Лишь вечер настаёт,
Пылаю я сильней,
Чем светлячок,
Но пламени тебе, наверное, не видно,
И от того ты равнодушна.
Ки-но Томонори, 850-904 г.
C — Всем внимание! Мы начинаем собрание под кодовым названием: «Соединение любящих сердец!» — патетично взмахнула руками Инари. — Что я здесь забыл? — Риндо сидел в позе лотоса, на его лице читалась непомерная скука. Зевнув, не прикрыв рта, парень несильно толкнул Шуу в плечо. — Так! Разговорчики! Говорим только по существу! Или ты что, не хочешь рождения племянника? — девочка упёрла кулаки в бока, нависая над другом. Абэ-младший стрельнул взглядом в дядю. Замявшись, Хайтани нервно дёрнул краем губ. Воспринимать мелкого, как сына брата… тяжело. Почти невыполнимо, что ли?.. Да Шуу, если вдуматься, даже в планах нет! Но вот, он сидит совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, сверкает тут своими зелёными глазищами… С Инари блондин знаком чуть больше трёх месяцев, только никакого чуда Риндо не видел. Справедливости ради — не особо-то его и искал… — Ау! — девочка щёлкнула пальцами перед носом друга. — Ты, часом, не уснул? — Нет. Так каков наш план действий? — Хайтани чуть отклонился назад. — Нам надо сделать так, чтобы они как можно чаще встречались, — сложив руки на груди, Абэ принялась важно выхаживать по комнате. — Аники беру на себя, — Риндо поправил очки. — Тогда Ики на тебе, Шуу-кун, — кивнула Инари племяннику. — А ты чем займёшься? — заломил бровь блондин, потягиваясь. — Буду координировать, — девочка гордо вздёрнула подбородок. — Точнее: сидеть дома и плевать в потолок? — Не-а. Слюни под действием силы тяжести мне же на лицо упадут, — фыркнула Абэ. Дёрнув плечом, она обернулась на сёдзи, что выходили во внутренний двор и слегка присела. Хайтани тоже напрягся, рукой задвигая племянника за спину. Шуу сжал пальцами шерстяную рубашку дяди. Нервное напряжение передалось мальчику, хотя он ни капли не сомневался, что никто и ничто злое не проникнет на территорию храма. — Тук-тук-тук! Знакомый голос вынудил Инари хлопнуть себя по лбу: — Да заходи уже, — она выпрямилась, оправляя одежду. — Что? — Ты кого-то ждёшь? — заломил бровь блондин. — Ха-ха-ха… — оммёдо закатила глаза. — Помолчи. — Мы давно не виделись. Кенчик посоветовал купить тортик, — застывший на пороге Сано лучезарно улыбался, подняв повыше коробку с десертом. Но улыбка тут же исказилась, стоило ему увидеть Хайтани: — Кажется, я вам помешал. Чёрные пустые глаза прищурились. Голову Шуу прострелила острая боль. Проснувшись от жажды, мальчик сел на татами и протёр сонные глаза. Мягко светил ночник, разбавляя темноту комнаты. Отодвинув сёдзи, Шуу прошлёпал по коридору босиком, направляясь на кухню. Пусть родители просили будить их, но ведь Оките уже целых пять лет! Налить воды он и сам может. Подойдя к комнате, в которой родители обычно принимали гостей, мальчик замер, увидев свет. «Не спят», — обрадовался Шуу. Слишком уж страшно ходить ночью одному. — Мамочка! — раскрыл Окита сёдзи. — Я пить хочу… И тут же замолк, стоило ему увидеть пышущую яростью мать и пытающегося её успокоить отца. — Акира, уведи Шуу, — Саэ кивнула мужу. — Не стоит. Мы уже уходим, — поднялся с колен молодой черноволосый мужчина, а следом за ним розоволосый. — Жду от вас ответа, который мне понравится. Проходя мимо Окиты, брюнет бросил на него лишь мимолётный взгляд, от которого ребёнка охватил животный страх. Совсем как тогда, когда он поскользнулся на камне, покрытом водорослями, и ухнул в океан. Мальчик успел наглотаться воды, пока отец его не вытащил. Шуу столько слёз пролил, отчего то-сан шутил, в тщетной попытке успокоить, что океан стал ещё более солёным. — Пока-пока, малыш, — мужчина со шрамами в уголках губ жутковато улыбнулся и потянулся было погладить Окиту по голове, но его запястье тут же перехватили пальцы матери. — Не смей. Прикасаться. К моему. Сыну, — прошипела женщина. — Страж однажды, страж навсегда. Да, Саэ-чан? — Закрой свой рот, Санзу, — она отбросила его руку, тотчас подхватывая ребёнка на руки. — Бука, — издевательски протянул мужчина, выходя из комнаты. — Не