Другая женщина

      Тёмная ночь навалилась плотным слоем на Коноху. Температура на свежем воздухе близилась к нулю, а ветер неровными порывами разгонял сквозняком холод по домам готовящихся к сладкому сну жителей деревни. Дом Каори также содрогался от зимних дуновений ветра, заставляя свечи в переносных фонарях колыхаться от передвижений холодного воздуха по комнате, где двое зрелых людей встретились по договоренности, дабы занять этот по-зимнему свежий вечер чувственным досугом.       Мадара, смотря, как Каори безучастно распускает свои волосы, устало ссутулившись в напряженной позе, насторожился: — Ты какая-то отстранённая… Передумала? — он смотрел на неё будто с обвинением, готовясь привести массу аргументов в свою пользу, дабы не потратить время в этом доме зря. Каори лишь кротко улыбнулась: — Нет, Мадара-сама, просто действительно много работы, — вспомнила девушка их дневной диалог.       Она лёгкими движениями развязала свой пояс, распуская ткань кимоно в свободный полёт. Зимний холод быстро окутал её тело, но ей было всё равно: сейчас станет жарко в этой простуженной январём комнате. Затем без опаски и лишних сомнений она посмотрела на Мадару и прищурила глаза: неужели это тот мужчина, что был когда-то странным и отчуждённым юношей? Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что именно он стал лидером клана…       Взгляд Мадары внимательно следил за женскими движениями: изящные ловкие пальчики развязывали его плотное кимоно, высвобождая тем самым несколько слоев ткани, предоставляя доступ к мужскому телу. Мужчина обездвижено смотрел, как девушка стягивает с него верхний слой материи. Казалось, ему нравилось наблюдать, как чьё-то вожделение и похоть обращено только к нему, и потому не смел препятствовать действиям Каори, поддаваясь ей полностью в такой момент.       Девушка стянула с него последний слой кимоно и, улыбнувшись вслед своим неприличным мыслям, приблизилась так близко, что почувствовала жар мужского тела на своей коже.       Мужчина лишь слегка улыбнулся такому тесному расстоянию, обхватив рукой её талию, готовясь погрузиться в один из приятных моментов этого дня. Каори заглянула в глаза Мадаре, и прошлась пальцами по его густым и плотным, словно стебли сухого камыша, волосам с опалёнными кончиками, что запеклись огнём в одной из атак на поле боя, и теперь ниспадали неровным каскадом до самой поясницы. Их в пору бы остричь, сравняв длину, но по давним преданиям лишь сильнейшие из шиноби могли позволить себе носить такие длинные волосы, не боясь быть пойманными за этот не совсем удобный элемент внешности в схватке, поскольку знали о своей неприкасаемости в таких моментах.       Коснувшись рукой его лица, она смело поцеловала мужские губы, вкладывая в свои движения всё своё желание настоящей, приносящей удовольствие, близости, что в ней зрела последние годы.       И в эту секунду её инициатива резко перешла в мужские руки. Она не смела противиться такому предсказуемому повороту событий и дала себе волю погрузиться в пучину ярких впечатлений.       Возможно, таким образом она хотела отвлечься от осточертелой рутины… Или почувствовать себя особенной, ощущая влечение к своей скромной особе от великого человека — она и сама не знала причин своего решения вступить в эту порочную связь. Но ей было так приятно оказаться в руках опытного мужчины, который ведал, что делать с женским телом, и делал это грубо и искусно, принося порой совершенно новые ощущения, по сравнению с которыми предыдущий опыт Каори с покойным мужем можно было назвать не иначе, как бесконечными и провальными пробами одного грубого парня на роль искусного любовника…       В один момент, задыхаясь от своего удовольствия, Каори попыталась вскрикнуть, но ладонь Мадары опередила эту бесконтрольную эмоцию, прижавшись к губам девушки. Мужчина на миг остановился и, тяжело дыша, приблизился губами к её уху: — Тише, — отчётливо прошептал он. — У твоих соседей крайне острый слух. Всё так же не убирая руки с её рта, а сильнее прижав её, он с нарастающим темпом заставил девушку давить в себе рвущиеся наружу крики.       И лишь тогда, когда ночной холод, пробирающийся сквозь заткнутые войлоком щели деревянного дома, начал остужать горячие тела, Каори осознала последствия своих несдержанных возгласов: совсем скоро вся деревня узнает, что она не сохранила верность своему покойному мужу. И даже не попыталась втиснуть свою похоть в законные рамки, поклявшись в новой верности кому-нибудь другому в храме перед монахом. Но самое страшное — ей было всё равно, что там подумают о ней жители этой новой деревни, которая иногда ей казалась каким-то нелепым экспериментом. Пусть болтают что угодно — Каори всё равно продолжит жить по своим законам, которые так рьяно хотят переделать окружающие её люди.       Слушая мерное мужское сопение над своим ухом и завывания зимнего, порывистого ветра, что иногда своей силой трусил створки её дома, а также чувствуя тёплые мужские руки на своих ребрах, Каори пыталась уснуть, но дневной диалог с Масаи Учихой не давал погрузиться в сон. Она не смогла сегодня завести диалог с Мадарой касательно политики Конохи: уж слишком подозрительными были бы вопросы, слишком провокационными стали бы темы… Поэтому нужно было придумать, чтоб такого продать, дабы сохранить свои прежние финансовые запросы.       Мадара не станет помощником в данном вопросе, ведь было изначально деликатно оговорено о статусе их взаимоотношений. Так может… Продать серебряные шпильки для волос с янтарными вставками, подаренные когда-то её матерью? И ещё можно отстегнуть меховой соболиный ворот с зимней накидки, что был презентом мужа в день свадьбы…       Раздумывая о ценах, девушка всё-таки начала медленно погружаться в сон, чувствуя редкие вздрагивания мужского тела от пришедших к нему сновидений… — Ты сможешь пошить свадебное мужское кимоно? — громко послышалось над ухом Каори. Девушка резко открыла глаза и вздрогнула от холода: источник тепла, что своей температурой согревал её всю ночь, уже спешно одевался, несмотря на совсем раннее утро. Она приподнялась с футона, кутаясь в одеяло, пытаясь вернуть своё сознание в этот мир. — Да, там нет трудностей… — полушёпотом произнесла она, пытаясь понять к чему этот разговор. — Я пришлю кого-нибудь днём, скажешь, какой материал нужен, — Мадара уже подвязывал на себе верхний жакет. — На кого шить нужно? — в полном непонимании происходящего задала вопрос девушка. — На меня, — ответил Мадара, затем встал с матраса и подошел к раздвижной панели. — Я буду вечером, снимем мерки. Бесстрастно окинув строгим взглядом свою любовницу, он кивнул ей на прощание и вышел, не забыв задвинуть за собой межкомнатную створку.