Кролик с тяжелой судьбой

Намджун встретил Тэхена прямо в аэропорту. Он очень переживал за своего брата, поэтому не хотел его оставлять одного ни на минуту. — братишка! — радостно накинулся он на Тэхена, пытаясь как-то его развеселить и заставить забыть о том, что он оставил в Корее. — здравствуй. — по Тэхену было видно, что он не настроен на длительные объятия, поцелуи и разговоры на тему «ну как там наша страна? Не развалилась?». Все, чего он хочет сейчас — это уснуть и проснуться снова в своей квартире и понять, что все это сон. Или хотя бы просто принять душ и лечь спать, потому как перелет был ночной и прилетел он рано утром. Намджун это понял сразу, поэтому не стал донимать младшего разговорами и решил все делать без лишних звуков. Всю дорогу до дома они молчали. Старшего это очень беспокоило, но он не хотел надоедать расспросами. Комфорт и чувства брата для него всегда были важны. Особенно сейчас, учитывая ситуацию, в которой они оказались. Он готов молчать хоть несколько лет, да и своего омегу заставить это делать, если от этого будет зависеть состояние Тэхена. Конечно, будь с ними Сокджин, тишины бы они не дождались. Он слишком шумный. Джун заметил, что омеги почти все такие. Джин бы расспрашивал Тэ обо всем, что произошло, ведь его старший брат с ним не поделился, а только сказал, что нужна помощь. Они бы заезжали в разные магазины, потому что дома чего-то нет или ему просто захотелось чего-нибудь съесть. Намджуну сейчас этого даже не хватает. Он уже привык к такой движухе. На входе в квартиру, к удивлению Намджуна, их встретил очень тихий и почти не разговорчивый Джин. У Джуна много вопросов, но они подождут. Сокджин был одет в домашнюю футболку и спортивные штаны. Этот образ совсем не вязался с его лицом. Он очень красивый, его волосы взъерошены, но он все равно красивый. Судя по его внешнему виду в целом, он только недавно проснулся. Он поприветствовал мужа коротким поцелуем в щеку и, дождавшись, когда Джун уйдет с вещами в гостевую комнату, протянул свою руку Тэхену. — я Сокджин, можно просто Джин, если тебе так удобнее — его лицо не выражало особого счастья и радости от знакомства, но и не искрило отвращением и недовольством, чего ожидал Ви. Скорее, он на вид спокоен, доброжелателен и, в какой-то степени, рад гостю. — Тэхен — коротко ответил Ви. Вышло немного небрежно, будто он недоволен своим пребыванием в одном помещении с омегой. Но за это он будет корить себя потом. Сейчас он слишком подавлен происходящими в его жизни событиями. Джин был понимающим и не стал мучить парня. — давай я проведу тебе экскурсию по дому. Или, может, ты сначала хочешь в душ и позавтракать? Может чего выпить? От такого напора Тэхену становится дискомфортно. Он не хочет напрягать никого, но и сам он во всем этом не разберется. — если можно, то я бы начал с душа, а потом все остальное… Хён? — ой нет, что ты! Просто Джин! Я же тебя не на много старше. Идем, я тебе покажу, где у нас ванная комната. Тэхен не стал сопротивляться и просить показать сначала, где его комната, чтобы забрать чистое белье. Он уже понял, что ему все принесет брат. — ох, прости. Я забыл предупредить. Ближайшие два дня с нами еще мой братик младший поживет. Не переживай, он сильно мешать не будет. Но он просто совсем ребенок еще. Ему восемь лет. — тут же из соседней с Тэхеновой спальни выбежал маленький альфа. Джин подхватил его на руки — знакомься, это Тэхен. Он брат Намджун-хёна. А это Сынмин. — Тэхен еле как выдавил из себя улыбку. Было очень тяжело. Он поздоровался за руку с ребенком. — простите, но я пойду в душ. — конечно, конечно! Тэхен кивнул и ушел в ванную. В носу и под глазами сводило от подступающих слез. Как только он убедился, что дверь закрыта, он разрыдался. Будь он один в доме, то закричал, но сейчас приходилось сдерживать желание выплеснуть все через крик. Он просто надеялся на то, что его всхлипы и скулеж никто не услышит. В груди все сжималось. Перед глазами пелена слез. Этот малыш-альфа почти того же возраста, что Чонгук. Тэхен не мог даже подумать, что этот омега оставит в его душе такой отпечаток. Он скучает, отрицать это глупо. Он бы мог соврать, что дело в Юнги. Что они всю жизнь, можно сказать, рядом и он поэтому скучает. Но дело именно в маленьком омеге. Ви плакал минут пять, вспоминая то недолгое время, которое они провели вместе и то, как Чонгук не хотел его отпускать. И почему он так сильно запал ему в душу? Что в нем особенного? Тэхен не понимал. Честно говоря, он в принципе уже мало что понимал. Да и он был уверен, что ребенок о нем забыл уже через час, как они расстались. Что нужно малышу десяти лет? Мультики да сладкое. Вряд ли Тэхен так же сильно запал ему в душу. Прежде чем пойти мыться, Тэхен открыл замок на двери, чтобы Намджун мог зайти и оставить вещи. Хотя, он бы с удовольствием закрылся и утопился в ванне, но он обещал Чонгуку вернуться. Плевать на то, что Чон уже мог и забыть о нем. Тэхен не любил нарушать обещания. Шум воды заглушал все, что происходило вне душевой комнаты. А мысли не давали услышать даже то, что происходит внутри. Ви не заметил, в какой момент брат оставил чистые вещи и полотенце. Чувство легкости в теле немного успокоило. Горячая ванна расслабила мышцы. А принятый в начале холодный, а точнее даже ледяной, душ отрезвил мысли. Он проревелся, ему это было нужно. Уже было плевать на то, что находящиеся снаружи люди могли все слышать и обсуждать, что он слабак и мешает им. Плевать. Он здесь не на долго. Как только найдет работу и получит зарплату, сразу же съедет. — ни в коем случае! Ты будешь жить у нас пока не появится возможность вернуться в Корею! Ну, или пока не найдешь любовь. Я не отпущу тебя жить одного! — Сокджин был настроен решительно. Тэхену страшно. Намджуну с Сынмином — тоже. — братан, лучше с ним не спорь. Я его знаю уже давно, но таким еще не видел — сказал Джун на ухо брата. Тэхен лишь кивнул и продолжил молча слушать лекцию Джина о том, что он находится в чужом городе, где единственные, кого он знает — это брат, его омега и восьмилетний альфа. Набор для самостоятельной жизни так себе, учитывая, что это не просто чужой город, а чужая страна. Во всей компании, Намджун свободно говорит по-английски, Сокджин все понимает, но ответить не может, Тэхен может представиться с корейским акцентом, на этом его знания заканчиваются. Про маленького альфу и говорить нечего. — да, Джин, прости. Я тебя понял, я буду жить с вами до последнего… — вот и умничка — Джин улыбнулся так, будто ничего и не было, будто он всегда был такой спокойный и эта громкая лекция им всем привиделась. Тэхен начинает бояться его.

