Нет ничего важнее семьи
Комната команды «Ликование» была погружена в тишину, которую с определенными допущениями вполне можно было бы назвать комфортной. Блейк читала, Пирра, разлегшись на своей кровати, просматривала рецензии на фильмы через свиток, Вайсс тоже предпочла небольшой экран лицам сокомандников, лишь изредка подымая глаза и с тяжелым вздохом осматривая комнату. Жон сидел без движения, устремив свой взгляд в окно. Он же оказался единственным, кто никак не отреагировал на раздавшийся стук в дверь. Пожав плечами Пирра поднялась и пошла открывать, только чтобы обнаружить за дверью блондинку, выглядевшую немного уставшей, которая чем-то отдаленно напоминала… — Все так же не изменяет своим привычкам, — тихо проворчала она, глядя мимо Пирры на их лидера. Сам же Жон, услышав голос незнакомки, повернул голову и с чем-то, что вполне можно было засчитать за удивление, произнес: — Лаванда. — Давно не виделись брат, — улыбнулась она. — Брат?! — прозвучало три разных голоса в ту же минуту. Вайсс и Блейк разделяли удивление, но вот среди эмоций Пирры несложно было различить предвкушение. — Проходи скорее, нечего в коридоре разговаривать, — елейный голосом она тут же пригласила сестру Жона в комнату, посторонившись. — Ухх, спасибо, присесть мне сейчас совсем не помешает, — вздохнула она, проходя внутрь. Но не успела она сделать и шага, как рядом с ней оказался Жон, поддерживая за плечи. Все произошло так быстро, что Пирра серьезно задумалась, не было ли это выказывание заботы телепортацией. А ну и да… факт, который до сего момента находился под огромным вопросом только что был подтвержден: Жон вполне себе мог заботиться о ком-то в привычном понимании этого слова, без всяких философских речей и надменных взглядов. — Ну дойти до кровати я смогла бы и сама, — закатила глаза Лаванда, — и в этом ты так же не изменился… — Вайсс украдкой ущипнула себя за руку. Добравшись до кровати Жона, его сестра с явным облегчением опустилась на нее. Жон безмолвной тенью застыл рядом. — Ну и как тебе время в Биконе? — поинтересовалась Лаванда, повернув голову в его сторону. — Терпимо. — Ладно, я ожидала подобного ответа, — вздохнула она, переводя взгляд на них, — так что думаю спрашивать нужно у Вас. — Хмм, — протянула Блейк, обреченно переводя взгляд между самой Пиррой и Вайсс. — Не надо подбирать слова, — махнула рукой Лаванда, — уж кто-кто, а я понимаю насколько Жон отличается от понятия «нормальный человек», — самое захватывающие в происходящем — то, что сам обговариваемый никак не отреагировал на подобные слова, чем еще сильнее шокировал их всех. — Как? — просто спросила Вайсс, слишком удивленная происходящим. Судя по тяжелому вздоху Лаванды, уточнять что она имела ввиду, не было нужды. — Ну, как минимум пару раз вы уже должны были слышать коронное: «Каждый сам несет ответственность за свои действия» от Жона, — спародировала она его, — ну так, он и вообразил себе, что все дела его семьи, то есть нас, находятся под его, кхм, юрисдикцией. — Но…! — А ко мне у него еще более особенное отношение, — продолжила Лаванда, — я была следующим ребенком после него и родилась очень слабой. И после одного момента его просто переклинило, и он начал винить себя в подобном моем состоянии, позволяя буквально веревки из себя вить, — пожала плечами она, — как бы много раз я не пыталась сказать ему перестать так делать. — Ты… же одна приехала? — полюбопытствовала Блейк. — Именно. — Но с твоим состоянием… — Вот только вы не начинайте, — хмуро пробормотала она, — я просто быстро устаю, ничего критического. Если же ты спрашиваешь почему меня вообще отпустили, — она лукаво улыбнулась, — просто кое-кто не захотел сталкиваться с побегом. Так что меня с чистой совестью сбагрили под ответственность Жона, — и в целом Пирра могла понять подробное решение, жалея лишь о том, что Лаванда не приехала раньше. Желательно во время поступления. Можно было спорить на деньги, что любая из них троих согласилась бы лечь спать на полу, или, что более вероятно, сдвинуть кровати для того, чтобы притащить еще одну, лишь бы Жон оставался таким покладистым. — Ну так что, — упрямо повторила Лаванда, так и не услышав внятного ответа. — По началу это был полный кошмар, но теперь мы более-менее свыклись, — пожав плечами, ответила за всех Блейк, — Жон не ходит на часть пар, отправляет своих противников по спаррингу в медпункт, оставил умирать целую команду и… слишком медленно ходит. — Ну, могло быть и хуже, — пожала плечами та, — по крайней мере он не успел настроить против себя все королевство. — Говоря об этом, — протянула Вайсс… — Только бы не Вакуо, — скрестила пальцы Лаванда. — Атлас… — Неприятно, — задумалась она, — но сойдет. Насколько все