Иллюзия выбора

— Советую зажмуриться.       Ладонь в воздухе пришлось искать на ощупь, по памяти тела: немного правее, чуть ниже — Сяо задел краешек юбки, запястьем коснулся наруча, и, наконец, обхватил руку, сплëл пальцы. Подумал — должно быть, будет страшно, но оказалось всего лишь слишком светло — и продолжал глазеть, как высок потолок врат, как сквозь его щели пробивается бледный космический свет, пока всё вокруг не стало совсем белым, и глаза зажмурить всë-таки пришлось. Шаги сначала отдавались гулким эхом, отлетая от стен, но в какой-то момент звук их исчез, как будто ноги теперь шли через пространственное ничто, и спустя миг оно так же неожиданно закончилось уже знакомым шуршанием травы. — Тише, тише, тормози, в ручей наступишь.       Люмин замедлилась, потянула его за руку назад, и тут наконец-то в лицо подуло ветром, в ухо набился бойкий стрекот воробьëв, а под сжатыми веками заплясали белые и красные пятна, как будто их пригрело нежаркое весеннее солнце. Сяо медленно открыл глаза и осторожно поморгал, привыкая, щурясь и уже ожидая как будто бы чуда. Пейзаж вокруг оказался настолько пасторальным, что брови сами собой нахмурились недоверчиво и удивлённо. — Ожидал другого? — Да нет, как раз-таки этого…       Он покрутил шеей — высокая трава возле тоненькой речки задвигалась от ветра и бледной шёлковой волной легла на неухоженное дикое поле. Справа невдалеке колесом скрипела водяная мельница, а впереди, на высоких флагштоках, кругами расходящихся вдоль всего поля, реяли длинные рваные флаги. Где-то далеко впереди равнина уходила сильно вниз, пряча за склоном долину, но даже отсюда на горизонте были видны яркие синие шпили башен и их белый, подсвеченный голубым от безоблачного неба камень стен. — Нам туда. — Что это за место? — Сама не знаю, как оно правильно называется, но… В общем, это Перекрестье. — Ты здесь уже была? — Множество раз.       Она могла не отвечать — её стройная, нога к ноге, уверенная походка говорила сама за себя. С другой стороны, иначе и быть не могло: Сяо силился припомнить, когда в последний раз видел её растерянной, и вспоминались только те разы, когда робость в ней разгоралась лишь из-за него. — Идти далековато, но, скорее всего, нам повезёт, и нас подвезут. Ты верхом умеешь ездить?       Он неуверенно кивнул. В этом не было ничего сложного, но он как-то отрешённо подумал, что даже животных избегал всю жизнь — не только людей, и мысли от этого снова вернулись в русло, по-привычке давящее и мрачное. — Мне правда ничего не грозит? Как ты вообще смогла уговорить его?       Люмин невольно бросила на него уж слишком прямой взгляд. По её секундной печали, по поджатой чуть губе он со всей ясностью понял, что далось ей это нелегко, стиснул её ладонь в руке, отвернулся, не желая смотреть и убеждаться сильнее. — Ты что-то пообещала ему? — Ничего серьёзного. — Почему мне кажется, что ты врëшь?       Он остановился, вернув себе спокойствие, и посмотрел на неё так, как умел лучше всего — хмуро, но с пониманием, с принятием веса всех решений, и она покачала головой. — Не вру, просто… Это было морально сложно. — Если ты… — Послушай… Я спорила с ним и раньше — о всякой ерунде. Ты же знаешь, как он любит поговорить. Но в этот раз… Он как будто прощупывал, насколько далеко я зайду, чтобы отнять тебя — именно что отнять. Если б ты только слышал, какие он слова выбрал… — Люмин закусила щеку с выражением лёгкого презрения, — почти на грани оскорбления. И это сейчас я тебе жалуюсь, а тогда сидела, из чашки лакала, а сама чуть не плачу. — Ты — и вдруг плачешь? — улыбнулся он уголками губ. — Не