Scheiße

— Нет, эту деталь лучше поставить сюда, — говорит Лосяш с нажимом. Небольшой спор превращался в большую ссору, но когда начинались разборки по научной части, ученый впадал в крайность, игнорируя последствия. Даже с Пином. Тот раздраженно ведет плечом: — Может, я лучше знайт, как лучше для моего изобретения? — Ну что же, друг мой всезнающий, я смотрю, вы и без меня неплохо справляетесь, — говорит Лосяш напоследок, гордо вздергивает подбородок и хлопает дверью — совсем уж по-детски глупый жест, который оказывает на Пина неожиданный эффект. С трудом удержавшись от того, чтобы пнуть конструкцию, он садится на пол и только расстроенно говорит: — Oh mein Gott, я опять все сломайт.       Пин жмурится и трет глаза руками, чтобы прийти в себя. По-хорошему, надо бы сейчас выйти на улицу и прогуляться, снять стресс или хотя бы поговорить с кем-нибудь — иначе он поссорится еще и с Совуньей. Или, еще лучше, прямо сейчас догнать Лосяша и извиниться.       Сил хватает только на то, чтобы встать и свалиться на кровать. Порывшись в карманах, Пин обнаруживает, что пачка сигарет бесследно пропала — наверное, опять Лосяш забрал, испугавшись за здоровье друга. На изобретателя накатывает хандра, захлестывая с головой, и он лежит на кровати, глядя в потолок.       В дверь неожиданно стучат, и Пин, как ошпаренный, вскакивает с места. — Привет, слушай, мне тут Лосяш начертил, сделаешь? — тараторит Крош, не замечая нескрываемого разочарования старшего друга. — Ну, показывайт.

***

      Лосяш расстраивается — злиться на Пина у него почему-то никогда не получается, если только в пылу ссоры. В последнее время между Лосяшем и всеми его друзьями в очередной раз установилась невидимая стена непонимания. Такое иногда случалось, например, когда он погружался в свои исследования со всей своей страстностью, отчего не выходил подолгу из дома. Тогда ученый всем казался странным, и как бы Лосяш ни старался объяснить ценность своего труда для науки, на него все равно смотрели как на душевнобольного. Все, кроме Пина — и было проще, потому что именно Пин всегда был рядом. Потому что именно Пин всегда поддерживал, помогал, предлагал свежие идеи, соучаствовал. Теперь же и с Пином появились недомолвки и напряженность — Лосяш это чувствовал. Вот и кончилась сказочка хороших отношений. Теперь нужно искать кого-то другого, кто смог бы его понять.       И голову Лосяша осеняет идея. Он не знает — Пину в голову пришла точно такая же.

***

«И я чувствую, что уже не так одинок в этом мире»       Морзянка эхом отдается в голове. «Рапира, я чувствую то же самое»       Лосяш чувствует себя виноватым. Раньше он ощущал такой моральный подъем только с одним человеком — Пином. «Я бы так хотел видеть вас лично…»       Быстрый ответ. «Но?»       Говорить или не говорить? В конце концов, Рапира — почти незнакомый человек. Пока Лосяш думает, приходит новое сообщение. «Мне кажется, если бы не один человек, я бы уже влюбился в тебя» «Мне кажется, я пришёл бы к вам, если бы не один человек»       Связь обрывается, и Лосяш срывается с места. Забыв про все сегодняшние непонимания, он бежит к Пину и застает того на крыше дома, исправляющего антенну. — Срочно, Пин, — не здороваясь тараторит ученый. — У меня связи нет, а там был один очень важный человек… — У меня тоже нет. И тоже быть один человек, — вздыхает Пин, пытаясь направить связь. — Мы общались по морзянке.       Изобретатель встает на лестницу, чтобы спуститься за новыми деталями, и сжимает гаечный ключ зубами, не замечая, как меняется лицо его коллеги от догадки. Лосяш спрашивает негромко: — Рапира?       Пин замирает на лестнице и смотрит вниз.       Все, что помнит Лосяш — падающий гаечный ключ, ругательства на немецком и хриплый прокуренный голос.

***

      Лосяш с трудом разлепляет веки. Хочет сесть, но заботливые руки удерживают его, и ученый послушно ложится. Кажется, он на кровати Пина. — Полежи спокойно. Нужно забинтовайт тебе голову.       Пин прикладывает холодную влажную тряпку к месту ушиба. — Ты сказал, что ты влюбился бы, если бы не один человек. — Не дергайтся! — повторяет изобретатель. Осторожно, но оперативно приступает к делу. Между делом, Пин говорит. — А ты сказайт, что ушел бы, если бы не один человек.       Лосяш тянет время, дожидаясь, пока Пин закончит с его головой, и набирается решимости. Изобретатель складывает все вещи на тумбочку, старательно пряча взгляд. — Я имел в виду тебя, Пин. Сердце в груди бьётся так, словно сейчас выпрыгнет. Лосяш слышит, как в ушах шумит кровь, когда в комнате воцаряется полная тишина. Она сильно бьет по нервам, и ученый тут же жалеет, что нашел в себе силы. — А я — тебя, — улыбается Пин и добавляет с сарказмом. — Какое совпадение. Ой!       Его хватают за руку, заставляя упасть на постель, и целуют. Лосяш целуется напористо, страстно, со всей силы прижимаясь к чужому крепкому телу. Скользит языком по небу, и Пин отвечает, мягко покусывая его нижнюю губу.       Дверь скрипит. — Ну что, Пин, разобрался с чертежа… Пин?