***
— Ты! — Посмотрел граф на служанку, собирающуюся уходить с подносом посуды. Она быстро остановилась, поворачиваясь к Его Сиятельству. — Немедля приведи сюда Сьерру! Девушка поклонилась и удалилась из кабинета, несколько минут спустя в дверь постучались, и Сьерра зашла. — Ох, простите, бежала к вам так быстро, как могла. Что вам угодно? — запыхавшаяся Сьерра смотрела в спину господина, который наблюдал за закатом. — Сьерра, скажи, я вчера приказывал не выпускать мою дочь из покоев, верно? — не обернувшись, спрашивал граф спокойно, но какие-то нотки голоса так испугали гувернантку, что она нехотя покрылась мурашками, опуская голову ниже. — Да, Ваше Сиятельство, я запретила ей выходить из покоев, как вы и сказали, — как можно спокойнее ответила женщина, уже неуверенная в том, что воспитанница послушалась её. — Ублюдок её видел в саду, как ты ответишь на это? — Он обернулся к женщине, медленно сокращая дистанцию между ними. — Не может такого быть, господин, она никогда не ослушалась бы. — Оторопело смотрев на графа, Сьерра уже представляла, как её голова спадёт с плеч. — Наивно полагаешь, что в саду он мог наткнуться на другую гостью? Я бы убил тебя уже на месте, однако как это изменит то, что уже случилось, Сьерра? — Его рука тяжело пала на плечо женщины. — Господин, что я могу сделать? — голос предательски дрожал, она не смела посмотреть на лицо графа. — Следи в оба за перемещениями Алексии, завтра я жду её на ужин. — Сжимая плечо Сьерры сильнее, он продолжил: — Если хотя бы волос упадёт с головы Алексии, я не пощажу тебя, даже не задумываясь о том, что ты единственное, что заставляло мою дочь улыбаться. — Разумеется, Ваше Сиятельство, — почти шёпотом ответила Сьерра, и он убрал свою руку с плеча гувернантки. — В ближайшее время я найду для Алексии новый дом, и ты, безусловно, пойдёшь с ней. Боюсь, этот недогерцог может сделать с ней что-нибудь. — И только сейчас Сьерра посмотрела на его серо-зелёные глаза, такие же, как и у Алексии, такие же волосы, однако выражение лица у его дочери было другим, она больше была похожа на мать. — Не получилось у меня спрятать дочь.***
Алексия уже нежилась в ванной, пока за дверью не послышался какой-то шорох. Девушка резко открыла глаза и стала прислушиваться к тому, что происходило в комнате. Чьи-то шаги всё ближе подходили к ней. — Сьерра? — спросила Алексия у того, что было за дверью, но никто не ответил, лишь замер на месте. Девушка вылезла из ванной, надевая на себя ночную рубашку, и быстро начала разглядывать помещение на предмет того, что можно было взять для самообороны, но резко остановилась, — ручку кто-то начал поворачивать. — Кто это? — крикнула девушка, хватая с полки подсвечник. — Дево-очка, помоги мн-е-е… — противный голос раздался за дверью, голос был таким, будто во рту полно каши, — а я по-омогу тебе… — Убирайся, нечисть! Как ты сюда вообще пробралась? — закричала Алексия, осознавая то, что дверь не закрыта, и вот с минуты на минуту это существо могло зайти сюда и убить её. — Он придёт за тобой, я ведь зна-ю, ведь ты!.. — Последнее он сказал будто выкрикивая, и больше не произнёс и слова. Ещё долго Алексия стояла на месте, пока не заметила рассвет за окном. Медленно девушка начала отпирать дверь и с трясущимися ногами зашла в комнату. Окно было открыто, от нечисти остался только склизкий след на ручке двери. Девушка так и не уснула. Час спустя в комнату, постучавшись, зашла Сьерра, её лицо выглядело так, будто она не сомкнула глаз этой ночью. Алексия, уже одетая в повседневное платье, сидела за столом, что-то сосредоточенно рисуя. — Леди, вы неправильно завязали корсет. — Нянечка подошла к воспитаннице, которая уже встала из-за стола. Женщина затянула корсет и быстро завязала шнуры. — Вы вчера выходили из покоев? — Вам что-то сказал отец? — Поворачиваясь к Сьерре, воспитанница заметила, как женщина исказила лицо, будто готовая сейчас же ударить её. — Алексия! Я же просила не выходить! Вас видели! Я думала, Его Сиятельство меня убьёт. Вы понимаете, что играете с чужими жизнями своим непослушанием? Перед глазами девушки тут же мелькнули невинные люди, которых отец убил просто потому, что они услышали, кто она