Хранить и защищать

      О процессе размножения Майя, разумеется, знала, но представляла его себе исключительно механическим действием, в соответствии с заложенными творцом механизмами. На деле все оказалось совсем иным и не поддающимся анализу. Поэтому женщина отдыхала после… задумчиво глядя в потолок и поглаживая своего мужчину. Теперь Майя понимала, что означает словосочетание «мой мужчина».       — Надо будет повторить, — произнесла женщина, изучившая новые для себя ощущения. — Очень надо будет.       — Повторим, родная, — от нежности в голосе Саши Майе хотелось странного, а мужчина как будто точно знал, чего именно хочется женщине и с удовольствием проделывал это.       — Не знала бы, что ты этого не умеешь, — прошептала Майя, прижавшись своим телом к такому теплому телу Александра. — Подумала бы, что ты мысли читаешь, хотя я и сама не могу понять, что со мной.       — Это любовь, она бывает разной, — объяснил ей мужчина, умевший дарить такие яркие ощущения. — Ну что, пойдем к детям с надеждой на то, что крепость еще стоит?       — Не уверена, что могу ходить, — задумчиво произнесла Майя, которой вставать совсем не хотелось.       — А тебе и не надо, — нежно поцеловал ее Саша, отчего женщина будто бы выпала из реальности. Выплыла она из этого состояния уже одетой и передвигавшейся на руках своего мужчины. Дети в столовой не обнаружились, поэтому взрослые представители семьи двинулись в библиотеку, где младшие что-то строчили на пергаменте, точнее, строчила Гермиона, а Аленка и Гарри комментировали. — Что тут у вас? — поинтересовался Александр и пошатнулся от строенного «Ура!» младших Березкиных.       — Нам Старейшина подарил кристалл, вот он, — Аленушка протянула папе белый кристалл. — С ним можно изучить любой язык, но только один, — объяснила девочка. — Мы решили, что это будет латынь, потому что она должна быть распространенной, да и Ровена тоже ее, наверное, знает.       — Мысль интересная, — согласилась все еще пребывавшая в каком-то сладко-теплом потоке Майя. — Мы его тоже изучим. И что вы собрались делать дальше?       — Я голема сделала, — показала пальцем на застывшее в углу каменное чудовище Аленка. — Он отнесет письмо, а сами мы идти боимся.       — Это хорошо, что инстинкт самосохранения у вас есть, — кивнул отец семейства. — Но все-таки мне интересна аргументация.       — Ну… Во-первых, — начала рассказывать Гермиона. — По попе, даже от любимого папочки, совсем не хочется. Во-вторых, по легендам, Салазар был злым, Годрик безмозглым, а Ровена — ученым, и еще неизвестно, что хуже. А в-третьих… Голем каменный, его не так жалко, а мы не каменные, и неизвестно еще, как нас воспримут.       — Битвы лучше избежать, — заметил Гарри, экс-героиню магического мира безусловно поддерживавший. — А голем передаст письмо и воспоминания, Миона нашла в книге, как их можно извлечь, оказывается, маги это уже умеют.       — А поймут ваши Основатели эти воспоминания? — поинтересовалась Майя, очень заинтересовавшись тем, как дети будут выкручиваться из подобной ситуации.       — А мы сначала их сольем в сосуд, а потом снабдим переводом, — ответила Аленушка и показала на очень толстую книгу. — Вот тут написано, как это сделать.       — Очень хорошая идея, молодцы, — похвалил Саша сразу всех и добавил: — Сейчас все кушать, а голем и до завтра подождет.       — Точно! Кушать! — вспомнила кудрявая девочка, сразу же с преувеличенным опасением покосившись на папу, отчего тот засмеялся.       — Умница, доченька, — произнесла Майя, скопировав обращение Саши, отчего Гермиона замерла, будто вслушиваясь в звуки голоса женщины. — Смеяться над своими страхами — правильно.       