Озабоченный

Прошло три дня с момента рокового разговора. Три дня, прошедших в ожидании скорейшего ответа. В его неминуемо положительном характере Сатору Годжо ничуть не сомневался. Однако, его несколько озадачило затянувшееся молчание и, в остальном, полное отсутствие какой-либо реакции. Он сильно нервничал, по натуре обладая большой неприязнью к вынужденному терпению. Долго слонялся без дела, старательно обходя одну определенную особу, а также не скупился обдать вниманием другую, по долгу чести и, разумеется, по преподавательским обязанностям. И вот, на третий день, когда изливающаяся через край чаша с терпением была отброшена в сторону, Годжо явился, дабы потребовать ответ и наконец-то удовлетвориться безоговорочным согласием. Он явился в ту же комнату отдыха, что и три злополучных дня назад, не сумел удержать улыбки с порога, застав Нанами одного с раскладкой газеты в руках. Эта сцена показалась ему забавной. Сколько раз до этого все происходило именно так? Одна и та же мизансцена, один и тот же скучный сценарий. Но сегодня все было иначе. О приличиях можно было забыть или, по крайней мере, не беспокоиться. И это будоражило, приводило в восторг. - Ну что?- Спросил Сатору вкрадчиво, безо всяких слов приветствия. Словно демон по чужую душу - промчалось в голове у Нанами в тот миг. Неспеша он сложил газету, аккуратно отложил её на стол. Затем снял окуляры и поставил сверху. - Ты можешь присесть для начала. - Нет, спасибо. Я в таком предвкушении, что лучше постою!- Сперва воодушевленно отказался Годжо, но в ответ получив лишь молчание и понимание того, что другая сторона его пылкости не разделяет, он слегка поник и все же приземлился. Пафосно перекинув ногу на ногу, он поглядел с ожиданием, а после немного сконфузился, услышав тихий вопрос: - Как ты узнал? Нанами только на мгновение встретился с ним взглядом и тут же отвел глаза. Годжо решил его подразнить. - Что ты не против нарушения "традиций"?.. - Нет. - А что тогда? Молчание. Такая сдержанность начинала расстраивать дерзкий настрой, вызывая у Годжо досаду. - Даже вслух произнести не смеешь, так? Довольно резко Нанами встал и отошел к окну. Это вынудило Годжо окончательно бросить беспечность. Последовав чужому примеру он поднялся, прошелся неровным шагом и встал за прямой, словно выточенной спиной. Что за манера такая постоянно держаться отчужденно? - спросил он себя недовольно. Но вместо недовольства решил проявить чуткость. - Ты боишься, что кто-то другой заметит? Напрасно. Твоя игра и сдержанность безукоризненны. Он трепетно следил за тем, как сдвигаются светлые брови к центру, как опускается потерянный взгляд... - Тогда как?..- спросил Нанами очень тихо, будто пытаясь сдавить постылую горечь. Его взор, скользивший по зелени за окном, старательно избегал внимательный прищур под непрозрачными очками. Он будто что-то мысленно просчитывал. И Годжо определенно знал, что. Ему стало интересно, как долго Кенто сможет избегать зрительный контакт- минимальную начальную близость. Сатору устроился за чужой спиной, приблизился настолько, насколько позволял ничтожный минимум защитный прослойки, заговорил полушепотом прямо возле чужого уха. - Как? - он готов был поклясться, что чувствовал чужое напряжение.- Я вижу тебя после. Я вижу тебя одного. Он то смотрел на сжатые челюсти и точеные скулы, то бросал взгляд куда-то в окно. - Сперва я не стал обращать внимания, но позже начал замечать, как тяжело ты переводишь дыхание, оставшись наедине с собой. Как закрываешь лицо, будто пытаешься спрятаться. Трешь глаза. Сжимаешься, долго смотришь в одну точку, а затем возвращаешься в свет как ни в чем не бывало. Рука его в нелепом обличии чуткого жеста легла поверх чужого плеча, несильно его сжимая. - Но не волнуйся. Этого не заметить, если не смотреть. Если не смотреть как я. - Вот как.