***
Беда пришла внезапно — папа оказался в больнице, при этом детям не говорили, что с ним. Папины друзья очень долго разговаривали с детьми, решив, что помогут сами, но детей в приют не отправят. Державшиеся друг за друга намертво две девочки и мальчик вполне могли и справиться. Каждый день к ним в гости приходил кто-то из папиных друзей, видя, что они справляются. Папа оказался почти полностью парализован. Он больше не мог ходить, обнимать и защищать своих детей. Доставленный не в хоспис, а по настоянию детей домой, мужчина предавался унынию. Гарри взял на себя его функции, обнимая девочек, он рассказывал, что с папой все будет хорошо, и они верили. Папа лежал в той же комнате, куда все трое стащили свои кровати, потому что были семьей. Гарри на возражения отца так и сказал: «Мы семья». Девочки кормили и мыли папу, Гарри справлялся со стомой и катетером, уходя в школу и возвращаясь из нее, забегая на переменах, они постоянно были с отцом, не давая тому оставаться наедине со своими мыслями и впадать в депрессию. Ему читали книги вслух, смотрели вместе с ним фильмы, согревая своим теплом. Социальные службы будто бы забыли о них, что было очень, по мнению Гарри, хорошо. Забывали и друзья, визитов стало меньше, а потом они прекратились совсем, но семья жила, жила, как единый организм. — Гарри, ты мне нужен как мужчина, — произнесла мгновенно повзрослевшая Гермиона. — Рано еще, — улыбнулся мальчик, понимая, что любимая девочка говорит совсем не об этом. — В магазин надо сходить, — сообщила девочка, еще раз осмотрев наличные продукты. — Со мной или с Аленкой, потому что овощи выбирать ты не умеешь. — Договорились, — кивнул Гарри. Папина пенсия и их пособия приходили на папину карточку, которой, по общему согласию, распоряжался Гарри, тщательно планируя бюджет, а девочки занимались домашними делами. Лишь однажды к ним в гости пришла тетенька, предлагавшая неплохой, по ее мнению, выход из ситуации. Она долго говорила, убеждая детей в правильности именно такого выхода, даже папа понимал, что для них это будет лучше, а он… Он парализован и ничем помочь не сможет. Саша уже хотел что-то сказать, но Аленушка просто закрыла своей ладонью папин рот, останавливая его. — Приемная семья возьмет вас всех троих, — вещала тетка, — а отца вы сможете регулярно посещать в хосписе, где о нем будут заботиться профессионалы. — Никакой профессионал не заменит родных рук и тепла, — спокойно ответил Гарри, отчаянно жалея об отсутствии магии. — Уходите. — Мы можем заставить вас, — неуверенно произнесла женщина и отшатнулась от мальчика, из глаз которого выглянуло что-то совсем необычное. — Вы можете попытаться, — произнес Гарри, потянувшись за мобильным телефоном. Женщина ошарашенно наблюдала за спокойными действиями мальчика, на которого с надеждой смотрели испуганные девочки. — Дядя Вася, — произнес он в трубку, когда на той стороне ответили. — Тут тетка непонятная пришла, хочет нас с папой разлучить, говорит, что может заставить… Ага, понял! — Что происходит? — удивилась женщина, не поняв сути разговора, но Гарри только улыбнулся и попросил подождать. Когда женщину уводили здоровенные дядьки в военной форме, один из них подошел к Гарри, похлопал его по плечу и просто сказал: — Молодец, парень, — после чего козырнул лежащему папе и ушел. Больше желающих «заставить» не было, а они жили. Жили семьей, жили для папы, как он всю жизнь жил для них. Самый близкий, самый родной… «Папу не бросают из-за того, что он заболел», — эти слова стали самой сутью маленькой семьи. Гарри как-то умудрился договориться с папиными друзьями и его вывозили на природу. Да, это было непросто, но это было. А Саша гордился своими детьми. День, когда у папы пошевелились руки, стал праздником, большим праздником в семье. Массируя его, Гарри, Гермиона