серьезно? — Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, — подал голос сам Жон, заставив всех кроме Лаванды дернуться. — Поверю тебе на слово братишка. Но если мы больше не сможем ездить в гости к Сафрон из-за обвинения в государственной измене, будет неприятно, — глядя на то, как спокойно она произнесла подобную фразу, Пирра начала задумываться о многом, — ладно уж. В принципе, минимум информации я уже получила, так что продолжим общение, когда вы отойдете от шока, — она повернулась к Жону, — а теперь ты покажешь мне Бикон! Без единого нарекания он поставил ее на ноги и, поддерживая, повел прочь из комнаты. Когда дверь закрылась, ненадолго повисла тишина. Им всем было о чем подумать. — Знаете, — начала Пирра, — в последнее время отношения в нашей команде были далеки от идеала, но думаю сейчас мы все думаем об одном и том же. Вайсс с Блейк, молча переглянулись, и после небольшого раунда в гляделки коротко кивнули друг другу. — Мы должны проследить за ними, — произнесла Блейк. — Нет, — покачала головой Вайсс, — мы просто обязаны. — Вот это настрой!***
Благодаря Белому Клыку, Блейк была не последним фавнов если дело казалось слежки, что не отменяло смешанных чувств, испытываемых ею в данный момент. Наблюдать за тем, как брат с сестрой просто прогуливаются по Бикону, было с одной стороны чем-то неправильным, но с другой стороны упустить возможность увидеть Жона с такой стороны было бы просто преступлением. Его сестра, Лаванда, судя по всему была крайне привычной к взглядам толпы, никак не реагируя на них: жизнь с Жоном закалила ее позволяя не обращать внимание на что-то столь безобидное. Ровно как и на факт, что некоторые студенты предпочли выпрыгнуть в окно, а не встречаться с Жоном. Даже падавшие на колени и начинавшие молиться при их приближении не удостаивались от нее и взгляда. Между собой они вели диалог на совершенно отвлеченные темы и в целом он был абсолютно типичным, если конечно брать поправку на, то что одним из участвовавших был Жон. Внезапно из-за угла вышла сестра Вайсс, и судя по тому, насколько целеустремленно она направилась в сторону брата с сестрой, случайности в этом было мало. В любой другой ситуации Блейк бы предпочла вмешаться… но с Жоном это было излишним: — Здравствуйте, — начала Винтер, встав, напротив. — Эмм, здравствуйте, — протянула Лаванда. — Я Винтер Шни… — Шни как ПКШ? — Именно, — кивнула та, — я совершенно случайно услышала о твоем прибытии Лаванда Арк, и от лица Атласа мы хотели бы предложить возможное излечение твоего недуга, — сразу же перешла к сути Винтер, с небольшой опаской косясь на Жона. Тот лишь повернул голову в строну своей сестры, послушно ожидая ее ответа. — Предложение заманчивое, — кивнула Лаванда, — но я откажусь от подобного «сыра». Мне и так неплохо. А еще… вы далеко не первая кто пытается подобраться к Жону через его семью, — стоило ей только договорить как рука Винтер была перехвачена Жоном, и уже через мгновение она была брошена в стену, с глухим звуком пробив ее и скрывшись далеко в небесах, так что даже звездочка сверкнула. — Обычно ты с ними обходишься полегче, — хмыкнула она, глядя на проделанную дыру, — но тебе виднее, братишка. Стоявшая рядом с Блейк Вайсс глубоко вздохнула. А ведь их наблюдение только началось.***
Через третьи руки Пирра знала, что Вельвет присутствовала на тренировках Жона, и потому очень сильно пожалела, что под рукой не оказалось попкорна, когда девушка совершенно случайно встретилась с родственничками в коридоре. Молчание в моменте, когда Лаванда медленно переводила взгляд между Жоном и Вельвет, было настолько неловким, что Пирра не удержалась, чтобы осмотреться вокруг на наличие съёмочной группы. — Приятная неожиданность, — наконец нарушила тишину Лаванда, довольно кивнув самой себе, — к счастью, у меня есть инструкция как раз на такой случай, — пробормотала она и полезла во внутренний карман, достав оттуда письмо, — это от нашей матери, — пояснила она, передавая его Вельвет. Сбитая с толку девушка приступила к чтению, и с каждой строчкой ее лицо становилось все краснее, под конец сравнявшись по цвету с плащом Руби. — Это… — полыхая смущением, попыталась что-то сказать она. — Помимо меня, у Жона есть еще шесть сестер, — пожала плечами Лаванда, аккуратно забрав письмо из дрожащих рук, — так что наши родители… скажем так, к ним надо привыкнуть. И у тебя есть еще достаточно времени. Восемь детей. Эта мысль эхом отдавалась в голове у Пирры. Какие еще неожиданности мог принести этот день?***
