Хранить и защищать

      Врачи суетились, проверяя полученные результаты по два раза, но суть оставалась все той же — Машенька была абсолютно здорова, просто совершенно здорова, чего от нее никто не ожидал, вот Жора оказался сильно вымотанным, но когда оба очнулись, то просто слились в объятиях, даря друг другу тепло. Майя начала понимать, каким может оказаться дар кудрявой доченьки, ибо дети были единым целым, а белый свет означал очень многое.       Дядя Витя, пришедший с докторами, с улыбкой смотрел на детей, когда Машенька поднялась, чтобы сделать шаг к нему. Девочка двигалась как будто во сне, она очень медленно подошла к Виктору, заглянула ему в глаза и положила руки на голову мужчине. Майя застыла, боясь шелохнуться, ее глаза стали необыкновенно большими, удивив Александра, но происходящее было за гранью понимания мужчины.       — Целитель душ, — прошептала женщина, пораженно гладя на покачнувшегося ребенка, сразу же подхваченного мальчиком. — Ничего ж себе… — с каждым днем Майя обретала все больше эмоций, учась их демонстрировать. Вот и сейчас женщина была поражена, увидев редчайший дар во всех мирах. Машенька обладала даром исцелять именно души…       — А что такое «целитель душ»? — поинтересовалась Аленушка.       — Это умение исцелять боль души, доченька, — очень тихо произнесла Майя. Виктор вдруг заулыбался и глубоко вздохнул, вставая на ноги. — Очень редкий дар, впрочем, ваши дары тоже не самые частые…       — Здорово, — обрадовалась младшая доченька. — Значит мы согласны на школу? — без перехода поинтересовалась она. Но ответить Майя не успела, посреди комнаты стояли двое обнявшихся детей. Они уже становились подростками, но все равно ощущались женщиной детьми, и сейчас эти двое стояли в обнимку, окруженные едва заметным глазу золотистым сиянием. В этот момент навсегда уходила в прошлое искалеченная магами и людьми Гермиона Дагворт-Грейнджер, оставляя после себя лишь счастливую Машеньку Березкину, исцеляя свою душу и убирая в далекие-далекие закутки памяти все зло, сотворенное людьми. В этот момент навсегда исчезал не знавший детства Гарри Поттер, его душа исцелялась душой Машеньки, оставляя после себя лишь Георгия Березкина, защитника, целителя, готового на все ради родных людей. Исчезали, опускаясь в глубины памяти травмированные дети, оставляя радость, счастье и ощущение родных вокруг. Замершая Майя во все глаза смотрела на это чудо, мягко улыбалась Аленушка, ощущая самой своей душой, что именно сейчас происходит, и где-то в неизвестном мире счастливо рассмеялся мальчик по имени Сергий, почувствовав ее улыбку сквозь миры и года.       Менялись дети, менялся, казалось, сам мир, становясь добрее. В этом мире не было места «всеобщему благу», не было места и понятию «грязнокровка», это все оседало в руках грустной женщины, писавшей жестокую сказку. Однажды Георгий заглянет ей в глаза, чтобы спросить. Но сейчас все менялось — исцелялись сами души тех, кто начал эту историю…       — Мама, — шепотом спросила Аленушка, боясь потревожить братика и сестренку. — А что значит «нет рода»?       — Это значит, что твой Сергий сирота, доченька, — мягко улыбнулась ей Майя. — Мы сможем привести его в наш мир, но для этого ты должна научиться прокладывать путь.       — Разве у меня получится? — удивилась девочка, не думавшая о том, что такое возможно.       — У тебя дар Пророка, доченька, — Майя объясняла ребенку прописные истины своего народа. — Значит, ты можешь найти Путь. Я расскажу тебе…       — Я думала, что пророк — это как предсказатель, — задумчиво проговорила Аленка. — Значит, это что-то большее?       — В мире, откуда ушли Гарри и Гермиона, была такая девочка — Луна Лавгуд, — привела женщина простой, по ее мнению, пример. — Когда все началось, она нашла Путь, уведя своего возлюбленного и его семью в другие миры. Чтобы стать Пророком, девочке пришлось пройти сквозь боль и потерю самого близкого человека, но она справилась.       — А можно, я не буду никого терять? — тихо спросила девочка. — Лучше пусть… Пусть без Сергия, но зато…       — Тебе не придется никого терять, ребенок, — улыбнулась ей самая лучшая на свете мама. — Ты уже Пророк.       — Ура! — запрыгала Аленушка от радости и побежала обнимать все не расцеплявшихся самых близких своих людей.