и Аленушка добились того, что папа теперь мог двигаться сам, пусть и на инвалидном кресле. Теперь похудевший папа обнимал своих детей, не сдерживая слез, ведь они его не бросили. — Ну что ты, папа, ведь мы же семья, — улыбался Гарри, а ему вторили и Гермиона, и Аленушка. Постепенно дела пошли на лад, но даже когда было очень тяжело, Саша всегда знал, что они семья, ведь именно это показали ему дети. Снова стали приходить друзья, появились какие-то тренажеры, клиники, доктора и… Когда папа встал на ноги, дети плакали. Все трое не сдержали слез, когда, облепив самого близкого и родного на свете человека, помогали ему сделать первый шаг. Своею верностью, своей любовью, возможно, даже своей детской магией, не имеющей отношения к маханию палочкой, и теплом детских душ они смогли излечить того, о ком говорили, как о самом-самом… В неизмеримой дали зажглась еще одна звездочка, знаменуя окончание второго испытания.***
Женщина, стоявшая перед Гермионой и Гарри, не представилась, но сила ее магии буквально придавливала обоих к полу подвального помещения, ставшего вариантом ритуального зала. Она внимательно смотрела на детей, помнивших, конечно же, первые два испытания, и думавших, что готовы ко всему. Без магии они действительно могли обойтись, ибо магия для них не была чем-то жизненно важным, что и показало второе испытание. — Вы прошли два испытания, — наконец произнесла женщина. — Я буду вести вас по вашему третьему. — Вы богиня? — поинтересовалась Гермиона, верившая, что они безусловно справятся абсолютно со всем. Потому что есть Гарри и есть папа. — Нет, я иллюзия, — улыбнулась незнакомка. — Но вы можете называть меня Магией. Это испытание лишь для вас двоих, ибо другая часть вашей семьи уже доказала многое… Но вы просите не только за себя, поэтому я проведу вас. — Магия… — прошептал Гарри. — Хорошо, мы готовы. — Вы хотите уйти, — медленно проговорила назвавшаяся Магией. — Это возможно, как и дать свободу наглому народцу. Но готовы ли вы к цене? Гермиона и Гарри оказались в Хогвартсе, полном голодных детей и переполненных туалетов, выхода из которого не было. Затем было Мунго, в котором умирали пациенты, не получившие вовремя лекарства, потом… Картины сменялись, показывая страдающих и умирающих людей. Гермиона понимала, что это все можно решить, исправить и без рабов, но ее сердце наполняла боль. А затем они увидели самое страшное… Страшнее для них, пожалуй, не было ничего. Гарри, Гермиона и Аленушка шли за гробом, в котором лежал… Папа. Откуда-то Гарри знал, что прошел год после их воссоединения. Алена зло посматривала на Гермиону и Гарри, что-то шепча себе под нос. Гермиона прислушалась, и услышанное выбило почву из-под ее ног. В глазах потемнело, а сердце сделало попытку остановиться. — Это все ваша магия проклятая виновата, — шептала Алена. — Если бы не вы, папа бы жил. Ритуалы эти ваши… Будьте вы все… — с ее последним сломом погас свет в глазах Гермионы и Гарри, ведь для них больше не было смысла жить. Два тела сделавших выбор мягко упали на каменный пол, иллюзия померкла, а в далекой дали зажглась третья звездочка. Дети предпочли умереть, чтобы не стать причиной смерти близкого человека. Испытания были пройдены, по правилам, установленным когда-то давно, больше испытывать было нельзя, но кто-то решил, что четвертым испытанием станет сама жизнь семьи. А грустно улыбавшаяся женщина сделала то, за что могло грозить наказание. На скале над морем устремился вверх шпиль каменной крепости, будто являвшей собой продолжение самой скалы. На каменном полу открыли глаза четверо людей, ничего еще не знавших о том, где оказались и что произошло. Воспоминание об испытаниях медленно гасло в головах, заставляя стонать и плакать. Особенно третье испытание… Для семьи Березкиных начиналась новая жизнь.