Следом брат с сестрой отправились на экскурсию по Вейлу. Или если говорить точнее — Лаванда посещала места о которых вычитала, а Жон тенью следовал за ней, отпугивая окружающих. Одной из точек их маршрута был торговый комплекс… который именно в этот день решил ограбить Роман Торчвик: — Так, так, так, — начал он, — если вы не будете мне мешать, то все закончится очень быстро… — в этот момент своей речи он заметил среди посетителей Жона, — если говорить конкретно — то прямо сейчас. Хорошего всем дня, — крикнул он уже набегу, не желая испытывать судьбу. Подобное событие заставило Лаванду только пожать плечами, потянув Жона в сторону случайной кафешки. В то время, пока они ожидали заказа, к ним за столик присела девушка немногим старше Жона: — Я бы хотела многое с тобой обсудить, но не буду мешать Вашей прогулке, — коротко произнесла она, — надеюсь ты сможешь уделить мне немного времени в другой день. — На удивление, — протянула Лаванда, — у меня есть инструкции и на такой случай, — она снова потянулась в карман достав уже другое письмо и передав его той девушке. Аккуратно приняв из рук Лаванды, она приступила к чтению, лишь прищурившись в конце. — Это… — Там есть еще одна страница, — подсказала Лаванда. И вот прочитав ее, незнакомка наконец уподобилась Вельвет покрывшись румянцем. — Восемь детей, — пояснила Лаванда, спокойно забирая письмо обратно, — наша мама не ведет переговоров и не берет пленных, когда дело доходит до того самого. У тебя еще есть время передумать. Незнакомка ничего не сказала, лишь коротко кивнула и поднялась со своего места. — Ну, думаю можно и в Бикон возвращаться, — вздохнула Лаванда.***
Засыпая на кровати своего брата, который с привычным равнодушием устроился в принесенном пластмассовом кресле, Лаванда была по-настоящему счастлива. Вейл оказался таким занимательным. Ей хотелось надеяться, что в ближайшее время с ним ничего плохого не случиться. Хотя… если даже и случиться — Жон со всем разберется, с улыбкой подумала она, провалившись в сон. Гигантский гримм-дрейк, впервые за все свое существование почувствовал, как по его огромной спине пробежались мурашки.//\\
Продолжение исследований
С удивлением Вельвет для себя отметила, что ее изыскания в вопросе описания фактов о Жоне, послужили поводом для других заняться тем же. Присваивать их работу ей показалось нечестным, и потому при подготовке очередного списка она постаралась использовать только не озвученные ранее факты: 1) Единственной причинной, почему Братья Боги зовутся Братьями, было то, что имя Жон Арк уже было занято. 2) Не существует теории эволюции. Существуют лишь виды, которым Жон Арк позволил выжить. 3) Боги не нуждаются в сборе четырех реликвий, чтобы сойти на Ремнант, они просто боятся Жона Арка и ждут пока он умрет, чтобы вернуться. 4) В честь Жона Арка назвали мост в его родном городе. К сожалению, его вскоре пришлось переименовать, потому что никто не мог перейти Жона Арка и выжить. 5) После определённых событий, Атлас помечает любого, кто атакует Жона Арка, кодом 45-11 «самоубийца». 6) Когда Жону делали операцию по удалению аппендицита, анестезию давали хирургам. 7) Большинство людей считает гигантских гриммов угрозой S-класса. Жон Арк считает их недостойными даже считаться разминкой. 8) Когда Жон серьезен, его атаки не убивают людей. Они полностью стирают их существование из пространственно-временного континуума. 9) Серебряные глаза обладают возможностью противостоять гриммам. Глаза Жона обладают возможностью противостоять кому угодно. 10) Любимый магазин Жона Арка в Вейле — это он сам. Он продает боль по невероятным ценам. 11) Реликвия разрушения — это просто тренировочный меч Жона Арка. 12) Жон Арк позволил Джин задать себе три вопроса. 13) Жон не участвовал в турнирах до этого, потому что ему запрещали уравнивать шансы, сражаясь одним пальцем. Без этого в подобных победах не было никакого смысла. 14) Играя в го, после каждой победы Жона Арка, камни образуют его имя. 15) Луна не вращается вокруг Ремнанта. Она вращается вокруг Жона Арка. Как и солнце. 16) Жон Арк не пользуется ножом во время еды. Его попытки применить его закончились тем что он разрезал и еду, и тарелку, и стол. 17) Жон жаловался, что при абсолютном нуле ему немного прохладно. 18) Жон Арк купается в вулканах. 19) Жон Арк получает заряд бодрости от снотворного. 20) Даже несмотря на то, что лишь двое его сестер младше его, он все равно считается старшим братом для всех семи. 21) Жон Арк выжимает сцепление на автомате. 22) Жон Арк обладает великолепным чувством юмора: именно он придумал поговорку «Один в поле не воин» 23) Жон не ошибается при написании текста — он создает новые исключения из правил, которые тут же одобряются всеми филологами. 24) Покупая алкоголь, Жон Арк спрашивает возраст у продавцов. 25) Жон Арк едет вперед на задней передаче. 26) Шалаш, построенный Жоном в детстве, все еще стоит и способен выдержать девятибалльное землетрясение. 27) Сила одного лейкоцита в теле Жона достигает уровня среднего охотника. 28) Жон читает все лицензионное соглашение и отклоняет его. 29) Жон Арк может поймать вылетевшее слово. 30) Однажды Жон пропустил парочку учебных дней. С тех пор они называются выходными. 31) При игре на барабанах, Жон вызывает локальное землетрясение. 32) Жон Арк может выговорить «ъ». 33) Время никого не ждет. Кроме Жона Арка, конечно.//\\
