Кролик с тяжелой судьбой

Чонгук лежал на кровати, измученный вопросами от своего друга о том, почему он не был сегодня на занятиях. Настроения придумывать отмазки нет, да и мозги уже не варят, поэтому он просто его игнорирует. На самом деле он просто не хотел утром пересекаться с Тэхеном. Тэхен, как оказалось, встает очень рано, а Чонгуку стыдно за то, как он вчера себя повел, кода увидел Ви. Он ведь так мечтал его снова увидеть. Хоть не в живую. Хоть на фото. Мечтал поговорить с ним. Обсудить все, что случилось за долгие годы разлуки. От неожиданности он не смог выдавить из себя и слова. Как же стыдно. Чонгук боялся видеть его. Поэтому с утра, чтобы не пересекаться с ним взглядами. Не хотел попадаться ему на глаза. Когда в комнату без стука влетает Хосок, Чонгук от неожиданности подскакивает и переходит в положение «сидя». — тебя стучаться не учили?! А если я тут… Может у меня секреты есть от тебя? — срать я хотел на твои секреты, они меня не волнуют — Чонгук замечает, что отец пьян. Не сильно, но глаза блестят. — ладно. Чего хотел? — он утыкается в телефон, делая вид, что ему кто-то пишет и на 10 раз читает сообщение от одноклассника — не посплетничать же ты сюда приперся в такую рань. — какую рань? Ты время видел? Чонгук взглянул на часы в верху дисплея и его глаза стали круглыми. Они показывали пять часов вечера. Как так вышло? Он пролежал в кровати весь день и даже не заметил этого? — плевать на время. Тебе какого тут надо? — мог бы и повежливее, я, все-таки, твой отец. — ты продолжишь отнимать мое время или все же скажешь, чего хотел? Если первое, то ты, надеюсь, запомнил, где дверь и сам поймешь, что с ней нужно сделать. — ты чего такой агрессивный? — не твое дело. Тебя семнадцать лет мое состояние не волновало, а тут ты решил в примерного родителя поиграть, когда выпил? — я хотел тебя позвать в одно очень красивое и культурное место… — я не поеду в клуб — Чонгук не дает договорить Хосоку. — ну почему? — я не в настроении. — поехали. Ты не хочешь провести время со своим отцом? — я не хочу выходить из комнаты. Там… — он делает паузу, не зная как озвучить мысль — там много людей. — когда тебя это останавливало? — взгляд Хосока падает на пятна на теле сына. Чонгук сидел в свободной майке, открывающей почти всю верхнюю часть торса. Тэхен бы точно не вошел сюда, а перед остальными не стыдно. — а может… Ты просто влюбился в одного из тех альф, что тебя периодически… — завали хлебальник! — он вскочил с кровати и крепко сжал руки в кулаки. Чонгука раздражает такой Хосок. Хосок его вообще раздражает, но сейчас особенно. Чтобы он, Чонгук, влюбился? В альф со школы? Что за бред? Но он понимает, что не это его разозлило. Что-то другое. Знать бы еще, что. — ладно, ладно, не злись. Ну давай сходим. — иди один — Чонгук снова садится на свое место. — я не хочу один. — а что так? Может будет больше шансов подцепить какого-нибудь альфу, если меня рядом не будет. — если я пойду один, то я натворю дел. — а я следить за тобой не собираюсь. — я не прошу следить. Я просто прошу натворить их тоже, чтобы мне не было так одиноко. — ой ладно, ладно. Пошли. — Гуки, ты лучший! — еще раз так назовешь — порву нахер — он не отрывается от телефона, но напряжением мышц дает понять, что не шутит. — почему тебе не нравится? Мило же звучит. Ладно, я пошел одеваться, ты тоже давай не долго. Хосок вышел и закрыл за собой дверь, что было удивительно, учитывая, как он вошел. — почему мне не нравится… — тихо шепчет Чонгук — мне нравится, но… — он накрывает глаза тыльной стороной ладони и улыбается, когда по его щекам текут слезы — но так меня называть мог только Он. Чонгук встал с кровати и пошел собираться. Открыв шкаф, он сразу нашел