***

      Первого сентября Жорка, Аленка и отчаянно трусившая Машенька отправлялись в школу. Аленушка вспоминала недавний сон, в котором она гуляла с Сергием по лесу. Мальчик был одет в старорусскую одежду, но девочка чувствовала — что-то тут не так. Она уже просыпалась, когда увидела след на небе — это был инверсионный след. Только девочка подумала: «почему бы и нет» и рассказала обо всем папе.       — Если ты уверена, что мальчик в этом мире, можем в дальних деревнях поискать, — ответил ей папа, берясь за трубку телефона. — Есть такие люди, которые уходят от цивилизации к корням… Вась, привет, как ты смотришь на то, чтобы встретиться?       — Спасибо, папочка, — улыбнулась Аленушка, твердо зная, что не пройдет и месяца, как…       Но сейчас троих детей затонированный микроавтобус увозил в новую школу. Аленка знала, что все будет хорошо, а вот Машка нервничала, все-таки несмотря на излечение, некоторые страхи оставались с ней, например, страх плохой оценки. Несмотря на то, что девочка точно знала, что «по попе» не будет, немного страшно все равно было.       Школа была совсем непохожа на привычную английскую — она была яркой, шумной, веселой. В ней отсутствовал привкус страха, совсем другой была школа. Усевшись на первой парте, рядом с Жоркой, конечно, ибо они были неразделимы, девочка приготовилась к уроку, а вот мальчик внимательно отслеживал все движения вокруг нее, готовый защитить и Машку, и Аленку в любой момент. Поэтому еще в коридоре какой-то неумный мальчик, потянувшийся к Аленкиному платью с неизвестной целью, вдруг упал, а поднявшись, снова поскользнулся на ровном месте. Видимо, какой-то инстинкт самосохранения у хулигана был, поэтому, с уважением посмотрев на девочку, тот счел нужным ретироваться. Урок шел своим чередом, ничего незнакомого в материале не было, учитывая, что детки хорошо подготовились за лето, поэтому Машенька немного расслабилась, что было замечено учительницей английского языка, которой не понравился английский акцент девочки во время ответа на вопрос. Жестко выговорив готовой заплакать Машеньке, та уже вознамерилась нарисовать что-то неприятное в журнале, но у нее сломалась ручка. Пополам сломалась. Та же судьба постигла и карандаш. Потом под учительницей развалился стул под ошарашенными взглядами других учеников.       — Жорик, брось падаль, — попросила все понявшая Аленка. Говорила она на латыни, которую дети, разумеется, не забыли. — Свиньи маргариток не оценят.       — Да как она посмела открывать рот? — тактично поинтересовался на том же языке мальчик. — Я ей за это… — далее последовало экспрессивное выражение, присущее более площадному варианту мертвого языка.       — Дело в том, — перешла Аленушка на английский, с усмешкой глядя на учительницу. — Что у Георгия и Марии английский язык является родным, поэтому вам будет трудно объяснить нашим родителям ваше понимание звучание «звука де тейбл согласно последней инструкции ВЦСПС». Подумайте еще раз, готовы ли вы к последствиям своего решения.       — Что ты сказала? — учительница английского языка не поняла и половины сказанного девочкой, в отличие от шокировано смотревших учеников, а Аленушка лишь улыбнулась и прокомментировала на латыни: — Вот именно это я имела в виду.       — Многое в жизни видел, — в дверях внезапно обнаружился директор школы. — Двойку носителю языка было, хотя я считал, что в нашей школе это невозможно, но это мы исправим, конечно. Но вот чтобы на мертвом языке свободно разговаривали дети — это что-то новенькое. Елена Петровна, я жду вас после урока в своем кабинете, — с этими словами директор школы развернулся и вышел из класса, тишину в котором можно было резать ножом.       Домой возвращались радостные, особенно счастливой была Машенька, защищенная своим мальчиком. Они вспоминали обиженную в лучших чувствах учительницу, принявшую британский акцент за неправильное произношение. Детям было весело, а вот учительнице не очень. В связи с тем, что Березкин особо секретным уже не был, место его работы было школе известно, поэтому учительница английского языка активно потела сейчас в кабинете директора, где с ней общался не только директор школы.       — Власть свою, мадам, будете показывать в другом месте, — говорил совершенно посторонний в кабинете директора человек. — А здесь дети. И пока вы не научитесь обращаться с детьми, ноги вашей в школе не будет.

***

      Вечером Аленушка надела свое самое красивое платье, она носилась по дому, подолгу замирая, то грустила, то начинала мечтательно улыбаться, сбивая с толку домочадцев. Майя немного понаблюдала за дочерью, а потом просто кивнула самой себе и продолжила заниматься своими делами, а вот Машенька с огромным интересом следила за сестрой. Аленушка думала о своем Сереже, ведь с момента разговора с папой прошло уже больше двух недель. Она всеми фибрами души чувствовала, что сегодня случится что-то очень-очень хорошее.       — Аленка, ты чего скачешь? — не выдержала Машенька, не делая попытки, правда, слезть с рук мальчика.       — Чувствует она что-то, — меланхолично заметил Жорик, в полном соответствии с именем, как он шутил, в этот момент что-то поедавший.       — Он совсем рядом, — прошептала Аленушка и застыла. В этот момент щелкнул замок двери, она медленно открылась, впуская в дом мужчину и совсем пацана. Дом встряхнул счастливый девичий визг и, возможно, еще и стихийный выброс.