Брызнула морось,
Но ещё не просохли капли на листьях
Прекрасных древес,
А уж тянется кверху туман
Из глубин осеннего сумрака.
Фудзивара-но Саданага, 1139-1202
LXXXII. Морико облетела Шуу один раз, второй, третий… Призрачной душой чувствовала какой-то подвох, но никак не могла понять, что именно не даёт ей покоя. Младшие Абэ, затаив дыхание, ждали вердикт духа-покровительницы — назовёт ли та Окиту неверным или же пронесёт?.. Инари вся извелась, язык чесался задать волнующий вопрос, но присутствие Икари рубило на корню какие-либо слова. Сама же шаманка скрывала трясущиеся ладони в рукавах дзимбэя. — Я что-то чую от него, — наклонилась над бледным мальчиком Морико, втягивая воздух у яремной вены. Шуу непроизвольно сглотнул. По виску скатилась капля пота. Сердце билось как бешенное. Никогда, до этого дня, мальчик не встречал духа-покровителя матери. Хотя он припоминал, что Саэ и Акира что-то говорили о некой Морико, хранительнице, как теперь он понял, главной ветви клана Абэ. «Мне, как первому мужчине за три поколения и будущему наследнику, стоит с ней подружиться», — Окита уже примерил на себя роль, уготованную матери. Если раньше, до попадания в прошлое, он мечтал стать то полицейским, то ветеринаром, то ныряльщиком, теперь же мальчик определился с жизненным путём — только шаманизм и ничто больше. Даже если в ещё не наступившем будущем ока-сан умрёт, Шуу продолжит её дело: «Так я буду знать где она, что с ней… Незримое присутствие пусть не облегчит боль и скорбь, но поможет свыкнуться с мыслью, что матушки больше нет со мной». — А на душе не барьер, а настоящее произведение искусства… — восхищённо прошептала дух, прижав ладони к груди. — Некоторые элементы смутно знакомы, но всё настолько гармонично связано… Мастерство и любовь наложившего видны в каждой печати! Едва сдержавшись от взгляда на сенсея, мальчик вздёрнул нос и расправил плечи, мол, смотрите: она меня любит! Легкомысленно позабыв, что некоторое время назад одно упоминание о матери вводило его в уныние и тихую ярость. Да, Окита был скор на первое впечатление, но мы простим ему его детский максимализм и несмышленость. Инари выдохнула — она не хотела, чтобы не-чан узнала о собственном сыне от кого бы то ни было. Несколько дней назад Шуу рассказал младшей Абэ о некой тётушке Рэй, что заботилась о нём в будущем, отчего девочку обуяло иррациональное чувство то ли ревности, то ли зависти. Причина до смешного проста: у оммёдо мало друзей среди людей, да и те родственники, — Риндо и, с недавних пор, Окита, поэтому собственнические замашки, о которых она ранее не догадывалась, ощутимо били по самолюбию. Её друзья просто-напросто не имеют морального права иметь других приятелей, кроме неё… — Ты взяла на обучение отличного ученика, — заключила Морико, похлопывая мальчика по плечу. — Киотская ветвь определённо за тебя рада. — Не надо, — хохотнула шаманка. — Мы, вроде как, решили все вопросы и пришли к общему знаменателю. Ну, жить-дружить и дальше по списку. — Угу, — фыркнула куда-то вбок Инари. — Пока в других ветвях не родится представитель следующего поколения. Она тут же прикусила язык, но остальные её слов не расслышали. Находясь в окружении близких, который день девочку не покидало свербящее чувство нечто приближающегося. Личные духи упорно делали вид, что не понимают волнений младшей Абэ. Переписка с Риндо на время дарила покой, но по ночам тревога возвращалась — точила клыки и когти о рёбра; в её скулеже Инари чуяла щекочущее, тянущее ожидание чего-то. Оммёдо также раздражало то, что Манджиро не исполнил свою давнюю угрозу — юноша слово забыл, что у него, в отличие от девочки, есть её номер. Но Сано не забывал о своей подруге, даже будучи занятым подведением итогов после «Кровавого Хэллоуина». Ему страсть как хотелось, наконец, покончить со