то, в чем хочет пойти. Кто бы сомневался. Это черная рубашка, черные джинсы с прорезями и цепью на поясе. Он быстро переоделся и решил, что нужно накраситься немного. Мало ли, вдруг настроение появится. Как же он обожает свое лицо с макияжем. Кольца в его брови и губе очень хорошо дополняют образ. Кепку он решил не брать. Да и волосы не укладывал, просто руками причесал. — может… — он смотрел на красный браслет на совей руке, казавшийся ему здесь не к месту — или лучше оставить? — он начал расстегивать, но тут же остановился — нет, не могу. — он закрыл застежку на браслете и спешно покинул комнату, в тайне надеясь, что Хосок не дождался его и уехал один. В клубе шумно, много людей и отвратительное мерцание света. Чонгуку здесь не нравилось. Впервые за долгое время, его тошнило от этих людей и этого места. Хоуп все пытался вытащить сына потанцевать и подталкивал познакомиться с кем-нибудь. — не будь таким скучным. Ты так никогда никого себе не найдешь. — а я и не хочу никого искать. Не сегодня. — да ладно тебе, Чонгу-у-ук — как же это бесило. Чонгук бы прямо сейчас вмазал отцу, если бы не ощущал ответственность за него перед Юнги. Хотя, кажется, Юнги и сам не против того, чтобы съездить пару раз по этому личику. — если ты не отстанешь от меня, то я поймаю тачку и свалю домой. Хён наверняка уже дома. Думаю, ему будет интересно узнать обо всем этом. — ну и сиди здесь один — обиженно бросил старший и быстренько растворился в толпе танцующих людей. Чонгук отвернулся к барной стойке, за которой, с другой стороны стоял миловидный омежка с цветными волосами. — виски. — не рано ли? — не твое дело. У меня есть деньги, желание выпить и душевная боль. Ты себе даже представить не можешь, какие я готов оставить чаевые тебе. Так что, делай выводы. — со льдом? Что-нибудь на закусь? — просто виски. Чонгук сидел и изливал душу бармену на протяжении нескольких часов, тот слушал и, иногда, позволял себе оставлять комментарии и давать советы, от которых, как правило, Чонгуку становилось ни чуть не легче. Чон не заметил из-за этих разговоров, как его горячо любимый папочка начал крутиться с каким-то альфой. Чонгуку, откровенно говоря, было уже плевать. Пусть идет куда и с кем хочет. Его сейчас беспокоят лишь личные проблемы. — очень интересно подобран аксессуар. Все черное, а он красный. Решили разбавить образ? Чонгук смотрел на браслет с уже затуманенным взглядом. Он нормально так выпил. Но в любой ситуации, при взгляде на эту вещь у него на лице появляется улыбка. — нет… Это подарок — в трезвом состоянии он бы никогда не стал говорить о том, о чем стал говорить сейчас — это подарок одного из самый дорогих для меня людей… Точнее. Я так думал. Он оставил меня здесь, а сам улетел в другую страну, оборвав все связи. Семь лет я о нем ничего не слышал. А ведь я считал его своим другом. Я верил, что пройдет не больше года и он вернется. А он не возвращался… Хён сказал, что, вероятно, его уже нашли и убили, но я все равно продолжал верить, что он вернется. Он же обещал — Чонгук поднял глаза на бармена. По его щекам текли слезы. Он мысленно успокаивал себя тем, что это все от алкоголя, но прекратить плакать не мог. — Я уже потерял надежду на его возвращение. Решил, что нужно жить своей жизнью, а не беспокоиться о чужой. Только вот именно в этот день он решил вернуться. — он сжал бокал так крепко, что у него свело мышцы, но количество алкоголя в организме позволило этого не заметить. — Как я должен был отреагировать? Я растерялся. Я не знал, что ему сказать, хотя все эти семь лет репетировал речь. У меня в голове копилось много вопросов, претензий. Да просто информации, которой хотелось поделиться. Когда я увидел его, сидящего на кресле