За авторством Это вам не это
Была невероятная духота. В затхлом душном воздухе парил удушливый запах алкоголя, с которым вступал в синергию запах духов. Два разных вида духов, которые принадлежали двум дамам, с которыми вчера вечером, а точнее сегодня перед рассветом, он веселился. Во всех местах и во всех позах. Он уже привык к такому окружению и даже не обращал на это внимание, но раздражающая мелодия новостного выпуска разбудила его. — Гримм копили силу тысячелетиями, — начал вырывать его из сна искаженный мужской голос. — Они собираются взять под контроль человечество. Граждане, мы слишком долго находились в плену иллюзий! Пора проснуться!.. «Поспишь с вами!» — процедил он про себя, размыкая глаза из-за этого гребанного брюнета в зеленом плаще, в маске и с локоном розового цвета. — Этот ненормальный в маске утверждает, что принадлежит к организации под названием «Ордер», — начала говорить ведущая: брюнетка в ярко-фиолетовом костюме. Он лишь потянулся к недопитой бутылке виски и присосался к ней, борясь с жаждой и похмельем. Лично ему всегда помогало. — Эта организация взяла на себя ответственность за несколько серьёзных терактов, которые произошли в последнее время, — продолжала ведущая. В это же время шрам на его спине в виде двух наложенных друг на друга полумесяцев засветился, а царапины на спине начали затягиваться. — Он безусловно является изменником и террористом. Хоть я и не сторонница смертной казни, но считаю, что подобные ему только этого и достойны. Лиза Лавандер. Просто выполняю работу Бога. — Жон, — крикнула какая-то девушка и начала долбиться в дверь его трейлера. — Ты в опасности! Уходи оттуда! «Да какого гримм тебе надо», — со скрытой злобой Жон направился к двери. И плевать, что на нем из одежды был только желтый кулон, который с ним с детства. Достоинство, на то и достоинство, что его не стыдно показывать девушкам. Солнечные лучи больно ударили в глаза, когда дверь открылась. Рука машинально прикрыла зажмуренные глаза. Янтарные глаза брюнетки уставились на него. То есть вначале на него, а уже потом нашли его глаза. — Кто ты? — без тени стеснения ни из-за девушки, ни из-за прохожих, спросил Жон, почесав золотистые волосы. — Чего тебе надо? — Ты наследил, и он нашёл тебя, — осматриваясь по сторонам, произнесла девушка. — Ты о чем? — не мог понять его еще непроснувшийся мозг. — Кто нашел? — Темный-… — она не договорила и резко повернулась к морю. — Они уже здесь! Не успела она закончить фразу, как Жон уже про себя матерился, когда вода в море начала темнеть до оттенка нефти, а небо стало красным, как кровь. — Жо-о-о-о-он! — протянуло огромное черное существо с белой маской, почти парящее над кромкой воды. — Он затягивает тебя в Лимбо! — прорычала девушка под боком. — Гриммово отродье, — сплюнул Жон. — Собака… поздно, тебе придется пробиваться с боем, — проговорила девушка перед тем, как его полностью перенесло в Лимбо. Существо из моря неистово зарычало. Оно выстрелило из монструозного крюка в сторону Жона. Тот лишь с ухмылкой слегка двинул корпус. А потом ему стало не до смеха: гримм не попал в Жона, но зацепил трейлер позади него и начал тянуть на себя, явно чтобы сбросить парня в черное море вместе с его жилищем. И в этой ситуации блондин не нашёл ничего лучше, чем запрыгнуть в распахнутую дверь трейлера, чтобы перелететь его насквозь. А то, что в этом полете он успел подобрать майку, джинсы и ботинки, лишь подтверждает, что он правильно поступил. Однако покой ему только снился. А спал он от силы два часа. Участок пирса вокруг него ограничили непробиваемые щупальцы тьмы, а рядом уже начали появляться черные капли, из которых появлялись гримм: существа, которые словно бы созданы из теней. От настоящих теней их отличали лишь объем, костные белые наросты и маски, а также светящиеся красным глаза. Глаза, которые смотрели на ухмылку блондина. Легкое подергивание плечами, и за спиной Жона в районе шрама появился меч в ножнах. — Что же, твари, готовы познать Кроцеа Морс?! — рявкнул он гримм, которые походили на оборотней. А после, не дожидаясь их реакции, щитом влетел в ближайшего из них. Удар щитом в костяную маску, резкий выпад мечом в пасть и мощный прыжок, который провел меч вдоль морды — гримм рассыпался в пыль, а Жон, который всё