всем и провести время с Абэ, но для этого надо довести дела до логичного конца. Счастливый от того, что Баджи выжил, Такемичи даже думать не смел об этом… Поэтому сразу после собрания поспешил к Икари, предложив встретиться в ближайшем к храму кафе. Шаманка предупредила друга, что пока дедушка не остынет, не стоит попадаться ему на глаза. Выслушав слегка сумбурный монолог Ханагаки, девушка сделала глоток норвежского рафа, чуть обжёгши язык и нёбо. — Ну… — протянула Абэ, помешивая трубочкой напиток. Взбитые сливки и топпинг растворились в кофе. — Если вдуматься, то это закономерно: и то, что Вальхалла к вам присоединилась, и то, что ты стал исполняющим обязанности капитана первого отряда. Госпожа Баджи в ультимативной форме заявила сыну, что не потерпит его дальнейшего участия в банде. На все возмущения указывала на седые волосы и использовала последнее оружие, против которого у Кейске не было ни единого шанса — слёзы. Парню пришлось пообещать матери больше не ввязываться в драки и обходить стороной людей с бандитской наружностью, последние, отчего-то, обожали докапываться до Баджи. Обо всём этом Икари поведала Габриель. — Пусть всё так, как вы и говорите, возможно ли, что будущее изменилось? — Этого я не ведаю, — пожала плечами шаманка. — Да ещё этот Кисаки… — Такемичи сжал кулаки и чуть стукнул ими по столешнице, отчего подпрыгнули тарелки. Абэ пыталась припомнить этого Кисаки, чей образ каждый раз ускользал из памяти. Она присутствовала на собраниях Тосвы от силы раза два-три, не больше, да и общалась с другими ребятами, кроме того, Морико что-то говорила о нём, но кто он и как выглядит шаманка не знала. — Что будешь делать дальше? — девушка на мгновение прикрыла глаза и сделала очередной глоток. Кофе закончился. Трубочка неприятно скрипнула по дну стаканчика. — Думаю вернуться в будущее и посмотреть, что изменилось, — прочистив горло, поделился планами Ханагаки. — Хорошая идея, — кивнула Икари, откусывая большой кусок бутерброда. — Ты ведь не забыл о моей просьбе? — Вы о встрече с вашей младшей сестрой? Нет. Но почему только с ней? Как же ваша старшая сестра? — Хикари-не-сан не пропадёт даже после апокалипсиса, — улыбнулась девушка. — Из нас троих — она самая живучая и хорошо приспосабливающаяся. — Звучит не как комплимент, — смутился блондин, пряча глаза. — Отнюдь. Пусть будущее мне не ведомо, но к Хикари-не-сан лучше не обращайся за помощью, — Абэ положила ладонь на руку парня и чуть сжала. — Даже если она сама предложит. Спасать от её услуги будет некому. — П-понял… — ответил Такемичи, будучи околдованным золотыми омутами глаз шаманки. Тем же вечером он пришёл домой к Тачибане. Пожав руку Наото, Ханагаки очнулся в роскошно обставленном пентхаусе. Огромное панорамное окно открывало вид на ночной Токио. Оглядевшись вокруг, мужчина пытался сообразить, где он и что здесь делает. — Эй! — раздался за спиной резкий высокий голос. — Госпожа готова тебя принять. Такемичи тут же обернулся: смутно знакомая японка смотрела на него со смесью презрения и зависти. Последнее было непонятно, поэтому Ханагаки не спешил отвечать. — Чего тормозишь? Ты же так хотел с ней встретиться, — язвительно выплюнула женщина, задрав подбородок. — Но почему госпожа согласилась?.. — Г-госпожа? — до Такемичи никак не доходило, что происходит. В этом и был своеобразный минус перемещения во времени — необходимость прыгать с места в гущу событий, о которых он ни слуху ни духу. Приходилось сразу вникать в происходящее, не имея на руках ни единого козыря. В просторной светлой комнате, куда Ханагаки привела брюнетка, всё пропахло медикаментами. Мужчина сначала и не понял, что помимо них двоих в спальне есть кто-то ещё. — Здравствуй, Таке-сан, — тихий, словно шелест трав, голос позвал его. — И-инари-сан? — брюнет не поверил своим