провожайте, мы сами найдём выход. Прошло пять лет, а этот юноша моложе на те же пять лет, но Шуу точно не забудет тот взгляд. Но какие у него отношения с тётушкой?.. — Инари, — мальчик встал из-за спины дяди и взял Абэ за руку. — Кто это? — Это… — девочка смущённо потёрла кончик носа. — Её парень, — Сано скинул обувь и поставил торт на столик. — Парень?.. — одновременно переспросили Хайтани и Абэ. — Не рановато ли? — блондин поправил очки, хмуро глядя на Майки. — А вы вообще что тут делаете? — склонил голову набок парень. — Малыш, может уже отпустишь её руку? Инари хихикнула: «Забавно. Ревнует, да?» — Риндо — мой друг и отото жениха сестрёнки Икари, Абэ Шуу — мой дальний родственник и ученик сестрёнки Икари. — Инари! — вновь одновременно воскликнули Хайтани и Абэ. — Что? — оммёдо легкомысленно пожала плечами. — Это не секрет. А нам нужны помощники. — Он?! — опять одновременно возмутились Хайтани и Абэ. — А что такого? Мы, Абэ, людьми не разбрасываемся. — Помощник? С чем тебе нужно помочь? — Манджиро положил девочке руку на плечо. Хайтани и Абэ одновременно поморщились. — Операция «Соединение любящих сердец!» — патетично вскинула палец вверх оммёдо. Хайтани и Абэ одновременно закатили глаза — им не нравилось название. — Ты уже готова признаться мне в любви? — смущённо хихикнул Сано. — Я… Хайтани и Абэ одновременно скривились, словно съели по целому лимону. — Да хватит уже так делать! — не выдержала Инари. — И мы будем соединять не наши сердца, а сестрёнки Икари и зятя! — А. — Теперь надо пересмотреть план с учётом ещё одного участника, — девочка села в позу лотоса и похлопала рядом с собой. — Не стой, Манджиро. Бери торт и присаживайся рядом. CI — Простите, святой отец, ибо я согрешила. С моей последней исповеди прошло… более пятидесяти дней. Повисла тяжёлая, неловкая пауза. Девушка мяла пальцами ткань шерстяной юбки. — Мы слушаем, дочь моя, — силуэт священника без проблем угадывался за решётчатой перегородкой исповедальни. — Раньше я приходила в церковь на каждую воскресную мессу… но теперь… боюсь, что мне отныне по душе японские Ками, а не Иисус Христос… — Пусть вы отвергли веру, Божественное милосердие да снизойдёт на всех детей Божьих, что равны перед ликом Его. Бог вас простит. Он по-прежнему любит вас. — Я… я знаю, но, — девушка прижала сцепленные в замок кулаки ко лбу. — Неужели моя вера настолько слаба, что я готова отвернуться от Господа, если он мне не помогает?.. — Господь видит, что сокрыто в душах и сердцах. Если искренне ваше раскаяние, прибудет с вами Его прощение. Долгий тяжёлый вдох вырвался из груди француженки. Выйдя из молельни, она дождалась священника. — Я рад, что вы пришли, сестра Габриель, — мужчина тепло посмотрел на блондинку. — Да, отец Томас, — Ренуар почувствовала невероятное облегчение, выговорившись своему духовнику. Всё, что её терзало, растворилось в солнечных лучах, проникающих сквозь красочные витражи, словно сама Дева Мария снизошла на землю. Девушка глубоко вздохнула ароматы церкви: ладан, расплавленный воск… если подойти ближе, можно даже услышать запах масляных красок. — Могу ли я надеяться, что в этом году вы присоединитесь к хору в роли певчего? — Я… сомневаюсь, что у меня получится, — смутилась Габи, не желая обидеть священника. — Простите… — Печально слышать, — мягко улыбнулся отец Томас. — Дети были бы рады послушать ваше пение в Рождество. — Точно, Рождество! — хлопнула себя по лбу блондинка. Нарушать традицию, честно говоря, совершенно не хотелось. Как и оставлять знакомых ребятишек без подарков. — Я буду петь, — утвердительно кивнула она, судорожно вспоминая, нет ли у неё планов. Отец с Икари знали о её ежегодных планах, Бальтазар, иногда даже присоединялся, когда не был занят работой. Подруга же, будучи приверженицей другой веры, делала внушительные пожертвования от имени семьи в благотворительные фонды. А вот Баджи… Девушка глубоко задумалась. Можно пригласить с собой, конечно, если он не будет против. — Было бы чудесно, — священник кивнул, слегка поклонившись. — До свидания. — Всего доброго, отец Банти, — Ренуар поклонилась