поверю. — Думаешь, не могу? — ответила она грустно. — Он как глянул… как на вещь. И тебя признал вещью. А потом снова как ни в чем не бывало подлил чаю, как будто так и надо. — Но ты не испугалась, — вздохнул Сяо, под волосами и перьями коснувшись уха, увлекая к плечу. — Конечно, нет, — она прильнула к нему, только сейчас ощутив себя разбитой, и отвернулась, смущëнная своей слабостью. — Просто не могла уйти ни с чем. — Даже если бы он отказал… Что-то изменилось бы? — Ну, — Люмин заворчала, — пришла бы требовать уже как жена. Что смотришь? Ага, я всë помню… Но ты прав — ничего не поменялось бы. Разве что Моракс стал бы ещё большим жадиной.       Сяо нахмурился, мрачно отмечая, что доля правды в этом есть, и что для его хозяина Люмин тоже представляла некий интерес, но дальше разговоров он пока не шёл. И дальше не самых однозначных взглядов. На самом деле, он был восхищëн и отчасти напуган её решимостью — за долгие годы служения разум настолько закостенел, что любой, даже незначительный протест встречал с неверием, непониманием — но так же и с маленьким, спрятанным в глубине мятежным восторгом. И стоило Люмин подобраться ближе, подразнить ярким хвостом свободы, пусть даже временной, это крошечное дикое чувство начало расти и поглощать любой, хоть самый ненавязчивый намёк. Сяо с замиранием сердца ждал приглашения взглянуть на её жизнь и когда, не веря уже ни во что, дождался, то чуть было не попросил её оставить эту затею: совершенно не верилось, что Моракс даст на то разрешение. Но это случилось и уж точно не далось Люмин просто так. — Он ничего тебе не сделал?       Ему не понравилось, как она вздрогнула, и сердце кольнуло от нежности к ней — Сяо обнял её крепче и мягче, подумав, как опрометчив всё же с её стороны этот невинный порыв любви — пойти просить за него, даже не надеясь на согласие. — Ничего. И ты не бойся — тебе тоже ничего не будет. Он же не слепой и всё видит… Да и не такой уж суровый, — Люмин улыбнулась ему в шею, — разрешил же.       Сяо чуть прищурился, смотря вдаль — у самого конца дороги, теряющегося в синеве горизонта, поднялось облако пыли. Люмин обернулась и хмыкнула: — Вот кто нас подвезёт. Пойдём, поймаем кого-нибудь.       Он выпустил её и удивлённо наблюдал, как большие жёлтые птицы, похожие на страусов, побаиваясь, отходят от нее, но затем она вытащила из сумки морковь, поманила ей, и уже через несколько мгновений он сидел вместе с ней на птичьей спине и с каким-то странным сочувствием и пониманием разделял это подозрение, с которым зверь подпустил к себе Люмин. А потом из своих карманов она достала удочку, и морковка закачалась на леске. — Тц, ты серьёзно? — Она просто так не пойдëт. Смотри. — Это глупо. — Но это работает.       Пришлось признать, что работает. И чем ближе становились белые стены, тем больше вокруг прибавлялось людей — сначала встречались лишь такие же одинокие путники, но потом гул от приближения толпы начал расти и постепенно вселил тревогу. Люмин заметила, как он нервничает, и прижалась спиной, услышав обрывок дыхания и тихий вздох. — Не волнуйся, здесь карма никому не помешает. Чувствуй себя свободно. — Я никогда не был среди толпы. — Ничего страшного. Тут все такие, как мы — гости других миров. И все глазеют друг на друга без всякой задней мысли. Так что можешь делать всё, что хочешь. — Ты знаешь, куда идти? — Знаю, — она потрясла морковкой, подгоняя птицу, и Сяо вцепился в неё, чуть не слетев, разозлившись мимолётно на дурацкие шутки, — стиснул её крепче и дëрнул на себя. Люмин хихикнула, поймала шеей его злое сопение и ощутила себя счастливее и смелее, когда