глазам. Пусть Такемичи был шапочно знаком с младшей Абэ, но по тем редким встречам примерно догадывался, что она из себя представляет: яркая, дерзкая, живая… стоящая же перед ним женщина была… нет, не тенью, не призраком, а… будто бы стёртым воспоминанием самой себя — седые до белизны волосы, оба глаза покрыты бельмом, полупрозрачная белая кожа и кости, кости, кости… ярким пятном выделялись лишь ужасающего вида воспалённые ожоги на обоих запястьях. «Что же с вами стало, Инари-сан?.. — с болью подумал Ханагаки. — Неужели Майки довёл вас до этого состояния?» — Хотел поговорить, а теперь молчишь, — Абэ по-птичьи склонила голову набок. — Я… мне… — Так стремился встретиться, что я не могла больше отказывать, — рассмеялась она, но смех был больше похож на хриплое карканье ворона. — Меня попросили передать вам слова, — еле собрался с силами Такемичи. Брюнетка заинтересованно прищурилась. — Передать, что… что вас любят, малышка Абэ… Лёгкая улыбка, что до этого играла на губах Инари, медленно сползла. Женщина застыла, вперив невидящий взгляд в никуда. — На этом позвольте с вами попрощаться, — Ханагаки поспешил выйти из комнаты, которая, своей безысходностью и унынием, больше походила на склеп. Но далеко уйти не успел — наткнулся на Сано, стоящего посередине гостиной. — М-майки? — Такемичи не ожидал, что встретится с ним так скоро и поэтому все слова для Сано из будущего, все обвинения, комом встали в горле, но брюнет даже не посмотрел на него в ответ. Всем вниманием Манджиро завладела замершая на пороге своей спальни Инари, которая впервые за последние пять лет решила выйти наружу. Женщина слитым движением пронеслась мимо Ханагаки, налетая на Майки. — Найди мне его!.. — по-птичьи тонкие, но сильные, пальцы до боли впились в плечи мужчины. Огромные глаза лихорадочно блестели на впалом лице; бледные от болезни губы налились алым, словно она только-только испила чужую кровь; волосы топорщились в разные стороны, придавая ей вид снежного демона. Ногти сгрызены до мяса, вот только Манджиро чувствовал их остроту через два слоя одежды. — Найди мне его!.. — затрясла головой Абэ, обезумев, повторяя одну фразу снова и снова. — Что ты ей сказал? — маска безразличия треснула, раня осколками всех присутствующих. — Н-ничего… Просто передал слова старшей сестры… — промямлил испуганно Такемичи, благоразумно не называя имени, чтобы у Инари не сработал триггер. — Конечно! — дико расхохоталась женщина, до хруста откидывая голову назад. — Тебе же нужны приметы… приметы… и имя… Она отшатнулась от Сано и принялась, будто одержимая, крутиться вокруг своей оси. — Окита… ОКИТА ШУУ!!! Ханагаки невольно вздрогнул, не понимая при чём здесь ученик Икари и почему её младшая сестра хочет найти его. От чужого мужского имени, произнесённого любимой, у Манджиро едва не сорвало крышу. Но, так и быть, он прикажет своим людям найти Окиту, ведь уточнения, живым, а не мёртвым, не было. — Как же Окита Шуу выглядел?.. — тем временем Абэ застыла посреди комнаты, исступлённо переводя взгляд с одного посетителя на другого. — Ярко-зелёные глаза, смуглая кожа, чёрные волосы… красивый… очень красивый… На этих словах Сано бросило в жар. Он собственноручно задушит этого… — … Роста примерно мне по грудь… «Что?..» — мужчина поначалу и не понял, что услышал. — … десять-одиннадцать лет… но фамилия, наверняка, вымышленная… имя… имя Шуу не менял… оно единственное, что связывает его с матерью… — Ты хочешь, чтобы я нашёл ребёнка? — переспросил Майки. — Не просто ребёнка, — затряслась в лихорадке Инари. — А моего единственного племянника — сына убитой тобой Икари-оне-сама! «Что?! — Ханагаки не поверил своим ушам. — Так Майки действительно убил Абэ-сан?.. Нет… не верю… сестру своей любимой?.. Стоп! Не это сейчас важно! Окита Шуу — сын Абэ-сан?! Но ведь они ни