкал и впитывал новую информацию обо всём вокруг. Высокие человекоподобные существа вокруг — это эндермены. Они основные жители этого места. Несмотря на довольно необычную внешность, они довольно добрые и любят приносить ему подарки вроде красивых побрякушек или каких-то игрушек. Ещё Дрим узнал, что центром Энда является город, населённый этими самыми эндерменами. Когда ему сообщили об этом, он был готов увидеть что угодно, но не огромные красивые сооружения, дома, и дворец в центре. Местные жители, кажется, были очень рады тому, что ему понравилось увиденное, и с воодушевлением водили его по улицам.       Месяцы пролетели как часы, и Дрим уже лучше ориентировался в Энде. Дракон рассказывала ему истории о Верхнем мире и Нижнем, о Пустоте и опасностях за пределами Энда. Люди упоминались ею с какой-то тоской, но всё-таки присутствовали в большинстве рассказов. Ничего удивительного в том, что Дрим со временем задумался о том, почему же он похож всё же больше на человека, чем на дракона. Он видел некоторых эндерменов, похожих на него, имеющих ярко выраженные человеческие черты. Поэтому он прямо спросил у матери об этом.       — Ты гибрид, как и они. Гибриды — это либо плод любви человека и иного существа, либо же ошибка в генах, — мать укрывала его крылом, почти лениво говоря об этом. Дрим задумчиво опустил взгляд и огорчённо поджал губы.       — А я… плод любви или ошибка? — его голос дрогнул, выдавая испуг. Он боялся ответа, но неизвестность давила бы ещё больше. Дракон посмотрела прямо на него, как только прозвучала эта фраза. Кажется, она поняла двусмысленность второго варианта, и очень сожалела, что выразилась именно так.       — О, дорогой, — его прижали крепче. — Ты никогда не был бы ошибкой.       В тот день он заснул с улыбкой на губах.       Гибридов в действительности было в Энде немного. Дрим позволял себе быть ребёнком и просил познакомить его с каждым. Ему нравилось чувство похожести с ними. Сейчас он переводил взгляд с белокурой девушки-гибрида на свою мать, что мило беседовали. Они казались близкими подругами, несмотря на то, что драконы в Энде были в роли правителей. Даже королевским особам нужны друзья. Девушка заметила его через некоторое время, подслушивающим диалог за колонной, и улыбнулась. Ноги сами принесли Дрима поближе к говорящим.       — Какой чудесный мальчик, просто солнышко! — девушка хлопнула в ладоши и радостно воскликнула. Дрим остолбенел на мгновение и рассеяно моргнул. Она говорила на привычном ему языке. Том самом, на котором он говорил до того, как оказался здесь. Сильный акцент сбил его поначалу с толку, но он уверен, что расслышал правильно. Порыв ответить был настолько сильным, что он не успел одёрнуть себя.       — Благодарю, — язык был быстрее мозга, и Дрим ответил совершенно машинально, даже не задумываясь. И только через секунду он понял, насколько облажался. Всё время с того момента, как он впервые открыл глаза в это мире, он и все вокруг говорили только на странном и непривычном для него языке, откуда же ему было знать другой? Тишина, наступившая после, нервировала, а удивлённые глаза девушки пугали.       — Откуда… Нет. Прошу меня простить. Драконья кровь не вода, неудивительно, что малыш знает так много в столь юном возрасте, — улыбка вновь вернулась на её лицо.       Дрим тихо выдохнул и почувствовал, будто остановившееся сердце снова забилось. Он был до смерти напуган всего мгновение назад. Резко накатившее облегчение вызвало головокружение. Драконья кровь — удобное оправдание практически для всего. Ему невероятно повезло, что драконы рождались уже обладая многими знаниями. Если бы не это, пришлось бы придумывать оправдание для многого на пути взросления.       Он медленно кивнул в ответ на очередной вопрос и пообещал себе всегда трижды думать, прежде чем открыть рот.       