***
— Ты получил мое сообщение лишь вчера и уже сегодня пожелал встретиться, — тоном в котором скользило веселье пополам с интересом, произнесла незнакомая ему девушка, в наглую сев напротив Жона за столом, — сказать честно я польщена, — картинно вздохнула она, не разрывая зрительного контакта. — Ты была той, кто инициировала встречу, — равнодушно бросил Жон. — Лишь ради того, чтобы ты не тратил время на поиски, — снисходительно пояснила она, — и не откладывая в долгий ящик, я сразу выражу свое «фе», — опершись локтями об стол она приблизила свое лицо к нему и вкрадчиво прошептала: — я не думала, что ты окажешься настолько… скучным! — после чего откинулась обратно на свой стул, — ну серьезно, вестись на всю это псевдо-философскую чушь, прерогатива всяких неуверенных в себе придурков, ты то должен был быть выше этого. И… — она повернулась к подошедшей официантке, — два черных чая пожалуйста. Три ложки сахара, без молока. — Десерт? — Пока обойдемся без него. Официантка коротко кивнула, удалившись позволив продолжить разговор. — Что служит источником твоих заблуждений, — холодно произнес он. — Да, следует отдать тебе должное, — покачала головой его собеседница, — ты неплохо умеешь держать свое тело в узде, но вот глаза, — она хмыкнула, — глаза — выдают тебя с потрохами. Ты в агонии, или выражаясь твоими словами в состоянии «отката». Уж прости, но мне пришлось расспросить Пенни перед разговором. Так что продолжишь отпираться, доказывая, что не подвергся влиянию этого бреда? В воздухе повисло молчание. Никто из них не собирался отводить взгляд первым. — Буду считать, что это «нет», — подперев голову кулаком выдохнула она, — и ровно таким же будет ответ, на вопрос: «знаешь ли ты что делать дальше?» — Сомнения глубоко укоренились в моей душе, — не было особого смысла скрывать и так очевидное, — все что я могу — продолжать терпеть. — Ух, как все запущено, — помассировала глаза она, — свежий взгляд со стороны тебе точно не помешает. К счастью для тебя, — улыбнулась незнакомка, — я здесь как раз для этого. Позволить подобному потенциалу погибнуть под гнетом всякой ерунды было бы настоящим преступлением. — Ты не сможешь мне помочь, — произнес Жон, перед тем как принять свою чашку из рук официантки. Незнакомка зеркально повторила его движения тут же сделав глоток. — Не попробуем — не узнаем, — пожала плечами она, в тоже время ее взгляд стал более хищным, — и начать стоит с того, что, как мне кажется, и является корнем всех твоих проблем — изначально неправильного подхода к остальным. Вот скажи, Жон, для чего ты поступил в Бикон? — Испытание собственных способностей. Ни больше, ни меньше. — Ну я так и думала, — кивнула она, — и проблемы как раз в этом и скрываются. Испытание должно… ну испытывать в первую очередь. Но ты слишком силен, чтобы Бикон смог предоставить тебе его. Этот напыщенный Фестиваль Единства, сталкивается с той же проблемой, особенно учитывая, что с двумя сильнейшими студентами ты сразиться не сможешь: одна входит в твою команду, другая вчера вошла в мою. Вот и получается, что испытания тебе приходиться придумывать самому, — закончила она. — Ты намекаешь? — Я говорю прямо, — хмыкнула незнакомка, — из-за тотального превосходства тебе приходится постоянно сдерживаться. Говоря другими словами — подстраиваться под других. К этому моменту это переросло в подстраивание под общество. — Бессмысленные обвинения. Я просто не испытываю удовольствия от давления муравьев, называющих себя человечеством. — Вот хорошо, что ты привел эту аналогию — на примере будет объяснить куда проще, — ухмыльнулась она, — видишь ли твой подход является верным только в случае если муравьи, занимаются своими делами где-то вне поля твоего зрения. В такой ситуации действительно, наплевать на эту нелепую войну за право встать во главе муравейника. Вот только ты зашел куда дальше: