Другая женщина

      Первые ожоги от опасной игры с огнем не давали Каори спать этой ночью, а запал мужества и решимости, раскалившийся до предела после разговора с Мадарой, тлел на глазах: ближайшие три месяца ей придётся пройти через чащу давления, унижения и презрения. И задумав побег, она запамятовала тот факт, что окружавшая её новая действительность имела свойство раздавливать даже самых стойких.       Ворочаясь с боку на бок, девушка вспоминала разговор с сестрой. Как же Наоми обрадуется, узнав, что оказалась права! «Ну, что? Променяла один дырявый веер на другой? А я предупреждала!» — скалился образ женщины у Каори в голове. Девушка взвыла от этой картины, обхватив руками подушку, с силой сжав её вокруг головы, но яркая воображаемая сцена тут же сменилась на другую, более красочную, где Масаи с безумным хохотом рассказывал о её никчемности и долге, повисшем на ней тяжким грузом после смерти Тецуо.       В добавок к гнетущим эпизодам Каори не знала, какую тактику поведения избрать с Мадарой: заточить клыки и огрызаться? Или же нарисовать ласковую улыбку и образ той распутницы, которую он хочет видеть? Ночную тишину и еле проглядную тьму нарушили шум и гвалт, доносящиеся из соседнего дома. Залаяли собаки, послышался треск дерева. — Ах, ты ж гнида подколодная! — раздался женский крик издалека. — Сколько пить-то можно?       Каори бесшумно захихикала: хоть у кого-то хватает смелости устраивать выволочку самонадеянному Учихе. Она прислушалась к диалогу, но ответчика не было слышно. — Да у тебя каждый день праздник! — кричала соседская женщина. — Что праздновали на этот раз? День сосулек?!       Каори расхохоталась в голос. Может, ей позвать на переговоры с Мадарой свою соседку? Её нрав — прекрасное оружие против логики и грубой силы. Уж она-то найдёт к чему придраться, чтобы закатить немыслимый скандал, поставив на уши всю округу. Послышалось гневное, нечленораздельное мычание, принадлежавшее, судя по басовитости тембра, мужчине, но резко оборвалось, превратившись в тяжёлый грохот. — Иди проспись, пьянь окаянная! Завтра будешь клинком махать!       Каори улыбалась во тьме, наслаждаясь чужой победой, однако не находила в ней решения своих проблем, отчего промаялась бессонницей до самого рассвета.       Дождавшись, когда первый свет проникнет в её комнату, она устало поднялась с постели, решив занять себя полезным делом, которое, вполне возможно, уймет её тревожность: мерной, успокаивающей вышивкой, что уже стала привычным способом расслабления. Это её покойная мать научила своим примером так отвлекаться от проблем. Она всегда садилась прошивать нитки, когда приходили известия об очередных смертях. Тогда женщина располагалась у огня, брала любой попавшийся под руку лоскут и, наметив на нём сюжет, начинала протыкать полотно иглой, отражая всю боль потери и сожаления в пёстрых, витиеватых узорах. Каори, будучи любопытным ребенком, всегда сидела рядом, заворожённо наблюдая, как на однотонном куске неплотного хлопка быстро и отточено рождалась картина, достойная лучших наград и похвалы.       Неудивительно, что сейчас она занималась тем же самым: скрупулёзно зашивала своё чувство беспокойства в свадебное кимоно Юмико, рисуя на нём журавлей — символ долголетия, мира и семейного счастья.       Просидев над работой до самого позднего утра, Каори с удивлением обнаружила, что запамятовала помыть полы, а еще поесть и причесаться. Но зато вышивка была закончена, отчего девушка с облегчением выдохнула. Тишину дома нарушил приближающийся гомон весёлой женской компании, в которой громче всех был слышен заливистый смех любимой племянницы. — Каори-сан! — слышался её голос возле входных створок. — Вы уже встали? Мы принесли вам пирожные данго!       Каори встрепенулась от неожиданного визита. Подорвавшись с места, она схватила первый попавшийся под руку подвязочный пояс, чтобы хоть поверхностно, но запахнуть верхнее кимоно, скрыв нижнее одеяние. — Каори-сан! Мы уже тут! — весело оповестила о приходе Минами.       Впопыхах заколов свои волосы гребнем, Каори поспешила ко входным сёдзи, готовясь встретить незваных гостей.       Раскрыв парадную панель, впустив утренний январский холод в свой дом, она посмотрела на шумную команду, состоявшую из Юмико Учихи, её племянницы и госпожи Сенджу. Минами, как обычно позабыв о приветственном поклоне, тут же подскочила к тёте и всучила ей тарелку с остывающими рисовыми шариками: — Это Мито-сан готовила! Попробуйте, очень вкусно!       