Своё место

      Дрим никогда раньше не замечал, насколько он жалок. Горло сдавил панический страх, инстинкты кричали о том, что ему необходимо бежать и не оглядываться. Страх смерти, как бы это не было смешно, накрыл его с головой, перекрывая все остальные чувства. Что-то внутри противилось тому, чтобы он умирал второй раз. В прошлой жизни он умер без сожалений, добровольно вдобавок отдав себя на обследования, не заботясь о последнем, что останется после него — его собственном теле. А сейчас он убегает, как трус, оставляя позади все события до и после получения глупого белого куска керамики.       Ноги сводило судорогой от усталости, но он не обращал на это внимания, спотыкаясь, восстанавливая равновесие и продолжая бежать. Маска неприятно ощущалась на лице инородным объектом поверх кожи. За ним даже не было погони, зачем же он так изматывал себя, отчаянно двигая одеревеневшими конечностями? Ответ очевиден — Дрим бежал не от преследователей, а от ответственности, желая быть как можно дальше от места, где началась и закончилась его непродолжительная сказка.       Он всё-таки упал, будучи не в силах в очередной раз поднять ногу, запутавшись в собственных конечностях. Но этого было достаточно. Перевернувшись на спину, Дрим разглядывал звёздное небо, прикрытое густыми кронами деревьев. Тёмный лес вокруг не был чем-то примечательным. Верхний Мир действительно выглядел совершенно нормальным, но он уже отвык от этого. Мягкий эндерняк за несколько лет стал ему роднее твёрдой почвы.       Было холодно, и хотелось есть. Но он продолжал лежать, всматриваясь в далёкие звёзды, отказываясь думать о чём-либо. Мыслей было так много, что, казалось, только дай им волю, и они съедят его изнутри. Абстрагироваться от них было легче всего, дать им течь бурным потоком где-то на затворках сознания, не цепляясь ни за одно слово собственного подсознания. Чем он успешно и занимался. По крайней мере, ему казалось, что успешно. Ровно до того момента, как слёзы, которых он не замечал, не начали щекотать уши, закатившись туда от неудачной позы. Стоило только задуматься об этом, как невероятное отчаяние накрыло его с головой. Грудную клетку сдавило болью, а в животе нарастало ощущение того, что его сейчас стошнит. Было бы чем. Дрим рыдал, не издавая ни звука, стискивая зубы и кусая губы. Кричать ночью в лесу, кишащем дикими животными - довольно изощрённый способ самоубийства для того, кто бросил свою семью ради выживания.       Пальцы непроизвольно коснулись гладкой поверхности маски. Обожание по отношению к неизвестному Богу за мгновение сменилось ненавистью. Что он хотел показать ему? Неужели у всех высших существ такое хобби — показывать своё превосходство над простыми людьми? Ему дали всё, а затем отняли, как только он подумал, что так будет всегда. Хуже всего то, что он подсознательно хотел увидеть то существо ещё раз. Хотелось найти у него поддержки, ещё раз почувствовать себя абсолютно защищённым в объятиях чужих крыльев. Должно быть, он сошёл с ума, желая чужой защиты. Что ж, эта дорожка "судьбы" проложена специально для него. Он должен либо разрушить её, либо пройти по ней до конца.       Он бы пролежал так ещё неизвестно сколько, если бы не услышал неподалёку странный звук, напоминающий рычание. Мурашки пробежали вдоль позвоночника. Дрим попытался подняться, но упал, как только встал на ноги. Он был не в себе некоторое время назад, поэтому даже не заметил, что маска притупляет его органы чувств до состояния немногим лучше среднестатистического человека. Зрение резко стало хуже, поэтому, чтобы приспособится, было необходимо время. Но кто знает, есть ли оно у него. Звук повторился уже ближе, и он повернул голову, ожидая увидеть какое-нибудь дикое животное. Однако, несмотря на пелену слёз перед глазами, от которой было сложно избавится, перед ним чётко виднелся силуэт не животного, а, скорее... Человека? Он быстро забыл о физических неудобствах и рванул в противоположную сторону от незнакомца. Его не волновало, почему тот издавал такие странные звуки. Не волновал и ужасный запах, на мгновение донёсшийся до Дрима. Он бежал, потому что люди бывают куда страшнее животных. Кому, как не ему, знать об этом.       Лес никак всё не кончался, и Дрим остановился, чтобы прислушаться. Это действие было чем-то вроде инстинкта. Удостоверившись, что рядом никого нет, он свернулся калачиком под большим деревом. Тонкая одежда не спасала от холода. Очень хотелось спать, но остаток ночи ему пришлось провести, настороженно вслушиваясь в каждый шорох и вглядываясь в темноту.       