милосердно переступая через вставших у тебя на пути, оправдывая это тем что они недостойны даже смерти от твоих рук. Не буду лукавить, подобная твоя черта уже сыграла мне на руку позволив Торчвику и его помощнице вернуться обратно одним куском, — подмигнула она, — но как же это скучно! Они встали на твоем пути, а значит должны быть раздавлены. — Я не собираюсь решать чужие проблемы. — Жон… что ты видел, идя по Вейлу? — вторя своим словам, она перевела взгляд в окно кафе, — мимолетное, но крайне точное отображение общества. Построенное на уступках и лжи, оно взрастило поколения уверенных в своей особенности. Муравьи, которые верят, что уж на них точно не наступят. Оправдывающие свою слабость банальным отсутствием необходимости становиться сильнее. Ведь охотники должны их защитить, — голос незнакомки приобрел нотки ярости, — даже не понимая, что те, в основной своей массе — лишь жалкие ничтожества: муравьи которые посчитали себя равными людям. И, по неведомой мне причине — ты влился в эту систему, начав жить по ее правилам, со всеми вытекающими последствиями. — Точнее. Ибо сейчас я слышу лишь пустой треп. — Без проблем, — покорно согласилась она, — ты оправдываешь необходимость сдерживаться «недостойностью» своих противников, но на самом деле ты поступаешь так только потому что это удобно. Сохраняешь свою загадочность, убеждая сам себя что находишься за рамками общества, в реальности лишь поддерживая статус-кво. И доказать это крайне просто. В Вейле ты являешься второй по приоритету целью на уничтожение у Атласа, что чувствуешь по этому поводу? — Если они попробуют противостоять мне — пусть приготовятся столкнуться с поражением. — Проблема в том, что ты уже неосознанно используешь слово «если» — вздохнула она, — для тебя уже все проходит под грифом «если», потому что такой подход снимает с тебя всякую ответственность, позволяя сосуществовать с обществом. Мне не очень нравится подобная аналогия, но ничего лучше в голову не приходит: стальной меч, если долго им не пользоваться, начинает ржаветь. Если у тебя нет возможности или желания заботиться о нем, а ты находишься в том статусе что орудие тебе необходимо лишь для выпендрежа, чтобы раз и навсегда избавиться от возможных проблем ты меняешь меч на золотой. Да проблема ржавчины решается… вот только золото слишком мягкий метал. Теперь понимаешь почему слова той крольчихи тебя так пробрали? К слову у тебя хороший вкус, жаль только, что она так зациклена на всей этой чуши с копиями и оригиналами. А ведь ответ, как мне кажется, лежит на поверхности. — Я уже принял решение. — Ну тогда считай это просто мыслями вслух, — покорно кивнула она, — вопрос копий и оригиналов это… хрень собачья, если выражаться литературным языком. Какая к черту разница, что думают окружающие: твоя жизнь — только твоя, и если тебе хочется всю ее посвятить желанию превзойти оригинал, то остальным крайне «оригинальным» шавкам остается только захлопнуть свою пасть, — она сделала очередной глоток после чего ухмыльнувшись добавила, — а ведь они даже не понимают, что, если оригинальные все… не оригинальный никто. — Я и так это понимаю. — Если бы ты это понимал, — она провела пальцем по чашке, — то не находился бы в шаге от потери сознания из-за болевого шока. Ты продолжаешь мыслить с привязкой к обществу, как бы сильно не утверждал обратного, поэтому и загоняешься по мелочам вместо того чтобы дать четкий ответ. Хорошо еще что, хотя бы часть тебя честна со своими желаниями. — Разум. — Тело, — тут же она поправила его, — болит то именно оно, просто ты неправильно интерпретируешь эту боль. Часть тебя, таким образом пытается показать, чего реально желает Жон Арк, — она прикрыла глава, и проникновенно прошептала, — а желаешь ты… боли, боли от порванных мышц, сломанных ребер, разорванных внутренних органов. Боли, которую можно получить