- Ответил Нанами, не дергаясь. Ему на мгновение отчаянно сильно захотелось броситься в окно. В обнимку с Годжо. Жаль, это бы не принесло успеха. - Я все же жду ответа. Это был дешёвый шантаж. Поступка ниже не сыскать. Однако действенность была обеспечена. И Годжо был в том уверен, а оттого и начинал негодовать, не получая желаемого содействия сразу. Нанами глубоко вздохнул и закрыл глаза. Времени на обдумывание было много, но все равно недостаточно. В первый день были злость и нервы; сперва Нанами тщетно уповал на мысль, что и на сей раз в голове у Годжо что-то переклинило, и тот решил выдать такую нелепую шутку. Потом отчаянно злился на столь обременительный, мягко говоря - нехороший выпад ( а говоря откровенно- дурной, отвратительный, хреновый ). Не понимал, какого черта сумасбродство Годжо свалилось ему на голову? И какого черта он, Нанами, оставшись без иного выхода обязан будет повиноваться?! Весь второй день Кенто посвятил раздумьям о том, как все же быть может возможно переключить бедственный интерес Годжо на кого-нибудь другого. Или вообще отключить. Увы, вариантов было ноль. И Нанами впал в уныние. Он понимал, что обречён, ибо ясно осознавал всю плачевность и проигрышность своего положения. Если бы только он мог отключить свои постылые (а он считал их именно таковыми) чувства сам. Если бы только он мог оторваться от сокровенных, низких, ничтожных тягот, влечений, чаяний. Если бы только он смог перестать столько думать о нем, о ком столько думать было нельзя. Ночью второго дня Нанами напился, в последней попытке сбежать от нагрянувшего. Целый день не выходил из дома, коря себя за ущербность. Жизнь показалась ему по-ужасному несправедливой, и все же он верил, что подобные беды своим естеством заслужил. Сейчас он стоял перед собственным отражением и не ощущал ничего помимо отвращения. Позади теплился экзекутор, но даже при этом Нанами чувствовал себя удивительно спокойным. Он нашёл утешение в мысли, что тайное так и останется тайным. Нанами сглотнул, повел челюстью, и было даже слышно, как хрустнул сустав; сложил руки на груди и начал тоном деловым до абсурда: - Мое согласие… нет, если уж называть вещи своими именами, 'повиновение' облигатно. Годжо удержался, дабы от восторга не хлопнуть в ладоши. - И все же. Я должен знать на что иду. Так что скажи мне, чего именно ты хочешь, Годжо? Развернувшись Нанами встретился с чужим взглядом впритык. Глаза Годжо блестели. Не так как всегда. Он слабо улыбнулся и произнёс: - Тебя. Как ты уже мог догадаться. Самую малость твоего досуга. Я хочу чтобы мы…- подавшись вперед он замер. Рука Нанами уперлась ему в грудину. - Я понял. Но на каких условиях? - Условиях?.. Годжо коснулся чужого запястья, заводя пальцы под не слишком широкий рукав. К его удивлению Нанами даже не дернулся. - Нанами, мы ведь не заключаем контракт. Можешь называть это договоренностью - мне все равно. Условий и правил я не знаю. Можно будет разобраться уже… в процессе. Все, чего я хочу, это только чтобы нам обоим было приятно. Он свел руку ниже. Многим ниже. - Так что ты скажешь? Разве ты не устал прятаться?.. До абсурда бережно он уложил свою собственную руку на аналогичное место напротив. Повел вверх-вниз. Увы, внезапно его снова прервали, схватив за запястье мертвой хваткой. - И все же, я бы хотел прояснить только один момент.- Нанами проговорил очень четко. - Конечно, пожалуйста. - Это касается его. Ну конечно - подумал Годжо. Он отступил, прислонился к подоконнику и закрыл глаза очками. - Ну же, говори. Я слушаю. - Ни сейчас. Ни во время. Ни после. Он не должен знать ни о чем. Годжо хмыкнул без улыбки. - Я понял. Даю тебе слово. "Хорошо"- после недолгой паузы только и ответил Нанами. - Так я могу считать, что мы договорились? - Можешь считать как хочешь. У нас же не чертов контракт. Лицо Сатору Годжо осветила довольная улыбка победителя.