Каори улыбнулась, смотря на вручённый ей гостинец, затем поклонилась и посмотрела на вечно скучающую Юмико и сдержанно улыбающуюся Мито, которых, по всей видимости, завлекла сюда племянница, движимая тягой лишний раз пообщаться со своим авторитетом. Девушки, не забыв, как Минами, о правилах приличия, в ответ согнулись в поклоне. Затем Каори махнула рукой, приглашая их в гости. — А можно мне на свадебный обед шёлковое синее кимоно? — спросила Минами, смотря, как тётя разливает чай по пиалам.       Женская компания расположилась вокруг знаменитого широкого стола мастера, где одна его часть была занята меловыми заметками и кладезями нитей и иголок, а вторая была предназначена для работы, но сейчас использовалась для гостеприимного чаепития. Солнце заливало решётчатый угол ставней, рассеявшись жёлто-белым светом по всей комнате. — Можно, само собой. Мы даже прошьём китовый ус в ворот, чтобы его не крахмалить, — улыбнулась Каори и пододвинула пиалу к своей младшей родственнице.       Она старалась не глядеть на пожаловавшую к ней в гости супругу Хокаге, несмотря на то, что была с ней давно знакома. Странные ощущения стыда не давали бросить взгляд в её сторону. — К несчастью я, Каори-сан, вряд ли смогу сделать свой заказ, — улыбнулась Мито и погладила свой круглый, небольшой живот. — Боюсь, что не влезу в него к тому времени! — она искренне рассмеялась.       Каори заставила себя посмотреть на беременную наследником Хаширамы госпожу Сенджу, что искрилась спокойным счастьем и благожелательностью, и тут же почувствовала острый приступ зависти: неужели в этой деревне еще остались счастливые в своём браке женщины? — Думаю, Хаширама-сама сможет уступить вам пару своих хаори, которые можно выдать за парадное кимоно, — Каори постаралась вежливо улыбнуться. — Но только не накидку Хокаге! — расхохоталась Мито.       Каори засмеялась ей в ответ, Минами же, отхлебывая свой чай, с восхищением наблюдала за двумя старшими дамами, а Юмико лишь сдержанно дёргала уголками губ и, казалось, только из вежливости показывала свой маломальский интерес. — Твоё свадебное кимоно готово, Юмико-сан, — обратилась к ней Каори. Она знала, что эту девушку из клана Учиха можно заинтриговать только практичными вещами без пустой болтовни. — Будем примерять? — она вскинула бровь и, не дождавшись ответа, тут же поднялась с места.       Взяв в руки два верхних кимоно: одно традиционно белое, другое — красное, расписанное золотыми нитями, она подошла к девушке и с доброжелательной улыбкой нависла над ней.       Юмико устало вздохнула: — А можно их примерит кто-то другой? А то как-то тяжко лишний раз вставать, — она запрокинула голову с протяжным выдохом, смотря на Каори. — И заберу я их завтра. А то как-то тяжко их нести. — А можно мне примерить? — подпрыгнула Минами. — Я только с радостью!       Каори рассмеялась и кивнула племяннице, махнув ей рукой, приглашая выйти из огороженной створками комнаты, чтобы без посторонних глаз одеть так рьяно жаждущую быть невестой девчушку. Пару минут спустя Минами ворвалась обратно в мастерскую и подскочила к напольному зеркалу в дальнем углу, а затем, скинув с него чёрное, защищающее от пыли, полотно, радостно посмотрела на своё белоснежное отражение. Каори же неспешно подошла к девчушке, путающейся в чересчур длинном подоле, крутящейся перед зеркалом со счастливым видом. — Тебе к лицу этот цвет, Минами-чан, — с искренним восхищением смотрела на младшую подругу Мито. — Составишь конкуренцию многим невестам в нашем поселении!       Каори, завидев мешком свисающую спину свадебного кимоно, взяла из соломенной шкатулки пару длинных игл, затем подошла к довольной племяннице и, стянув ткань на её лопатках, заколола шёлк, подгоняя размер под щуплую фигурку Минами. После несложных манипуляций посмотрела через зеркало в голубые, жизнерадостные глаза девчушки, занятой самолюбованием в новом образе. Не сдержав эмоционального порыва, Каори обняла ее со спины, крепко стиснув в своих объятиях, наполняясь бесконечной любовью к этому безудержному и неисчерпаемому источнику радости и любопытства, что своим звонким, неподдельным смехом давал ей надежду в особо мрачные моменты жизни. — Веселитесь, девочки? — встрял в сентиментальную картину внезапно появившийся на пороге облик Масаи Учихи. Его рассеченная бровь искривилась в саркастичной дуге, а на лице заиграла самодовольная улыбка.              