еще находился в воздухе, обрушил меч на другого монстра, одним ударом превратив уже его в пыль. То, что происходило дальше, нельзя было назвать битвой. Это был геноцид! Жон как ужаленный носился по полю боя, щедро раздавая удары щитом, мечом и своими конечностями. У гримм просто не было шансов. Парень мог продолжать делать это хоть до вечера, но щупальца тьмы в одном из мест распались. — Жон, сюда! — послышался оттуда голос недавней брюнетки. Жон лишь пожал плечами, разрубил вставшего на пути гримм и направился к выходу. Однако первый, главный гримм, был ой как недоволен этим наглым поступком и отправился за ним. Но эпичной погони не было: был лишь прыжок твари прямо от поверхности воды и приземление на доски пирса, которые не выдержали нагрузки и сломались. Разрушения догнали Жона уже на пути к берегу. Однако он был вынужден сбавить шаг, а потом и вовсе побежать в другую сторону: у края пирса на лифчике висели Эбони и Айвори. Жон сам не знал, как его пистолеты оказали в таком положении. — Девочки, я рад вас вновь видеть! — единственное, что он мог сказать, когда белый и черный пистолет оказались в его руках. И им тут же нашлась работа: гримм-охотник запрыгнул на колесо обозрения и начал его шатать. Руки на автомате навелись на его белую маску, пальцы методично сжимали курки, но… — Пули его не берут, — голос брюнетки возник из ниоткуда, Жон осмотрелся и увидел призрачный силуэт девушки, который тут же махнул рукой на колесо. — Берегись! Оглушительный треск более ясно предупредил об опасности. Колесо сошло с креплений и покатилось на него. Однако Жон, ухмыляясь, не сдвинулся с места: он попал в промежуток между стальными балками. — Сука, мой плащ! — выругался он, когда заметил в одной из люлек на колесе бело-золотую ткань. Кроцеа Морс, с его-то силой, с легкостью рубил мешающий металл перегородок колеса, пробивая ему путь к его сокровищу. Но плащ не стал ждать своего хозяина и слетел. Не от того он захотел уйти. Плащ полетел вниз, Жон прыгнул ему наперерез. — Джек-пот! — ухмыльнулся парень, смотря на зеркало и поправляя плащ, который как влитой сидел на нем. — Жон… — два пистолета в лицо брюнетки ярко демонстрировали, что тот не особо настроен разговаривать. — Не стреляй! — А то что? — ровным голосом произнес Жон, удивленно поглядывая на два кошачьих уха на макушке девушки. — Я умру, — жалобно сказала она, продолжая держать руки на виду. — Я рискую собой, чтобы помочь тебе. — Мне не нужна помощь, — бросил Жон, убирая пистолеты за пазуху. — Особенно от каких-то непонятных кошкодевочек, которых я вижу в Лимбо. — Меня зовут Блейк, — натянув на голову капюшон, чтобы скрыть лишнюю пару ушей, проговорила брюнетка. — Я медиум: я могу видеть и говорить с тобой, пока ты в Лимбо, продолжая находиться в реальном мире. Уши — это побочный эффект. Я хочу помочь! — Мне не нужна помощь! — уходя от девушки, бросил Жон. — Охотник затащил тебя в Лимбо. Я могу вытащить тебя. — Я бывал здесь и раньше, — повернувшись к ней лицом сказал Жон. — Чтобы выбраться, мне нужно всего лишь уничтожить каждого гребанного гримм, который хочет меня здесь удержать. — Тебе не стоит драться с Охотником. Следуй за мной. С цоканьем Жон последовал за ней — все равно она шла туда, куда он хотел. По дороге попадалась разная мелочовка, которую Жон мог уничтожить одним движением меча. Но это же неинтересно! Куда интереснее с ними поиграться, например, подбросить гримм и выстрелами пистолетов поддерживать их в воздухе. — Там разлом, — вновь появился призрачный силуэт Блейк, указавший на начало пирса. — Оттуда ты сможешь выйти в реальный мир. Крюк Охотника не дал осуществиться этому простому плану. Главные ворота ярмарки были разрушены, а граница пирса и берега была перекрыта канатиками тьмы, которые явно давали понять, что эта площадь станет для кого-то могилой. — Блять, — прошипел Жон, когда Охотник медленно начал идти к нему. Пули пистолетов бессильно сплющивались об маску огромного гримм, а в теневом теле они бесследно тонули. — Сука! Ответом ему стал лишь рывок чудовища и лязг выходящего из ножен Кроцеа Морс. — Берегись! — послышался голос Блейк, которая, как думал Жон, уже давно покинула его из-за патовой ситуации: он-то не собирался тут погибать, но и монстру было хоть бы хны на его атаки. Однако полупрозрачная бутылка в руках (не)кошкодевочки полетела в маску гримм и на половине пути приняла нормальный вид. Масло и огонь разлетелись по маске, а она сама треснула. — Теперь он должен быть уязвим, — проговорила Блейк и исчезла. Пули первыми пошли в бой, прощупывая противника. Теперь-то они оставались в растрескавшейся маске, а огромный гримм корчил рожи из-за противного металла. — Потанцуем, — оскалился Жон, ударив мечом по