Хватаясь за Смерть

      — Лорд Борнер, отдаю отчёт тому, что вы глупец, каких ещё нужно поискать. Так по-идиотски потерять ту, кого так старательно от меня прятали, — с ноткой задора говорил Роэль, аккуратно кладя на пол тело Алексии.       Роэль поднял руку и громко приказал своим солдатам отступить, следом Борнер также остановил своих людей. Словно главная фигура в шахматах была повержена на поле и дальнейший бой был бессмысленным, так как поражение одной из сторон уже определено.       — Лучше пусть она умрёт сейчас быстрой смертью, чем потеряет себя с тобой, — выпалил граф, опираясь на меч. В это время Роэль будто не обратил особого внимания на слова графа, а спокойно начал убирать пыль со своих рукавов.       — Раз вы наотрез отказываетесь отдавать мне людей, я, пожалуй, заберу вашу дочь с собой, — он смазливо улыбнулся, спускаясь на корточки к телу девушки. Её глаза были закрыты, волосы неряшливо лежали на полу, одна рука словно тянулась в никуда, — так она и потеряла свою жизнь. Роэль погладил её ещё тёплую щёку рукой, убрал лишние волосы с лица. — Даже мёртвая, всё равно прелестная, — говорил он уже будто только омертвевшему телу девушки и притянул её к своей груди; обмякшие руки свисали, еле доставая пола своими тонкими пальцами.       — Что ты делаешь? — закричал граф, устремляя свой шаг к герцогу. — Убери свои руки от неё!       Следом за графом последовал мужчина в окровавленной кольчуге, было сразу видно, что кровь не принадлежала хозяину одежды. Солдат подал свой локоть господину, так как тот непроизвольно пошатнулся.       — Лорд Борнер, мне забрать её у него? — солдат спросил графа, придерживая от участи упасть на пол. Тело графа уже давно перестало работать полноценно, потому он почти отошёл от дел при дворе и мало проводил время в охотах. После смерти жены усталость к нему подходила куда быстрее прежнего, и даже сейчас он держался что есть мочи, но всё равно пошатывался в разные стороны.       — Отдайте мне сотню людей, и я не буду её забирать, — ещё раз сказал Роэль, поднимаясь на ноги вместе с телом девушки.       — Дай мне немного времени, я подготовлю людей, только оставь Алексию!       — Я давал вам достаточно времени, потому сейчас я оставлю её при себе. Как только люди прибудут ко мне, я, возможно, верну вашу дочь, — произнёс последние слова Роэль, выделив «возможно».       — Зачем тебе мёртвое тело? Что ты с ней делать будешь?       Роэль больше не ответил, перекинул тело на плечо и зашагал к выходу, оставив Борнера позади.

***

      Время будто остановилось. Алексия стояла напротив самой смерти — разодетого в чёрные лохмотья с ног до головы, так, что не было возможности разглядеть лица — и проводника, не сильно отличавшегося от смерти. Он был одет в чёрное одеяние, однако на нём не было и намёка на изношенность. Проводник ждал, когда девушка очнётся от того, что точно ещё находилось перед её глазами. Так и было, она испуганно смотрела на существо, сидевшее на троне. Он не был отталкивающим, хотя и выглядел просто отвратительно, не реально, чужеродно для её понимания, — он смерть, он Всеразрушающий.       Буквально недавно она умерла от рук того, кого не ожидала, и даже не получила никакого спасения от отца. Было полное безразличие к её жизни, хотя он говорил, что защитит, Алексия верила в то, что он её любит. Понимала, насколько жизнь неправильная, однако верила в благие намерения близкого человека.       Голова от вспоминания этих ужасных моментов закружилась, хватаясь руками за голову, Алексия заревела, давая полную волю слезам. Неважно, кто тут сейчас есть, неважно, о чём они подумают, и какая разница, что с ней будет дальше.       — Твоя жизнь, — серьёзным тоном говорил проводник, беспристрастно смотря на девушку. Однако когда она ошарашенно посмотрела на него, ничего не увидела, кроме черноты в капюшоне, — самая жалкая из всех жалких, которые я видел; даже самый грязный оборванец жил лучше, чем ты, — закончил он, и девушка не услышала в его голосе и нотки усмешки, он говорил очень уверенно, отчего она просто смотрела на него, не понимая, что сейчас произошло.       