Юмико, заслышав голос за своей спиной, напряглась, а Каори тут же вернулась к своему ночному, тревожному состоянию. И лишь спокойная Мито, имевшая по своей жизни мало дел с кланом Учиха, невозмутимо обернулась в дружелюбном расположении духа: — Доброе утро! — она непринуждённо воскликнула. — Хотите присоединиться к нашей компании?       Масаи широко улыбнулся и, сделав шаг в залитую солнцем мастерскую, посмотрел с вожделением на растерянную Каори, что всё так же сжимала в своих объятиях Минами. — С удовольствием присоединюсь! — он хохотнул, обогнул стол, сел на место своей невестки и, посмотрев в её пиалу, взял чашу в руки и, подобно жесту поднятого тоста, воскликнул: — Чаю мне налей, Каори. Да поживей!       Мужчина поставил пиалу на стол и посмотрел на Мито, явно поражаясь тому, что застал двух, как ему казалось, влиятельных женщин деревни в одной комнате. Его глаза скользнули на Юмико, что уже, не скрывая презрения, смотрела на него багровым учиховским взглядом.       Каори протяжно вздохнула и поджала губы, раздумывая о том, как спровадить Масаи, который сейчас наверняка пристанет с неуместными расспросами к Мито, что по своему положению не привыкла к давящим, каверзным манипуляциям.       Она выпустила из рук растерянную Минами и двинулась в сторону выхода из комнаты с целью заварить свежий чай. Задержавшись за спиной Масаи, она постаралась словить взгляд Мито, и как только ей это удалось, тут же дернула головой и стиснула губы, давая понять, что самое время насторожиться. — Мы тут примеркой занимаемся, Масаи-сан, — начала разговор Юмико. — Сами понимаете, дела девичьи… — она посмотрела ему в глаза, враждебно мозоля их своим шаринганом. Её доселе скучающий вид преобразился в полную боевую готовность. Масаи молча улыбнулся и прищурился, не отводя своих алых глаз от дальней родственницы.       Повисла обострённая пауза, стягивающая предгрозовые тучи под потолком комнаты. Мито в момент явно смекнула, что своим приглашением внесла напряжение в семейные дела клана Учиха, поэтому выудила из закромов весь свой актёрский талант, чтобы спасти ситуацию: — Что-то мне дурно, — она изобразила тяжёлое дыхание и схватилась за живот. — Здесь так душно!       Минами тут же кинулась к госпоже Сенджу: — Может, вас домой проводить? — она нахмурилась.       Юмико также обратила на неё внимание: — Давайте мы вас сопроводим и, если что, вызовем лекаря, — она поднялась с места, подыгрывая Мито, помогая ей встать из-за стола.       Масаи довольно ухмыльнулся. Казалось, все складывалось так, как он и планировал. Девушки же, придерживая старательно изображающую недомогание Мито, вышли из помещения, не забыв на прощание быстро поклониться ухмыляющемуся мужчине, а затем оставили его рассматривать интерьер мастерской и дожидаться прихода Каори, что сейчас, скорее всего, отвлеклась от заварки чая и провожала гостей. Через пару минут девушка, сжимавшая в одной руке чайник, а в другой белое кимоно и чистую пиалу, зашла в комнату. Стараясь всё делать с максимально безучастным видом, скрывая своё напряжение, она поставила горячую посудину на стол. — Сгораю от нетерпения узнать, что интересного ты выведала, — с интригой произнёс мужчина, наблюдая, как Каори складывает белый шелк. — Расскажи-ка мне, что в голове у нашего великого и неповторимого…       Девушка протяжно вздохнула и, сев напротив него, перегнувшись через стол, налила настоявшийся напиток в глиняную пиалу. — К несчастью, мне не выпало такого шанса в прошлый раз, — сдержанно произнесла она, поставив чайник. — И к большому сожалению, мы с ним больше не увидимся, — слукавила Каори. — Полагаю, вы знаете почему… — Каори посмотрела на Масаи, избегая его глаз. — Враньё, — отрезал мужчина, взялся за пиалу и дунул в неё, дабы разогнать клубящийся пар. — В жизни не поверю, что такой идейный империалист, как Мадара, выпустит тебя из своих рук по такой мелочной причине, — он сделал глоток из пиалы и поморщился, затем с вульгарной ухмылкой посмотрел на девушку, — ты ему нравишься, Каори. Не удивлюсь, если после дня бракосочетания он и вовсе переселится к тебе, — затем осушил пиалу одним махом и пододвинул её снова к рукам девушки.       Каори вновь взялась за чайник, чтобы подлить ароматной жидкости, и улыбнулась, твёрдо решив придерживаться своей стратегии: — Поразительное воображение! Может, попробуете себя в роли поэта? С таким талантом можно затмить самого Басё, — спокойно произнесла она, придумывая реплики на ходу. — Ты мне зубы не заговаривай! — раздражался Масаи. — Наперсницы у женатых мужиков — дело повсеместное. Так что давай-ка вспоминай свою прошлую специализацию и приступай к разведке в ночном, страстном дозоре, — скомандовал он.       