в ответ и направилась к выходу из церкви. Сняв с вешалки лёгкое пальто цвета лазури, она приехала на машине, осторожно спустилась со ступенек и, придержав берет, запрокинула голову к ярко-голубому зимнему небу. В сумочке звякнуло оповещение о пришедшем сообщении. Едва не чертыхнувшись, вовремя прикусила язык, француженка поспешила выйти за ворота и, усевшись в салон автомобиля, открыла раскладушку. Писал Кейске. Они с Чифую ждали на станции Сибуя. Вырулив с парковки, девушка за несколько минут добралась до входа в метро и пару раз просигналила. Мёрзнувшие парни тут же подбежали к машине. Баджи, отодвинув переднее пассажирское сиденье и пропуская Мацуно назад, уселся рядом с Габриель и чмокнул девушку в губы, тем самым смущая друга. — Простите, что задержалась, — она включила печку. — Чифую-кун, где-то там лежит плед, бери. — Н-не надо Ренуар-сан, всё х-хорошо, — подросток уткнулся в воротник куртки, что никак не подходила сезону. — Как хочешь, — девушка метнула взгляд на Кея. — Все пристегнулись? Тогда выдвигаемся. У нас сегодня много дел! — блондинка резко поддала газу, отчего всех вдавило в спинку. — Осторожнее… — пискнул Мацуно. Гонять на байке не так страшно. Ему. — Не боись, домчу с ветерком! — хохотнула Габи, подмигивая в зеркало заднего вида. — Н-не н-надо… — но шёпот блондина никто не услышал, либо просто решили проигнорировать. Самому Баджи нравилось ездить с француженкой. Ну, как нравилось… Матушка в ультимативной форме заявила, что юноша ещё не скоро сядет на своего коня. Минимум — до весны. Максимум — пока полностью не остынет. Он ведь даже не против участившихся встреч Рёко с Бальтазаром, так на него, Кейске, меньше обращают внимания. Домашку почти неделю не проверяла… Но к экзаменам заставляла готовиться исправно. Вот и сейчас они втроём едут в какую-то жутко крутую библиотеку, куда они с Чифом никогда бы не попали собственными силами, если бы не Ренуары, чтобы засесть за книги. Пусть Мацуно учится намного лучше капитана, он с радостью согласился присоединиться к учёбе. Роль сенсея взяла на себя Габриель. Объединившись с госпожой Баджи, девушка едва ли не на коленях стояла в учительской, чтобы школьное руководство позволило Кею сдать экзамены. Недостаток баллов, а он прогулял много дней, разрешили восполнить докладами по гуманитарным дисциплинам, а вот с техническими была проблема… Но об этом Баджи старался не думать. Попросив парней найти свободное место, француженка направилась к библиотекарю, чтобы получить пароль к одному из компьютеров. Достав из сумочки листок с названиями тем и рекомендуемой литературой, она принялась печатать. Учителя были те ещё выдумщики — специально подобрали те книги, которые не найти ни в интернете, ни в обычных библиотеках. Хорошо, что у Ренуар есть читательский формуляр… Выписав номера отделов и полок, блондинка направилась вглубь библиотеки. Вскинув голову и внимательно читая фамилии и названия книг, она еле сдержала радостного возгласа, когда нашла нужную. Но только она потянулась к ней пальцами, как кто-то положил на корешок ладонь. — Прошу меня простить, но она мне нужна, — Габриель, сощурив глаза, улыбнулась своей самой дружелюбной улыбкой. Увы, книга была в единственной экземпляре… — Вот незадача. Я тоже в ней нуждаюсь, — едва знакомая девушка, студентка кажется, смерила француженку нечитаемым взглядом. Отвернулась. Потом вновь посмотрела и выражение глаз непостижимым образом смягчилось. Блондинка заломила бровь, мол, что такое? Японка же взяла с полки книгу, улыбнулась чему-то, после чего протянула её Ренуар. — Спасибо?.. — протянула школьница, глядя вслед незнакомке. — Странная какая-то… Вернувшись к ребятам, что-то шёпотом обсуждающим, Габи обратила внимание, что за соседним столом сидит та девушка в компании студентов. — Для начала вот эту прочитаем. Тяжёлый вздох был ей ответом. — Мальчики, не расслабляйтесь! — хохотнула француженка, тут же втягивая голову в плечи. Чего это она расшумелась, а?.. Учёба потекла своим чередом. Призывая всё своё самообладание, Ренуар мысленно просила у Бога терпения: «Его