щиту. Уклонение от кулака, прыжок и несколько атак в воздухе, поддержание дистанции между ними путем рывков назад и выстрелы из пистолета, чтобы гримм не расслаблялся — Жон уже не игрался с этим гримм, он боролся с ним всерьёз. — Сын шлюхи Салем, — пробормотал поверженный Охотник, пока Жон шёл к нему, чтобы добить. — Мы убьем тебя так же, как твоего гребанного отца, Озму. — Я-то думал, что гримм иногда бывают остроумными, — Жон воткнул меч в трещину маски, — а вы можете только шутить про родителей. Резкий взмах, голова Охотника в полете превратилась в прах. Мир вокруг начал приобретать нормальные цвета: он выбрался из Лимбо, а разрушенная ярмарка предстала перед ним во всей постапокалиптической красоте. — Жон! — голос Блейк застал его, когда он удалялся от места недавней битвы на приличное расстояние. — Это только начало. Гримм уже не оставят тебя в покое. — И? — Жон наклонился к открытому окну машины, на которой его догнала Блейк. — Я их просто уничтожу. — У нас есть способ покончить с ними раз и навсегда! — Жон лишь пожал плечами. — Хотя бы выслушай нашего главного! — Кто вы вообще?! — прорычал Жон. — Мы Ордер, — без запинки ответила брюнетка, которая точно не кошкодевочка. — И какое отношение ты имеешь к тому психу? — усмехнулся Жон. — Это наш главный. — Зашибись! — сплюнул Жон и сел в машину.//\\
Стиль против ветра
За авторством Zerd97
Жон неспешно шел по однотипным монотонным коридорам военной базы Атласа, не обращая внимания на ревущий сигнал тревоги и бушующую за окном непогоду. Став у открывающейся двери, Жон обнаружил в конце узкого коридора человека. Его белая шинель и синий берет указывали на принадлежность к армии Атласа, а кибер-импланты в районе висков с механизированными руками выдавали в нем одного из кибер-шавок Айронвуда. — Я ждал тебя, Жон Арк, — поприветствовал его смуглолицый незнакомец. Уродливый шрам вдоль его правого глаза придавал ему напускной суровости, ровно как и дерзкая улыбка, — Меня зовут полковник Хамсин. Хамсин — сухой, изнуряюще жаркий ветер южных направлений на северо-востоке Африки и в странах Ближнего Востока, я член механизованного взвода СпН ВС Атласа. Мне следует поблагодарить генерала за ниспослание последнего испытания. Жон проигнорировал его речи, положив руку на рукоять меча и сделав пару шагов вперед. — С тех самых пор, как мне даровали это механическое тело, я постоянно задавался вопросом, зачем меня вернули к жизни, — полковник сжал до скрежета свои металлические руки, блаженно взирая на них, — Судьба вела меня к этому дню. Желание генерала Айровуда для меня закон. А генерал желает наказать всех противников Атласа за их дерзость! С этими словами Хамсин выставил вперед руки, трансформируя их в резонаторы. Звуковая волна ударила по Жону, заставляя его остановиться и схватиться за уши. Усилившийся поток оттеснил его обратно в комнату заставляя сопротивляться вибрациям. — Ультразвуковые волны. Удивлен? — с насмешкой спросил Хамсин, подходя ближе с вытянутыми руками, — Ультразвуковые волны вызывают адскую боль, парализуя роботу мозга. Чем ближе я к цели, тем сильнее волны уничтожают твой мозг. Неважно настолько ты искусен Жон Арк! Ты всего лишь человек! Хамсин взвыл взрывом смеха, смакуя свою победу, продолжая усиливать напор волн. — Тебе не остановить генерала Айронвуда, не победив меня! Гори в Аду, Жон Арк! — Болтаешь, — тихо сказал Жон возвращая хватку на клинке, — Ты слишком много болтаешь. Взмахнув кликом сзади себя, он отправил аурный разрез в окно, разрезая его и впуская шквал ветра и снега в помещение с коридором. — Что? — растерянно спросил полковник, потеряв цель из виду. В следующее мгновение из снежной завесы вырвалась парочка аурных разрезов, срезая начисто до культей его руки, а последовавший за ними удар ножнами в челюсть отправил его с криком в конец коридора, смачно впечатав спиной в бронированные двери, развеивая остатки его ауры. Жон спокойно вышел из снежной завесы, остановившись у тела облокотившегося на дверь полковника. Из его культей лилась кровь вперемешку с машинным маслом, а лицо стремительно опухало от полученного удара. — Неплохо, — похвалил Жона полковник, сплевывая на пол кровь, продолжая говорить с ушибленной челюстью через силу, — создал завесу из снега и ветра, попутно снижая эффективность моего оружия. Придумать выход из такой ситуации… Хамсин невесело рассмеялся, прервавшись вскоре на кровавый кашель. — Невероятно. Генерал Айронвуд всегда искал сильных людей. Неужели ты один из них? Жон Арк, — полковник поднял голову пристально посмотрев на Жона с усмешкой. Жон ответил ему ударом ножен в висок, вырубая полковника и переступая через него. Полковник лишь выиграл для Айронвуда время. Но даже это не спасет генерала от его клинка. Наполненный мотивацией Жон направился вперед, навстречу очередному вызову.//\\