есть, и неважно, поверят они в слова маленькой девчонки или нет. — Извини, я думала, что успею до заката… — виновато сказала Алексия, садясь на стул. — Господин сегодня ждёт вас на ужин. — Поклонившись, женщина вышла, некоторое время спустя она принесла завтрак и заходила только, чтобы поменять один поднос на другой. Алексия сегодня уже не горела желанием выходить на улицу, как бы это ни было бессмысленно, больше её пугало и радовало одновременно то, что она впервые за долгое время встретится с отцом. Сьерра пришла перед ужином, расчесала и уложила волосы Алексии, помогла переодеть платье на более светлое, и вместе они пошли через крыло Алексии прямиком в центральную часть поместья. Каждый раз для Алексии был незабываемым, она старалась запомнить все детали, что видела так редко. Ковровая дорожка, по которой шла, была другого цвета, коридоры ярче освещались, окна были больше, в них можно увидеть свыше, чем она обычно видела из своей комнаты, отсюда виднелись поля, на которых работали люди, деревни, где бушевала жизнь, а главное — можно было посмотреть на тренировки стражников. Почему-то всегда, когда Алексия это видела, сердце замирало, и она на мгновение останавливалась, чтобы подольше посмотреть на тренировку, однако её окликала Сьерра, и приходилось идти дальше. Они спустились с лестницы, проходя мимо приёмного зала прямиком в обеденный зал. Перед дверями девушка ещё раз вздохнула, и стража открыла их, там уже сидел в ожидании её отец. Он чуть улыбнулся, увидев дочь, и ей этого хватило, она была рада увидеть отца. Он никогда её не обижал, старался быть отстранённым, но, видимо, потому, что из-за работы не мог посвятить дочери больше времени, тем более что она не могла выйти. И тут она резко сняла со своего лица улыбку, вспомнив, что именно из-за него не может жить так, как должна была бы. Отец встал из-за стола, отодвигая для неё стул. — Присаживайся, Алексия, — пригласил он, и Алексия послушно присела. — Как ты себя чувствуешь? Всё ли у тебя хорошо? Действительно, всё ли хорошо у его дочери? У Алексии так сильно защемило в груди, что казалось, она вот-вот заплачет. Девушка взглянула в его глаза, заметив незначительное количество морщинок, ему было чуть больше сорока, и он определённо выглядел на свой возраст, однако из-за того, что много работал, он выглядел истощённо, а потому — старее. Девушка собрала в кулак все свои силы и улыбнулась. — Всё хорошо, отец, — проговорила Алексия, как можно естественнее улыбаясь. — Что такое? — Граф резко встал из-за стола, подходя к дочери. Он опустился на колено, всматриваясь в лицо Алексии. — Не плачь, я не буду тебя ругать, ты что… И тут Алексия заметила, что не смогла держать в себе эмоции, она пыталась было вытереть слёзы с лица и попросить прощения у отца, но он быстро обнял её и, поглаживая по волосам, успокаивал. От этого ей стало ещё тяжелее остановить слёзы, и она, закусывая нижнюю губу, только больше стала плакать. Все слуги сразу же вышли из помещения, оставив их наедине. Девушка думала о том, как всё могло быть по-другому, если бы была жива матушка, она могла бы спокойно расхаживать по поместью без глупой игры в прятки от людей. Алексия была зла на отца, но и одновременно с этим была рада, что он не стал её ругать за то, что она ослушалась, просто обнял так же, когда ей было лет десять. Тогда она очень хотела встретить его и ослушалась Сьерру, она побежала по лестнице, но споткнулась. Граф шёл навстречу, даже не подозревая увидеть дочь. Он быстро подхватил её на руки и, поглаживая по голове, успокаивал. Тогда Алексия сильно испугалась, всегда была плаксой. Она думала, что хотя бы сейчас стала храбрее, но всё равно заревела. — Алексия, я всегда тебя буду защищать и никогда не обижу, ни я, ни кто бы то ни было ещё, — продолжал он, не намереваясь отпускать дочь. — Прости, что тебе приходится так жить, я бы хотел, чтобы всё было по-другому, но… «Но?» — про себя переспросила Алексия. Девушка всё равно не понимала, почему не может нормально существовать. В семнадцать она должна была впервые выйти в свет, все леди в этом возрасте ездили на бал в Вересию во дворец, представлялись высшему обществу. Уже в восемнадцать