Девушку Дрим замечал после того момента часто. Обычно она проводила время с его матерью, но время от времени навещала и его. Ей нравилось заплетать его волосы и всячески баловать, как любимого племянника, из-за чего в мыслях Дрим называл её тётушкой, хотя выглядела она, скорее, как сестра. Практиковаться в разных языках с ней стало куда проще. За успехи его хвалили и поощряли безделушкой из Верхнего Мира. Язык, на котором он случайно сболтнул благодарность в их первую встречу, оказался языком этого самого Верхнего Мира, который населяют люди и гибриды самых разнообразных видов. Так ли это было на самом деле, он не знал, так как ему строго-настрого запретили покидать Энд, хотя Дрим никуда не рвался. Дни в Энде были лучшими в его жизни, а эндермены оказались отличными друзьями.       Полёт был тем, чего он боялся. У него были крылья, а значит, рано или поздно его должны были научить их использовать. Его слова о том, что он прекрасно знает, как их использовать, чтобы прыгнуть чуть дальше или ускориться, не имели никакого веса в вопросе его обучения. Дракон, не умеющий летать — не шутка ли? И не важно, что на дракона он почти не был похож. Несмотря на то, что его чрезмерно опекали, относиться халатно к учёбе не позволяли. Оттачивание базовых навыков также являлось учёбой.       Он не мог никому рассказать, почему его так пугала мысль о нахождении в воздухе. Даже всегда понимающая мама не обрадуется от его рассказов о том, что он жил однажды в другом мире, где, прыгая с высокого места, люди разбивались о землю, оставляя после себя хладный труп и кровавое пятно, а не летели. Даже если Дрима больше нельзя было назвать человеком, одного года не хватит, чтобы вывести страх перед высотой.       «Ты должен», — билась в голове мысль. Он знает об этом больше, чем кто-либо. «Это естественно», — из раза в раз вторило подсознание. Смерть тоже естественна, только многие ли падают в её объятья добровольно? Он продолжал бояться, даже подозревая, что страх уже давно не связан с простым инстинктом. Среди подбадривающих и утешающих мыслей была одна, которая напрягала и сводила на нет все усилия. «Не привязывайся», — отчего-то звучало совсем тихо. Что, если он снова привяжется, как к бегу, но что-то случится, а третьего шанса не будет? Последние месяцы после того, как он упал в обморок перед соревнованиями, Дрим провёл, будучи прикованным к больничной койке. Отчаяние, что поедало его изнутри, было слишком сильным. Вырвать собственное сердце казалось хорошей мыслью, если ему снова не придётся ощущать этого.       Смотреть вниз было страшно. Мама, сидящая рядом и готовая подхватить в любой момент, едва ли успокаивала. Они сидели на вершине высокого столба из обсидиана посреди голой пустоши. Высоким он был только по мнению Дрима, дракон была ниже всего на несколько дюймов. Но она не смеялась над страхом своего дитя. Приподнимала уголки губ в поддержке, но от неё не чувствовалось ни тени веселья или презрения. Дрим не понимал, как можно иметь подобный характер, но был благодарен за каждый такой момент.       Уверенность медленно передавалась от матери к сыну. Он решил, что стоит рискнуть и перестать дрожать, как глупец, готовый бросить всё так и не попробовав. Крылья раскрылись, натягивая кожу на спине. Дрим немного нелепо быстро хлопал ими, напоминая неуклюжего цыплёнка. Наконец, шаг вперёд. Земля ушла из-под ног в самом что ни на есть буквальном смысле. Ощущение падения выбило его из колеи и парализовало. Он старался, пытался взять себя в руки, но ничего не выходило. Он просто-напросто не мог даже взмахнуть крыльями, камнем падая вниз. Вот и всё. А чего, собственно, он от себя ожидал? Мама не успеет его поймать, уже нет. Дрим крепко зажмурил глаза. «Ну же!», — в панике уговаривал он самого себя. — «Я не хочу так просто умереть снова». От мысли о смерти в голове будто что-то щёлкнуло. Очистив голову от прочих мыслей, он сосредоточился только на контроле собственных конечностей. Вскоре ветер начал бить в лицо как-то по-другому, не так угрожающе. Дрим медленно открыл глаза и увидел, что завис в воздухе. Точно, он просто не был готов умереть.       