сенсеям нужно памятник поставить. Прижизненный…» Блондинка раз за разом объясняла непонятные моменты, старательно указывала на ошибки простым карандашом и успокаивала бесящегося Баджи. Постепенно людей становилось всё меньше, а книг на столе — больше. За десять минут до закрытия к ребятам подошла работница, вежливо попросив освободить библиотеку. Спохватившись, они принялись собирать вещи, Габриель же аккуратно складывала книги. Выйдя на улицу, троица поёжилась от холода — к ночи мороз крепчал. — Вам бы домой до комендантского часа успеть, — блондинка сняла машину с сигнализации. — Перед праздниками патруль усиливают. А вам ну, никак нельзя попадать в передряги, понятно? Хотя бы до экзаменов. — После сегодняшнего я уже ничего не хочу, — устало буркнул Кейске, заместитель согласно кивнул, потирая слипающиеся глаза. — Большую часть мы с вами сделали, осталось немного. На выходных приходите ко мне, поработаем на ноутбуке. — Что бы я без тебя делал? — Баджи крепко обнял девушку, кладя подбородок ей на макушку. Габи счастливо улыбнулась, тыкая юношу пальцами в бока. Габи понятия не имела, какая буря надвигается на её друзей. Габи вновь столкнётся с испытанием веры. CII незадолго до настоящего времения устал от всех этих обычных бесконечных войн.
стань моей причиной, по которой я вернусь домой.
бабки в дом, но пусто так, кто принесёт туда покой?
стань моей причиной, по которой я вернусь домой.
Посланник-наблюдатель вышел из стены гостиной и хмуро огляделся. В комнате отчётливо слышался застарелый аромат страха и безысходности. Синигами очень не нравились такие дома — умершие, обычно, столько неудобств причиняют, а он терпеть не мог работать больше необходимого. Его напарница, посланник-проводник Ямада Ноэ, только-только заступившая на службу где-то прохлаждалась, хотя они вместе прошли через врата, разделяющие мир живых и мёртвых. Нервно скрестив руки на груди, Фуруя принялся отсчитывать десять секунд, по истечении которых он решил высказать Ямаде всё, о чём думает, если она тотчас не появится. — Простите-простите! — выпала из стены синигами, прижимая к себе свиток. — Случайно забыла его в администрации, пришлось возвращаться… — Агх! — закатил глаза наблюдатель. — Ты совершенно ненадёжная! — И-извините! — пропищала Ноэ, втягивая голову в плечи и стискивая пальцами пергамент. — Не мни документ! — сделал очередное замечание Хироши. — И хватит извиняться. Раздражает. Работать с ней одно удовольствие… — Х-хорошо… — проводник чуть снова не попросила прощения. Старшие рассказывали ей о синигами Фуруи Хироши: надменный, важничающий, стремящийся выслужиться перед начальством… одним словом — совершенно не тот напарник и наставник, который нужен Ямаде, хотя выбора, как такового, проводнику никто не предоставлял. — Зачитывай, — наблюдатель прошёлся сначала по гостиной и заглянул на кухню. Кивнув, Ноэ развернула свиток и умоляюще посмотрела на напарника. — Что такое? — Здесь записаны только имя и дата рождения… ни даты смерти, ни причины… — Что? — синигами выхватил у подчинённой пергамент. И правда. — Разве такое бывает?.. — прошептала девушка, заглядывая в лицо наставника. — Уже второй раз, — скрипнул зубами Фуруя. — Наверняка и здесь эта лисица хвостом махнула. Хироши скривился. Столько бумаг пришлось заполнить из-за выжившего. А взгляды коллег? Злорадно скалились за спиной, да и в глаза не стеснялись смеяться. Начальство выволочку устроило. Агх! — Закончи здесь, — бросил через плечо наблюдатель, растворяясь. Надо доложить наверх. Пора бы вообще запретить шаманам лезть в работу синигами. Ишь, распустились! Их дело проводить обряды и волю Ками доносить до людей! — Е-есть! Ямада повела плечами и принялась за дело. Перед Судом надо добыть доказательства примерной и благочестивой жизни, дабы недолго провела душа в Аду. В доме царил идеальный, будто бы стерильный порядок. Кухня тоже слепила глаза чистотой, отчего проводник ощутила укол совести — её комната отродясь не была аккуратной… Поведя носом, Ноэ прикрыла рот ладонью. Чистота была насквозь фальшивой, скрывающей под собой глубочайшую