***

— Тэхена, можно задать тебе вопрос? — Намджун не смотрел в сторону брата. Они лежали на шезлонгах, расположенных на крыше, смотрели на ночное небо и выпивали пиво. Джун посчитал, что это лучший способ расслабиться после такого тяжелого дня, наполненного стрессом и вездесущим громким Сокджином. — тебе ведь плевать на мой ответ, ты все равно спросишь. Так к чему эта вежливость? — Тэхен повернулся к брату. чтобы убедиться, точно ли это он с ним на крыше. — ты ведь скучаешь не по Сеулу? И даже не по Корее? — в каком смысле? Что ты имеешь ввиду? — ну уж точно не ту беременную омегу и не твоего друга. Актер из тебя так себе. Тэхен все еще делал вид, что не понимает о чем речь. — Джин у меня спросил, всегда ли у тебя так болезненно поблескивают глаза. Я подумал, что это от перелета, подумал, что ты просто устал. Однако же, когда ты вышел из ванной, мы заметили, что блеска нет, но глаза опухшие. — он сделал глоток из своей банки и продолжил — Джин сказал, что ты быстро убежал, когда познакомился с Сынмином. Ты о чем-то переживаешь? Он тебе кого-то напоминает? Тэхену очень не хотелось бы делиться такими вещами с кем-либо. Даже с родным братом. Ни с кем. Но Джун слишком напористый. — когда я узнал о случившемся, это было за две недели до того, как я улетел, я пришел со своей проблемой к Шуге. — в голове снова начали мелькать события, произошедшие за последние две недели. Счастливые глаза Чонгука и радость от покупки маленькой побрякушки. В этот раз он сдержал слезы — у него тогда племянник жил. Когда я его увидел, то не смог и слова сказать. Он мне что-то говорил, а я ничего не слышал, просто смотрел и не мог глаз оторвать. Я водил этого омегу на концерт. Купил ему браслет, кучу сладкого. Видел бы ты его глаза, когда я уезжал. Я не понимаю, почему мне так больно от того, что я его там оставил? Я не так переживаю за Юнги, сколько за него. — может, ты просто влюбился? По-настоящему. — слыш! Ты из меня педофила-то не делай! — Тэхен бы кинул в него что-нибудь, да только нет ничего. — ему всего десять лет! — вау… Так ты в пиздюка втрескался! — пидор… Этот маленький альфа напоминает мне Чонгука, который остался в Корее. Я по нему скучаю. Но, я больше чем уверен, что он обо мне уже забыл. — ошибаешься, дети хорошо запоминаю тех, кто сделал им что-то хорошее. — не думаю… На крыше они просидели всю ночь. Они смотрели на небо, которое сегодня, как специально, было чистым, без единого облачка. Тэхен все думал о Чонгуке и о словах, сказанных братом, а Намджун просто не хотел оставлять младшего одного. Когда они вернулись домой, то Сокджин и Сынмин уже спали. Они пожелали друг другу спокойной ночи, но никто из них не смог заснуть еще долго, каждого мучали мысли и переживания. Тэхена — о Чонгуке, Намджуна — о Тэхене.