его объятия так и остались такими — крепкими и тесными. — Слезаем! — скомандовала она перед самой стеной, спрыгнула вниз и развернула карту. — Ага! Сначала сюда…       Обернувшись, она увидела, как Сяо скормил птице морковку и отряхнул ладони, ужасно захотела пошутить и еле сдержалась, вместо этого обхватив его пальцы, и вот они уже плыли среди пёстрой подвижной толпы, не выпуская рук друг друга — держа их самым крепким замком. Мимо текли рекой чужие лица: человеческие и звериные, симметричные и не очень, приветливые и добрые, хмурые и жестокие, скрытые под масками, укрытые капюшонами, разрисованные и бледные, свободные и задумчивые, печальные и восхищённые — Сяо старался не глазеть по сторонам и смотрел только на то, как колышутся на белом платье впереди звëзды. Люмин виляла в потоке людей, вращая плечами и бёдрами, на поворотах крепче сжимая его руку — и он сжимал в ответ, боясь отпускать. Ему было неуютно, что-то в нём отчаянно просило повернуть назад, но она оборачивалась, бросала взгляд ласковый, понимающе-грустный, и Сяо убеждал себя, что сделает для неё ещё шаг, и ещё, и всё же…       Они вышли на площадь, и он чуть шею не свернул, глазея вверх, на статуи дельфинов и китов, на россыпь капель, искрящихся над струями фонтанов, на лозы, причудливо оплетающие дома, архитектура которых была слишком сложна для простых миров. По центру площади росло дерево, увешанное амулетами: они качались и звенели, бисер преломлялся светом цветным и прозрачным, а крона… Сяо сглотнул подкативший ком — на нём росли те самые цветы, что украшали волосы Люмин.       Она, впрочем, не заметила его смятения и протащила через шум мостовой туда, где толпа сгрудилась сильнее всего: длинная очередь вилась вокруг небольшого крытого шатра и деревянной доски возле него. Проигнорировав конец очереди, Люмин напролом двинулась к самому началу, ловя на себе взгляды, полные возмущения, насмешки, интереса и восхищения. Удивительно, но никто даже не подумал остановить её, и она совершенно беспрепятственно вошла в шатёр, откинув полог.       В нос сразу ударил истинно канцелярский запах — пергамента и чернил, подгораемого сургуча, и звук тоже соответствующий — Люмин уже скрипела пером на какой-то бумаге, а Сяо протянула свиток, который он старательно пытался прочесть, но не мог сконцентрировать внимание и хаотично бегал по строчкам наискосок, не в силах обдумать написанное. — Я ничего не понял, — признался он жалобно, когда она вывела его наружу и снова нырнула в толпу. — Ой, да там одна шелуха. Про то, что если покалечишься — это твои проблемы, и всё такое. Позже расскажу. Пойдём на базар? — Базар? Тебе что-то нужно? — Не мне, — нахмурилась, читая карту, — твоему мастеру. — Так ты всё-таки обещала что-то? — протянул он с горечью, — что? — Просто сувенир, — пожала она плечами и отчасти поняла причину его тревог, — Сяо…       Он отвернулся и уставился на мыски сапог. — Никаких контрактов мы не заключали, не бойся.       Люмин робко улыбнулась и потянула его ближе, обернув руки вокруг себя: — Ну я же не глупая, как считаешь? Уж как-нибудь догадаюсь, что с ним лучше не шутить. И насчёт тебя… Честно, я выбирала самые осторожные слова. Как будто я хочу тебе проблем…       Сяо глянул на неё хмуро, но с благодарностью, и тёплый блик её улыбки вновь согрел его и отогнал тревоги. Она не дала отнять руку, и, смущая этим, повела дальше, втайне наслаждаясь его публичным проявлением любви: его ладонь накрыла поясницу и смяла платье на талии, пробежала вдоль тела и так и осталась лежать, стискивая бок.       Если б захотел, убрал бы руку, подумалось ей.