Помещение стало растягиваться, оставляя в поле зрения только проводника. Чёрными линиями что-то начало рваться с такой скоростью, что Алексия не заметила, как оказалась совершенно в другом месте. Помещение, в котором она была, исчезло, перед ней разложились голые леса, звуки ветра где-то вдали и искажённые звуки чего-то живого рядом.       Проводник молча отвернулся от девушки и медленно последовал по протоптанной тропе вперёд.       В мире есть два главных божества и два малоизвестных. Первое — Всесоздающий. Божество, меняющее облик. Он очень похож на простого человека, может быть вполне реальным, возможно, каждый человек с ним встречался. Бог мог быть веселой леди, романтичным джентльменом или отбросом. Всесоздающий может быть кем угодно и может испытывать ровно такие же чувства, что и любой человек. Главное — то, что ему подвластно создать всё. Абсолютно всё.       Всеразрушающий — второе божество. Он не похож на человека, не может становиться кем-то. В летописях его изображают как скелета, в чьём теле живёт сгусток тьмы, поэтому его нельзя назвать пустым. Всеразрушающий забирает души, разрушает всё то, что было создано Всесоздающим случайно. Этот бог очищает мир от катастроф, разрушая всё, что мешает жизни. Он и есть смерть. Забирает в свой мир грязь или то, что нужно переправить к вратам продолжения — вратам, откуда душа возвращается в свой мир и существует дальше без памяти, чувств, что были ранее. Если возле врат ты ещё можешь быть тем, кем ты есть, то, ступив внутрь, ты становишься сразу же пустышкой.       Третье божество — Времяносец или, как его привыкли называть, — Времара. Она одарена обликом прекрасной женщины в ослепительном белом платье, не скрывающем тело, её волосы черны, как уголь, и прямо тянутся до пят. Говорят, что лица у Времяносца нет, потому она носит карнавальную маску, а в руках её песочные часы, которых она даже сама боится. Времени боится даже Времяносец.       Было ещё одно существо, но его еле божеством-то назвать можно; он просто был рождён, получив поцелуй Всесоздающего и Времяносца, обычный человек. Блейск — тот, кто покрыт золотом, и вся его семья — племя — были покрыты золотом, пока окончательно не исчезли. Непонятно до сих пор точно, что Блейск мог. Делать золото? Богатство? Достаток? Красоту? Возможно, это загадка навсегда.       Алексия фактически видела Всеразрушающего, хотя и спрятанного за слоями тряпок. Почему-то всегда думалось, что он сам забирает людей в бездну, где правит бесконечно. Оказывается, это делают много других существ, возможно, таких же костяных, как и он сам.       Было всегда интересно одно: почему, если Всеразрушающий убирает всю грязь из людского мира, так вышло, что уже больше века из-за роз людям приходится прятаться, защищаться от смерийев, потерянных душ? Неужели он не может избавить людей от этой напасти? Известно, что когда-то в Вире начался конфликт внутри дворца. У короля было только два дитя. Дочь, которую он любил всем сердцем. Под конец его правления она помогала держать государство на плаву, направляла короля. И был ещё сын, младше сестры на пять лет, однако он всё равно стал наследным принцем, ведь женщина не могла стать королевой. Он был умён, расчётлив, интересовался будущим миром. Именно поэтому выбрал в жены себе иностранную аристократку, в чьей семье девушки рождались с кровью сивилл, прорицательниц. Вокруг престола крутилась борьба, пока наследный принц не умер по непонятным причинам, хотя и говорили, что сестра его отравила, но точно так и неизвестно. После его смерти розы стали распускаться раз в десять лет, а вместе с ними из бездны смогли выбираться смерийи.       Смотреть на ночное небо, окутанное мраком, было страннее всего. Алексия, приподнимаясь, убрала свои спутавшиеся пряди с лица. Ощупывая волосы, она заметила нечто странное. Что-то засохшее было воткнуто в волосы, держа их в пучке.       — Что? Что это? — спрашивала она у себя, пытаясь понять, пока часть не отпала ей на плечо. Лепесток розы был почти чёрного цвета, слегка показывая багрянец.       — Всё твоё, что привязано к тому миру и этому, перешло сюда, — ответил на её замечание проводник, не останавливаясь ни на шаг. Алексия оглянулась на него и, заметив, что он уже прилично от неё ушёл, поняла, что единственный, за кем она может идти, это существо. К тому же чего сейчас можно бояться? Того, что она потеряется — да, а то, что умрёт, — нет.       