капли не похожи! А кто тогда отец?..» — Я устал повторять, Инари, — Сано опустил голову на грудь, пряча лицо за волосами. — Клянусь: я не виновен в её смерти. И ты знаешь, что это правда. — Знаю — не знаю! Какая разница? Я тебе больше не верю… никогда не поверю. Без вины больше всех виноватый… Забыл, что ли, предсказание Хикари? — имя самой старшей сестры младшая Абэ почти что выплюнула. «Н-не… мне лучше не вмешиваться в дела шаманов», — сразу же мысленно открестился Такемичи. — Я-я, п-пожалуй, пойду, — мужчина поспешил уйти из квартиры — было неприятное ощущение, словно он услышал и увидел то, что не предназначено для зрителей. По крайней мере Ханагаки теперь знает кто, прямо или косвенно, причастен к смерти Икари. Как и то, что у неё, оказывается, есть сын, пребывающий в прошлом… LXXXIII. На плечи и спину навалилась такая тяжесть, будто не родная бабушка обняла, а бетонной плитой придавило. Что вбрело в голову чопорной аристократке, раз она, прихватив супруга, прилетела в Японию, Габриель не догадывалась. Отец малодушно сбежал на работу, бросив дочь на растерзание матери, что ходила по дому и придирчиво осматривала все углы то ли в поисках пыли, то ли чего другого. Благо господин Ренуар успел вызвать клининговую компанию, приплатив сверху за скорость. — Мадам Ренуар, мы с отцом не ожидали вашего приезда до Сочельника, — Габриель бросила взгляд на несколько смущённого дедушку. — У нас другие планы на рождественские праздники, — Тамара надменно вздёрнула бровь. — Но нарушать традицию посещать вас раз в год не намерена. — Ясно… тем не менее, если бы вы заранее предупредили о своём приезде, мы с отцом… — «Не, он бы точно нашёл какую-нибудь причину уехать в командировку в другой конец страны, — блондинка сжала кулаки за спиной. — Ты мне должен, папа, очень должен». — Ты ведь подготовила нам с Луи гостевые комнаты? — женщина убрала у внучки выбившуюся прядь волос за ухо. — Да, мадам, — девушке осталось лишь кивнуть. — Отлично. Луи, пойдём, — и первой начала подниматься наверх. — Дедуль, а ты чего не позвонил хотя бы? — проследив, чтобы бабушка не услышала их разговор, Габи набросилась на мужчину. — Прости, мышка, Томочка не оставила мне выбора… — Да ладно, дедуль, я ведь знаю, что ты никогда не смог бы ей отказать. В детстве девушка часто обижалась на Луи из-за этого: как так? Почему он не встаёт на сторону единственной внучки? После переезда в Японию она начала забывать, но каждый приезд бабушки вновь поднимал бурю в её душе. Матриарх семьи Ренуар любила держать руку на пульсе и даже отъезд сына с внучкой не стал преградой. Всё для неё было не так в Габриель: не так красится, не так одевается, не там учится, не с теми общается… Бальтазар переводил огонь на себя, но его терпения надолго не хватало. Блондинка пыталась отстоять свои принципы и убеждения, апеллируя наступившим совершеннолетием, но для бабушки её слова — что об стену горох. Икари однажды пообщалась с мадам, после чего выразила категоричное нет возможным будущим встречам, да и сама Габи, порой, шутила, что: «Мадам Ренуар способна и собственные похороны испортить». Нет, девушка любила родственницу, но предпочитала делать это на расстоянии. Но больше всего Габриель беспокоилась, что Тамара скажет по поводу Баджи, как одним только взмахом ресниц вздумает решить и его судьбу, и судьбу внучки… Девушка передёрнулась… Нет! Она не допустит их встречи! Бабушка ведь не сможет понять всего очарования Кея! Его доброты, красоты, силы, нравственных принципов… Мадам увидит перед собой лишь хулигана. Пусть француженке не привыкать к вывертам родственницы, Баджи определённо будет неприятно, он ведь ещё так молод, пока не научился не показывать истинных чувств, и Ренуар не желает, чтобы его учителем становилась бабушка. После учёбы Габриель, как обычно, заехала