только, выложившись на полную в сражении! Это нельзя назвать «откатом» в привычном для тебя понимании, но суть одна и та же — боль в ответ на неправильные действия, или в данном случае их отсутствие. И чем дальше ты погружался в самокопание, примешивая понятие души, тем дальше ты был от желаемого, и тем сильнее была боль! И Жон действительно не знал, что ответить. Как и сказала незнакомка подобную возможность он просто не рассматривал, ориентируясь на течение стиля. Хотя сам же вчера пришел к выводу что стиль корректировал его шаг, но не указывал направлений. Выбор двух разных путей на развилке, вбил клин в его душу, проложив дорогу сомнениям. Если тело и разум… нет, душа и разум не едины — не стоит и мечтать выбраться из цепей стагнации. Он уже ошибался, руководствуясь холодной логикой разума… именно она и довела его до агонии. — Это то, кем я действительно являюсь? — вопрос был задан самому себе, что не помешало незнакомке ответить в своей манере. — Тебе лучше знать, — хмыкнула она, — но, если тебе так хочется узнать мое невероятно субъективное мнение — то мой ответ… да. По крайней мере это подходит тебе куда больше, чем эти сопливые копания в себе. Надеюсь, что мои слова помогли тебе. И если так, — она перегнулась через стол, — как насчет небольшой ответной услуги. — Я тебя слушаю, — по блеску в глазах Жон догадывался какой будет просьба. А раз так… — Как ты должен знать, каждый год в Биконе проводятся танцы. Но увы, не являясь студенткой я не могу на них попасть. Но звучит то интригующе и потому я подумала, почему бы немного не схитрить. Я не могу попасть в Бикон, но вот Бикон может попасть ко мне. Если верить вашему директору, каждый студент несет в себе его частичку. Так что же, Жон, потанцуем? — с легкой улыбкой прошептала она. — Могла бы и ограничиться последним предложением. — Ты ничего не понимаешь в создании интриги, — откинувшись на стул, хмыкнула она, допив свою порцию чая, — не возражаешь если я поведу? Все его тело было скованно болью. Требовалось прилагать огромные усилия, только чтобы оставаться в сознании. Если предположение незнакомки окажется ложным — в таком состоянии он долго не протянет. Ценой этой ошибки станет его смерть. Жон положил руку на ножны. — Твои слова будут проверены сейчас. Получив ответ, незнакомка улыбнулась, чтобы мгновением позже совершить пируэт назад, толкнув разделявший их стол на Жона. Аурное лезвие, сорвавшееся с ножен, разделило его на две половинки, по инерции, пролетевшие мимо него. Выбросив свободную руку вправо Жон поймал чашку, собрав в нее начавший выливаться чай. Незнакомка не закончила движение, довернувшись на одной руке чтобы пропустить мимо себя атаку Жона, которая взорвалась, долетев до стены, оставляя на ней огромную борозду. Вокруг начались крики, мало интересовавшие что Жона, что его соперницу. Из-за необычного положения получалось что технически они смотрели друг на друга сверху вниз. Незнакомка завела свободную руку за спину, не испытывая видимых неудобств, ожидая сигнала. Жон одним глотком допил чай и выпустил чашку из рук. — Подходишь к битве все основательнее с каждым мгновением, — хмыкнула его противница, не отрывая взгляда. Треск упавшей чашки послужил спусковым крючком. Конечности незнакомки покрылись огнем, что в купе с необычайно быстрыми движениями превращало ее в настоящее огненное торнадо. Чем-то похоже на атаку Меркури, но, если судить, по следовавшим за движениями потоками воздуха намного сильнее. Уклонение от девяти переходящих одна в другую атак, вынудило Жона сделать пару шагов назад. Десятая, нанесенная сверху-вниз изначально не задевала его, но создала целую стену пламени, скрыв незнакомку из вида. Прямой удар кулаком Жон принял на ножны, перехватив их обоими руками. Сила удара заставила его отъехать аж к стене кафе. После чего наклонил голову влево: кулак незнакомки, прошел