она должна была покинуть свой родительский дом, в девятнадцать уже должна была продолжить род своего супруга. Так обычно всё происходит у знати, но не с ней. О ней даже не знает никто. Алексия и отец ели уже в тишине, так и закончился ужин. Девушка думала, что он её накажет за самовольство, но оказалось, он в самом деле хотел просто вместе поужинать, это успокаивало. Неделя прошла спокойно, Алексия была удивлена каждому дню и уже посмела чувствовать счастье, думала, что вот оно, её счастье в далёком будущем, что всё нормализовалось. Отец каждый обед и ужин проводил с ней, разрешил находиться иногда в его кабинете, чего никогда не позволял, она не смела ничего спрашивать. Боялась, что из-за вопросов может что-то случиться плохое, потому оставляла всё так, как есть, но одной ночью всё, что было, превратилось в ничто! — Алексия, ни за что не выходите отсюда! Прошу, на сей раз не позволяйте себе невольности, — Сьерра говорила это со страхом в глазах, она погладила Алексию по лицу своей тёплой ладонью и поцеловала в лоб словно в последний раз. — Сьерра, что происходит? — Девушка резко вздрогнула, услышав за стеной подвала грохот. — Всё будет хорошо, моя милая... Подождите меня тут, я вернусь за вами. — Она еще раз обернулась и улыбнулась почему-то так грустно, будто может не вернуться. Служанка, с которой пришла, и нянечка быстро вышли за железные двери и медленно их закрыли, а после Алексия уже ничего не слышала. В ночи её разбудил отец и приказал увести в безопасное место. Сьерра открыла потайной проход в шкафу, о котором Алексия даже не подозревала, и по закоулкам вели Алексию куда-то вниз. Так всё и было, а после её закрыли в подвале, освещённом единственным факелом, который вот-вот мог потухнуть. Алексия уже потеряла счёт времени, когда громоздкая дверь отворилась, а перед ней стоял аристократ, которого она повстречала ранее в саду. Он улыбнулся так нежно и так приятно, что девушка уже посмела подумать, что он пришёл её спасти, но он схватил её за локоть и потащил куда-то вверх, обходя ей неизвестные коридоры, после они вышли в освещённое место. Коридор был разукрашен в кровавые пятна, люди лежали на полу, Роэль шёл по ним, никак не смущаясь этого вида. И только Алексия шла, пытаясь вырваться, но всё было без толку, он крепко держал, его поведение никак не складывалось с его выражением лица. Спокойным. Алексия всю дорогу боролась с желанием упасть в обморок от того, что видит, она почти до крови прикусывала щеку, чтобы не закричать, она боялась, что он может её ударить или того хуже — убить. Девушка знала, что отец её спасет, он должен спасти, ведь обещал. Они дошли до приёмного зала, чьи ворота были настежь открыты, а там люди без каких бы то людских чувств просто дрались, падая друг за другом. Кровь летела во все стороны, это была самая настоящая кровавая бойня. Алексия не выдержала и закричала так сильно, что это затмило звон стали. Мужчина что-то ей сказал, но она не обратила на это внимание, лишь громче стала звать отца, она взглядом искала его, боясь, что он мог уже умереть. Но проткнув ещё одного убийцу, отец ближе подошёл к ним. Алексия, уже думающая, что она спасена, улыбнулась ему, однако тот не посмотрел в её сторону. — Если хочешь — убей, — иронично сказал отец тому, кто держал его дочь, и она потеряла желание жить. Она думала, что наконец станет счастливой, но просто оказалась наивной дурочкой. Меч пронзил девушку, она даже не издала звука, видя лишь невозмутимое лицо единственного, кто был её семьёй. Он предал её, растоптав душу своего ребёнка. «За что так со мной поступать? В чем я виновата? Почему он меня предал?» — думала девушка, падая на холодный пол. Видимо, единственное счастье, которое Алексия могла получить, — это иллюзия, которой тешилась сама. Девушка не почувствовала пола, некто быстро подхватил её в свои руки. Его лицо было очень бледным, глаза такими чёрными, словно тьма ночи. Он нес её куда-то далеко, в невиданное для девушки место, даже дальше сада, в котором Алексия любила проводить своё время, дальше города, который видела лишь из окна. И так и закончилась жизнь девушки, которая знала, что была очень наивной и верила в счастье.