к своему парню в больницу. Кейске был полон сил и считал дни до выписки. Доктора диву давались, на что парень лишь ухмылялся и похлопывал себя по зажившему шраму на животе. Убеждал, что с перевязкой сам справиться и клялся принимать таблетки строго по расписанию, но лечащий врач его не слушал. Молодой организм, конечно, хорошо, вот только рисковать не стоит. — Забери меня отсюда, — парень обнял Ренуар, повиснув на её плечах, едва девушка переступила порог. Он не первый раз проворачивал подобный трюк, прекрасно зная, как действует на Габриель. Но Баджи не догадывался, что волнение за его здоровье перевешивает влияние брюнета. — Заберу, как только врач даст добро, до этого момента можешь даже не мечтать, — блондинка сняла с себя руки парня, принимаясь выкладывать из сумки гостинцы. — Всё хорошо? Ты какая-то не такая… — сощурился Кейске. Француженка ненадолго замерла. Язык буквально жгло желание пожаловаться на бабушку, но тогда пришлось бы всё рассказать. Этого её гордость не выдержит. — Да. Обычные школьные проблемы… просто скоро экзамены… — она почти не солгала. Учёба последнее, что волновало Ренуар. — Ладно, — кивнул парень, улёгшись на кровать. — Только не делай как я — если тебя что-то волнует, сразу расскажи. — Пфф!.. — фыркнула Габриель. — Я не страдаю излишней гордыней и прекрасно осознаю свои возможности. В отличие от некоторых… Последнее она проворчала вполголоса, вот только Баджи прекрасно её расслышал. — Признаю, здесь я напортачил, — отвернулся к окну брюнет. — Думал, что смогу сам разобраться… всё-таки он под моей ответственностью. — Он? — Казутора. Который рассказал мне кое-что интересное. Ничего не приходит на ум? — Ммм… Например? — Ренуар присела на край кровати. — Залог. — А. Подалась секундному порыву. Видимо, зря, раз он продолжает тебе докучать. — Только не надо делать вид, что тебе всё равно, знаю же, что неправда. — И в кого же ты такой догадливый? — с сарказмом протянула блондинка. — Так. Стоп. Какого хрена с тобой происходит? — не выдержал Кейске. — Рассказать не хочешь? — Нет, — резко оборвала парня Габриель, вскакивая с койки. — Прости… я… я слишком нервная в последние дни… думаю, нам пока не стоит видеться, не хочу своим настроением портить твоё. — Габи, но это… — начал было Баджи, вот только француженка уже вылетела из палаты вон. — … не выход. Бля, — он взлохматил волосы на затылке. — Остаётся позвонить Икари. Не, лучше Эмме. LXXXIV. Взметнувшийся ветер бросил красные кленовые листья в лицо Абэ. Обескураженная, она вытащила из рукава влажные салфетки, стирая с губ пыльный вкус. Неразборчиво проворчав что-то себе под нос, шаманка огляделась — местность не располагала к доверию, это точно. Девушка вообще старалась обходить такие переулки десятой дорогой. Бережённого Ками берегут, но сегодня у Икари не было иного выхода: позвонил Ханма, предложив прогуляться. Перед тем как пойти Абэ спросила у духов, чего стоит ждать от встречи, но они посоветовали идти. Засунув руки в рукава, шаманка крепче сжала гунсэн, потому что без оружия было слишком страшно. Особенно без поддержки Морико и Сиона. Вечерний сумрак волнами захватывал всё больше и больше территории, фонари зажигались один за другим, придавая улице тёплый оттенок. Залюбовавшись красивым видом, Икари не заметила, как из-за соседнего дома вышли две тёмных фигуры. Переглянувшись, они медленно подошли к шаманке. — Чего так долго? — Абэ чуть полуобернулась, скривившись. — Да ладно, Ики, мы же немного задержались, — широко улыбнувшись, Шуджи приобнял девушку за плечи. Закатив глаза, она дёрнула рукой, вырываясь из объятий. — Забыли. Что хотел-то? — шаманка сделала несколько шагов назад, пытаясь разглядеть второго человека, стоящего за спиной Ханмы. — С тобой мой друг хотел познакомиться, — проигнорировал парень пируэты