в миллиметрах от его щеки, обдав Жона пламенем, и вонзившись в стену позади него. Из-за этого их лица разделял жалкий десяток сантиметров. — Будь я на месте той крольчихи, то во время второй встречи, примерно так и поступила, исключая фактор разрушений конечно, — глядя прямо ему в глаза произнесла она, — во время третьей ты бы уже был прикован к кровати. И в отличии от текущей ситуации не спешил бы вырываться. Колено Жона с глухим хлопком было заблокировано ее свободной рукой, но вложенной в удар силы хватило чтобы подбросить его противницу до потолка. Два аурных лезвия полетели следом, но не нашли свою цель, проломив по итогу потолок: девушка смогла подкорректировать пламенем свое движение, проскользнув в узкие просвет между ними. Воспользовавшись ее заминкой, Жон рванул вперед, нанося восходящий удар снизу-вверх клинком, который та остановила, зажав клинок между ладонями. Исходивший от нее жар вызывал редкие срабатывания ауры. Выпад ножнами пришелся аккурат ей в живот откидывая вверх через отверстие рушившейся крыше, сам же Жон оттолкнулся от падавшего куска, рванув следом. Нисходящий удар Жона со звоном был заблокирован парой клинков, сформировавшихся из праха, составлявшего рукава наряда незнакомки, отправляя ее на крышу спиной вниз. Обвив свои ноги вокруг его шеи, незнакомка утянула его за собой. От места их приземления пошли трещины. Клинок был заблокирован, но не ножны. Напитанные аурой они устремились в незащищенный бок его противницы. Чтобы избежать удара она перекатилась назад, дернув его через себя. В состоянии свободного падения вниз головой Жон резко вернул клинок в ножны, сферой лезвий вырывая кусок из крыши где только-что находилась незнакомка: дернувшись на руках в сторону, она успела выйти из зоны поражения, мгновением позже оттолкнувшись уже всеми четырьмя конечностями от крыши, наконец обрушив ее полностью рванула на Жона. Два клинка со звоном столкнулись с ножнами, отправляя его с огромной скоростью в стоявшее напротив здание. Подняв немало пыли пробив подряд несколько несущих стен, Жон спровоцировал обрушение здания. Находясь в его эпицентре.***
Приземлившись на фонарном столбе, Синдер внимательно наблюдала за обрушением дома. Словно карточный с жутким гулом он за мгновения сложился внутрь, погребая Жона под собой. Крики толпы стали громче, где-то на фоне раздались сирены, но Синдер не отводила взгляда: — Неужели это правда, — громко крикнула она, — неужели это действительно конец для тебя?! Конец для нашей схватки?! — она набрала побольше воздуха в легкие и что есть сил крикнула, — Жон, с тобой покончено?! Здание было рассечено сотни раз, демонстрируя миру невредимого Жона Арка, вложив клинок обратно в ножны он неторопливо отряхнул свой плащ. — Так что, я оказалась права?! — Есть способ получше продемонстрировать это чем слова, — произнес он в ответ. — Покажи мне класс, Жон! — лишь и успела произнести она, прежде чем они снова бросились навстречу друг другу.***
Он был жив. И уже этот факт был ответом. И боль… боль была по-настоящему великолепна. Даже заблокированные удары незнакомки проходили сквозь все его тело остаточной волной, из-за вложенной в них силы: растянувшись в шпагате она пропустила выпад Жона над головой, его воздушное давление, создало ровную дыру в складе следом за ними. Девушка, перехватив клинки обратным хватом, нанесла парную атаку снизу-вверх, со звоном встреченную его клинком. Остаточная волна прошла сквозь верхнюю часть тела Жона, заставляя сцепить зубы, и продолжила свой путь и за его пределами срезав кусок здания позади. Он никогда не чувствовал себя настолько живым. Стиль наполнял его движения, расцветая от встречи с равным. Наконец — действительно равным: попав под остаточную аурную волну, незнакомку притянуло к нему, когда клинок вернулся в ножны. Провернувшись на каблуках, она смогла