С первыми лучами солнца дышать словно стало легче. Он встал на ноги, опираясь о дерево. За ночь удалось немного адаптироваться к притупленным ощущениям. Но он всё ещё понятия не имел, что ему делать дальше. Подумав немного, он решил поискать какую-нибудь речку, а затем идти вдоль неё. Рано или поздно он наткнётся на какое-нибудь поселение или деревушку. Как бы ему не была противна мысль об этом, но без посторонней помощи ему не справится. У него нет нормальной одежды, еды или хотя бы каких-то инструментов, а также он устал и не сможет долгое время обходиться без сна. Заснув посреди леса, кто знает, проснётся ли он вообще. Ночью он видел нечто, что не являлось ни человеком, ни животным.       Дрим наугад выбрал направление и вяло двинулся вдаль. Он постоянно осматривался, надеясь найти что-то полезное. Однако, по дороге ему попадались только ветки. Одну из таких он на всякий случай решил поднять, повертев в руках, прицениваясь, не слишком ли тяжёлая. Если он ничего не найдёт, её можно будет попробовать обтесать. Опыта в подобном у него, конечно, не было, но он примерно догадывался, как это можно сделать. Спустя пару минут эта палка полетела прочь. Глупо было бы тащить её везде с собой, когда огромное количество таких валяется вокруг.       Деревья бесконечно сменялись другими деревьями. Всё такие же высокие, они были абсолютно одинаковые, словно бы насмехаясь над ним за глупость. Дрим остановился и подумал, что, возможно, действительно сглупил. Выбирать случайное направление было не лучшей идеей. Он с подозрением косился на дерево, которое, как ему казалось, видит уже не в первый раз. Мог ли он ходить кругами? Вполне вероятно, что-то подобное можно было увидеть в статьях про выживание в лесу.       Сонный и уставший мозг отказывался воспринимать информацию. Хотелось сорвать мешающую маску с лица и осмотреть лес с высоты, но последние слова матери всё ещё звучали в голове. Он не должен этого делать. Но разве он не умрёт, если не сделает что-нибудь прямо сейчас?       Немного поколебавшись, он отстегнул ремешок крепления маски и отодвинул её от лица. Моментально на него навалилось множество звуков и запахов, а из-за резкости изображения перед глазами пришлось сильно зажмуриться. Всё это заставило его снова присесть на холодную землю, хмурясь от головной боли. Но в этот раз адаптация прошла быстрее, такими темпами он может привыкнуть к этому. Осторожно проморгавшись, едва открывая глаза, он оглянулся, видя ту же самую местность по-другому. Поразительно, как же органы чувств влияют на восприятие.       Он приподнялся, уверенный в своих силах теперь, когда чувствует куда больше, чем несколько минут до этого, но затем застыл. И что дальше? Проблема никуда не делась. Запах земли и травы перебивал все остальные, шуршание листьев и щебетание птиц вдалеке также не помогали в определении, с какой же стороны может быть столь необходимая вода. Получилось как-то глупо. Хвост недовольно дёрнулся, ударив по земле. Хорошо, возможно, это не лучшая его идея, но подниматься в воздух было бы ещё глупее. Он пристыженно пристегнул маску к поясу, чувствуя небольшое облегчение от того, что никто не видел его ошибки, решая пройтись немного без неё.       Возможность распахнуть крылья неимоверно радовала. Он не чувствовал их, когда маска на нём. Это, признаться, пугало. Будто он потерял руку или обе руки сразу. Принцип, по которому маска могла их спрятать, тоже был неизвестен. Как будто они вовсе пропадали, а не просто становились невидимыми. Он мог спокойно облокотиться обо что-то спиной, не чувствуя сопротивления. Чешуя и хвост также исчезали, будто их никогда и не было. Наверное, это были какие-то специальные чары, но кто их создал и зачем? Защита для гибридов? Или, возможно, специальная разработка для боя? Не хотелось проверять, можно ли получить ранения на скрытых чарами частях тела.       