Икари. — М-мило… — дёрнула щекой девушка. Этого ещё не хватало!.. — Ты, возможно, что-то о нём слышала… — Если он — твой друг, наверняка плохое, — фыркнула Абэ. — Но ведь мы с тобой тоже дружим, — не преминул поддеть в ответ Шуджи. Шаманка цыкнула, промолчав. Отрицать глупо, потому что между ними в действительности было что-то наподобие дружбы. Странной и не подающейся здравому смыслу. Что-то цепляло в девушке, Ханма давно это понял. — Абэ Икари, — склонилась в неглубоком поклоне японка. — Кисаки Тетта, — вышел под свет фонаря парень. У девушки против воли округлились глаза — вот кого-кого, а главного врага Такемичи она не ожидала увидеть. — Как… любопытно… — пошевелила челюстью Икари. — Серый кардинал сам решился на встречу со мной. С чего бы? — Хотел посмотреть в глаза той, кто раз за разом встаёт у меня на пути, — блондин поправил очки. — Ты обо мне? — удивилась Абэ, так как думала, что эта роль подходит больше Ханагаки. — Что за инсинуации? — Че? — не понял Ханма. — Клевета, — опередила Тетту Икари, что очень ему не понравилось. — Так каким образом я тебе помешала? Объясни, пожалуйста, Кисаки-сан. — Адвокат. — И?.. — склонила голову набок Абэ. — Дурой не притворяйся, — прищурился Тетта. — Тебе тоже что-то нужно от Майки? — Тоже?.. Шуджи, я не пойму, что хочет от меня твой друг. Стоп-стоп-стоп… — шаманка огляделась по сторонам и, найдя скамейку, плюхнулась на неё, откинувшись на спинку. — Не знаю и знать не очень-то хочу, что там у тебя в голове происходит, но я из крайне обеспеченной семьи с тысячелетней историей. Я не хвастаюсь, ты не подумай, просто хочу донести мысль — у меня буквально всё есть, так зачем мне Манджиро? Опережая твой вопрос: он не в моём вкусе. — Ты хочешь, чтобы я поверил в бескорыстную помощь? — блондин ехидно ухмыльнулся. — Чушь. Против воли Икари вспомнила Рана, который сказал нечто похожее возле кобана. Повторять свои слова Кисаки она не захотела, потому что наверняка услышала бы в ответ то же самое. — Твоя воля, — Абэ пожала плечами. — Да ты посмотри на её одежду и драгоценности, — брюнет ткнул пальцем в сторону шаманки. — Богатой госпоже просто стало скучно, раз она связалась с Тосвой. Та иностранка, которая несколько раз приходила с Баджи, такая же. Слышать это было неприятно. Потому что у девушки не так много свободного времени, как думали парни, но только ради друзей Икари была готова использовать и силу, и деньги, и связи клана, ничего не прося взамен. Того требовал Ками-покровитель, того требовала гордость Абэ. — Твоя доброта тебя когда-нибудь сведёт в могилу, — блондин смерил Икари неприязненным взглядом. Шуджи удивлённо посмотрел на Тетту — на его памяти парень впервые решил предупредить кого-то, пусть и в своём стиле: «Ики тебя зацепила. Становится всё интереснее». — Не когда-нибудь, — коротко хохотнула шаманка. — Неужели ты думаешь, что я собственную смерть предсказать не могу? Здесь она слукавила, потому что да, не могла — Ками молчали, но Такемичи-то знал, пусть и без подробностей как именно. «Двенадцать лет одновременно много и мало для жизни, — девушка прикусила нижнюю губу, вспомнив давнишний сон и смерть от руки духа-хранителя. — Не могу представить в каком шоке была бы Морико, в чьих обязанностях моя защита, а не убийство». — Ики… — брюнет провёл ладонью по лицу. — Твои шутки… — Эй, ты чего? — Абэ шокировано уставилась на внезапно расплакавшегося Кисаки. — Шуджи, твой друг… Вскочив со скамейки, девушка дотронулась до локтя блондина, невольно ныряя в его прошлую жизнь… …Он ни капли не изменился, только повзрослел и вытянулся в росте. В пылающих, серых глазах стояли злые слёзы. Кулаки крепко сжаты, на лбу пульсировала вена. — Вы действительно хотите поехать к нему? Он вычеркнул нас всех из семейной книги! Подумайте о младшем сыне, что ожидает Вас