Проржавевшие качели

Наоки Ода носила то, что покупала ей мама. И эта вычурная, преувеличенно женственная одежда никогда не была ей по фигуре. Что не раз ставило её в неудобное положение. Так и сейчас, сидя за столом кафешки, напротив молодого человека сестры, бедная девочка переживала, что в светлом платье с кружевным воротничком видно каждую складочку её уродливого тела.  Сегодня Наоки впервые встречалась лицом к лицу с парнем Саюри, а потому очень волновалась. Весь вчерашний день девушка сходила с ума, вешалка за вешалкой перемеряя одежду. Запершись в комнате, она снова и снова смотрела на себя в зеркало, плакала от отвращения и возвращала очередную вещь в шкаф. Наоки очень боялась опозорить своим видом сестру перед её парнем.  С тех пор как Саюри пропала на несколько дней после отстранение за драку, прошëл целый месяц. И за это время старшая сестра переменилась. Она рассказывала по вечерам, перебирая волосы Наоки, что причиной тому послужил один человек. Саюри вообще много говорила о внутренних изменениях, произошедших с ней. Наоки, признаться, не всегда понимала сестру, но преданно улыбалась и мечтала увидеть того, кто сделал Саюри такой счастливой. Единственно для того, чтобы поблагодарить его. Себе счастья Наоки никогда не желала. Кафе-мороженое, где находились подростки, тревожило девушку яркими стенами и весёлыми посетителями. Наоки казалось, что стайка школьниц, сидевшая за соседним столом, смеялась над ней и осуждала. Младшая Ода упиралась карими глазами в столешницу с забавными маскотами, прятала тревогу за чёлкой.  - Не стыдно есть сладкое, когда ты такая жирная? Голоса и смех одноклассников, раздающиеся откуда-то изнутри, перекрывали непринужденную болтовню молодого человека. Саюри ушла за заказом и оставила их наедине.  Ойкава Тоору оказался высоким, обходительными и очень красивым. Он вежливо и ненавязчиво пожал руку Наоки, когда Саюри представила их. Не полез обниматься, похвалил заколку с белыми лилиями и аккуратную сумочку младшей Оды. От его тактичности Наоки становилось ещё более неловко. Она чувствовала себя невероятно несуразной и жалкой перед Ойкавой.  За соседним столиком вспыхнул, как столп искр, переливчатый смех девчонок, заставивший Наоки вздрогнуть и испуганно покосилась на них. Пять девушек в школьной форме - красивые и стройные - дурачились, пытаясь длинными ложечками стащить друг у друга разноцветное мороженое из стеклянных вазочек.  Наоки Ода никогда не будет на них похожа. Девушка закусила губу, скрестила руки на животе. В этом платье невозможно нормально двигаться и дышать. Как в общем-то в любой одежде из её гардероба.  - Я в растерянности.  Наоки машинально перевела взгляд на внезапно прекратившего чесать языком Ойкаву. Тот сидел, подперев голову кулаком, и внимательно, с тенью веселья в глазах, наблюдал за ней.  - Признаться, - театрально вздохнул Тоору, - я имел надежду понравиться тебе, но похоже, мои старания безуспешны...  - Нет-нет, - занервничала младшая Ода; неловко улыбнулась, - я просто немного задумалась, вот и всё.  Впервые за день Наоки посмотрела прямо в глаза Ойкавы, пусть и случайно. Парень прищурился и с любопытством заглянул в широкие от страха и волнения зрачки собеседницы.  - Могу я тебе помочь? - неожиданно спросил Тоору, чуть подавшись вперёд.  - Помочь? - растерянно переспросила девушка.  Мама всегда говорила, что хочет помочь, когда оставляла Наоки без ужина, таскала за волосы, заметив синяки на рëбрах, и кричала, увидев цифры на напольных весах, давно ставших для девушки эшафотом. Чем же Ойкава может ей помочь?  Наоки не знает, но из вежливости улыбается и кивает. Парень тоже улыбается, приветливо и тепло. Встав из-за стола, Тоору подходит к младшей Оде и сняв синюю олимпийку с белыми полосами на рукавах, накидывает её на плечи девушки.  Наоки болезненно хмурит брови и вопросительно смотрит на Ойкаву.  - Тебе идёт синий, - как ни в чëм не бывало замечает парень, но увидев мольбу в глазах младшей Оды, отвечает, - ты не сможешь поесть мороженое, если всё время будешь держать руки под столом.  Девушка мучительно покраснела. Для неё стало так естественно пытаться скрыть живот и бока, что она практически не замечала, как скрещивала руки на этих местах. Это было унизительно. Так проколоться перед парнем Саюри.  - Э, чего нос повесила? - рассмеялся Тоору (совсем легко и даже будто не над ней).  Он вернулся на своё место и, вновь поймав взгляд Наоки, с крайне мудрым видом выдал:  - Как-то моя мама сказала: не ты для одежды, а одежда для тебя. Моя олимпийка в твоём распоряжении, пользуйся, - немного подумав, Ойкава почесал переносицу и добавил, - если от неё попахивает сигаретами, это всё из-за той поганки, - парень указал на Саюри, с крайне недовольной физиономией ждавшей заказ, - я пытался отобрать у неё сигарету перед встречей и, наверное, провонял ужасно.  Наоки, к собственному изумлению, поняла, что Тоору смутился. Девушка представила, как Ойкава пытается выдрать у ругающейся на чем свет стоит сестры сигарету прямо посреди парка. Это показалось ей забавным и она неосознанно, едва заметно улыбнулась.  Заметив, что младшая Ода перестала так нервничать, парень хитро прищурился и, оперевшись локтями о стол, понизил голос до доверительного шëпота: - Как думаешь, - Тоору кивнул в сторону Саюри, угнетающей работников мрачным взглядом, - твоя сестра красивая?  - Конечно, - с готовностью ответила Наоки, тоже подавшись вперёд.  - Я встречал и красивее, но, как думаешь, почему я именно с ней?  - Она вам угрожает? - с детской непосредственностью предположила девушка.  Ойкава выпрямился и удивлённо посмотрел на младшую Оду, явно не ожидая такого ответа. Спустя мгновение, впрочем, он тихо рассмеялся.  - В каком-то роде, - уклончиво сказал парень, - однако я хотел сказать, что вопреки мнению, красота, в еë общепринятом понятии, не так важна.  - Вам легко говорить, - вздохнула Наоки, отводя потухший взгляд, - вы красивый.  - Возможно сейчас ты мне не поверишь, - помолчав немного, медленно произнёс Тоору, - но тело лишь оболочка. Я знаю, потому, что травмировал его сотни раз. Твоя сестра тоже. Ты не обязана любить своё тело, достаточно будет и понимания того, что оно тебе не враг. Людям, которым ты нравишься не важно сколько ты весишь. Я полюбил тебя за глаза по одним только рассказам Энн Бонни. И сейчас лишь убедился в том, что она была права. Тебе встретятся люди, которым ты понравишься за одну лишь чёрточку характера, шутку или добрый взгляд. Главное, чтобы ты не упустила этих людей из-за недоверия и страха.  - "Я не обязана любить себя?" - девушка неуверенно коснулась этой мысли, ощупала её. Множество раз мама кричала на неё, приказывая быть уверенной и любить себя. Она говорила, что так Наоки сможет похудеть и перестать смотреть в пол. Эта любовь через силу вызывала в девушке лишь ещё большее отвращение к себе. Но неожиданно это было так просто перебито одной фразой. Любить кого-то тяжело, себя - особенно. Поэтому, иногда стоит начать с простого перемирия.  - Заждались? - Саюри с подносом появилась совершенно неожиданно. - Работники здесь тормознутые, просто жесть, никуда не торопятся. Стоп, а чего вы такие серьёзные? Что-то произошло?  Девушка переводила настороженный взгляд с Ойкавы на Наоки и обратно. Какие-то тут подозрительные беседы велись в её отсутствие.  - Ты что рассказал ей, что я курила? - опасно сощурилась Ода, впиваясь яркими глазами в парня.  - Помилуй, Энн Бонни, - вскинул руки Тоору и попытался незаметно подмигнуть Наоки, - как бы я смел?  - Ты, кажется, забыл, - уголок губ Саюри раздражëнно задëргался, - что проиграл мне желание вчера в шашки?  Ойкава в миг стал серьёзным. Он хмуро напомнил:  - И ты сказала, что простишь мне его, если я не буду при твоей сестре называть тебя Энн Бонни.  Несколько секунд подростки смотрели друг на друга, а потом до парня дошло. Вздохнув и прокашлявшись, Тоору сделал вид, что собирается объясниться, но вместо этого нырнул под стол и оказался на диванчике младшей Одой, прикрываясь с одной стороны ею, а с другой - стеной.  Саюри досадливо топнула и попыталась дотянуться до Ойкавы, но тот вжался в диванчик и взмолил:  - Наоки-чан, спаси меня! Младшая Ода, сидевшая между дерущимися подростками в олимпийке Тоору, пропахшей сигаретами её сестры, впервые громко и искренне рассмеялась. Она пока мало понимала в счастье, но почему-то была уверена, что это именно оно. 

Конец