Идя следом, девушка начинала вспоминать, откуда цветок мог появиться. Долго раздумывать не пришлось, она почти сразу вспомнила, что гадала на будущую любовь.       — Так всё-таки засохла… — шёпотом сказала себе Алексия и разочарованно вздохнула. Она даже не могла никогда в жизни создать свою семью, ведь суженый либо мёртв, либо его вообще никогда не было.       Алексия просто шла следом, понимая, что чем дальше идёт, тем больше понимает, что совершенно ничего не чувствует. Мертва, и что с того? Ничего и не держало её в жизни. Отец — предатель, Сьерра была близка только в детстве, а потом медленно стала отдаляться от неё. Безусловно, девушка любила нянечку, и единственное, что ей искренне желала, — это счастья в жизни. Воспитанница не боялась за то, что она мертва, ведь в коридорах, по которым она шла, и в самом зале не было и намёка на женщин, а значит, велика большая вероятность, что с ней всё хорошо, девушке хотелось в это верить.       — Куда… — Алексия ближе подошла к существу, пытаясь у него что-то спросить, от неловкости она остановила свой вопрос. — Куда мы идём?       — К вратам продолжения, — ответил мужской голос.       — Продолжения? То есть перерождения? Я точно умерла? Туда далеко идти? Туда идёт только одна тропа? Тогда… — Вопросы просто переполняли Алексию, она то и дело шла, задавая вопросы одни за другими, пока проводник не остановился, повернувшись к девушке. Она сразу почувствовала его немое «Замолчи». И он пошёл дальше, а Алексия какое-то время молча шла рядом.       Путь был сух на разнообразие, сколько бы они ни шли, их преследовал скучный пейзаж. Сухие деревья на которых не было и намека на листья, трава хоть и была зеленой около тропы, но все равно выглядела как будто изнеможденной, пустой из-за такого же скудного освещения. На небе не было ни единой звезды, а луна в виде полумесяца светила только на дорогу по которой они шли, и ту дорогой называть не хотелось, больше какая-то тропинка с корнями деревьев.       Девушку будто остановила на время невидимая преграда, и ненадолго в глазах потемнело, что-то изменилось. Проводник также остановился, но он не повернулся к ней, он будто просто знал, что нужно подождать. Алексия ошарашенно посмотрела по сторонам, не понимая, что произошло, пока не нащупала рукава платья. Всё это время она шла в ночной рубашке, а сейчас увидела, что она одета в тёмно-синее длинное платье со спущенными плечами.       — Э? Что произошло? — вслух произнесла она, разглядывая наряд.       — Переодели в последнюю одежду для погребения. Иногда это отражается на душе в бездне, — безразлично ответил проводник, чуть поворачиваясь к девушке.       — Меня уже хоронят? — подбегая к нему, спросила Алексия. Он еле заметно покачал головой. Либо не знал, либо это значило, что её ещё не хоронят.       Теперь идти было удобнее, Алексию радовало, что она уже не босиком, а на ногах виднелись чёрные туфельки с небольшим каблуком.       — И всё же… — помялась девушка, подходя ближе к проводнику, — долго мы будем идти?       — Да, — последовал быстрый ответ.       Алексия ещё недолго шла молча. Впервые она вне дома и нужно бы от этого бояться, ведь всё-таки она не просто идёт куда-то из дома, она идёт прямиком туда, откуда уже не вернётся. Но девушка чувствовала лёгкость, она могла идти куда-то, она могла разговаривать хоть с кем-то, кого не знает, — раньше такого она не могла себе позволить. Проводник был очень похож на человека, возможно, если снять с него это одеяние, он будет точно таким же скелетом, как и Всеразрушающий, но он не вёл себя пугающе и страшно.       — Вы, наверное, знаете, что я дочь графа Борнера Лонтелли Моэна… — очень тихо говорила девушка, идя рядом с проводником. В Вире, государстве, где жила девушка, люди из знатных семей после года жизни получали второе имя от священника и ставили его после фамилии. Алексия этого имени не получила, так как о её смерти объявили раньше, чем ей стукнул год.       — Да, — как обычно, холодно ответил тот.       — Сегодня мой день рождения. Удивительно, но мне всё-таки успело исполниться двадцать дома. Конечно, не было поздравлений и подарков, но мне исполнилось двадцать лет. Вчера я думала, что всё будет, как и всегда, в моих покоях. Я проснусь, а на столе лежит коробка с папиным подарком, я открываю подарок, а там новая книга, которых у меня уже много, и, если честно, я и читать-то не люблю, — посмеялась Алексия, смотря на ноги. — Вечером, возможно, граф позвал бы меня на ужин, и мы бы посидели в тишине, а ближе ко сну Сьерра мне почитала ту самую книгу, которую подарил отец, и я уснула под неё. Вот так и закончился бы день рождения. Но мои ожидания не оправдались, и я умерла от рук того, кого даже и не знаю почти, а потом я упала, и, пока падала, меня подхватил кто-то. Он нёс меня далеко, я уже закрывала глаза, когда увидела его чёрные глаза и бледную, мёртвую кожу лица… — Алексия улыбнулась самой себе с такой грустью, что хотелось уже забыть то, что произошло. Проводник не произнёс ни слова, хотя резко остановился и посмотрел на Алексию так, будто она сказала что-то запрещённое.       — Ты наивная, веришь всю жизнь в счастье, зная, что происходит вокруг. Твой отец не приходит к тебе, потому что не хочет, у гувернантки есть своя жизнь, потому она редко стала тебя посещать, а служанки приносят тебе один-два раза в день еду не потому что забыли, а потому что знают, что ты никому не нужна, и они специально возле твоей комнаты говорят, что ты ничтожная девчонка, живущая в своей темнице, чтобы ты не тешилась ожиданиями. Твоё счастье в том, что ты мертва, — закончил проводник, вытаскивая из рукава косу с острым металлическим концом. Девушка, казалось, больше опешила не от того, что он сказал, а от того, как он смог такое большое оружие вытащить из рукава, будто его внутренность, как бездна, — бесконечна.       Он безэмоционально закинул косу себе на плечо и, прислушиваясь к тишине, не обратил внимание на ошарашенное лицо Алексии, которая вот-вот заплачет от его резких слов. Возможно, правдивых, она понимала, что в том, что он сказал, есть доля правды, но ей не хотелось верить в это.       Девушка закусила нижнюю губу и закрыла нос, что-то стало приближаться. Невыносимый запах гнили окружал вокруг, вонь была настолько невыносимой, что глаза стали слезиться.       Алексия умоляюще посмотрела на проводника, который медленно поворачивал свою голову то туда, то сюда. Неожиданно он крепко схватил девушку за кисть руки, притягивая к себе. Ничего не понимая, девушка искала источник зловония глазами, пока не увидела выныривающее из тени деревьев мерзкое создание, похожее на что-то, отдалённое от человека. Длинные руки и ноги с вырванными из серой плоти костями, глаза, лишённые глазных яблок, а во рту красовались острые уродливые зубы. Девушка вся затряслась, прижимаясь к единственному, кто, возможно, спасёт её от нечести, хотя тот лишь стоял будто в ожидании, когда нечисть подойдёт ближе, а потом чудовище быстро ускорило шаг к ним.       Алексия зажмурилась и открыла глаза, лишь когда почувствовала, как проводник взмахнул косой, рассекая тело нечисти.       Длинная тварь упала в траву, а из глубокого и большого пореза обильно вытекала чёрная жидкость, совершенно не похожая на кровь.       Проводник отпустил Алексию, а она замерла на месте не от страха, её глаза как будто потерялись в пространстве, и она отрывками стала видеть что-то забытое, что-то, что ей лишь отдаленно принадлежало.       — Лиара, ваша дочь будет такой же, как вы, прелестной, — говорил светловолосый юноша, поглаживая живот женщине.       Тут же всё потерялось, и Алексия увидела, как женщина рожает, держа мужа за руку.       — Прошу, не дай ей узнать… — говорила она ему понимая, что уже скоро умрёт, — Он, он обвенч… с ней. Не отдай её. Она это получила…       — Господин, ребёнок не выходит!       Алексия стала отдаляться от этого видения, пока рывком не оказалась в неизвестном для неё месте. Это был дворец, а возле него стояла девушка, которую было плохо видно, но она что-то говорила.       — Прости…       Алексию толчком что-то вытащило из видений. Теперь она уже смотрела на проводника, он крепко схватил её за плечи, всматриваясь в пустые глаза девушки. После того как она взглянула на него, он опустил её на землю, и девушка устало закрыла глаза.