в квартире хёна, то забыл все слова. Я выглядел максимально глупо, но не мог ни пошевелиться, ни выдавить хоть слово. Я так и не вышел к нему и не поговорил. Хён предложил ему остаться у нас жить. Значит, мы с ним будем видеться каждый день по несколько раз. Я об этом мечтал все эти годы, но сейчас меня это пугает. Просто ходить мимо и молчать будет еще хуже, чем накричать за такое долгое отсутствие. — бармен натирал бокалы и, на первый взгляд, внимательно слушал. — Конечно, я бы мог остаться жить у отца, но нужен ли я ему там? Он управляет бизнесом и ему до меня не будет дела. К тому же, я хочу быть ближе к Шуге-хёну. Он заменил мне обоих родителей. Больше всех обо мне заботился, хотя и любовь свою выражал по-своему. Увлеченный рассказ Чонгука прервал незнакомый альфа, севший рядом с ним и заказавший соджу. — привет, красавчик — он повернул корпус к омеге и ухмыльнулся — ты тут один? Могу составить компанию. — если не отвалишь, то будешь компанию составлять травматологу — Чон явно сегодня не настроен на знакомства. — оу, а ты дерзкий, я таких люблю. Если мне отдаются сразу, то это не интересно. — Чон молчал. Если он сейчас скажет хоть слово, то точно сорвется. Игнорировать тоже плохо получается. — конечно, сели ты здесь со своим альфой, то я отстану. Только вот, я его что-то не вижу. Да и метки у тебя на шее нет. Даже временной. — он сейчас реально взорвется от возмущения. Чонгук никогда не рвался в отношения, хотя ему и говорили, что это круто. Однако сейчас стало больно. Казалось, что его задели за живое, но не на прямую. Дело не в самой метке и не в отношениях. Чонгук и сам не знал, в чем. Да и не хотел знать. — идем. — куда? — в туалет — Чонгук встал и взял альфу за руку, оставив на столе бармена купюру. превышающую стоимость выпитого алкоголя в два раза. — вау, как ты быстро меняешься — снова эта ухмылка. Как же она уже бесит. — а ты не хочешь для начала познакомиться? Да и я не особо люблю в туалетах такое делать. В них обычно грязно. — мне до задницы, как тебя зовут и что тебе нравится, после этой ночи мы с тобой никогда больше не увидимся. Я в этом клубе бываю часто, туалеты здесь чуть ли не языками можно облизывать. — подожди, подожди — тормозит парень — ты же не думаешь, что я хожу по клубам один? — только не это, Чонгук не настроен сейчас на групповой секс. — только не говори что… — о да-а-а, именно это. Я здесь с одним своим другом. Вообще, изначально мы искали двух омег, чтобы для каждого, но — он резко дернул рукой, за которую держал его Чон, и прижал его к себе за талию. У Чонгука руки согнуты в локтях и потому будто подняты в верх. Он в некотором шоке от такого поворота — но сейчас. Я думаю, что такого красавчика нам хватит на двоих — и снова ухмылка. В один момент Чонгук ощутил на своей шее чужое горячее дыхание и мощную руку на ягодицах. Это был второй альфа. Стало немного страшно. Мало ли, чем закончатся такие приключения, но деваться уже некуда. Он просто поддался и расслабился в чужих крепких руках. Эти альфы были достаточно красивы, но полные противоположности друг друга. Первый, что подсел к нему: светлые волосы, голубые глаза, белая рубашка и черные брюки. Второй: темные волосы, но такие же голубые глаза (безумно красивое сочетание), черная рубашка в синих джинсах. Только зайдя в помещение туалета, один из них принялся трогать и целовать омегу. Чонгук поддавался, потому что был пьян и ему хотелось забыться, получая физическое удовольствие. Пока темный обрабатывал Чона, светлый закрыл дверь на замок, очень удобно, после чего присоединился и принялся целовать Чонгука в шею, водить руками по его телу, поднимая рубашку и лаская уже вставшие соски. Чон ощущал приятную тяжесть в низу