печаль, граничащую с отчаянной жаждой спастись. Умри девушка сейчас точно стала бы злым духом. Воровато озираясь, жнец прочитала заклинание-оберег, дарующее покой перед скорой смертью. Пусть её за то по головке не погладят, когда узнают, но синигами захотелось сделать хоть что-то для бедной юной девушки. Ступая дальше, проводник поднялась вверх по лестнице, безошибочно находя комнату подопечной. И тут же зажала нос обеими руками, едва сдерживая рвотные порывы, пока перед глазами мелькали кадры из чужого прошлого. Вот маленькая девочка сломанной куклой валяется на полу, захлебываясь кровью. Вот маленький мальчик, сжавшись, сидит в углу, зажмурив глаза и закрыв уши, отчаянно зовя маму. Вот девушка-подросток исступлённо кричит, пока её тело вколачивают в кровать. Вот уже повзрослевшая девочка учится давать сдачи, робея перед старшим братом. Вот уже повзрослевший мальчик ищет и находит смысл жизни, живя под гнётом старшего брата. Вот уже студентка сама уводит в комнату отото, чтобы защитить от его злости младшеньких. Ямада видит, что пережил человек. Ямада знает, что у человека ещё есть надежда. Ямада хочет, чтобы шаманка-лисица спасла человека, потому что у самой Ямады другого выхода не было. Вдох-выдох. Синигами в последний раз оглядела комнату и растворилась в воздухе, появляясь возле несчастной. Наставника не наблюдалось. В это время Нацуми сидела на паре в университете, прилежно записывая лекцию за преподавателем. Тай ясно дал ей понять, зачем нужен юрист в семье. Но, поразмыслив и в тайне поговорив с Юзухой, Шиба-старшая пришла к выводу, что да. Нужен. Не пересадить всех Драконов-придурков, а чтобы защитить, по закону, младшеньких и себя. Пусть думает, что она учится на адвоката. Пусть. Её конечная цель — судебная мантия… Зимняя сессия всё ближе. Подготовка к зачётам и экзаменам идёт полным ходом. Правое плечо тянет сумка с несколькими курсовыми и сценарием предстоящего суда, в котором Нацуми отведена роль прокурора. Попрощавшись с одногруппниками и договорившись встретиться на выходных, Шиба направлялась к выходу, когда её окликнула Саюри. Наглая однокурсница, которой девушка, по глупости своей, помогла пару раз, после чего та прилипла, словно говно к подошве — воняет до жути и до конца избавиться сложно. — Нацу-чин! — пропела студентка, вешаясь на занятое плечо. Шиба скривилась, отодвигая от себя лицо Саюри. — Я занята. — Ой, ну, прости-прости. Насчёт курсовой… — Я тебе говорила ещё в прошлый раз. Надо повторить? Уверена? Однокурсница прищурила ярко накрашенные веки и отрицательно качнула головой. Маэда Саюри была самопровозглашённой Королевой кампуса, которая поступила на юридический факультет в поисках мужа. Почему не на другой? За неё замолвил слово дядя — один из профессоров, что ведёт у старших курсов. Помнится, Саюри жаловалась, что все три года старшей школы только и делала, что готовилась к поступлению, полностью забросив пьянки-гулянки. Поступив же, пошла во все тяжкие. Точнее, Маэде даже понравилось учиться, но она всё свое время и силы отдавала общественно-культурной стороне университетской жизни. — Помоги пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — девушка сложила руки в молитвенном жесте и состроила умилительное выражение лица. — Свою свиту попросить не судьба? — Нацуми мотнула головой в сторону компании Саюри. — Они, конечно, очень милые и крутые, но… — Но? — заломила бровь японка, перевешивая сумку на другое плечо. — Даже я понимаю, что ты — лучшая на нашем курсе. — Ничего себе. На лесть решилась? — фыркнула девушка. — Ну, Нацу-чин! — проскулила Маэда. — Проси, что хочешь за помощь! — Я подумаю. Созвонимся. — Спасибо! — однокурсница крепко обняла Шибу, а после побежала к друзьям. «Надеюсь, что не пожалею», — мелькнула мысль. Выйдя на улицу, Нацуми отзвонилась младшим, принимая заказ на ужин. Юзуха подняла настроение, сообщив, что Тайджу допоздна не будет дома. Безумно жаль, что такие хорошие парни, как Коконой и Инуи, были втянуты в дела банды, но девушка не лезла — у неё на попечении уже есть дети, на остальных же сил не хватит.