Размышляя, он прислушивался к звукам вокруг. Птицы продолжали петь, где-то в кустах прошмыгнул какое-то мелкое животное, вдалеке журчала вода… Журчала вода? Он резко остановился и развернулся к источнику звука, ринувшись туда настолько быстро, насколько могло уставшее и доведённое до предела тело. Деревья действительно расступались, открывая вид на достаточно большую реку. Её течение было спокойным, в самый раз для того, чтобы зайти и, наконец, ополоснуться. Пить оттуда он не рисковал, хотя и хотелось, но вот чтобы смыть с себя грязь сойдёт. Как и многим жителям Энда, вода ему не сильно нравилась, но и аллергической реакции на неё у него не было, просто неприятные ощущения, которые можно стерпеть.       Скинув с себя одежду, он зашёл в воду, остановившись, когда уровень воды был примерно по грудь. Посмотрев вниз, Дрим встретился глазами с собственным отражением. На него смотрел мальчик лет одиннадцати со светлыми волосами и россыпью веснушек. Глаза, бывшие чисто зелёными в его прошлой жизни, теперь были более насыщенного оттенка с редкими вкраплениями фиолетового, темнея ближе к краям радужки. Они были похожи на артефакты, необходимые для активации портала в Энд, которые он видел несколько раз. Он поёжился от мысли, что кто-то может попробовать использовать его собственные глаза для активации одного такого. Он ударил по водной глади, вызывая рябь, чтобы прогнать наваждение.       Покончив с банными процедурами, Дрим вернулся на берег. Недовольно покосившись на ужасно грязную одежду, он со вздохом всё-таки надел её обратно. Выбирать не из чего, либо грязная одежда, либо ничего. В то, что её можно постирать, он не верил. С наибольшей вероятностью и так едва пригодная к носке одежда превратится в тряпки. Желудок ныл, требуя еды. О пропитании стоило всё же задуматься, иначе он обессилит от боли уже через несколько часов. В реке, благодаря не особо бурному течению, обитала рыба, которую, в теории, можно было поймать.       Он приступил к созданию костра. Никакого практического опыта у него не было, только энтузиазм и нежелание умереть от голода. С хворостом и толстыми брёвнами, которые он разложил по краям, проблем не было. В целом даже получилось похоже на картинки из руководств по выживанию. Не идеально, конечно, но вполне сносно. Однако, как разжечь огонь идей было немного. Ударить камень о камень? Разве там не нужен был кремень? Невысок шанс, что это сработает с обычными камнями, поэтому этот вариант был отметён. На самом деле альтернатива была у него только одна. Когда-то он видел, как получали искру, перекатывая палку ладонями о дощечку на манер дрели. Кусок коры походил на дощечку, а палку он взял первую попавшуюся, не особо задумываясь об этом.       Тереть пришлось довольно долго. Всё было так просто в теории, и оказалось сложно на практике. Через некоторое время Дрим почувствовал резкую боль и, ойкнув, откинул палку в сторону. Кожа на ладонях стёрлась о кору, которую он не подумал убрать. Из ран несильно сочилась кровь, и в целом руки выглядели ужасно. Он посмотрел на ладони ещё несколько секунд, прежде чем снова взять палку и продолжить. Время от времени сквозь крепко стиснутые зубы раздавалось приглушенное шипение. От кусочка коры пошёл небольшой дым, и Дрим поспешил приложить дымящуюся часть к костру. Небольшой появившийся огонёк разросся, поглощая сложенные ветки. Несмотря на острую боль от немеющих рук, он почувствовал радость, смотря на пламя, созданное такими усилиями.       Следующим пунктом плана было поймать саму рыбу. Голыми, израненными руками. Ради выживания можно и потерпеть. Обувь пришлось снова снять. Стоя по колено в воде, Дрим ждал. На этот раз долго ждать не пришлось, — мимо него неспешно проплывала довольно крупная рыба. Он нагибался так медленно, как только мог, чтобы не вспугнуть её. Неизвестно, из-за прирождённых данных охотника или из-за быстрого движения это было, но поймать и удержать рыбу удалось с первого раза. Кое-как выпотрошив и нанизав её на палку, он ждал, пока она приготовится, периодически переворачивая. Приятный аромат ещё сильнее возбуждал аппетит, отчего терпеть боль в животе становилось невозможно. Оценив рыбу, как «пригодна к употреблению», он убрал её от костра, подул и откусил кусок. Было пресно и совершенно не вкусно, а там, где располагались внутренности, чувствовалась горечь оттого, что он неправильно выпотрошил её. Пересиливая желание выплюнуть всё, что есть во рту, уже без былого восторга, он дожевал пищу.       