живота. Он понимал, что с двумя продержаться долго будет тяжело. Подобные ласки продолжались недолго. Темноволосый парень расстегнул ремень на джинсах омеги, расстегнул ширинку и нырнул рукой под резинку боксеров. Чон издал негромкий стон прямо в губы альфы. В какой-то момент руки стало две. Они принадлежали разным людям. Чону сносило крышу от этого. Оба альфы хорошо целовались, из-за чего возбуждение нарастало. Чонгук начал вести себя беспокойно, потому как зуд охватил его промежность. Он уже не мог терпеть. Светловолосый альфа это заметил и нырнул в боксеры с другой стороны, растирая смазку вокруг дырочки, заставляя Чонгука постанывать чуть громче. Он аккуратно ввел два пальца внутрь, но быстро понял, что этого не нужно. — а наш мальчик то шлюшка — прошептал он на ухо. — захлопнись — не будь сейчас в трусах столько рук, доставляющих удовольствие, вышло бы грубо и угрожающе, как и планировалось. Но вышло с стоном и сбившимся жыханием. Такое только больше заводило альф. — он был готов еще до нас — они переглянулись и темноволосый парень быстро развернул Чона к себе спиной, ставя его руки на стену. Он стянул его джинсы до колен, оголяя упругую от природы задницу. Он не спешил. Рассматривал, затем мял их и целовал, заставляя ныть от нетерпения. Он присел на корточки, раздвинул ягодицы омеги и принялся вылизывать, заставляя закатывать глаза. Второй устроился спереди и взял уже вставший член омеги в рот. Чонгук закусывал губу и чуть ее не прокусил, когда язык одного проник в уретру, а второго — в анальное отверстие. Тот альфа, что был сзади, встал, достал из штанов аппарат и принялся по-немногу вводить в омегу. Аппарат не маленький, потому Чону немного больно. Но когда он привыкает и его стимулируют спереди, при этом в хорошем темпе двигаясь сзади, в глазах начинает темнеть. — говоришь, этот пол языком можно вылизывать? Эта фраза пугает. Чон боится не зря, потому как его ставят в коленно-локтевую. Парни и сами встают на колени, для большего удобства. Светловолосый парень пристраивается сзади, а темный спереди. Чонгука трахают в рот, не оставляя без внимания и анал. От удовольствия сзади щекотно в животе. От члена во рту немного задыхается. Ему не плохо, но уже и не хорошо. Одевшись, Чонгук не ждет альф, он по прежнему придерживается мнения, что после пика им не следует даже переглядываться, чтобы не привязаться. Дальше каждый идет своей дорогой. Он выходит из туалета и снова садится за барную стойку. Там все тот же омега. — чего такой грустный? — если отвечу в рифму, ты сильно обидишься? — хах, что, все было так плохо? Они не оправдали твоих ожиданий или ты — их? — просто ощущаю себя паршиво. Впервые не получил того удовольствия, которое получал всегда. — может все из-за того альфы? — нет. Это точно нет. Налей еще виски. — конечно. Чон решил не вызывать такси. Ему хотелось прогуляться, освежить ум. Протрезветь не вышло. То ли на улице слишком темно, то ли просто не надо было брать бутылку еще с собой. Придя в квартиру, он не хотел возвращаться в комнату. Там одиноко, Чонгук боится одиночества. У него тактильный голод. Он не хочет секса, он хочет прикосновений, объятий, поцелуев в лоб и щеки. Он не разбирает в темноте, где кто лежит. Ему нравится запах, по которому он идет. С каждым шагом он усиливается.Чонгук по дороге скидывает обувь и одежду. Он не останавливается ни на секунду. Запах слишком манящий. В итоге, он остается в одних боксерах. Ложится в кровать под одеяло, продолжая искать источник запаха. Наконец находит и утыкается в него носом, съеживается, будто от холода и чувствует, как крепкие руки в ответ его обвивают и прижимают к себе. — спасибо, хён — все, что он успевает прошептать перед тем, как уснуть.