Во время ужина в голове кудрявой девочки пульсировало это ласковое «доченька», от которого хотелось просто растечься по поверхности и слушать бесконечно. Гарри с пониманием смотрел на девочку, и, улыбаясь, ел. Всю жизнь желавший семьи, обретший ее в снах, а теперь и наяву, мальчик хорошо понимал и Миону, и Аленушку. Майя несколько раз обращалась к Аленушке, заставляя ту, подобно Гермионе, замирать от ласки, звучавшей в голосе, а вот Саша очень хорошо видел, как реагируют дети, понимая, что это значит.       — Саша и дети, — объявила после ужина Майя. — Сегодня мы будем учиться ходить в сны. Первый опыт должен быть безопасным, поэтому нужно выбрать, куда мы пойдем. Ваши предложения?       — У меня только мысль о Грейнджерах, — вздохнула Гермиона, — но это уж точно не безопасно. Гарри?       — Можно к Петунье, — задумчиво проговорил Гарри. — Она, вроде бы, ко мне более-менее адекватно относилась… Но Ма… ма говорила, что им стерли память?       — Скорее, заблокировали, — кивнула женщина, улыбнувшись выбору мальчика. — Но во сне это неважно, она вспомнит тебя… Ты точно не боишься?       — Чего мне бояться во сне? — хмыкнул мальчик. — Давайте попробуем…       — Хорошо, — кивнула Майя, улыбнувшись. — Тогда сейчас идем по кроватям, Гарри вспоминает Петунью во всех подробностях, а я отведу вас.

***

      Петунье снился сон. В нем перед женщиной появился так похожий на погибшую сестру зеленоглазый мальчуган, рядом с ним стояли две девочки, мужчина и женщина. Кроме мальчишки, которого Петунья даже видеть не могла, она никого не знала, что заставляло задуматься над природой сна. Миссис Дурсль всю жизнь видела эти зеленые глаза, смотревшие сначала с болью, с непониманием, с… а потом мальчишка изменился, но у него были эти глаза, напоминавшие Петунье о давней ссоре и о практически выкинутой из дома сестре. Женщина никогда и никому не рассказывала о том, что тогда произошло. Тогда… после похорон родителей.       — Здравствуйте, тетя Петунья, — улыбнулся этот ненормальный мальчишка, отчего Петунья едва подавила желание ударить его, чтобы заставить исчезнуть, пропасть глаза Лили, чтобы он сам исчез, лучше всего присоединившись к своим магам… или к родителям. Сейчас как никогда Петунья хотела его смерти, но не могла и двинуться с места.       — Сыночек, — вздохнула неизвестная Петунье женщина. — Твоя тетя сошла с ума на почве чувства вины перед твоей мамой.       — А разве так бывает? — удивился Гарри. — Я думал, тетя маму ненавидела…       — Твоя тетя любила твою маму, — женщина погладила проклятого урода. — А вот тебя ненавидела, за то, что у тебя ее глаза.       — Охренеть Санта-Барбара, — непонятно для Петуньи высказалась девочка, стоявшая рядом в ненормальным. — Может, пойдем отсюда?       — Да… — Гарри не хотел больше ни о чем спрашивать миссис Дурсль. — Какие все-таки люди странные…       — Люди жестоки, — погладил Гарри мужчина, и сон для Петуньи внезапно закончился. А в светлом классе сидели Березкины, молчаливо поддерживая Гарри.       — Да, — задумчиво проговорил мальчик. — Значит, нужно только потянуться к кому-то… — Сцена резко изменилась, кабинет стал темнее, на стенах проявились какие-то карты, портреты, а за длинным столом сидел тот, кого Гарри во время второго испытания называл дядей Васей.       — Здравствуй, Василий, — произнес шагнувший вперед Александр. — Как вы тут без меня?       — Здравствуй, товарищ майор, — радостно улыбнулся сидевший за столом офицер. Он резко поднялся со стула и подался навстречу другу. — Дай хоть обниму тебя! Как там, в загробном мире?       — Мы были перенесены в другой мир, помнишь фантастику Валерка приносил? — поинтересовался товарищ майор. — А взрыв — это побочное явление. Кстати, познакомься с моей семьей. Аленку ты знаешь, — улыбавшаяся Аленушка помахала рукой. — Гарри и Гермиона, — представил Саша остальных детей, отчего вдруг растерявшаяся кудрявая девочка исполнила книксен, а Гарри коротко поклонился. — А это моя любимая жена, Майя.       — Вижу, ты счастлив, это самое главное, — кивнул Василий. — Ну, загробный мир или другое пространство, ты знаешь, мы тебе всегда рады. И тебе, и твоей семье.       — Как там наши? — спросил Александр, когда они все сели за длинный стол.       — Людка плакала сильно, — вздохнул офицер с погонами подполковника. — Сергей роет землю, ибо бумкнуло вашу хату неизвестно чем.       — Попросите тетю Люду не плакать, — попросила Аленка, помнившая жену дяди Васи. — Мы, наверное, попробуем и к ней в сон прийти, когда хорошо научимся.       — Она будет рада, — улыбнулся Василий. — А так и рассказать нечего, полгода прошло, а новостей особо так и нет никаких.       — Ну пока новой войны не придумали, — Сашка подмигнул другу. — Живем спокойно.       — Это точно, — кивнул ему самый лучший друг. — У нас учения скоро, кстати, Витька-косой из госпиталя вышел, что-то ему там подкрутили, теперь нормально на нестроевой. Так вот он говорил, что видел сон, в котором ты был парализован.       — Интересно девки пляшут, — задумчиво проговорил товарищ майор. — А детей он видел в том сне?       — Не говорит, только загадочно улыбается, — подполковник тихо хмыкнул. — Оп-па, будильник…       — Ну тогда давай до следующего раза, — решил Александр. — А то у нас тут первые опыты, как бы дети не переутомились.       — Будь жив, майор! — пожелал ему Василий и все погасло. Они снова находились в светлом помещении, похожем на класс. Саша с теплотой вспоминал друзей, а Гарри сдерживал слезы. Мальчик кусал щеку, чтобы не расплакаться, как маленькому, но Майя заметила его состояние.       — Что случилось, сыночек? — очень ласково спросила женщина, и Гарри поднял полные слез глаза.       — Во время испытания папины друзья были рядом, и даже, когда его не стало в том мире, его помнят и любят, а я… а меня… — Гарри просто не мог понять, почему у него с детства был только папа Саша и никогда не было таких друзей, ведь Миона — она больше, чем друг. Мальчик вспоминал Хогвартс и просто не мог понять, почему…       — Придет время, и у тебя будут такие друзья, — пообещал ему папа, прижав ребенка к себе, а затем Миона и Аленка принялись обнимать мальчика, успокаивая его.       — Так, погуляли, и пока хватит, — улыбнулась Майя. — Давайте-ка просыпаться, давно утро наступило, а у вас голем стоит нерасчесанный.       От этой нехитрой шутки Березкины рассмеялись, класс медленно померк, а в постелях просыпались дети и взрослые, готовясь к новому дню. Сегодня они пошлют голема, узнают реакцию основателей и… И примут решение. Это решение будет общим, потому что они одно целое — они семья. А после принятия решения будет сюрприз. Или не сюрприз. Но точно, будет, Майя хорошо это понимала, загадочно улыбаясь мужу. Она теперь знала, как правильно говорить…       — Голем ждет, письмо мы не дописали… Интересно, как Ровена отреагирует на это? — задумчиво проговорила проснувшаяся, но еще лежащая в кровати Гермиона.       — Полагаю, с интересом, — подчеркнуто-важно сообщил Гарри, отчего дети захихикали.       Начинался новый день, а станет ли он днем решений, изменит ли он что-нибудь в жизни Березкиных — этого сказать еще никто не мог, ведь день только начинался. Привычно расчесывал Гермиону мальчик Гарри, привычно поскакала в ванную Аленка, также привычно воскликнув: «Я первая!»… Улыбалась Майя своему избраннику, и носил ее на руках сам избранник. Начинался новый день.