Ужин, судя по времени суток, помог немного восстановить силы. Теперь сонливость оказалось главной проблемой. Дрим широко зевнул, разминая крылья. Задумавшись, он решил спрятать их. Маска снова оказалась на лице, уже не ощущаясь настолько отвратительной, как в первый раз. Водой он затушил костёр, слишком выделяющийся в наступающих сумерках. Взгляд случайно зацепился за большое дерево. Идея, осенившая его, была довольно неплохой. Если нельзя спать на земле, почему бы не поспать где-нибудь ещё. Например, на дереве. Конечно, велик шанс упасть, но всё же лучше, чем ничего.       Отойдя от реки, он присмотрел дерево, ветки которого выглядели достаточно крепкими и толстыми, чтобы можно было на них расположиться. Несколько ловких движений, и он был уже наверху. Листья скрывали от посторонних глаз, что уже было хорошо. Облокотившись о мощный ствол, Дрим понадёжней зацепился ногами и прикрыл глаза.       Полноценным сном это было сложно назвать. Скорее, нечто среднее между бодрствованием и сном, когда каждый шорох заставляет приподнять веки и насторожиться. Когда же он окончательно проснулся, солнце уже было высоко. Затёкшие мышцы ныли, требуя, чтобы он немедленно встал с твёрдой лежанки. Дрим так и сделал, спрыгнув вниз. Потягиваясь, он заметил состояние ладоней после вчерашней игры в скаута. Края ран начали затягиваться, но сильно покраснели. Страшно было подумать о том, что только могло туда попасть. Первым делом стоит поинтересоваться у кого-нибудь, какие есть лечебные травы. Если, конечно, он не умрёт от инфекции раньше. Он вернулся к первоначальной цели и пошёл вдоль реки. После подобия ужина и сна стало куда легче, Дрим даже мог позволить себе не торопиться и рассматривать окрестности зная, что в крайнем случае сможет повторить эти процедуры ещё раз.       Или два. Может, три. Он шёл несколько дней, питаясь рыбой и в крайних случаях засыпая на деревьях. Детский организм постепенно изнашивался, требуя нормальной еды и полноценного отдыха. Рыба не входила в понятие «Нормальная еда», когда была единственной, что употреблялось в принципе. Последующие попытки приготовить ту на костре получались куда лучше, но от пресного привкуса уже тошнило. Если снять маску, то он, наверное, сможет поймать какого-нибудь кролика, но вот что с ним делать дальше Дрим понятия не имел. Как-то не приходилось освежевывать животных в прошлом.       На берегу, наконец, он увидел несколько человеческих фигур. Они полоскали одежду в реке, о чём-то переговариваясь. Дрим пропускал их слова мимо ушей, спрятавшись в тени деревьев, наблюдая издалека. Закончив с делами, люди двинулись по направлению вглубь леса. Дрим тихо последовал за ними. Как и ожидалось, вскоре они вышли к небольшой деревне. От вида толпы его начало мутить. Он не хотел туда идти, не хотел говорить с ними. Он решил понаблюдать со стороны ещё некоторое время, день или два, запоминая особенности языка, чтобы не казаться странным со своим неправильным диалектом. Ну, или по другим причинам. Подошло бы любое оправдание, позволяющее ему быть как можно дальше от людей, совершенно не похожих на эндерменов.       — Прошу прощения, — женщина средних лет повернулась на голос. Перед ней стоял мальчик со спрятанным за маской лицом. Его одежда была грязна, а сжатые ладошки выглядели нездоровыми. — Вы не могли бы подсказать, можно ли найти здесь какую-нибудь работу? — мальчик обращался к ней чересчур вежливо для своих лет, отчего его речь звучала забавно. Она наклонилась, чтобы не смущать мальчика разницей в росте.       — Мальчик, ты откуда? Я не видела тебя раньше, — она старалась говорить как можно дружелюбнее. — Где твои родители?       — У меня нет родителей, — едва уловимо прозвучало в ответ.       Женщина покачала головой и скрылась в доме, чтобы выйти через пару минут, держа в руках целую буханку хлеба.       — Вот, возьми. Ничем больше помочь не могу. Наведайся к местному старосте, он живёт вон в том доме, видишь? — грубая ладонь указывала на ничем не примечательный дом вдалеке. Затем женщина снова показала головой и направилась прочь, произносят дальнейшее уже себе под нос. — В какое страшное время мы живём. Совсем ещё маленький, а уже потерял родителей. Боги, за что ему это?       Дрим громко произнёс благодарность вслед уходящей. Его голос звучал счастливо. Но на лице под маской застыла гримаса отвращения, а не улыбка. Он хотел бы почувствовать благодарность к той, кто поделился с ним едой просто так, но ничего не мог с собой поделать. Слишком уж его задевали чужие глаза, смотрящие на него с жалостью и случайные слова, брошенные под нос. Боги не были единственными, кто был виноват в случившемся.