Кровь и цепи
За авторством Xifil
*БАМ* Первая секунда. Старый ржавый металлический прут частично окрасился в красный, в это мгновение ещё никто ничего не понял, ещё не было крика, ещё не было паники, были только следы крови на старом ржавом металлическом пруте. Глаза семьи начинают расширятся, глядя на это. Голубые глаза мальчика лет двенадцати были прикованы к рубиновой жидкости, стекающей с прута. Вторая секунда. Лаванда набирает в лёгкие всё больше воздуха, готовясь закричать на всю округу от нестерпимой боли и ужаса. Ещё никто не начал шевелится, однако до всех стало доходить, что произошло. Рваная рана на руке начинает исторгать из себя всё больше крови, окрашивая белое платье в красный цвет. Эта картина всё больше завораживает мальчика двенадцати лет заставляя его тело цепенеть. Третья секунда. Крик оглашает всю округу. Младшие сёстры в ужасе и панике отшатываются от сестры, которая, паникуя, начинает размахивать повреждённой рукой, рана несильно глубокая, и не задела никаких артерий, но кровь всё равно летит в стороны. Густая, тёмно-красная, окрашивая всё, на что она попадёт. Отец и мать уже побежали к ней, они знают, что делать в таких случаях, поэтому на их лицах больше сосредоточенности и беспокойства, так и не переросшего в панику. Крик врывается в уши Жона, он чувствует всю искренность, выражаемую им. Его разум заполняет восторг. Четвертая секунда. Родители бегут к сестре, из её глаз текут слёзы, крик берёт всё новые высоты, заставляя немного глохнуть всех в округе, но он не прекращается. Капли крови попадают на Жона, но он этого не замечает. Все взгляды семьи прикованы к сестре, поэтому никто не замечает широкой и искренней улыбки на его лице. Пятая секунда. Родители добежали к сестре. Мать обнимает дочь, не давая шевелится и отводя её взгляд в сторону от раны. Отец начинает оказывать первую помощь. Вторя Лаванде, остальные сёстры так же начинают плакать в голос. Именно это приводит Жона в себя, и он пытается изо всех сил брать улыбку со своего лица, однако это выходит у него довольно плохо. Но на него до сих пор никто не посмотрел, так что у него ещё есть время. Шестая секунда. — Я-я не хотел… Я случайно… — ложь, очевидная для всех, но не в данной ситуации. Никто не обратил внимания на то, как Жон пытался прятать свою кривую улыбку, на его горящий взгляд, на его учащённое дыхание. Поэтому все приняли его слова на веру, либо же просто не обратили на них внимания, целиком поглощённые болью сестры. Прошло время, кровь остановили, рану перевязали, а Жона отругали. Не сказать, что его наказание было сильным, но… Он не понимал. Не понимал и одновременно понимал. Всего лишь небольшое детское любопытство «что будет, если…» без какого-либо злого умысла, приведшее к боли. Он понимал, что его наказали за то, что он принёс боль сестре, но он не понимал, что было в этом плохого. Он до сих пор отлично помнил, насколько это была завораживающая картина. Завораживающая и красивая. Его наказали, но, как Жон считал, несправедливо, ведь он не сделал ничего плохого. Типичная детская проблема в нетипичной ситуации. А потом начались взгляды. У каждого члена семьи они были разными, но ни один из них не выражал положительных эмоций в тот момент, когда они смотрели на него. Это угнетало Жона намного сильнее, чем просто наказание. Взгляды преследовали его везде в доме, и только в своей комнате он мог от них укрыться. Жон ломался, медленно, но, верно. Изолирование от привычного общества вообще очень пагубно для человеческой психики, что уж говорить про детей, да ещё и под соусом морального прессинга. Он начал всё чаще погружаться в свои мысли, стал более раздражительным, и всё чаще убеждал себя в том, что он не плохой человек. В целом, в этой ситуации случилось простое недопонимание. Да, родители наказали Жона за его глупость, как они думали, и в целом через пару дней конфликт был бы исчерпан, а как только рана Лаванда зажила бы, то он бы полностью забылся. Но Жон воспринял всё очень близко к сердцу, и неправильно воспринял взгляды семьи, в которых передавалась отнюдь не только укор и осуждение. Сначала Жон сильно замкнулся в себе, а когда родители начали проявлять тревогу на этот счёт, было уже поздно. Не ища сложных путей, они списали все причуды сына на переходный возраст, что стало последним гвоздём в крышку гроба его адекватности, и не оставило никаких шансов на исправление ситуации. Несмотря на замкнутость, социум Жона состоял не только из семьи, оставалась ещё и школа, от посещения которой его никто не освобождал, и если дома его старались сильно не трогать, то в школе всё было не