Каори с досадой посмотрела на мужчину: стратегия провалилась. Масаи хитро улыбнулся. — Я не намерена этим заниматься, — чувствуя волнительный озноб, проговорила девушка. — А теперь хочу закончить разговор и попросить вас оставить меня в покое.       Она посмотрела на него, стараясь держать свою уверенность в руках, но та, подобно речной рыбе, норовила выскользнуть в любой момент. Масаи, казалось, опешил от такого дерзкого противодействия. Молча раздувая ноздри, он сжал кулаки. Грохнув ими по столу так, что от удара подпрыгнули пиалы, и одна из них расплескала чай по деревянной столешнице, заливая кипятком соломенные корзины, он воскликнул: — Продалась?! Что ж тебе Мадара такого наобещал, что ты в миг стала его преданной подстилкой?       Девушка, вздрогнув от грохота, сцепила руки на груди и, смотря перед собой, отчеканила: — Покиньте мой дом.       Масаи схватился за край стола и с яростью перевернул его, отчего тот отлетел в сторону и с диким треском приземлился на соломенные циновки. По комнате разлетелись ранее бережно и педантично сложенные нитки, иглы, ленты. Казан с углями оголился и теперь был единственным препятствием Масаи на пути к всё так же неподвижно сидящей девушке, что старалась держать себя в руках и не поддаться его гневу.       Мужчина ринулся к Каори и, застыв полуметре от нее, навис над её макушкой: — Твой дом?! — прокричал он. — Этот дом построили я и мой брат! И по закону он принадлежит мне! А из твоего тут только нитки да тряпки! Чувствуя, что не справляется с таким давлением, Каори позволила и себе залиться яростью, решив, в случае чего, вступить с Масаи в неравную схватку, хоть её навыки и были уже как полтора года устаревшими, но это был единственный путь в сложившейся ситуации отстоять себя и свои интересы. — Покиньте дом, у меня нет желания выслушивать эту грязь! — воскликнула она, готовясь к нападению.       Девушка посмотрела в его яростные глаза, которые презрительно сощурились. Масаи вдруг широко улыбнулся и взял ворот верхнего кимоно Каори, оттягивая его на себя. Она схватилась за его запястье, отсчитывая секунды до столкновения. — А может, мне тоже что-то достанется с этого праздничного стола? — проговорил он с безумной ухмылкой, находясь совсем рядом с лицом Каори. — Кажется, я уже достаточно вложил денег, чтобы попробовать то, чем бесплатно пользуются другие!       С этими словами он попытался оголить ее плечо и повалить на спину, но девичья ладонь резко выбила его руку, а затем в мужской голове громким командным тоном прозвучал её голос: — Довольно!       Масаи замер в испуге от такого неожиданного поворота. Он посмотрел на разъяренную девушку, которая, не раскрывая рта, продолжила говорить: — Вам напомнить, почему куноичи — это женщины вне иерархии? — её тембр всё так же мозолил его разум. — Не смей! — прорычал он, сжав челюсть. — Использовать эту технику на мне!       Каори победоносно растянула рот в улыбке. Она прикусила губу, намереваясь с удовольствием продолжить: — Потому что куноичи могут создавать свои армии… Не надо нас злить. Покиньте дом, иначе я познакомлю вас с завершённой формой переноса разума.       Ей нравилось наблюдать, как её голос глушит его разум. Ей всегда нравилась эта техника. Масаи с гневом выдохнул воздух и поднялся с пола. Затем посмотрел в глаза самодовольной Каори, которая спокойно поправила ворот кимоно, не отводя своего взгляда. — Шаринган не поможет — он у вас слишком слаб, — покачала она головой. — Даже Вечный, благодаря глазам Тецуо.       Раздосадованный своим поражением, мужчина попятился к выходу, но напоследок, вскинув руку, погрозил ей пальцем: — Ты сделала свой выбор. Больше ни одного рё от меня не увидишь! И я позабочусь о том, чтобы вся деревня узнала, чем ты занимаешься в постели моего брата! — после этих слов он развернулся и вышел, не забыв на прощание грохнуть створкой.       Долгожданное облегчение свалилось на плечи девушки, хотя, по сути, одна проблема подменилась другой, и теперь вместо оплачиваемого шпионажа ей придётся затягивать пояса и ужиматься в расходах. Но это будет куда проще пережить, нежели обезглавливание. Ядовитый плющ слепой безнадёги уже пророс у ног Каори, и даже начал тянуться к её ногам. Но пока оставались силы его растоптать и выдрать с корнем, посадив вместо него семена хотя бы отчасти светлого будущего, которое манило своей призрачной надеждой выпутаться из всей этой истории.