Его полёт был неуклюжим, совсем не таким, как у матери. Но он быстро учился. Настолько быстро, что буквально через какой-то жалкий месяц учить его уже было нечему. Даже наоборот, Дрима было не поймать в воздухе. Ощущения от бега блекли по сравнению с неистово бьющим в лицо ветром и невероятными видами.       Всё это было похоже на прекрасный сон. Абсолютно всё с момента его «рождения» здесь приносило ему только комфорт и счастье. Но любой, даже самый прекрасный, сон рано или поздно заканчивается, ведь так?       Дрим не сразу ощутил, что что-то не так, но заметил изменение атмосферы по тому, как напряглась его мать. Эндерменов стало в разы больше вокруг всего лишь за мгновение. Тётушка, сидящая рядом, обхватила Дрима за плечи и, выдавив натянутую полуулыбку, попыталась спрятать его за собой. Казалось, все уже начали готовится к чему-то, когда он только-только ощутил нечто необычное. Кто-то посторонний вошёл в Энд. Не один, не два, не даже три, а более десятка существ одновременно.       Гостей радушный прием не ждал. Дракон обнажила клыки, жители Энда встрепенулись. Дрим взглянул туда, куда был направлен взор каждого, и увидел толпу людей и самых разнообразных гибридов в доспехах и с обнажённым оружием в руках. Сосчитать сколько их всего было сложно из-за неудобного ракурса, но он точно мог сказать, что перед ними стояло не менее двадцати агрессивно настроенных личностей.       Ни дракон, ни Дрим, ни вообще кто-либо не могли понять причин такого визита. Дракон перевела взгляд с вполне читающимся в нём просьбой на девушку, прячущую её сына. Она была больше всех присутствующих жителей Энда здесь похожа на человека. С такой, как она, с наибольшей вероятностью пойдут на контакт. Необходимо хотя бы попробовать решить конфликт мирно. Дрим понимал, но совершенно не хотел отпускать её в эпицентр напряжения, поэтому обнял в ответ и крепко вцепился руками в одежду. Тихий смешок над ухом указал на его беспомощность. Тётушка потрепала его светлые волосы и, с легкостью освободившись, вышла вперёд.       Переговоры всё же происходили, хоть Дрим и не слышал, о чём там говорят. Его отвели подальше, сказав напоследок, что детям не место во взрослых делах. Оставалось только наблюдать издалека и пытаться угадать общее настроение. Хотя угадывать было бессмысленно, учитывая, что лица переговаривающихся мрачнели с каждой секундой всё больше.       Происходящее дальше отложилось у Дрима в памяти словно в замедленной съёмке. Вот тётушка в порыве эмоций делает шаг вперёд, затем стоящий во главе с противоположной стороны делает быстрый взмах мечом. Отрубленная голова упала на землю и по инерции перевернулась. Широко распахнутые в неверии глаза оказались направлены прямо в сторону Дрима. Бездыханное тело подкосилось и упало рядом с головой.       Обострённые чувства сыграли с ним злую шутку. От вида быстро вытекающей крови начинало мутить, но отвернуться не хватало сил. Требовалось всего одно движение, чтобы чужая жизнь вот так просто оборвалась. Перечеркнулись мечты и надежды, оставляя только воспоминания, приобретающие горьковатые нотки. А между тем нападающие не собирались останавливаться.       То, что Дрим видел перед собой не было битвой. Это было бойней. Необычно светящееся оружие разрезало плоть, словно это было масло. Число убитых уже не укладывалось в создании. Но основной целью всё-таки был дракон. Обычное оружие не наносило бы никакого урона столь сильному существу, но это оставляло глубокие порезы. Выждав момент, когда каждый из Верхнего Мира был отвлечен, дракон подобралась поближе к сыну.       — Возьми это и беги. Скрой свою личность, прячься, выживай и однажды вернись сюда, я буду ждать, вот увидишь.       Дрим взглянул на протянутый предмет, рассматривая каждую деталь на абсолютно пустой белой маске, которую он часто вспоминал вместе с шуршанием крыльев.       А в голове отчётливо звучал разноголосый смех.