так однозначно, и его замкнутость стала причиной новых конфликтов. — Эй Арк, ты совсем нормальных пацанов не уважаешь? — излишне пантово проговорил типичный школьный хулиган, хрустя пальцами. За ним, как это обычно водится, стояло двое его прихвостней. Сам он был на добрых пол головы выше Жона, и не пренебрегал хорошим питанием напополам с занятием спортом, что вылилось в более крупную фигуру. Даже особой причины для этого конфликта хулигану не требовалось, нынешний хмурый взгляд Жона вызывал сильное раздражение у многих людей, так что он просто подловил Жона в туалете, и уже был готов к тому, чтобы поставить на место раздражающего его одноклассника. Типичные детские разборки. А Жон… Ему было всё равно, его внутренние терзания дошли до того, что он уже мало внимания обращал на окружающий мир. Если бы в этот момент какой-нибудь психиатр наткнулся бы на Жона, то мог бы стать всемирно известным за счёт такого удивительного материала для исследований. Наверное, в конце концов, это вылилось бы в шизофрению, или в биполярное расстройство личности. Но сейчас, все мысли Жона были прерваны одним ударом. Одним. Но каким! Со всей молодецкой силой хулиган размахнулся и ударил Жона прямо в лицо, на что тот никак не отреагировал, от чего и полетел спиной в стену, брызгая на округу кровью из разбитого носа. Именно это и привело Жона в чувство, все дурные мысли были отброшены, оставив место только восторгу, точно такому же, как и в тот раз, когда он намеренно ранил сестру. Хотя к нему примешались и иные чувства, не слишком понятные Жону, но которые точно приносили ему удовольствие. Жон не сдержался, широкая улыбка озарила лицо. Он сам рванул в бой, он не желал какой-то мнимой победы или справедливости, не пытался защитить честь рода Арков или свою личную. Всё, чего он хотел — это принести как можно больше боли и себе, и детям, дравшимся против него. Потому что только боль придавала ему сил, вводила его в экстаз, наполняя тело восторгом и лёгкостью. Драка продлилась недолго. Минуты три. Несмотря на безбашенность противника трое хулиганов всё-таки смогли отбиться от его напора, поэтому все четверо остались при своём, побитые, помятые, но при своём. Жон сразу после этого отправился домой, мысли его были далеки от радостного куража битвы. Более того, всё только сильнее усугубилось, мысли крутились, вертелись, путались, не давая каких-то внятных ответов. У Жона болела голова не только из-за последствий драки, но из-за напряженных раздумий, и чем больше он думал, тем сильнее ухудшалось его самочувствие. Как физическое, так и психологическое. Эта битва снова вскрыла то, чего он боялся. Он не видел в этом ничего плохого, но ему было откровенно страшно ощутить на себе всё большее давление окружения, он не хотел видеть осуждающих взглядов, не хотел новых нравоучений. Именно поэтому он сбежал из школы, так и не пойдя на последние уроки. Потому что он точно знал, что учителя начнут разбирательство из-за драки. Жон по пути домой как мантру повторял четыре слова «Я не плохой человек», раз за разом, без остановки. Ему было очень тяжело, ведь он не видел никакого смысла в своём существовании, отрицая самого себя, лишь бы не быть отрешённым ото всех. Он боялся самого себя, и пытался скрыть своё нутро за любыми идеями, но все они разбивались вдребезги, не в силах противостоять его сути. По пути он с ужасом и восторгом смотрел на свои сбитые в кровь костяшки, чувствуя восторг от вида крови и при этом понимая, что он опять будет испытывать на себе взгляды в гораздо большем количестве. Всё же, по своей сути, Жон был очень общительным ребёнком, и дискомфорт от общественного порицания испытывал тоже очень большой. Дом его встретил оживлением в гостиной, приехала его тётя, сестра отца. Он пытался быть как можно более незаметным, что ему кое как удавалось, ведь вся семья была увлечена чем-то в телевизоре. Поэтому он смог попасть домой без лишнего шума. Но, как назло, путь в его комнату лежал именно через гостиную, в которой собралась вся его семья. И когда он вошёл в гостиную, дабы быстрым, но тихим шагом проскочить через неё, он замер прямо за большим диваном со всей своей семьёй, собравшейся на нём. На экране играло видео какого-то боя, ровные, чёткие, выверенные до идеала движения мужчины с серыми волосами, в черном плаще и черных же брюках завораживали, ничего лишнего, каждое движение несло смерть гримм, не оставляя никого из них в живых. Лицо мужчины выглядело отрешённым от боя, от чего казалось, что это для него не более чем просто утренняя прогулка. Жон был поражён, голова была пуста от любых хаотичных мыслей, а в глазах у него горел огонь одержимости, который обещал перерасти в целый пожар. Ведь он увидел СТИЛЬ.