в столице! — Хитомаро-сама… — Матушка! Вы обещали не бросать меня… не бросать нас! Клан Вашей матушки слишком слаб и не сможет отомстить! — Сэймэю-сама под силу это исправить, поэтому я записала его под фамилией Абэ. — Но как же я? Вы совершенно позабыли обо мне… все Ваши мысли заняты им и его отцом… — мужчина опустил подбородок на грудь. — Потому что Вы, Хитомаро-сама, способны постоять за себя. Ваш ум и амбиции открыли врата в Императорский дворец… — она положила ладонь на щеку сына. — Матушка… Вы ведь знаете почему я согласился на работу во дворце и всё равно решили рискнуть… — Хитомаро-сама… — женщина отвернулась. — Я поеду с Вами, — склонился он в глубоком поклоне. — Нет. Вас ждут Министры. Со мной не случится ничего плохого. Но если… — она сложила руки на груди. — Если Ками-сама того пожелают, то… доверяю Вам клан Абэ и Сэймэя-сама. — Матушка!.. — Прошу Вас: последуйте моей последней просьбе… «Выходит я — реинкарнация матери нашего Великого предка? Теперь понятно что значило его выражения лица в день празднования… Но я была человеком! Стоп. Я изменила супругу с ёкаем?! Ох, Ками-сама… — шаманка прикрыла лицо ладонями. — Нет, сейчас важно другое: Кисаки — реинкарнация моего старшего сына! Вот я попала… Мне ж только восемнадцать!» Икари бухнулась на корточки и громко завыла. — Какого чёрта?! — Ханма переводил взгляд с воющей девушки на плачущего Тетту, не зная, что и делать. — Вы чего тут устроили? — Почему мой сын такой?! — Какой ещё сын? — ничего не понял парень. — Т-ты ч-что, м-меня с-сейчас с-своим с-сыном н-назвала?.. — Я из шаманского рода Абэ! А-б-э! — вскочила на ноги Икари. — Я видела твою прошлую жизнь, когда к тебе прикоснулась! О, Ками-сама, зачем?! — Ты несёшь чушь, — Кисаки вытер слёзы с лица. — Тогда почему ты расплакался? — фыркнула девушка, но её сердце болезненно ёкнуло. — Откуда мне знать?! — Потому что душа узнала, — тяжело выдохнула Абэ, решив кое-что попробовать. — Хитомаро?.. — Да, матушка, — против воли ответил Тетта. — Ну, что и требовалось доказать… — Кому? — взъерепенился блондин. — Мне! И вообще: больше уважения к матери, — не сдержалась Икари. — Пошла ты!.. — Вот! А я о чём? Моё материнское сердце кровью обливается! — Ики… — еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, Шуджи. — Что? — проворчала шаманка. — Даже если ты правда моя мать из прошлой жизни, это ничего не значит, — Кисаки высокомерно вздёрнул подбородок. — С языка сорвал, — передёрнула плечами Абэ. — Уже жалею о нашей встрече! — Ты совершенно не умеешь обращаться со своим ребёнком, — не преминул поддеть Ханма и громко заржал. — Сестричка Икари? — за спиной девушки раздался знакомый голос. — Всё хорошо? Обернувшись, шаманка увидела Эмму и Рюгуджи: «Вот я попала… Но ведь Тетта член Тосвы, поэтому в нашем с ним разговоре нет ничего странного… Да и Вальхалла теперь часть банды Манджиро». — Да, Эммочка, мы просто разговариваем. Идите дальше, не хочу мешать вашему свиданию, — Абэ натянуто улыбнулась, чувствуя на себе неприязненный взгляд Кена. «Он не впервые относится ко мне с предвзятостью, вот только раньше меня это не волновало», — Икари махнула Сано на прощание. — Выходит есть кто-то, кто тебя недолюбливает, — Кисаки достаточно болезненно ткнул девушку в плечо. — Интуитивно чувствует опасность? — Я не обязана всем нравиться, — тряхнула волосами девушка. — Но солгу, если скажу, что такое отношение меня не задевает. — Чего не используешь свои шаманские штучки, — встал по другую сторону брюнет. — Нам нельзя применять духовные силы для личной выгоды. — Что тогда? Утратишь их? — заломил бровь блондин. — Нет, карму испорчу, — устало ответила Икари. — Я домой. Всем пока. — Мы проводим, — подмигнул брюнет. — Ты, всё-таки, мама моего друга. — Агх! Как же вы меня… зла на вас не хватает! Не идите за мной!