разминуться с ударом сверху вниз, добившим стоявшее позади нее здание, но вот удар на противоходе ей уже пришлось блокировать копьем, образованным из составлявшего бока ее свитера праха. Удар прошел сквозь нее, вдавливая в асфальт с такой силой что он буквально просел в двух местах покрывшись россыпью трещин. Он отчетливо слышал дикие запилы гитар, но теперь к ним добывались еще и линия скрипок. Вместе со стучавшей в висках кровью и грохотом разрушаемых зданий они создавали непередаваемо великолепный аккомпанемент сражению. Очередной удар Жона был принят на скрещенные клинки, только в этот раз незнакомка улыбнулась еще шире, и один из клинков распался на прах, а на ее руке сформировался огненный шар. Взрыв в упор, отбросил его в ближайшую стену. С глухим стуком он врезался в нее, оставляя сетку трещин, каблук незнакомки мгновением позже, прижал его клинок к стене. Чтобы увернуться от удара, превратившего стену в пыль, Жону пришлось выпустить оружие, чем тут же воспользовалась незнакомка, с разворота отшвырнув его далеко в город. — Сталь клинка холодна, — вздохнула она, — мне хотелось бы почувствовать тепло твоих рук. Ты же не откажешь даме? — Не в такой ситуации, — хмыкнул он, отбросив ножны. Причудливого вида броня из ауры сформировалась, покрывая лишь частично его конечности. Оттолкнувшись с места, Жон оставил кратер на том месте где мгновение назад стояла незнакомка, успевшая в последнюю секунду уйти пируэтом. Прах вернувшийся в форму одежды снова пришел в движение, образуя из рукавов и куска спины, зеркальное отражение оружия Жона. Стремительный обмен ударами, в котором ни один не достиг цели вызывал столь сильные ударные волны, что в радиусе двадцати метров от них не осталось ни единой целой стены. Подловив момент Жон, перенаправил свой последний удар в землю вызвав локальное землетрясение, которого хватило чтобы дезориентировать его противницу. Удар с разворота из нижней стойки ей пришлось блокировать, из-за чего она была отправлена высоко в воздух вложенной в него силой. С десяток огненных шаров полетели в его сторону, на середине пути сдетонировав из-за попадания аурных клинков, сформировавшихся за спиной Жона, и с громкими хлопками, устремившимся к своим целям. К несчастью для его противницы, клинков было на один больше чем огненных шаров. На ее лице было написано удивление, когда прямо над вонзившимся в ее плечо клинком возник Жон. За вертикальным ударом с проворота, оставался аурный след формируя полумесяц. С хлопком преодолев звуковой барьер его противница полетела вниз, окончив свой путь на крыше тюрьмы, тут же покрывшейся сетью трещин. Аурная броня осталась лишь на левой руке, которую Жон и поднял над собой, позволяя гравитации утянуть себя вниз. — Это был хороший бой, — с уважением произнес он, сквозь шум бившего в лицо воздуха, — покойся с миром. Их глаза встретились. Его противница не пыталась убежать, слишком изнеможённая. Она лишь улыбнулась и протянула ему на встречу руки. Две тонкие лески появились из-за края крыши, обмотавшись вокруг конечностей ее противницы, без излишеств дернув ее в сторону. А следом удар Жона достиг опустевшей крыши. Разрушение началось снизу. Ударная волна перемалывала этаж за этажом превращая бетон в труху. По итогу Жон оказался в середине огромного кратера образовавшегося на месте тюрьмы, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось в груди. Гитарный риф прозвучал в последний раз, поддерживаемый одинокой скрипкой, после чего наступила тишина. Этот бой его по-настоящему вымотал… и это было просто замечательно. Ведь он наконец сделал шаг вперед. Глядя на все оставленные ними двумя разрушения, Жон не думал, как на подобное отреагирует Бикон или Атлас — ему было плевать. Что его действительно волновало… где же теперь искать меч, да и ножны можно было просто прицепить к поясу, а не прям выбрасывать…